Вернуть Боярство 6

Глава 19

— Как думаете, господа, нолдийцы примут наши условия? — поинтересовался Аркадий Воронцов, глава графского Рода и один из самых могущественных дворян Империи. — Эти рогатые скоты, на мой взгляд, совсем лишены малейшей культуры!

Уже пожилой, проживший сто девяносто лет на этом свете граф выглядел слегка бледноватым. Правая рука могучего одарённого, что в одиночку был способен сметать небольшие армии (если их не прикрывало значительное число Архимагов и Старших Магистров либо персона аналогичного калибра) отсутствовала до локтевого сустава, а в ауре опытный маг-медик или просто сильный чародей заметил бы неестественные вкрапления черного и фиолетового цветов.

Могущественный чародей, не слишком-то любивший лично выходить на поле боя и предпочитавший бить из комфортной каюты личного парящего линкора, отлично защищенного и способного развивать немалую скорость (ибо иногда даже магам восьмого ранга приходится очень быстро улепётывать с места сражения, если оно вдруг прошло не по плану) ну или на худой конец из роскошной командирской палатки, которую от врагов отдаляла как минимум вся имеющаяся в наличии армия, познакомился с крайне неприятным для себя умением нолдийцев.

Как оказалось, проклятые вторженцы из иного мира отлично умели использовать в своих целях пространственную магию! Не все, разумеется, и не так, что бы перебрасывать настоящие армии через порталы — однако шарахнуть чарами стратегического калибра по удобно устроившемуся в самом непредсказуемом месте, а именно в ничем не примечательной палатке рядового офицера Магу Заклятий они могли. Что и сделали, едва не отправив могущественного мага на суд предков…

— Это не потому ли, дорогой граф, что они сумели вас вычислить и чуть не прикончили одним ударом? — ехидно усмехнулся Патрушев. — Да ещё и, насколько я слышал, лишили вас десятка Старших Магистров и немалого числа чародеев попроще, что служили вашими телохранителями?

— Аркадий Родионович просто не привык, что на поле боя могут встретится и достойные противники, так что не судите его слишком уж строго, господин Патрушев, — усмехнулся Тойво Валге. — Вот были бы там привычные нашему дорогому союзнику враги — какие-нибудь девки третьего-пятого ранга из слабых дворянских Родов, у которых из основных достоинств, наш граф бы проявил себя во всей красе, будьте уверены! Ни одна бы не сумела отбиться и сбежать, сохранив чести.

— Куда уж нам до некоронованного короля солёной селедки, куратов и полунищих деревенек на берегах холодного Балтийского моря, — пришел на помощь другу и соратнику Владимир Бестужев. — Говорят, в ваших краях незазорно и с нелюдью путаться, и даже потомство от них частенько признают… Как думаете, господа, нет ли среди нас сейчас дальнего родича этих самых нолдийцев?

Второй Император досадливо поморщился, слушая эту перепалку. Иной раз его могущественных союзников изрядно заносило, и они позволяли сказать себе много лишнего, но поделать с этим что-либо Павел Александрович почти ничего не мог — ибо это были могущественные, развращенные силой, деньгами и своим статусом люди, сильные мира сего, что привыкли не гнуть головы даже в присутствии его кузена, самого Императора — Маги Заклятий имели такую привилегию.

А потому просто велеть им заткнуться он не мог. Все попытки примирить два конфликтующих между собой лагеря в его стане тоже не увенчались успехом — Бестужев и Воронцов относились к Валге и Патрушеву, как кошки к собакам, и те отвечали им полной взаимностью. Над этим противостоянием остались Илларион Белозерский и сам Второй Император, выступая чем-то вроде третейских судий, успокаивающих недолюбливающих друг друга аристократов, когда те начинали чрезмерно расходиться.

Вот например сейчас — ну чего эти идиоты делят? Воронцов действительно был изрядным развратником, но силой никого к себе в постель не тащил — Маг Заклятий, Глава могущественного Рода из первого эшелона Империи, ему достаточно было лишь свистнуть, что бы к его кровати очередь из желающих выстроилась. Ибо в кулуарах ходили вполне себе подтвержденные слухи о щедрости чародея к понравившимся ему девушкам…

Да господи боже, тут кроме отца Иллариона такое можно было про каждого сказать! У того же Патрушева был целый гарем, в котором людьми от силы половина женщин была! Да и Валге было до звания аскета как отсюда до британской столицы в позе, которая в простонародье именовалась «раком»!

