Венец Бога Справедливости

35 глава. Шаткость трона

В теперь уже небольшой чердачной комнате, какой она стояла из-за количества собравшегося народа, царила напряженная атмосфера, предстояло решить и принять план дальнейших действий, единственное, что радовало и успокаивало четырех драконов, давших слово королеве Амариллиде, что теперь ответ могут дать за них. Нет, они непротив действовать, но для этого нужен был план, и они его представляли весьма смутно.

Даже лишенный видеть, Яромир чувствовал себя среди всех лишним, убогим и страшно виноватым, последнее время чувство вины, мало свойственное ему, так широко заявило о себе, что Яромир побаивался: а не лишился ли он рассудка? Или на него так влияла эта Мирра? Он, увидев ее в первый раз в доме Руфины, разговаривал и обращался с ней на самом высоком уровне презрения. Однако сейчас понимал, что она не так проста, или вообще не та, за кого себя выдает. Иначе стал бы бог справедливости тащить ее с собой, разговаривать с ней. Более того, Яромиру казалось, что они разговаривали на равных, и ему невольно вспомнился тот разговор с Амнэрис в Чертомирском храме. Что если Мирра и есть возрожденная Душа Мира? Тогда вполне понятно, как ей удалось заглянуть в его душу и определить его состояние. И все-таки, это не укладывалось в голове. Чтобы Душа Мира приняла свое телесное обличье в простой риданской девочки? Нет, Яромир не мог этого понять. Как и того, почему ему позволили присутствовать на этом разговоре-совете. И только когда Амедео рассказал свой план, он услышал четкий ответ на этот вопрос. Естественно, радоваться было не чему.

— Если Балскове действительно хочет воспользоваться нашим с Георгом преимуществом, — говорил Андрей, — то мы должны идти на границу. Балскове придет и тогда он будет в наших руках.

Но ему возразил Георг.

— А что если он предстанет невидимкой? И преспокойно пройдет рядом с нами, так что мы его даже не заметим?

Андрей кивнул, такое может быть, но как воспрепятствовать этому, он не знал.

— А как мы одолеем его? — спросила Беатрис. — Допустим, мы увидим его и что? Что мы можем?

— Мы можем очень многое, Беатрис, — ответил ей первый король, она невольно вздрогнула. — И в этом не последнюю роль должна сыграть ты.

— Я?!

— Да, ты, и каждый из вас. Ты Беатрис, как дочь великого чувства Любви. Ты, Андрей, Руфина и Георгий — вы все являетесь детьми природных стихий, я никогда не говорил об этом драконам при их земной жизни, но сейчас другое время. Любовь, умение залечивать раны, осязать пространство и стремление к миру. Не случайно и душа Мира приняла свое телесное воплощение именно сейчас, когда произошел раскол, он как трещина с самой маленькой и незаметной полоски рос, пока однажды не грянул гром. Но и созидание не пало, он оно не может погибнуть окончательно, никакая сторона не может едино собой наполнять мир. Справедливость простирается дальше тех границ, которые ей очертили, я всегда знал это и, как мог, старался сдерживать равновесный порядок, но один из законов Природы в том, что равновесие все время меняется, чаши весов очень редко бывают на горизонтальной линии. Мог ли я когда-нибудь подумать, что ошибусь сам и не пойму правильного способа действия. По правде сказать, меня сбил с толку тот случай в лаборатории, ведь ты, Андрей, смог победить демона, его представил мальчик и ты расправился с его фантазией, потому что ты во много раз сильнее, но кристаллы были активизированы иначе. Иначе, потому что с одной стороны их активизировало созидание, а с другой стороны разрушение. Я должен был понять это сразу, но не такой ценой!

На время он замолчал, оставив каждого в различной степени замешательства.

— Мы поступим так.

