Виконт Линейных Войск 8 (СИ)

Глава 3

Закат.

Солнце медленно спускалось к озеру, словно исчезая в нем.

Рыбаки погребли к берегу, держа под рукой остроги и с подозрением осматривая оранжевую воду.

Вроде как, среди них бытовало поверье, что в озере Лотингема водится не только рыба, но и черные демоны. Либо это была рыба, что обращается в демона? Впрочем, неважно.

Признаться, Герцогу было все равно, какой народный фольклор выдумала чернь. В конце концов задача правителей была в другом… Например в том, чтобы навечно вписать себя в этот фольклор!

Так почему он стоит во внутреннем дворе, размышляя о всякой ерунде?

Очевидный вопрос, потому что ему не хотелось идти дальше.

Нечасто ему выпадает минутка, чтобы просто обдумать не самые важные мысли и идеи, так почему бы не воспользоваться ей?

Например, об устройстве власти. При прежнем короле у герцогов была широкая автономия. По мнению Второго Герцога — это был идеальный вариант. Баланс между излишней свободой Содружества, что приводит к ситуациям, когда Ложа неспособна ничего решить, но при этом не диктат Теократии, где нет ни капли гибкости.

Всегда нужен противовес, везде нужен баланс.

Сегодня он нарушил свой маленький баланс.

Хм, похоже, даже думая о чем-то отстраненном, он все равно возвращается к этому.

Раз так, то нет смысла и дальше стоять. Последний раз взглянув на озеро, Торн фон Штейгер припустил коня, направив его в замок.

От некоторых вещей не уйдешь, даже если ты Герцог. Например, от неприятного разговора с недовольной супругой…

Замковые стены, внутренний двор. Обеспокоенный дворецкий лично присутствует, пока слуга принимает его лошадь.

— Госпожа просила сообщить вам, что ожидает вас в тронном зале… И час назад она связывалась с представителем Содружества. Мне не известно, о чем они говорили, но после разговора госпожа не в настроении.

Она узнала, разумеется. Было бы странно ожидать, что она не узнает.

Впрочем, договор уже заключен и поделать с ним она ничего не сможет.

Дворецкий, после небольшой паузы, продолжил:

— Я долгое время служил вашему роду, как мой отец и до него мой отец… Не надобно ли мне подготовить бутыль редкого вина или может букет алых роз?

И хотя дворецкий явно пересек черту, Торн лишь покачал головой.

Увы, ни то ни другое уже точно не поможет.

— Лучше оповести целителя, чтобы он был наготове.

— Будет исполнено.

Каменные коридоры. Множество дверей. Он плохо ориентировался по этому замку, но дверь в тронный зал сложно было перепутать с какой-либо.

Перед тем как войти внутрь, он секунду раздумывает, но все же достает с пояса маленький флакон. Стимулятор.

Выбор между лечением переломов у целителя и невыносимой головной болью поутру — был сложен, но он решительно сорвал крышку и сделал глоток стимулятора. Травянистый настой обжег глотку и проскользнул в желудок, оставляя на языке вкус луговой травы.

Он уже и позабыл, насколько это дрянь мерзкая.

Рывком отворив массивную дверь, он входит внутрь.

Просторный, почти пустой зал.

Стяги домов висят вдоль стен, а рядом с ними множество металлических щитов, каждый со своим гербом. Стальные, поблескивающие от жира, статуи глав рода несут вечный караул, приглядывая за своим потомком. Считалось, что самые древние — это не просто статуи, а полноценные големы, готовые в любой момент спасти Третьего Герцога от покушения. Судя по тому, что у них не вышло — это просто байки.

Впрочем, Ариэль в защите не нуждалась.

Конечно же, она его ждала. Сидя на троне, покрытом синей и зеленым бархатом в цвет рода. Несмотря на то что трон соответствовал правилам приличия, что запрещали герцогам использовать золото для его украшения — серебряные декоративные змеи, что извивались вокруг него — смотрелись ничуть не хуже… Стоп, он опять думает о какой-то ерунде.

В воздухе повисло неловкое молчание.

— За столько лет зал ничуть не изменился. — Заметила наконец Герцогиня. Ее голос был довольно спокоен, но Торн не собирался обманываться, он слишком хорошо ее знал.

Однако раз она не кинулась на него с кулаками сразу, быть может, есть шанс решить все разговором. Шестеренки в его голове закрутились, подбирая правильную стратегию переговоров.

— Пожалуй, ты права. — Примирительно произнес он и старательно начал воскрешать в памяти день, когда в последний раз был здесь.

Это было непросто, все же прошло более двадцати лет.

— Кажется, когда я просил твоей руки — щитов на стенах было больше.