Впрочем, Бестужев тоже раздражал Павла Александровича. Ибо за подобный намек, не будь они на войне и не запрещай законы дуэли меж Магами Заклятий (слишком уж ценным те были активом для любого государства) вполне можно было и вызов на дуэль схлопотать. Хотя бы потому, что в родословной Тойво действительно была небольшая доля крови нелюдей…

— Дети мои, прошу вас смирить гордыню и злость, что смущает ваши умы и сердца и заставляет оскорблять ближнего своего, — вмешался наконец отец Илларион. — Ибо они есть диаволово наваждение, призванное сбить нас, детей истинной веры, с пути истинного? Так не поддадимся же мы искусу…

— Можешь хоть иногда не проповедовать, Белозерский? — кисло поинтересовался граф Патрушев. — Я, вообще-то, чернокнижник и демонолог, мне в царство божие при любом раскладе путь заказан.

— Никогда не поздно раскаяться и отринуть дары врага рода людского! — наставительно воздел палец худой, носатый священник в заношенной рясе, воздевая потёртый, ничем не примечательный крупный деревянный крест. — Верю, что отринешь ты заблуждения свои, что найдет твоя душа путь к свету истинному! Ибо сказано — один раскаявшийся грешник Богу дороже тысячи праведников! Немало примеров знает истинная церковь, когда раскаявшиеся еретики и чернокнижники становились верными детьми Господа нашего и Русской Православной Церкви!

Глаза распалившегося священнослужителя, что даже встал со своего весьма удобного кожаного кресла, начали источать яркий жемчужный свет, на самом краю слышимости присутствующих заиграли ноты божественной музыки, в самом помещении стало словно бы светлее и начал распространятся лёгкий аромат ладана…

Вот только на всех присутствующих это оказало скорее негативный эффект. Павел Александрович, Воронцов, Валге и Бестужев слегка поморщились, ибо носили в ауре пусть не слишком большие, но отпечатки работы с Тьмой, Тенью и прочими дисциплинами, противоположными магии Православной Церкви — маги такого калибра всегда были личностями довольно разносторонними… Патрушев же вообще открыто скривился, а от его ауры пошёл лёгкий дымок — настоящего ущерба могучему чародею подобное нанести не могло, но приятного было мало. Примерно как в резких звуках крайне нелюбимой музыки…

— И теряли львиную долю могущества, с таким трудом достигнутого, откатываясь на два, а иногда и на три ранга назад, — кисло возразил граф Патрушев. — И прекратите, вашего же Бога ради, уже устраивать праведную иллюминацию! Мне, знаете ли, некомфортно!

— Да, дорогой друг, мы поняли вашу мысль, — поддержал чародея Бестужев. — И продолжать перепалку не будем. Притушите свой пламенный пыл, право слово, все равно его никто из нас не оценит по достоинству. Приберегите его для тех, кому сие действительно будет нужно.

— Верю, однажды найдут мои слова тропку в сердца ваши, — вздохнул бывший Шуйский, ныне носивший фамилию Белозерский и обладавший весьма немалым чином в священном синоде чародей. — Но, видимо, этот день ещё не пришел.

Павлу Александровичу было действительно интересно, было ли это искусной игрой получившего всё полагавшееся первенцу Главы боярского Рода образование или церковник действительно верил в то, что говорил? Спрашивать прямо не решался даже он, ибо во первых, подобное запросто могло оскорбить весьма ценного союзника, а во вторых — ответ был бы одинаковым при любом раскладе, и понять не лгут ли ему в данном конкретном случае возможности не имелось даже у Второго Императора.

Впрочем, как бы там ни было, но одно было верно — ради того, что бы представитель Русской Православной Церкви прекратил вещать согласны бывали заткнуться все. Желание вступать в богословские диспуты с сим чародеем у них отпало ещё в первые дни знакомства, даже весьма острый на язык Бестужев вынужден был признать поражение на данном поприще.

Пять весьма могущественных чародеев, наделенных огромной властью и возможностями, находились в высоком и роскошном шатре, разбитом прямо среди голого поля, разделяющего пространство между двумя воздушными флотилиями противоборствующих сторон, и ожидали прихода представителей нолдийцев.