Кайл вывел Яромира за ворота Большого Брода, ворота в сторону Каримэны им открыли куда более охотно, чем ворота в город. Им даже пожелали приятного пути и удачи, вежливо промолчав с пожеланием не возвращаться обратно. Но Кайл не думал о последнем, сейчас ему, как никогда, нужна была удача. Он преобразился, и, подхватив Яромир в лапу, взмыл в воздух, сейчас эльфу показалось, что раньше он делал это куда как мягче. Хотя, возможно, он старался для Амедео, а чего радеть о нем, Яромире, эльфе, который также повинен в происходящем, пусть его роль первоначально и кажется малой. Она стала малой, благодаря стараниям Амнэрис, и сейчас Яромир отчетливо видел это, она фактически убрала его с дороги, заняв его личными проблемами, пусть делает что хочет, но не мешается на пути. Она знала, чем привлечь его! Наверняка, это было частью плана, думал Яромир, единственное, что не укладывалось в его сознании, так это: зачем начала войну? Что даст ей победа над Царством Льва или его Западной Страной эльфов? Что? Она все равно не может колдовать — ужели так старается для Сина? Нет, определенно, в этом есть что-то еще. Например, желание устранить Горавна от Балскове, но Яромир этого знать не мог.

Почти на прямой линии от Большого Брода до Каримэны находился пропускной пункт, именно здесь расположился Балскове. Он не знал, сколько ему придется ждать и потому соорудил себе палатку наподобие тех, что были во временном палаточном лагере. Еще один дракон расположился у границы, поближе к пропускному пункту, что ж, надеяться можно всегда — в этом никто не видел ничего не обычного. Балскове приветствовали издалека знаками, он отвечал, но ни к кому не подходил сам, лишь двое любопытных приходили знакомиться. Но, несмотря на свое любопытство, они не были страстными поклонниками исторической науки, и потому их вполне устроил ответ отца, видевшего гибель жены и детей, конечно, ему тяжело общаться с другими и он хочет быть здесь один, в надежде на то, что пункт откроется, и он сможет попасть в свой дом, где осталась его мать, его единственное утешение в этом мире. Хорошая история, Балскове искренне гордился собой, видя, что это работает.

Когда в небе появился очередной дракон, Балскове не придал этому значения, закономерность событий также сыграла с ним шутку. Он сидел на корточках в двух метрах от палатки по направлению к Большому Броду. Этот дракон ненормальный! Он летит прямиком к границе! Он что, давно не был в Каримэне и совсем забыл, что туда нельзя попасть на своих крыльях? Балскове искренне подивился и внимательно наблюдал за сумасшедшим, к которому, однако, вернулась память, а, может, чувство самосохранения. Дракон резко затормозил так, как будто, действительно, что-то вспомнил. Весь палаточный лагерь вместе с Балскове наблюдал за ним. Даже пограничники испугались и с облегчением вздохнули, когда дракон стал спускаться и потом преобразился.

Кайл поставил Яромира на землю.

— Помнишь: о чем тебе говорили?

— Помню!

Они ждали, своим выпадом Кайл хотел привлечь внимание, в идеале рассчитывая на внимание Балскове. Они прождали минут десять, но никто не пришел к ним, Кайлу становилось не по себе. Но вот метрах в ста от них показался дракон, Кайл напряженно вглядывался в фигуру, не менее испытывающим взглядом его изучал и Син, впрочем, он довольно быстро переключил свое внимание на Яромира. "А Лидия здорово его отделала!" — усмехнулся он про себя, внешне не являя ничего кроме непроницаемой холодности. Кайл отошел от Яромира достаточно далеко, внешне, по знаку эльфа, Балскове приблизился к ним, оставив между собой и Яромир метров шесть.

— Надо полагать: я не ошибся, это приглашение адресовано мне. Ну, и чего же вы хотите?

Кайл молчал, внешне он вообще не проявлял признаков заинтересованности, да и стоял он слишком далеко, чтобы разговаривать, заговорил Яромир, негромко, он даже выпрямился, (он не привык еще ориентироваться в пространстве без зрения потому и ходил, и стоял в полусогнутом состоянии: в случае чего, он готов к падению).

— Хочу я, Син, мои перчатки.

Балскове изумленно посмотрел на эльфа, в какой-то момент, подумав, уж не шутит ли тот, а потом рассмеялся.

— Я готов обменяться.

— Обменяться? — спроси Балскове сквозь смех, — На что?!

— Я знаю, что ты хочешь разрушить границу Каримэны, но не знаешь: как. Я могу дать тебе точный ответ, как это сделать.

— Все-таки ты глупец, Яромир! Думаешь или надеешься, даже не знаю, будто мыслить можешь один ты. Извини, но я пока за тобой этой особенности не приметил!

