Ведьма, маг и каменный котел

Глава 12

Работать после этого стало на редкость тяжело, мысли то и дело возвращались к проклятому досье на столе у главы службы магического надзора. Но потом я все же сумела взять себя в руки и, отодвинув ненужные переживания в сторону, просмотрела большую часть папок, которые забрала из управления. Однако ничего существенного в них так и не обнаружила, за исключением того, что мои знания о сотрудниках службы магического надзора заметно расширились.

— Что, тяжко? — поинтересовался учитель, когда зашел в кабинет и увидел, как я устало тру глаза, в которых от долгого напряжения начали плавать разноцветные пятна. — Иди отдохни. Рамон как раз ужин приготовил.

— Он что, всегда для вас кашеварит? — не удержалась от улыбки я.

— Просто у него это лучше получается. Люси, к несчастью, не создана для кухни, тогда как у Рубиса обычно нет времени отвлекаться. Ему и с амулетами забот хватает, да мы его и не трогаем, потому что, к сожалению, готовит он еще хуже, чем Люси, а посторонних мы, если помнишь, сюда не зовем.

Он как-то по-доброму усмехнулся, а я вдруг поймала себя на мысли, что размеренная жизнь самого загадочного и обсуждаемого министерства совершенно не походила на то, что я себе представляла.

Вот и на ужин у них время есть. И на свидание сходить. И даже по столичным улицам вечерком прогуляться… Да, по ночам, как правило, здесь не отдыхали, тем более что городская стража и служба магического надзора нередко просили о помощи. Сегодня вот Ториус, не дожидаясь окончания обеда, убежал по делам. Рамон и Люси, помыв посуду и убрав со стола, тоже куда-то запропастились. Рубис, как и раньше, остался дежурить. Двое других теневиков за все это время в доме так и не объявлялись. Правда, учитель сказал, что они все еще работали над делом в одной из провинций. Но в целом жизнь у теневых магов оказалась достаточно спокойной. И мне, признаться, это нравилось. Даже с учетом того, что часть работы пришлось делать в одиночку, все равно — я бы хотела тут задержаться. И была совсем не прочь, если бы после того, как все закончится, мне разрешили хотя бы иногда сюда приходить.

— Как твои успехи? — вернулся к делу учитель. — Нашла что-нибудь полезное?

Я вздохнула и отодвинула в сторону очередную просмотренную папку.

— Пока нет. У людей, чьи досье я уже изучила, не было в прошлом ни проблем с законом, ни трудностей в семье, ни иных правонарушений… полагаю, потому, что милорд очень тщательно проверяет кандидатов, прежде чем принять их на работу.

— Он тоже ошибается, — обронил мастер Дэврэ. — Да все мы ошибаемся, чего уж греха таить. А иногда наша ошибка кроется именно в том, что мы не позволяем себе ошибаться.

Я с удивлением подняла голову.

О чем это он? Обо мне? О лорде Даррантэ? Или, может быть, о себе? А то и о лаэрнэ Торнтэ, в смерти которого незаслуженно себя винил?

— Не бери в голову, — слабо улыбнулся учитель, когда наши взгляды встретились. — Иногда я сам не знаю, что говорю.

Мда? А по-моему, вы очень тщательно следите за тем, что произносите. Многолетняя привычка, въевшаяся вам за время работы в министерстве уже в плоть и кровь. Но что конкретно вы сейчас имели в виду? И почему у меня такое чувство, что меня это тоже касается?

— Ого, — вдруг тихо присвистнул мастер Дэврэ, поворошив оставшиеся не просмотренными папки. — Алания, что ты сделала с Кайроном, раз он отдал тебе свое собственное досье⁈

Я аж подпрыгнула на стуле.

Что-о⁈ Какое еще досье⁈

А потом увидела в руках учителя довольно пухлую папку с пометкой «Кайрон Архос Даррантэ» и спала с лица.

Ой, что же это тогда сегодня было? Милорд и в самом деле решил, что я… а после этого так на меня вызверился, но все же отдал то, о чем я его даже не просила⁈

Тьма!