Генеральное сражение, которого так ждали обе стороны и все сторонние наблюдатели Сибирского Конфликта, пока не произошло. Обе стороны долго и старательно к нему готовились — нолдийцы, окопавшиеся в обороне и вынужденные сражаться на четыре фронта, ибо в войне участвовали не только Александровская, но и Китежградская, а также ещё две других губернии, генерал-губернаторы которых были сторонниками Второго Императора (а глава Китеж-градской ещё и, помимо прочего, был Магом Заклятий, третьим по силе в Роду Романовых после самого Павла Александровича и Его Императорского Величества) и хоть там дела обстояли не столь радужно, как на их направлении, но и там рогатых пришельцев из иного мира изрядно потеснили.

Положение установилось почти безнадежное для так лихо начавших вторженцев. Большое наступление людей, что вот-вот могло начаться, обернулось бы для Российской Империи громадной кровью, огромными потерями в обученных солдатах, с которыми ещё можно было смириться, ибо бабы новых нарожают, да и вообще долго ли новых гречкосеев в войска призвать да вымуштровать… Но помимо них погибли бы и большинство боевых магов, неприемлемое количество дорогостоящей и сложной в изготовлении магической техники вроде воздушных судов, артиллерии, пилотируемых големов… Что, собственно, обескровило бы сибиряков надежно и надолго. Приходи да бери тёпленькими… На что, вероятно, и рассчитывал Император, собираясь под предлогом критического ослабления губернской аристократии и громадными потерями в Имперской Страже насадить в этих весьма хлебных краях своих сторонников. А уж желающих прибрать к рукам столь лакомые куски у него нашлось бы громадное количество. И насколько знал Павел Александрович, «кузену Никки» весьма активно помогала в разработке подобных планов британская резидентура, главой которой в Петрограде была Архимаг Вивиан Эшдаун. А заодно и фавориткой Императора…

Вот только для самих нолдийцев это была бы уже верная смерть. Вложившие все силы и ресурсы, оставшиеся у них после бегства из родного мира, что по сведениями, добытым у пленников, уже почти погиб от магической катастрофы планетарных масштабов, в создание армии, строительство оборонных рубежей и подготовку к войне рогачи прогадали, не поняв, что заглянули на огонёк к самой могущественной сверхдержаве планеты, которой хватило сил их победить, не призвав и десятой доли своих истинных сил. И не понимать этого руководители вторженцев не могли — в наличии у них мозгов и здравого смысла за время войны успели убедиться все.

И именно поэтому уже неделю как полностью готовые к началу решительного наступления многосоттысячные армады Империи стояли на своих позициях, изрядно нервируя врага. А вчера было выслано с парламентерами предложение о личной встрече — как раз в разбитом на этом самом поле шатре. Лидеры нолдийцев спускаться не спешили, справедливо опасаясь ловушки и потому могучим магам приходилось терпеливо ждать, пока те не убедятся в отсутствии заранее заготовленной магической ловушки…

— Идут, — наконец негромко бросил Второй Император.

Впрочем, мог и не говорить. Все присутствующие разом ощутили появление нескольких весьма могущественных аур, ничуть не уступавших их собственным. Так как лишних людей, даже в виде прислуги, здесь и сейчас не имелось, гордым нолдийцам пришлось входить в помещение безо всякого сопровождения, лично откидывая полог и чуть пригибая рогатые головы на входе.

Внутрь зашли четверо. Трое обладателей пяти рогов, что являлось внешним признаком одарённого, равного по силе восьмому рангу в человеческой иерархии, закованных в изукрашенные узорами и драгоценными камнями сверкающих доспехах, и одна облаченная куда более скромно трёхрогая чародейка, чей уровень сил дотягивал примерно до уровня Младшего Магистра.

Доспехи вошедшей первыми троицы, несмотря на свою некоторую аляповатость, вычурность и цветастость, были, тем не менее, настоящими шедеврами артефакторики, способными защитить своих обладателей от подавляющего большинства опасностей, существовавших в этом жестоком и кровавом мире, наполненном чудовищами, магическими аномалиями и враждующими чародеями… А так же показывали изрядное недоверие и настороженность, испытываемую явившимися сюда посланцами нолдийцев к хозяевам шатра. Впрочем, будь иначе, Павел Александрович изрядно удивился бы.

