Виконт Линейных Войск 8 (СИ)

Глава 21

Далеко не так Ростолав представлял себе священный поход против мертвяков, демонов и предателей человечества. Доблестные бои! Стена щитов и рыцарская кавалерия, что молотом разбивает врага, пока пехота сдерживает его, выступая наковальней.

Слава, почет и… хорошая выпивка, конечно же. Возможно даже вино!

А в итоге…

Холод и тотальная скука.

После выдачи символической серебряной монеты, ржавой кольчуги со следами крови, которую чинили не менее десятка раз, и хорошего обеда — их снова посадили в фургон. Полдня пути и возница просто бросил их с Кином посреди сожженной деревни у самой границы Герцогства.

Тут не было практически ничего необходимого. Даже палаток, что защищали бы от снега и ветра. Лишь обгорелые тонкие, черные бревна, присыпанные белоснежными шапками и почти сотня таких же потерянных новобранцев.

Понять, что тут раньше была деревня — с каждым днем становилось все тяжелее. Ежедневно повозки привозили новых людей и каждому нужен был костер, чтобы не помереть от холода. Новобранцы весьма быстро пустили на дрова большую часть деревянных руин. Они десятками ютились у тлеющих, смрадно чадящих костров, варили безвкусную кашу. Лица и доспехи будущих воителей медленно, но неуклонно покрывались сажей, как и снег вокруг. Вскоре вся деревня напоминала собой серое кострище, даже снег было не отличить от золы и пепла. Ростославу это даже отчасти нравилось. Вместо коричнево-ржавых цветов их армия приобретала зловещий черный вид.

Порой на инспекцию приезжали рыцари, тогда всю их толпу строили неровными рядами, пока

Когда это произошло в первый раз, Рост думал, что скоро начнут тренировки, но нет. Посчитав по головам и записав количество, всадники просто удалились, оставив рекрутов заниматься своими делами.

Контроль за ними велся довольно условный, строго настрого запрещалось лишь покидать деревню, а в остальном — их предоставили самим себе.

Кто-то даже пытался тренироваться самостоятельно, но Рост лишь фыркал, наблюдая их нелепые попытки. Он всю жизнь рубил самое крепкое дерево в мире, неужели мертвецы и демонопоклонники сравнятся с ним по прочности? Трижды ха. Всех гадов порубит!

К тому же пока что самой реальной опасностью было не проснуться поутру. Даже не от поножовщины, что тоже случалась довольно часто, а просто из-за холода.

На всю деревню было лишь два более-менее целых строения. Амбар, где хранилось зерно и куда никого не пускали, а также конюшни.

Можно было прикорнуть на конюшнях, среди теплой соломы и теплых лепех, но солдат оттуда гоняли. По-видимому Герцог считал, что коням крыша над головой была нужнее, чем им. Хотя, скорее всего, он попросту не думал о таких мелочах. Большой человек, о стратегии думает. Не его величины вопросы — какой-то там мороз.

Холод, что и так пробирал до костей — из-за ржавой кольчуги становился еще сильнее. Кин уже давно ее снял, а вот Ростослав боялся, ведь так ее могли легко украсть. Да и вдруг кто-то решит воткнуть нож в бок? Конфликты случались все чаще, не из-за еды, а из-за скуки. Эх, правильно говорил Димитрий, в зиму воевать — только пальцев лишаться. Но с другой стороны, а какой выбор? В деревне голодом мориться? С каждым следующим привозом новобранцы становились все худей и худей, а он напротив, даже чуть жирка набрал. Лепота.

Сунув валенки практически в костер, он потянулся. Жалобно заскрипели слипшиеся от холода кольчужные кольца. Эх, скорей бы в поход, хоть можно будет в человеческом жилье потчевать, а не в яме от костра, как собака!

— Смотри, охрана от амбара отошла. — Пнул его по ноге Кин.

И правда, дружины у амбара не было.

— Хм, интересно, куда это они смылись…

— Какая разница, идем, идем! — Растормошил его Кин и бочком начал пробираться к амбару.