Мастер Дэврэ со смешком бросил папку мне в руки.

— Этого в моем запросе не было. Но раз уж милорд так расщедрился, то на, читай. Тебе точно будет полезно с этим ознакомиться.

Честное слово, у меня после этого появилось сильное желание закрыть эту папку и задвинуть ее на полку как можно дальше. Все, что было нужно, я о милорде уже знала. Ну или думала, что знала.

Выходит, вот почему он сегодня так на меня озлился. Вернее, в его исполнении это состояние правильно было бы назвать «заледенел». И тем не менее папку он все же принес. Более того, сходил за ней лично. И с учетом того, что учитель о нем рассказывал, то получалось… получалось… он решил, что мне и впрямь необходимо на это взглянуть⁈

Вся его подноготная, все его плюсы и минусы, заслуги и поражения, успехи и неудачи, причем как в работе, так и в жизни…

Помнится, когда я прочитала то же самое про нашего дражайшего короля и его окружение, у меня было сильное желание поскорее вымыться. Подобная информация не подлежала разглашению. Она была слишком опасной, интимной, очень личной. О ней никто и никогда не должен был узнать, за исключением тех, кому положено это знать.

И вдруг глава службы магического надзора своими же руками отдает мне собранный на него компромат⁈

— Ладно, не буду тебя отвлекать, — спрятал усмешку мастер Дэврэ, когда я растерянно сжала папку в руках, и, не прощаясь, ушел. Тогда как я какое-то время просто сидела, будучи не в силах понять странную логику сиятельного лорда, а потом мои руки сами собой раскрыли досье и бережно подхватили с самого верха стопки первый листок.

«Кайрон Архос Нарин Даррантэ родился в поместье Уэнсбрэй седьмого числа третьего месяца одна тысяча триста сорок второго года. Родители: отец — сиятельный лорд Корвин Арчибальд Нойрэ Даррантэ, мать — Амелия Сортэ Даррантэ, урожденная Намирэ….»

О! А вот об этом в городской библиотеке не было ни слова. Это что же получается, леди Амелия родом из семьи, которой веками принадлежал «лаэрнийский целитель»?

Да и имя его отца… вот откуда у Арчи такое странное прозвище! Наверное, оставшемуся без отца мальчишке было настолько тяжко, что он решил взять себе новое имя, чтобы хотя бы так сохранить память о дорогом ему человеке!..

Я и сама не заметила, как вчиталась, жадно просматривая одну страницу за другой.

Там действительно было все: и хорошее, и не очень. Все, чем можно было бы гордиться, и все, о чем не следовало бы лишний раз говорить. Само собой, я и не думала, что в прошлом у благородного лорда не могло быть сомнительных увлечений или ошибочных суждений, однажды даже повлекших за собой серьезную ссору с преподавателем столичной магической академии, которая чуть не стала причиной исключения… Случалось также, что он был нетрезв. Однажды по молодости не просто ранил, как полагалось, а жестоко убил на дуэли именитого соперника. А лет пять назад по настоянию матери даже попытался жениться, однако незадолго до помолвки оскорбил будущего тестя, из-за чего помолвка расстроилась, а род Ворнацио — тот самый, который спустя два с половиной года уличили в крупных денежных махинациях — навсегда отвернулся от Даррантэ, и до сих пор между ними продолжалась вялотекущая война.

Я, когда дошла до этого места, специально порылась в папках учителя, ища ту, где содержался материал на главу проштрафившегося семейства. И довольно быстро обнаружила, что в его падении сыграл не последнюю роль и несостоявшийся жених — имя этого человека мелькнуло пару раз во время суда. Хотя сам род Ворнацио все-таки устоял. Правда, в досье не было даже косвенных намеков на возможную связь этого рода с нашим последним делом. Да и они после суда спешно перебрались в провинцию и больше носа оттуда не казали, вероятно, ожидая, пока утихнет связанный с их именем скандал.