Ошибка. Зря он упомянул.

Хотя это воспоминание было счастливым, сама необходимость несмотря на изгнание из старшего рода, все равно просить в нем дозволение на брак — было унижением. Однако неудивительно, что он забыл. Все же именно в тот день Ариэль впервые показала всем, что они ошиблись. Что несмотря на ее слабость, как мага — у нее достаточно сил, чтобы взобраться на вершину.

Вот только ей этого было мало.

— Да, вассалов тогда определенно было больше. Хотя отец и тогда уже мало что соображал. — С сожалением добавляет она.

Он не признал свою ошибку, с легкостью читает между строк Герцог.

— Он и до этого мало что соображал. Иначе бы не перевел тебя из старшей ветви во младшую. — Отрезает Торн.

— Тем не менее, он это сделал. Сделал, послушав моих драгоценных братьев и сестру. И теперь… когда мы, наконец, вышвырнули этих поганцев отсюда, ты единолично решил их сюда вернуть⁈ — Срывается на крик она, сжимая в кулаках головы змеев-подлокотников.

Серебро сминается под пальцами.

Герцог скашивает взгляд на металлические щиты.

— Это не поможет. — Произносит она, поднимаясь с трона.

В белом платье она выглядела ничуть не менее устрашающе, чем в доспехе.

— Дорогая, ты же знаешь, что у меня были причины так поступить, ситуационный союз нам очень выгоден, тем более что сторона не стала возражать против сделки с Первым! — Скороговоркой произносит он, отступая к дверям.

— Мне плевать. Я предупреждала, что не приму такое решение. А ты не просто провернул его за моей спиной, ты соврал! Соврал, что отправился на встречу с посланником из Содружества!

— Что мне оставалось делать, если ты уперлась, как мантикора⁈

Вместо ответа она чуть наклоняется. Резкий рывок отрывает с пола зеленый ковер. Не теряя ни мгновения, Торн притягивает к себе щиты со всего зала, формируя перед собой стену. Удар!

Импровизированная стена щитов прогибается, но выдерживает. Герцог щедро тратит силу, сплавляя их в единое целое.

— Ты отдал целую треть этого замка!

— Брось, это всего лишь груда камней, наш замок куда лучше!

Удар кулака пробивает слой из нескольких щитов, заставляя металл выгнуться розочкой.

— Эм, ладно! Ладно! Ты хотела, чтобы у нас вершине замка круглый год была оранжерея с розами? Я согласен! — Предлагает он, спешно левитируя к себе статуи.

Словно человекоподобные столбы, они значительно укрепляют его стену щитов. Что ж, со стороны теперь это и правда выглядит, как пехотный строй! Вот только за свою жизнь Ариэль пробила немало таких.

Удары обрушиваются один за другим, пробивая и разрывая на части щиты. Искореженные металлические обломки сыпались на ковер, чтобы спустя секунду вновь примагничиваться к стене. Вот только если щит мог хоть как-то сдержать удар Герцогине, то собранный из обломков просто разлетался шрапнелью от ее кулака!

Натиск неминуемо оттеснял Торна к дверям, но устраивать зрелище для слуг Герцог категорически не хотел.

Он медленно отступал к углу, попутно пытаясь найти общий язык.

— Послушай, дорогая, враги постоянно договариваются. Это просто временный союз против короля! Я же тебя объяснял, мальчишка молод и хочет единоличной власти, если мы продемонстрируем силу — то он отступит! А чтобы это сделать, нам надо не тратить ее в бессмысленных боях, а наоборот, заключать альянсы. Ну что тут непонятного?

Но вместо ответа он слышит лишь звонкие удары кулаков и скрежет металла. Напротив, она лишь усиливает натиск.

Выбитый из стены осколок щита, прожужжав, глубоко впивается ему в руку.

— Бездна тебя сожри, женщина! — Приходит в ярость Герцог.

Он выдирает осколок и взмахивает раненой рукой, щедро орошая стальную стену кровью, на короткое время повышая свое родство с металлом. Стена изгибается полукругом и замыкается за спиной Герцогини, образуя клетку. Без тени сомнения он стягивает металл в центр, пытаясь обездвижить супругу. Безрезультатно. Каждый удар заставляет металл взрываться и разлетаться во все стороны. Он так долго не протянет, из носа уже сочится кровь, стекая по лицу к импозантной бородке.

Впрочем, на горизонте маячит лучик надежды. Она наконец подает голос, пусть и не прекращает удары.

— Что хуже всего… Ты договорился не только с моей сестрой, но и с Кондорами! Я ведь предупреждала о том, что видела! — Её голос все еще полон ярости, даже потратив столько сил, она не успокоилась.