— И, тем не менее, — говорил Яромир, своим, настоящим, надменным и озлобленным голосом, который последнее время ему пришлось забыть, эльф даже почувствовал себя лучше, уверенней, хотя буквально несколько минут назад с трудом сдерживал дрожь. — Я предполагаю твой план, Син, ты хочешь дождаться прилета Бероева и Ти-Ириса? Думаешь, они попытаются пройти через границу, а ты следом, или, там, в образе одного из них. Я прав?

Смех как рукой сняло, Син похолодел, побледнел и начал злиться. Включать Яромира в свою игру он никак не планировал.

— Прав, но они тоже не дураки, знаешь ли, и не собираются даже пробовать просить открытия перехода, они хотят разделаться с тобой здесь, между Западной Страной эльфов и Каримэной. Все это время, с Кастэнии я летел с ними, знаешь, Син, тебе опасаться надо, они прямо-таки одержимы идеей уничтожить тебя. Но мне всё равно: в какую сторону это разрешится, если у меня будут мои перчатки, то в случае твоей победы, я думаю, мы как-нибудь договоримся, а в случае их, я тем более ничего не потеряю. Другой разговор, когда я получу мою часть кристаллов. Если сейчас, то ты сможешь узнать тайну завесы, а если потом, то тебе придется встретиться с дражайшими потомками Бога Справедливости.

— И где гарантия, мой дорогой, что это не их уловка, если ты летел с ними, разве они не пичкали тебя своими мыслями и приказами? Давай, сразу, чего они хотят?

— Я сказал тебе, чего они хотят. Они собираются тебя убить на той встречи, которую должен организовать я. И я еще раз повторяю, что могу сделать именно так, а уж потом, как судьба разрешит. Другой разговор, если выгоды будешь предлагать мне ты. Тогда нам будет легче договориться в будущем. Отдай мне перчатки сейчас и получишь тайну на блюдечке, если нет, то сражайся.

— Сражаться с кем, это раз, и, откуда вдруг тебе стала известна тайна границы Каримэны, ужели Амедео Ти-Ирис воскрес и решил с тобой пооткровенничать?!

— Смеешься, что ж твое право. Итак, Син, с тобой очень хотят встретиться, собственно, это я должен передать, Бероев и Ти-Ирис не придут сюда, потому что не собираются угрожать родной стране гибелью. Так что тебе не дождаться встречи с ними, сегодня они уже были на другом пункте перехода и строго настрого сказали пограничникам не открывать им вход, даже если в следующий раз они будут об этом умолять, ведь в следующий раз это будут твои происки. Так что любые твои попытки ни к чему не приведут. Другой разговор, что они сами хотят встретиться с тобой. И ты прав, на меня там хорошо влияли, и я согласился помогать им, но я, по их плану, должен рассказать тебе об их полете к пункту перехода и назначить встречу на их территории, но, сам понимаешь, мне при этом мало что высвечивает. Поэтому я и предлагаю тебе обмен. Если сейчас, то тайна завесы уже почти в твоих руках, если потом, при встрече, а я тоже там собираюсь быть, то я назову тебе того, кто может лишить тебя жизни.

— Масштабно, Яромир! Видать, Лидия сняла с тебя туманящую завесу, так что вдруг проснулся твой разум! Да, Зору не тем путем шел в твоем воспитании. Знаешь, Яромир, я думаю, более безопасным будет второй вариант. А то, как-то не верится.

— Не верится вот что? Что есть кто-то, кто может победить тебя? Не боишься опоздать?

— Не боюсь, мне не свойственно такое глупое чувство, как страх!

— Что ж, тогда сегодня в семь у старой башни. Я имею в виду ту, что в километре к востоку отсюда. Желаю тебе удачи, конечно, но даже не знаю…

— Не знаешь чего, Яромир?! — зло оборвал его Балскове. — Что будешь делать, если не получишь перчаток и не дождешься моей победы? А ты не думаешь, что тебя самого обезвредят, едва я отдам их тебе.

— Нет! — нагло ответил Яромир. — Я успею перенестись.

— А то же самое грозное оружие, которым они собираются покончить со мной, не боишься, что и тебя ждет такой же конец?

— Я в отличие от тебя не собираюсь разрушать Каримэну, пусть стоит, а то моим эльфам торговать будет не с кем. Оцени разницу, Син: с тобой встретятся, а я ни кого из них не пущу в свою страну, они до меня не доберутся.

— Даже если Каримэна пойдет войной?

— Я сбегу!