Там, кстати, было еще много подобных случаев. Более того, у меня сложилось впечатление, что Кайрон Даррантэ очень ответственно подходил даже к мимолетным знакомствам и досконально проверял всех, с кем ему доводилось работать или иметь какие-то иные дела. Причем проверял он очень тщательно. Не упуская ни единой мелочи. И если его что-то не устраивало, то у бедолаги, будь это хоть министр, хоть сам король, попросту не было шансов завоевать доверие упрямого лорда.

Может, и мое досье он поднял именно поэтому, а не потому, что что-то там заподозрил?

Это больше походило на манию. Честно. Он многократно отказывался от выгодных сделок, увольнял сотрудников, не желал принимать на работу слуг и с легкостью разрывал все связи с людьми, чья подноготная так или иначе вскрывала какие-то темные дела. Более того, оказался в этом принципиально тверд и совершенно непримирим. Так что можно было не сомневаться — врагов у него в столице и за ее пределами за эти годы образовалось немало.

Да и насчет короля я почти не шутила — оказывается, в свое время милорд едва не стал причиной грандиозного скандала. Однако тогда ему хватило благоразумия промолчать… вернее, сотрудники Седьмого министерства сумели убедить его, что держат ситуацию под контролем. Поэтому скандала все-таки не случилось. Своего места милорд тоже не потерял. Король, судя по всему, так и не узнал, отчего главы двух важнейших для королевства министерств с некоторых пор на дух друг друга не переносят. А лорд Даррантэ с тех пор наотрез отказался посещать официальные мероприятия во дворце. Да и вообще удивительно, как с ним уживались люди и как его с таким отношением к жизни не укокошили до сих пор.

Кстати, попытки действительно были. Причем неоднократные. Но каждый раз милорд каким-то образом умудрялся уцелеть. При этом его мастерство как боевого мага год от года только совершенствовалось. Репутация как главы управления успела взлететь до небес. Показатели раскрываемости преступлений во время его пребывания на должности руководителя оставались недостижимой мечтой для управления городской стражи. Его результативность поражала. Работоспособность была воистину невероятной. Его нечеловеческое упорство, выносливость и абсолютная безжалостность к правонарушителям сделали его идеальным начальником. Он год за годом методично вычищал вверенный ему город от преступников всех уровней и мастей. Шел напролом, не считаясь с потерями. Не жалел ни себя, ни других. И день за днем упорно делал свое дело, в буквальном смысле отдавая ему всего себя.

Более того, вскоре у меня сложилось впечатление, что за шесть лет работы большинство недоброжелателей милорда или благополучно отправились за решетку, или скончались, или же были вынуждены отступить, будучи не в силах справиться с непримиримым, несговорчивым, да к тому же живучим до отвращения лордом, у которого, несмотря на ни что, нашлись не только враги, но и сторонники.

Правда, теперь я хорошо понимала, почему именно ему была предназначена роль вместилища для высшего демона и почему именно ему, ярому борцу с магпреступлениями, преподнесли столь сомнительный дар, как шкатулка со спрятанным внутри высшим демоном.

Кто-то, наверное, даже скажет, что милорд это заслужил. И что именно он был всецело достоин столь изощренной и жестокой мести.

Но только вот что странно… в какой-то момент я поняла, что мне в руки попалось вовсе не обычное досье. Не просто папка с документами, которая много лет пылилась в архивах управления.

Нет. Судя по тому, с какой тщательностью она была составлена, похоже, милорд сам же ее на себя и собирал! Долго, скрупулезно, не упуская ни единой детали. И год за годом аккуратно вносил туда все, что лучше всяких слов характеризовало его как мужчину, как мага, как лорда… да что там говорить! Оно раскрывало и описывало его со всех сторон! Так, как не смог бы никто и ничто в целом мире!

И вот теперь все это оказалось у меня перед глазами…

Когда я добралась до последних страниц, на улице царила глубокая ночь. В раскрытое окно то и дело дул прохладный ветерок. Тонкие занавески, благодаря ему, мерно раскачивались. Руки у меня давно озябли. По ногам тоже гулял неприятный холодок. Но лишь после того, как меня сзади обняли чужие холодные руки, я вдруг поняла, что на самом деле уже давно здесь не одна.

