В историографии, в том числе и в отечественной, также распространено мнение, согласно которому брак между Святополком и дочерью Болеслава Польского предшествовал войне 1013 г.; узнав о заключении своей дочери, зятя и епископа Рейнберна под стражу (см. ниже), Болеслав, по словам Титмара, «не переставал мстить, чем только мог», — этой местью и признается поход Болеслава на Русь в 1013 г. (см., напр.: Королюк В.Д. Древнепольское государство. С. 157–158; он же. Западные славяне и Киевская Русь. С. 215–217; Пашуто В.Т. Внешняя политика Древней Руси. С. 33; и др.). Однако сам Титмар, говоря о походе Болеслава на Русь, никак не связывал его с якобы предшествующим браком и арестом Святополка; упоминая же о мести Болеслава, он опять-таки не связывает ее с упомянутым походом 1013 г. (см.: Свердлов М.Б. Известия немецких источников о русско-польских отношениях конца X — начала XII в. // Исследования по истории славян и балканских народов. М., 1972. С. 150–151; Назаренко А.В. Немецкие латиноязычные источники. С. 169: автор, однако, подчеркивает, что «позднюю» датировку брака Святополка нельзя считать доказанной). Во всяком случае, немецкий автор XII в., известный под именем «Саксонский анналист», использовавший в своем изложении «Хронику» Титмара Мерзебургского, понял своего предшественника совершенно однозначно: он определенно помешает брак Святополка и Болеславны между нападением Болеслава на Русь в 1013 г. и смертью Владимира (Головко А.Б. Древняя Русь и Польша… С. 21).