Рост последовал за ним. Он понял намерения товарища с первого шага. У него даже не возникло вопроса «зачем», несмотря на то, что в армии их весьма хорошо кормили. Ведь дело не в «зачем».

Если возникла возможность что-то украсть, надо украсть. А куда приспособить — это уже дело десятое! К тому же, зерна никогда не бывает много, запас карман не тянет!

Утвердившись с мыслью, чего ради он за это взялся, Ростослав широко улыбнулся. На его памяти даже всплыли слова чудаковатого новичка, что недавно объявился в их деревне. Что-то там про общую собственность… На самом деле Рост не слишком допер, что там имелось в виду, но, кажется, смысл был в том, что если ему что-то нужно, он может брать у того, у кого этого много. Хорошая мысль. Дельная.

Амбар был самым новым строением в сожженной деревушке. Глинобитные стены делали его похожим на гигантский горшок. Так и тянет разбить…

Пока товарищ ковырялся возле дверей, Рост зашел сзади, оглянулся пару раз и со всех сил вдарил ногой по стене! Та вмялась, но выдержала. Неудача лишь раззадорила вора, выхватив топор, он несколькими ударами сокрушил стену. Россыпь золотистого зерна обрушилась к его грязным ногам. Приятно!

Но не успел он набить им карманы, как услышал странный звук. Что-то неприятное, вроде писка комара.

— Э, Кин, слышь? Будто свистит кто. Ты что ли свистишь?

— Чо делаю?

Но ответа ему не суждено услышать.

Яркая вспышка бьет по глазам и Роста сметает золотой поток. Пшеничная лавина подобно бурной реке уносит его на десяток метров в сторону. Шелуха забивает нос, зерно лезет в рот, не давая вдохнуть, а уши звенят колокольным звоном.

Грохот. Запах гари. Спина болит, будто по ней сержант бил доской. С большим трудом Рост выбирается из-под завала. Костры разметало по округе, то там, то сям тлеют угли. Сизый дым поднимается от них, окутывает поле и медленно стекает в испещренную черными воронками землю. Неведомая сила будто разорвала ее, разбросав по округе куски замерзшей почвы. От земли будто исходит пар, неприятный, резкий на запах. Сквозь дымку слышны крики и зловещий гул, пока отдаленный, но неумолимо приближающийся.

Атака? Чудовище?

Рост оглядывается в поисках топора, но найти его уже невозможно.

Звуки все ближе. Слишком уж быстро они приближаются, будто их обладатель несется галопом… Даже нет, еще быстрее!

В дымке виднеются два горящих глаза, она лучами пронзают смог, шарят вокруг. Миг и закованная туша выползает из дыма. Крупное, размером с фургон, чудовище, облаченное в доспехи. Ее броня, казалось, не имела стыков и покрывала ее целиком, словно неподвижную статую. А форма… Что за химера была под стальной скорлупой? Горбатая, подобная гусенице, насекомое? Улитка? Цилиндрическая голова с двумя торчащими из нее то ли усами, то ли шипами. Глаза, горящие столь ярким светом, что смотреть на них было больно. А вместо лап, тварь попирала землю широкими колесами, будто телега.

Истошный крик раздается неподалеку. Не выдержав ужаса, что внушает чудовище, к нему бросается новобранец. Размахивая мечом, запинаясь о части тел, он пытается перебороть страх. Вряд ли ржавый клинок представлял серьезную угрозу монстру, но тот все равно реагирует мгновенно. Его голова чуть поворачивается в сторону и один из коротких усов вспыхивает огнем.

Барабанная дробь, а сразу за ней резкие, сухие щелчки. Серый снег взлетает фонтанчиками в воздух, будто поднятый невидимыми пальцами. Воина сметает в сторону, словно щелбаном, ржавый клинок вырывает из его руки.

Рост тут же падает на землю и пытается отползти подальше.

Нет уж. Он подписывался доблестно бить слабосильных демонологов, что за свою жизнь не держали ничего тяжелее пера, худосочных стариков-некромантов и разваливающихся на части мертвецов, а не стальных химер!