— Привет, Тэ, — улыбнулась я, ощутив, что действительно ужасно замерзла. — Ты пришел за мной?

Тень аккуратно закрыла папку и положила ее на стол. Похоже, он тоже читал ее вместе со мной.

«Пора домой», — соткалось короткое на стене.

— Да, — вздохнула я, с сожалением поднимаясь из-за стола. Но прежде чем отвернуться и уйти, все же кинула взгляд на прочитанное досье и неожиданно поняла, что больше не смогу злиться на упомянутого там человека. А по возможности постараюсь ему помочь. Именно потому, что сам он о помощи никого и никогда не попросит.

— Так, народ, — объявил Рамон на следующий день, как только мы традиционно собрались на поздний завтрак. — Вчера я выяснил все, что только мог, по поводу Мила Дарми, а ночью навестил всех, кто был ему другом, врагом, родным или просто знакомым, и много чего интересного узнал.

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересованно покосился на него мастер Дэврэ, не отказавшийся позавтракать вместе со всеми. — Покажи, чему успел научиться.

Парень взял из корзинки свежий хлеб и, потянувшись за маслом, с деланой небрежностью кивнул.

— Так вот, вчера я почти весь день проторчал сначала у нас в библиотеке, а потом и в городском архиве, заодно навестил коллег из магнадзора, поднял все документы, что у них были по Дарми. Получил имена и адреса его родных, близких, друзей и знакомых. И пробежался по тем из них, кто по-прежнему проживает в столице. Таких оказалось довольно много, — добавил он, старательно размазывая масло. — Дарми в свое время закончил столичную академию по специальности «некромантия», поэтому круг его знакомых был довольно большим. Правда, вспомнили о нем далеко не все, хотя те, кто сумел, охарактеризовали его как неуживчивого, необщительного и весьма своеобразного молодого человека. В академии я, разумеется, тоже побывал и даже получил характеристику на нашего субъекта. Но поскольку всей информации она не давала, то ночью мы с братом помотались по остальным адресам и начали, разумеется, с матери.

— Лаэрна Фелиция Дарми, — продолжил он, видя, что его внимательно слушают. — Разумеется, она не сильно обрадовалась моему визиту и поначалу была возмущена, а также настойчиво твердила, что все показания уже дала год назад сотрудникам службы магического надзора. Однако впоследствии сменила гнев на милость, не устояла перед моим обаянием и таки рассказала…

При слове «обаяние» я непроизвольно улыбнулась, а Люси негромко фыркнула.

— Да-да, именно обаянием, — строго посмотрел на нее Рамон. — В общем, она согласилась со мной пообщаться и рассказала, что Мил еще в раннем детстве проявлял странные интересы. Охотно возился с трупами птиц и котов, пытался понять, как они устроены изнутри, не боялся вида крови, был на редкость спокоен и небрезглив, поэтому мать не особенно удивилась, когда у него вдруг обнаружился дар некроманта. Еще она сказала, что друзей среди сверстников у него не было, во время учебы он тоже слыл одиночкой. Был самодостаточен, увлечен исследованиями, а его низкую эмоциональность и отсутствие друзей она связывала с трудным детством.

— Что же там было такого трудного? — поинтересовались Люси. — Лаэрна Дарми что, сидела без работы?

— Напротив, она — целитель, поэтому всегда была хорошо обеспечена, однако она рано потеряла мужа, а еще… и этого, между прочим, нет в рапорте… в свое время родила не одного, а двух сыновей. Близнецов, один из которых, несмотря на все ее усилия, скончался вскоре после родов. У одаренных, как вы знаете, формируется с близнецом особо тесная связь. Возможно, странности парня были связаны именно с этим?

— Хм. А Дарми знал, что у него был брат? — задал немаловажный вопрос мастер Дэврэ.

— Нет, — Рамон откусил от бутерброда большой кусок и, быстро его прожевав, добавил: — Мать решила, что ему незачем об этом знать.