Да… Видения. Еще одна причина, по которой они порой ссорились. Признаться, он не столько позабыл, сколько убрал эту тему на второй план, как малозначительную. В конце концов, прошло столько времени с того момента, как он отправил аширку убить тогда еще виконта, а по итогу ничего страшного не произошло. Даже более того, несмотря на гонор, нынешний Граф оказался более разумен и договороспособен, чем его отрекшийся дед. Герцог просто не видел причин для беспокойства. Пока не видел.

— Разве в последнее время твои видения не стали слабее?

— Они не стали слабее, их просто стало меньше! Я всё еще вижу эту вспышку. Этот жар. И дальше пустота. С прошлого года я не видела ничего, что произошло бы позже этого видения. Ничего! И этот день приближается, и я точно знаю, что Кондор как-то связан с ним.

— Твои видения слишком расплывчаты, это может быть самосбывающиеся пророчество. Мы уже заключили мир, у нас общий враг. Я настаиваю на том, что мы должны подождать, понаблюдать! Как только я увижу, что-то, что указывало бы на твои видения, я сразу…

Вновь ошибка. Он отвлекся, пытаясь убедить ее, хотя супруга его явно не слушала. Удар! Статуи разлетаются, теряя конечности. Прорвав барьер, она сближает дистанцию, Торн мгновенно реагирует, но за скоростью воина магу не поспеть.

Окровавленная рука вцепляется в горло. Но вместе с этим металл, окружающий супругу, разворачивается острыми краями, впиваясь в тело и разрывая платье. Два щита пережимают мускулистую руку супруги, словно клешни краба.

Пара замирает, на короткое время, оставив попытки убить друг друга.

— Ты сама была разочарована тем, что отец помер, так и не извинившись. Ты хочешь смерти остальных или раскаяния? — Герцогу кажется, что он нашел удачный аргумент.

Рука разжимается. Вместе с этим обрушивается стальная гора, обнажая окровавленную фигуру. Тронный зал в разрухе, стяги порваны, осколки металла торчат из стен.

— Клянусь Единым, если бы ты не был так хорош во владении языком — я бы тебя убила. — Подытоживает Герцогиня и вытирает кровь об порванное платье.

— Брось, ты же любишь меня.

Тяжелый вздох разносится над тронным залом.

— Когда покончим с Королем — мы его убьем. — Пытается оставить за собой последнее слово, Герцогиня.

— Посмотрим… — Отвечает Герцог.

В его глазах вспыхивает огонь и она вновь приближается, одним движением срывая бесполезные остатки платья.

Второй раунд.

Последних двадцать минут целитель неловко мялся под дверью.

Судя по звукам, его помощь не была нужна, но он слишком боялся ослушаться приказа.

Поэтому он обрадовался, когда в конце коридора увидел спешащего в тронный зал слугу.

— Стоять! — Тихо прошипел целитель, преграждая тому путь.

— У меня срочное послание для Герцога от графа Кондора. Он просил незамедлительно доложить, как только оно прибудет!

— Да тихо ты! Не слышишь, что ли?

Слуга прислушивается к характерным звукам, после чего краснеет, а затем — бледнеет.

— Но… срочное…

— В самом деле хочешь их тревожить?

— Я подожду здесь. — Решается он, трезво понимая, что наказание за задержанное послание будет менее суровым, чем если то, что последует, если он посмеет зайти в тронный зал.

Не зная, куда деть руки, он мнет запечатанный конверт. Конверт, в котором указанно место, где будет проходить колонна Теократии. Место засады.

Неудачное.

Так охарактеризовал его Герцог, едва прибыл на место со своими отборными силами. Никакой пехоты, лишь рыцари и маги.

— Воюя против священников никогда не стоит полагаться на количество, чем больше ты потеряешь людей — тем сильнее сделаешь врага. — Заметил он, рассматривая моих солдат, уже разбивших лагерь.

Как будто я этого не знал, но спокойно проигнорировал, как и предложение перенести засаду на пару миль ближе к границе с Содружеством, где начинался лес. Пожалуй, засада в открытом поле, где был один-единственный невысокий холм и правда выглядела странно. Но не так странно, если вспомнить о наличии пушек.

Вполне возможно, что лагерь, едва скрытый от глаз на обратной стороне холма — заметят, но сражаться в лесу я категорически не хотел.

Бой в лесу — это ставка на один-единственный удар. Если картечь решит все проблемы — это хорошо. А если нет? Я бы предпочел иметь дистанцию между солдатами и пешеходными танками.

Да, у них остается шанс попросту избежать боя, однако сколь бы ни были они глазасты, но завидеть нас километров за десять они не должны. А если же они приблизятся на такое расстояние, то свой алтарь под огнем артиллерии точно не утащат.