Он даже не пытается найти свой топор, ему уже очевидно, что тот ему не поможет. Зато не прерывая движения, он спешно набивает карманы зерном, даже загребает его за пазуху. Светящиеся глаза шарят кругом, пронзая дымку. Но та уже постепенно рассеивается, снижая его шансы скрыться живым. Руки греет огонь, сам того не заметив, Рост доползает до остатков костра, в котором довольно бодро горело полено.

Решение находится мгновенно. Если дыма мало — надо, чтобы его было больше. Без всяких колебаний он хватает обжигающее полено и швыряет его в зерно. Шелуха вспыхивает мгновенно, зерно чернеет, испуская запах гари… напоминает о старых временах, когда горелую кашу выкидывали собакам…

Ах да, Кин. Возможно, он тоже был где-то под зерном. Ну…

Коль не дурак — сам выберется.

С такими мыслями Рост продолжил ползти к лесу, пока все новые и новые чудовища, гулко рыча, собирались в деревне.

Если бы он задержался подольше, то увидел бы, что следом за ними прибывают самые обыкновенные повозки, с точно такими же людьми. Но увидеть ему этого было не суждено. Лес, к которому он так стремился — облюбовала баронская дружина, что первее всех узнала о приближении врага и оказалась достаточно труслива, чтобы этим знанием воспользоваться не по назначению. Прямо сейчас они обсуждали, как объяснить Манусу то, что они выжили несмотря на полный разгром.

Стоит ли говорить, что они очень обрадовались дезертиру?

Связав Роста покрепче, доблестные дружинники, что до последнего стояли грудью супротив врага и пытались остановить трусливых новобранцев, (из-за трусости которых, разумеется и была проиграна битва), направились к замку Барона.

— Я к этой штуке не подойду. — Категорично заявил Димитрий и закрыл поплотнее дверь, через которую только что выглядывал наружу.

Звуки мотора, рычащего на улице тут же стихли, заставив всех чуть успокоиться.

— Хотите, чтобы я один пошел? — Поинтересовался Лен.

Остальные набившиеся в барак люди согласно закивали.

Вздохнув, он отворил дверь и сквозь снег побрел к остановившейся махине. Пусть размерами броневик существенно уступал поезду, даже так его было достаточно, чтобы заставить крестьян впасть в ступор.

Чувствую на себе множество взглядов, Лен демонстративно постучал по холодному металлу.

— Кто там? Пароль! — Гулко донеслось изнутри.

— Какой еще пароль? — Удивился он.

— Пароль! — Требовательно повторил голос, едва слышный из-за работы мотора.

— Хм. Свобода?

— Пойдет. — Ответил голос.

Люк на башне открылся и оттуда появилась улыбающаяся голова полковника Курта.

— Это наземный дракон? — Крикнул издали Олаф, увидев человеческое лицо, торчащее из стальной махины.

— Еще какой! Работает на горячительном, как твой батька. — Рассмеялся Курт.

— Это механизм. — Внес ясность Лен, пока веселящийся солдат всех не запутал.

— А… Его маги металла сделали?

Курт яростно замотал головой.

— Разве человеку под силу создать такое? — Недоверчиво спросил Олаф.

Лен подумал, что Курт сейчас начнет объяснять про то, что помощь магов была важна, но когда-нибудь они смогут и сами производить такое, но к его удивлению тот уверенно и без капли сомнения произнес.

— Запомни, человеку под силу все.

Лен кивнул. Спустя несколько секунд он и сам понял, что Курт прав. Многое из того, что раньше делали маги — казалось невозможным, но сейчас это делают простые люди. Маги лишь ускорили процесс, не более того. Обычный человек может куда больше, чем все привыкли думать. Нужно лишь объединить усилия.

— Ну что, остальные так и будут там стоять? — Он кивнул в сторону крестьян, что выглядывали из бараков.

— Разве вы не сами боялись подойти к этой штуке, когда в первый раз ее увидели? — Укоризненно донесся голос водителя из глубины машины.

— Помолчи, Пузырь, не рушь авторитет. — Шикнул Курт.