Да, у одаренных близнецов ментальная связь особенно сильна, так что смерть одного из них всегда больно ударяет по другому. Даже обычные люди тяжело переносят подобные потери, тогда как маги… да еще в раннем возрасте… в общем, Рамон был прав — у Дарми имелись причины, чтобы расти достаточно странным ребенком.

— Еще мать сказала, что во время учебы Мил от нее сильно отдалился, — сообщил парень, когда мы с Люси понимающе переглянулись. — После защиты диплома она вообще его не видела и понятия не имела, где он живет и чем занимается. От него не было писем, она даже не знала, жив он или нет. Слышала, что он вроде бы приехал на стажировку в родной город, но при этом призналась, что даже не пыталась это выяснить.

— Почему? — снова спросил учитель.

— Она сказала, что не считала это необходимым.

— В смысле у нее ребенок где-то там один находится и непонятно, живой ли он вообще, а ей было все равно? — не поверила я.

Рамон кивнул.

— Честно говоря, она и сама мне показалась довольно своеобразной дамой. Одета вся в черное. Ходит и говорит очень медленно. Как будто вечно мыслями бродит где-то далеко-далеко… она словно не от мира сего. Неудивительно, что и Мил вырос таким же.

— Как она отнеслась к тому, что ее сын стал убийцей? — в третий раз задал важный вопрос мастер Дэврэ.

— По-моему, она не особенно расстроилась. При этом уже целый год, как его нет, траур она вроде бы не снимает, но я не заметил, чтобы она говорила о сыне с теплотой. И вообще никаких эмоций в его отношении не проявила.

— По ком же тогда траур? — справедливо заинтересовалась я.

Рамон доел бутерброд и потянулся за следующим.

— Я поговорил с соседями… напугал их, конечно, ввалившись в дом посреди ночи… но они сказали, что лаэрна Дарми давно так одевается. Уже больше двадцати лет. Я сначала подумал, что это траур по мужу — когда Милу было шесть, он погиб. Несчастный случай. Но соседи сказали, что она еще после родов стала такой. И у меня сложилось впечатление, что эта дамочка носит траур не по мужу, а по своему второму сыну. Тот вроде бы родился первым. Тогда как на другого ей почему-то было наплевать. И она даже не всплакнула ни разу, когда я говорил о его смерти.

— Что еще? — осведомился мастер Дэврэ, когда парень умолк.

Рамон ненадолго задумался.

— В общем и целом за эти сутки я успел опросить около сорока человек. Разумеется, на амулете правды. С большинством мы поговорили очень коротко. Некоторые вспомнили чуть больше. Но почти все сошлись на том, что Мил, несмотря на некоторую отстраненность и необычные увлечения, рос совершенно простым и безобидным парнем. Ни с кем не дрался, животных не убивал, хотя интересовался их трупами, никого специально не обижал. А меняться к худшему начал лишь на последнем курсе, когда одноклассники стали над ним подшучивать, причем порой довольно жестоко, и, возможно, тем самым подтолкнули его к мысли о том, что когда-нибудь им нужно будет отомстить.

— Я тоже кое-что выяснила, — сообщила Люси, когда Рамон знаком показал, что закончил, и впился зубами в новый бутерброд. — Как меня и просили, я ознакомилась с протоколами допроса выживших жертв Дарми, а также с родственниками тех, кто предположительно погиб от его руки. Ну а ночью мы с Юсиль навестили городок Лексни, неподалеку от которого находится место преступления. И смогли отыскать женщину, которая тогда выжила. И вот что она сказала: оказывается, Дарми далеко не все время вел себя как безумный. Когда он убивал ее мужа и брата, то говорил вполне осмысленно. Жалости, конечно, никакой не проявлял, однако вел себя как человек, который точно знает, чего хочет, и готов во что бы то ни стало добиваться своих целей. При этом убийство происходили не беспорядочно, а тоже — по определенной схеме. Дарми провел что-то вроде жертвоприношения. Убил обе жертвы ударом в сердце. А потом пил их кровь, облился ею с ног до головы и после этого впал в подобие транса. Та женщина… свидетельница… сказала, что он упал и почти четверть часа лежал без движения, а потом начал биться в каком-то припадке. А когда очнулся, то как ни в чем не бывало встал, умыл лицо, натянул на грязное тело длинный балахон и сообщил, что на рассвете она и ее маленький сын умрут, потому что, дескать, так надо.