Сшитый из палаток и тщательно свернутый монгольфьер ждал своего часа. Крошечная корзина вмещала лишь двоих человек, Долана, чьи навыки определения дистанции были на вес золота и сигнального, что разноцветными флажками должен корректировать артиллерию.

Чуть позади разбили свой лагерь рыцари. Маги какое-то время спорили, но все же принялись подготавливать круг позади холма, а не на холме, как хотели первоначально. В итоге, прямо в окружении палаток протягивались золотые жилы и выравнивалась земля. Времени у них было достаточно, по расчетам, инквизиция должна была пройти здесь лишь через два дня.

Артиллеристы продолжали тренировки, закатывали на скорость орудия на холм. Часть солдат тренировались с гранатометами, остальные же дружно маршировали в ближайший лес и обратно, захватив с собой ветку вместо оружия. Не потому что в этом была большая надобность, а просто чтобы занять время.

Ничто не создает такое количество несчастных случаев, как безделье вкупе с наличием взрывчатки.

А вот рыцари просто отдыхали, гоняя своих слуг. Счастливые.

Впрочем, даже без взрывчатки они находили способы выпустить пар, за последние десять часов уже случилось три дуэли. Одна даже с применением кровошара. Зачем тащить в поход тяжелую глыбу мне было решительно непонятно. Наверное, не мне одному, непрерывно ругающийся целитель был явно со мной солидарен. Пусть он и поставил на ноги изломанное тело проигравшего — сражаться в ближайшую неделю неудачник точно не сможет.

Дым от походных кухонь и костров также беззаботно поднимался наверх, запретить жечь костры планировали лишь за день до атаки. К тому же при наличии такого большого числа магов, даже без костров можно было согреться. Разве что про еду придется забыть, запах похлебки на всю округу скрытности не способствует.

Даже Аша притихла и по большой дуге обходила каждого герцогского аширца в лагере. Не знаю, откуда такой приступ здравомыслия, но я был ему очень рад. Вот и сейчас она спокойно нагнетала горячий воздух в монгольфьер, что медленно раздувался до размеров дома.

Пока противник далеко — можно было спокойно отработать наведение и корректировку.

Лишь одно нарушало практически дружескую атмосферу — угрюмый взгляд Герцогини, которым она стабильно сверлила мне затылок всякий раз, когда ей казалось, что я этого не замечу.

Высокая, на голову выше мужа, женщина не расставалась ни с доспехом, ни с мечом и всегда была готова к драке. Не удивлюсь, если она в них даже спит.

— Просто горячий воздух? — Интересуется Герцог, приобнимая супругу за плечо. Та молча отворачивается.

— Верно. Никогда не запускали воздушных змеев?

— Только грифонов.

Я отвечаю вежливой улыбкой, наблюдая, как Долан пытается затащить в маленькую корзину свой громоздкий мушкет.

— Это просто тренировка! Оставь его!

— Ну уж нет! Вот я и потренируюсь… с ним!

Взмахиваю рукой. Так и быть, пускай тренируется, не думаю, что грохот выстрела можно будет услышать даже в дне пути.

Монгольфьер медленно поднимается в воздух, канаты натягиваются, пытаясь выдрать вкопанные в землю якоря. Жаль, что громовых камней пока не собралось достаточно, была у меня одна идея, как их использовать. Может, если бы она взлетела, в прямом и переносном смысле — не пришлось бы гонять Фалькона через всё королевство, словно воздушное такси.

От размышлений меня отвлекают крики. С шара что-то кричат, но он слишком высоко, чтобы расслышать. Сигнальный, несмотря на то что поднялся буквально секунду назад, отчаянно машет флагами, требуя немедленно его спустить. Долан вместо того, чтобы развлекаться стрельбой, напряженно куда-то целится.

Люди хватаются за канаты, повисают на них, пытаясь притянуть шар к земле. Выходит плохо, для экстренного подъема у нас все было готово, а вот для экстренного спуска — ничего. Нужна сила паровой машины, чтобы притянуть еще горячий, ни разу не сбросивший балласт шар обратно к земле!

Я чувствую, как рядом со мной обращаются к источнику.

Ткань монгольфьера покрывается изморозью, и шар быстро опускается, чуть ли не падает. Благодарно кивнув Аше, я пробираюсь к нему, но спрашивать, что произошло уже нет нужды.

— Эти сукины дети уже в десяти километрах от нас! — Плюется Долан, отбиваясь руками от падающей на него ткани монгольфьера. — Услышали, наконец? Теперь быстро поднимайте нас обратно!