— Ассаур Риткар, Ройдо Уграт и Видрав Гоэтий, — представила своих, очевидно, начальников трехрогая чародейка. — Аллари народа нолдийцев… В вашей культуре это что-то вроде Глав Родов, примерно равных по статусу и могуществу присутствующим здесь чародеям.

Знакомство продлилось около двух минут. Холодная любезность, без фальшивых улыбок и тем более заверений в дружбе и взаимном уважении — если второе присутствующие друг к другу и могли испытывать, пусть и весьма натянуто, то о первом и речи не шло. Нолдийцы своей недоверчивости и неприязни не скрывали, но вели себя достаточно вежливо, что бы не заставить присутствующих чародеев людского рода задуматься — а не проще ли им здесь же рога попробовать поотшибать, чем договариваться? Да, гости явно пришли сюда, готовые к подобной попытке, но трое против шестерых было весьма выгодным раскладом для сибиряков…

Илнэс Иссарион, эннери народа нолдийцев, обладающую всего-то тремя рогами, никто из присутствующих в раскладе не учитывал. В случае возможной стычки девятерых одаренных восьмого ранга один Младший Магистр — величина исчезающе малая…

— Вы пригласили нас на переговоры, хуннусы, и мы пришли, — заявил тот, что звался Ройдо Угратом после взаимного знакомства и кратких приветствий. — Говорите, мы слушаем.

Если что и было действительно общего у нолдийцев и людей, так это спесь, самовлюбленность и самоуверенность стоящих на вершине своих видов чародеев. Причем у первых она, похоже, была даже больше, нежели у людей… Каковы же эти существа в обстоятельствах, когда не вынуждены взвешивать свои слова, ибо перед ними находятся равные по силе собеседники, представляющие побеждающую в войне сторону? Второй Император был бы не прочь узнать это…

В помещении, помимо изначально присутствовавшей здесь шестёрки, появились иллюзорные ростовые проекции — генерал-губернаторов остальных трёх губерний, втянутых в противостояние, и наиболее Главы могущественных и значимых Родов, что проживали на их землях и активно участвовавших в войне. Сперва рогатых чародеев несколько напрягли неожиданно появившиеся фигуры, но поняв, что это лишь иллюзии, не несущие никакой угрозы, они чуть расслабились. Правда, руки с резных посохов, отлитых из невиданного на Земле металла, больше не убирали.

— Что ж, буду прям, — решился сходу взять быка за рога Павел Александрович. — Война, которую вы столь необдуманно развязали, вами уже фактически проиграна…

— Наши армии все ещё сильны, чародеи полны решимости, а основные рубежи обороны нетронуты! — тут же возразил ему Ройдо. — Не спеши с выводами, хуннус! Мы…

— Вы можете лишь красиво сдохнуть примерно через месяц-полтора начиная с сегодняшнего дня! — резко бросил Второй Император, которому весьма не понравилось, что чересчур самоуверенный гость его перебивает. — У нас, помимо присутствующих здесь и сейчас, ещё трое Магов Заклятий, четыре с половиной сотни тысяч солдат и тысячи чародеев! Наш воздушный флот превосходит ваш вдвое, основная масса зверья, что вам послушна, вышла из под вашего контроля и откочевала подальше от линий соприкосновения! У вас же — ещё трое обладателей пяти рогов на голове помимо вас самих, куда меньше солдат и никакой надежды на подкрепления, тогда как за нашими спинами — сильнейшая Империя на планете! Так что не перебивайте меня, рогатые, иначе…

— Иначе что?! — прошипел Ассаур Риткар, вскакивая. — Да я тебя!..

— Сядь, — на удивление сказал спокойно Видрав Гоэтий, даже не глядя на своего товарища. И тот, как ни странно, послушался, лишь демонстративно фыркнув. — Приношу свои извинения за поведение моих сородичей и их излишнюю горячность, война и связанные с ней потери слишком велики, что бы в единый миг забыть о них.

— С радостью их принимаю, — чуть склонил голову Павел Александрович. — Вернемся к тому, о чем мы хотели с вами сегодня поговорить…

Уловка Второго Императора удалась — спровоцировав троицу гостей, он вычислил среди них главного. Того, с кем и нужно вести настоящий разговор…