Люси перевела дух.

— Из того, о чем следователи не упомянули в протоколе, могу добавить лишь то, что чашу и ритуальный круг в присутствии женщины Дарми не трогал.

— Он мог просто не успеть ее использовать, — пожал плечами Рубис.

— Женщина провела там два дня. Оба убийства произошли у нее на глазах, — напомнила Люси. — И она поклялась, что круг все это время был неактивным. Странно для демонолога, да?

— Вообще-то он был некромантом…

— В его деле говорится, что Дарми собирался официально защищаться на демонолога, — вмешался Рамон. — Но в последний момент отозвал заявку, хотя, вероятно, к экзамену все же готовился.

— Угу. Результаты этой подготовки мы уже видели, — вполголоса обронил сидящий, как всегда, в сторонке Ториус. — Я этой ночью тоже побывал в окрестностях Лексни. Сходил на место преступления. Еще раз там все осмотрел. Ничего конкретного, правда, не нашел. Однако на том месте, где когда-то стояла украденная чаша, кто-то разводил костер. Несколько дней подряд. Но давно. Не меньше полугода назад. А еще кто-то пытался расчистить ритуальный круг от мусора. Вполне вероятно, даже его зарисовал, потому что неподалеку от пещеры я нашел огрызок карандаша и несколько клочков бумаги, застрявших в расщелине между камней. Там были изображены символы из круга и магические знаки, до которых за прошедшее время не смогли добраться ни ветер, ни дождь, ни чужие руки.

— Кто-то туда возвращался… — задумчиво проговорила я.

— Кто-то пытался запомнить и восстановить эти круги, — поправил меня Ториус. — Ты была права — я сверился с нашей схемой: круги практически идентичны. Ну за исключением размеров и рун.

— Я получил сегодня донесение из службы магического надзора, — сообщил мастер Дэврэ, когда на кухне воцарилась долгая пауза и наши взоры плавно обратились в его сторону. — Милорд Даррантэ за вчерашний день досконально проверил всех своих сотрудников, кто хоть как-то был причастен к расследованию этого дела. Прямо по списку. Разумеется, совершенно официально, раз уж у него в управлении случилось ЧП, связанное именно с этим расследованием. Нам повезло, что дело еще не слишком старое. За прошедший год никто из этих людей не умер, не пропал без вести и не переехал. Все они добросовестно явились на допрос. В том числе и те, кто успел уволиться. И все благополучно прошли проверку на амулете правды.

Хм. Значит, среди них предателей нет?

— Учитель, тогда мне, наверное, не нужно просматривать их досье, раз милорд уже сам все сделал?

— Нужно. Люди, как я тебе уже говорил, ошибаются, а мы не можем себе позволить допустить еще одну ошибку. Поэтому я просил тебя забрать у него эти папки, а взамен отдал наши. Так, чтобы мы уж точно ничего не упустили. Само собой, своих ребят я проверил еще вчера, — добавил некромант. — Ториуса днем. Гранто и Марли прислали ко мне в полночь теней с отчетом, так что я вызвал их сюда, по очереди опросил на амулете правды, записал допрос на кристаллы и официально запротоколировал, что все трое к похищению чаши и к нашему нынешнему делу непричастны.

— Тогда что же это получается, — удивилась Люси. — Про чашу знало очень ограниченное число человек, но никто из них не виноват? Вы же опросили всех!

— Вообще-то нет, — неловко кашлянула я. — Не всех.

Народ с удивлением обернулся.

— Кого же мы забыли? — непонимающе поскреб в затылке Рамон.

Я осторожно взглянула на мастера Дэврэ.

— Вас, учитель. Только ваших показаний не хватает до полноты картины.

— Вот ты-то меня и допросишь, — без удивления кивнул старый маг. — Прямо сейчас. А Ториус засвидетельствует мои показания, запишет их на кристалл и заодно подтвердит, что допрос прошел без нарушений.