— Может и подойдут… — Пожал плечами Лен. — Если еда есть.

— Еда-то есть, но караван отстает немного. У них-то лишь пара лошадей запряжена, а у нас целый табун.

Впрочем, отстал караван немного. Не успел Курт договорить, как на окраине деревни показался крытый фургон, целиком обитый металлом. Кучер держал поводья одной рукой, в другой придерживая револьвер. За ним следовал еще один и еще…

Лен замахал руками, призывая кучеров остановиться ближе к баракам. Двери фургонов открылись, выпуская наружу несколько солдат. Лен бы даже сказал, что подозрительно мало солдат. Заглянув внутрь, он увидел, что большая часть фургонов забита ящиками, бочками и мешками.

— Разгружайте, но пока только еду. — Крикнул им Курт, вылезая из люка бронемашины.

Солдаты вновь исчезли в фургоне, а крестьяне, услышав слово еда — столпились вокруг. К обычным лошадям, которые везли практически обычный фургон, они не испытывали такого страха. Первый мешок с картошкой люди разорвали почти мгновенно, клубни быстро пошли по рукам, кто-то даже впился в них зубами.

— Нет, нет! После долгой голодовки нельзя много есть! Сыг’ое тем более! Тащите котел из самогонной, ваг’ить будем сг’азу на всех!

Но даже голос Лена с трудом пробивался сквозь поднятый гам. С каждой новой передачей толпа раззадоривалась лишь сильнее.

Курт покачал головой и на всякий случай положил руку на револьвер.

— Да, я много раз видел балаган, который случается, когда фуражиры обирали деревню, но ни разу не видел, чтобы происходило наоборот.

— И вы никогда не делились едой с крестьянами, когда квартировались на постой? — Поинтересовался спокойным голосом Димитрий.

— За постой или за другие, кхм, услуги — делились. А просто так? До этого никогда. — Курт сделал паузу, чтобы расставить акценты, но…

— Хотелось бы узнать сразу, что мы должны. — Проигнорировал его слова собеседник и окинул раздачу продовольствия красноречивым взглядом.

— Повторю, если кто-то из солдат захочет… дополнительного тепла за свой паек — обращайтесь сразу ко мне. Я с ними разберусь.

— Это частности. Я имел в виду — что требуется от всех нас?

В толпе вспыхнула драка, которую быстро прекратил Лен. Из подвала тем временем выкатили самогонный котел, весь закопченный пуще прежнего из-за пожара, но все еще целый.

— В наемниках был или ополчении? — Поинтересовался Курт.

— Это неважно. Важно то, что армии обычно фураж по деревням собирают, а не раздают.

— Большая часть груза — это оружие. Для вас. Такой ответ тебя устроит? — Курт снял с пояса фляжку и протянул нестаросте. Тот отмахнулся.

— От алкоголя воротит уже.

— Чай. Крепкий. Сладкий.

Димитрий принял фляжку и сделал глоток.

— Ну и дрянь. Горькая, как редька.

— Возможно. Но иного напитка у меня нет.

— Иного нет… — Повторил Димитрий, явно имея в виду что-то другое.

Солдат тем временем плеснул из канистры немного горючего на дрова. Костер, на который водрузили котел, вспыхнул мгновенно.

Из фургона вытащили последний мешок картошки и принялись разгружать ящики. Одни — короткие и толстые, другие — тонкие и длинные.

— Дим, пг’оследи, чтобы они не пег’еели, иначе утг’ом будем считать погибших. — Крикнул Лен и нестароста согласно кивнул.

— Хорошо.

Все знали, что наедаться после голодовки едва ли не опаснее, чем сам голод. Но устоять перед искушением — тяжело.

Лен, делегировав полномочия, подошел к полковнику.

— И это вся еда? Этого едва хватит на неделю… и то, если экономить.

— Да. Говорят, в замке барона есть еще. — С намеком ответил Курт. — Оружие раздадим, когда все поедят.

— Сколько у нас вг’емени на подготовку?

— Отправляемся утром.

— Утг’ом? Ты хочешь, чтобы я научил этих людей стг’елять за одну ночь?