— А, понятно, ты у нас король по случаю, есть возможность, правлю, нет возможности, спасаю шкуру! Да, благородно, конечно, хоть куда!

— Тебе ли рассуждать о благородности! Я хоть собираюсь что-то сделать для эльфов, да и для драконов тоже, гномов вообще не трону, людей тем более, Амнэрис там, кажется, Царство Льва хотела и Королевство Серебряного Дерева? Пусть Идэлией ограничится и Царством Льва, так что я, как видишь, собираюсь жить в мире, который ты жаждешь только разрушить. Ты подумал о том, чем и как править будешь? Хаосом?

Син побелел от злости, разговор на равных с выскочкой раздражал и бесил его.

— А растущее бездна в пространстве тебя не смущает?

— А я аналогично прикажу ему достроиться!

Яромир готов был поклясться, что Син скрежетал зубами.

— Что ж, до встречи, Син, не забудь принести перчатки, и учти, что я чувствую их присутствие, не зря же Георгий Ти-Ирис так упорно твердил мне о силе моего разрушительного начала. Мы — дети Разрушения, Син.

С каких пор он стал говорить о началах, подумал Балскове. Два начала, а ведь это, действительно, война начал, разрушительного и созидающего, и все-таки Балскове имел весьма смутные об этом представления, и делал он все более бессознательно, чем с четким пониманием и осознанием своих действий. Да, определенно, Яромир пришел подкованным на эту встречу. Но кто рассказал ему об этом?

— Кто может угрожать мне, Яромир? — спросил Син, успев остановить эльфа, который уже открыл рот, чтобы позвать Кайла.

— Перчатки, Син, сначала перчатки!

Балскове усмехнулся. Такого от Яромира он не ожидал, видимо, в нем, действительно, что-то было, и Зору не ослеп к старости.

Яромир окликнул Кайла, тот безоговорочно преобразился и, подхватив Яромира, взмыл в воздух. Значит, вот как все обернулось, план фактически провалился. "Какой же я идиот!" — ругал себя Балскове. Если бы он не ждал детей Альчести здесь с наивной уверенностью, что они придут и именно на этот пункт, ближайший к Большому Броду! Да, Андрей и Георг вполне были догадаться сами, что Балскове захочет воспользоваться их правом пройти в Каримэну. Теперь он должен был принимать их условия. Но что и как могло победить его? Кто может быть сильнее? Она?.. Балскове побелел.

— Идиот! Бероев прямой потомок Алкмеи! Он нашел её!

Балскове схватил себя за волосы и едва сдержался, чтобы не закричать. Он совершил глубокую ошибку, дав им столько времени, и вот, к чему это привело! Трон пошатнулся — удержит ли он его теперь?

Кайл возвращался к Большому Броду, пребывая в не самом лучшем расположении духа, все-таки он должен был остаться и услышать, что говорит Яромир. Он мог сказать, что угодно и обмануть. Кому он служит? Где гарантия, что не самому себе? Конечно, ему обещано сохранение трона, но Син мог обещать ему гораздо больше.

Яромир сказал все то, что велел ему Амедео, не больше и не меньше, он прекрасно сыграл свою роль, и искренне пожалел, что это только роль, а не реальность. "Я должен был сказать Сину о ней!" — воскликнул он, но только мысленно. "Пусть хоть кто-то отомстит им всем!"

Недалеко от городских ворот их ожидал Андрей. Охранники долго не соглашались пропустить князя с тем, чтобы он вернулся, но он быстро нашел способ договориться, и теперь стражи нервно кусали губы, боясь, как бы не подоспел кто из высших чинов и не увидел это грубое нарушение порядка. Если бы ворота не были двойными, их бы уже кто-нибудь выдал.

— Ну что?

— Я все сделал, как мне сказали. Он будет в семь у старой башни.

— Пусть ждет! — ответил Андрей. — Кайл, удачи вам!

— Спасибо! Удачи нам всем!

Андрей дал Яромиру корзину с едой, наказав крепко держать, Кайл вновь взмыл в воздух. Пусть Балскове верит, что его ждут у старой башни. А Андрей вернулся в город, они должны были покинуть его через час. Стражники облегченно вздохнули, взятка прижилась, все осталось в тайне. Было два часа дня, а Амнэрис, Тасмиру, Адэли и Азалии стремительно приближались к Большому Броду.