— В фургоне нет пуль для мушкетов, только картечь. Я не требую от них гвардейских нормативов по скорости и точности. Все, что нужно — это направить ствол в сторону противника и нажать на спуск.

Лен с сомнением покачал головой.

— Штуг’мовать замок лишь с гог’сткой к’гестьян и даже без аг’тилег’ии… Сколько ты п’гивез настоящих солдат? Десять?

Курт подошел в бронемашине и похлопал ее по стальному боку.

— Еще две таких малышки присоединяться к штурму из соседних деревень. Каждая такая по огневой мощи заменит стрелковый полк. Будь у тебя под началом три полка, ты бы поставил хоть медяк на то, что замок устоит?

— Стены. Г’ов. Стальная г’ешетка… Цитадель, котог’ую в любом случае пг’идется бг’ать ногами. Солдат не хватит для осады, даже если у них ог’ужие нового обг’азца…

— Если сделаем все быстро — пройдем как нож через масло. Они и опомниться не успеют. — Отрезал Курт. — Ты сомневаешься в успехе?

— Я не сомневаюсь, что мы возьмем замок. Я сомневаюсь, какой ценой… Эти люди не должны погибнуть.

— Они не погибнут. А если погибнут — такова их судьба. Нельзя бороться, не рискуя жизнью.

Лен вздохнул и повернулся к толпе.

— Они стоят на пороге.

— Ты привязался к ним. Я понимаю. Знаешь, сколько нас было, когда я повел людей из земель Баттори? Сотни. Ее надзиратели гнались за нами. Нас травили собаками, а даже когда мы добрались до Гоблинского леса, нас там перехватил какой-то аристократик. Знаешь, сколько дожили до сегодняшнего дня из тех, кто бросал факел в ее особняк вместе со мной?

— Десятки? — Предположил Лен.

— Это неважно. — Жестко ответил Курт.

— Что?

— Неважно сколько выжило. Это того стоило и точка. Запомни это.

Несколько минут они молчали, лишь рокот мотора и взбудораженный шум толпы нарушал тишину.

— Кхм. Ладно, не будем заканчивать разговор на печальной ноте, у меня есть для тебя кое-что. Эй, Пузырь! Достань ту штуку. — Курт постучал кулаком по броне.

Машина яростно взревела, заставив толпу крестьян упасть с ног, и кинуться в стороны.

— Бар-р-р-ран лупоглазый, повыделываться решил?

— Случайно рычаг задел, командир. Не бухти. Вот.

Из люка показалась рука, в которой лежала довольно объемная кожаная кобура.

Подпрыгнув, Лен схватил ее и тут же заметил, что тесненная кожа замазана чем-то маслянистым, с острым химическим запахом.

— Да, тут такое дело… Патрубки после стоянки задубели. Ну их и сорвало, а там и масло потекло. Как могли оттерли… В общем, вручаем.

Лен повертел кобуру в руках. На внешней стороне, в кармашках лежали два металлических прямоугольника, из вершины каждого торчали желтоватые цилиндры. Патроны. Уже не скрученные кое-как, бумажные, а гладкие, металлические.

Он открыл кобуру, и достал на свет странный пистолет. Непривычно прямоугольный, легкий и плоский. Без выпирающего, одутловатого барабана, но куда более сложный. Некоторые его части двигались, под ними были видны пружины.

— Экспериментальный образец, собранный лично лордом. Таких меньше десятка на всё графство. Пока что… В будущем и до нас такие доберутся. — Курт завистливо похлопал по поясу, где висел обычный револьвер.

Лен продолжил вертеть в руках новое оружие.

На серебряной рукояти было выгравировано «За заслуги перед Рейкландом». А на обратной стороне слово «Равенство».

Сперва он не понял, почему лозунг выгравирован не полностью, даже покрутил пистолет, пытаясь найти недостающие слова, но вскоре его озарило.

Свободу нельзя даровать, ее можно лишь завоевать. Братство нельзя навязать, его можно лишь взрастить самому, а равенство… Равенство он держал в руках.