Власть и слава

Глава 4. «Веселый Роджер»

ХЭВЕРС ВСТАЛ и инстинктивно взглянул на дверь с табличкой Чистка. При других обстоятельствах он, действительно, мог туда пойти. Но у него была определенная цель в жизни, и пропаганда не могла так легко поколебать его решимость.

Тем не менее, он понял, что это была отличная пропаганда, прекрасно подходящая для психологии бездомных. «Кто деньгам не знает цены, тому не миновать нужды» – говорило Государство. Ему всегда были нужны хорошие люди. И Чистка, вытеснив другие наказания, увеличила и без того высокую популярность кромвеллиан.

Правосудие, даже для земных изгоев, все равно остается правосудием, подумал Хэверс, но не свободой и равенством. Социальная структура не менялась, и людям приходилось следовать ее устоям или оказываться на улице. Да им даже не позволяли оставаться изгоями! Чертова «Миссия»!

Когда Хэверс вышел на улицу, ракетные газы уже рассеялись, хотя с востока все еще доносился сдавленный грохот. Он быстро зашагал к цели, почувствовав после короткого отдыха теплоту и вялость, но холодный ветер обострил его чувства.

Хэверс снова прошел мимо стражника, и его угрюмое лицо помрачнело. Стражники не олицетворяли силу кромвеллиан. Ею были лидеры и техники. Но стражники являлись металлическим кулаком. Они безжалостно охраняли Правительство, руководящее всей планетой, и у них был постоянный приказ беспощадно расследовать даже самые мельчайшие подозрения в государственной измене.

Но стражники почти не обращали внимания на Хэверса, являющегося – предположительно – простым мошенником, вором и жуликом.

У дверного косяка, склонив голову набок, на полу сидел человек, а рядом с ним лежала пустая трубка из-под сакара. Хэверс перешагнул через его ноги. Сделав десять шагов, он свернул в неприглядный дверной проем и пошел по ветхой лестнице, ведущей во мрак здания. На стенах висела паутина. Хэверс ухмыльнулся. Это была лишь видимость, все это придумал владелец «Веселого Роджера», знающий, чего хочется городским гулякам.

Поднявшись по ступенькам, Хэверс толкнул скрипучую дверь и вошел в огромное, тускло освещенное помещение. Оно занимало весь второй этаж. Почти все перегородки между столиками были сломаны, но несколько все еще стояло во славу богемы.

Помещение походило на свалку. Везде был беспорядок. Столы и стулья были расставлены в случайном порядке, диванные подушки кучами лежали у стен, на кушетке рядом с входом спала полуголая женщина, предположительно, накачанная наркотиками. Хэверс знал, что ей платили почасовую оплату за то, что она по-настоящему шокировала туристов и вызывала желание наставить ее на праведный путь.

В одном углу периодически танцевали под доносившуюся оттуда музыку, и в воздухе витал ароматный дым, нейтрализующий постоянную вонь сгоревшего ракетного топлива. Это и был «Веселый Роджер», один из многих клубов, процветающих в Слэге.

Хэверс протиснулся через толпу к стойке бара, идущей вдоль стены большого неопрятного помещения. Кроме того, чтобы незамедлительно напиться, других планов у него не было. Он должен был находиться на секретной базе на Алеутских островах и проходить обучение под руководством маленького человечка со светлыми волосами, являющегося его наставником во время нерегулярных доз образования, которым Ла Бушери пичкал его с самого детства.

Из этого не вышло ничего хорошего. И не должно было, пока сохранялось текущее положение дел, хотя Ла Бушери этого не понимал, а Хэверс лишь смутно подозревал, будучи слишком занятым своими проблемами.

Его пытались заинтересовать атомной физикой. Она была не трудной, но смертельно, безнадежно скучной. Хэверс не оправдал ожидания Ла Бушери, как в физике, так и во всем остальном, и убежал из лаборатории, подальше от наставника и алеутов.

Хэверс знал, что Ла Бушери прячется где-то в Рено. Знал, что они могут встретиться. Возможно, именно поэтому он пришел сюда, сам не понимая, как близок был к тому, чтобы взорваться. Надо с ним увидеться, призывало подсознание Хэверса, и все выяснить раз и навсегда.

Опершись на барную стойку, Хэверс заказал второй стакан, еще не допив первый.

Он уже почти прикончил третий и начал чувствовать опьянение и дружелюбие мира, когда официант хлопнул его по плечу и кивнул в противоположный конец помещения. За столиком за одной из немногих уцелевших перегородок сидела какая-то девушка и подзывала его к себе.

ХЭВЕРС НЕ УЗНАЛ ее, но все равно взял стакан и стал пробираться через толпу и столы. Лицо девушки весьма неэффективно скрывала черная кружевная вуаль. Ее пышная юбка занимала половину пространства между перегородкой и столиком, а гладкие голые плечи и руки в кружевных перчатках выступали из-под складок густой меховой накидки, лежащей на спинке кресла. Ее волосы походили на черный, сбрызнутый водой шелк, прикрытый черной вуалью, и, протискиваясь через толпу, Хэверс почувствовал дорогой аромат, идущий от столика. Затем он остановился и посмотрел на нее сверху вниз.

– О… Джорджина, – сказал он не без разочарования.

– Март, ты придурок, – начала она и пожала гладкими плечами, а потом добавила. – А, неважно. Пусть так. Думаю, ты знаешь, что Ла Бушери идет сюда.

– К черту Ла Бушери.

– Да, знаю! Но… О, почему это все случается именно со мной? – Джорджина обратилась к человеку, сидящему за столиком рядом с ней. – Пушер – Март Хэверс. Март, это Пушер Дингл. У него есть кое-какие идеи. Присаживайся. Он хочет поговорить.

Хэверс отодвинул ногой стул и сел спиной к перегородке и лицом к дальнему входу. Уголком глаза он рассмотрел Пушера Дингла, крутящего в руке маленький голубой стаканчик с виски и глядящего на него также искоса.

Пушер был толстым, но не таким, как Ла Бушери, а с колыхающимися складками жира. Когда он улыбался, под желто-серыми усами появлялись блестящие искусственные зубы из белого золота. У него были прилизанные светлые волосы с седыми прожилками, зачесанные назад, открывая покатый лоб. Правая рука Пушера представляла собой механическое устройство из пластмассы и стали.

– Хочешь поговорить? – не очень любезно спросил Хэверс.

Пушер Дингл постучал по столику пластиковой заменой руки.

– Я слышал, ты умен, – сказал он.

– Так и есть. – Голос Хэверса был спокойным.

– Мне нужна помощь. Я не могу пользоваться пистолетом. – Он указал на пластиковый протез. – Отличная штука. Точная, как пинцет. Но для стрельбы не годится. Умеешь управлять гиролетом?

– Конечно.

– У меня есть одна работенка, и, может, ты как раз тот, кто мне нужен. У меня уже был человек, но на прошлой неделе он согласился на Чистку. Я тут поспрашивал кое-кого, и мне сказали, что ты подходишь. Я…

– Тссс! – Джорджина резко подалась вперед и кивнула в сторону двери.

Хэверс с Пушером посмотрели туда. Толпа зашевелилась, когда Ла Бушери завел в «Веселый Роджер» разодетых любителей экскурсий по трущобам. Все сразу пришли в движение, и даже Хэверс, прежде чем опомниться, практически почувствовал мгновенную решимость получить все здесь и сразу, так что уж говорить о других посетителях бара, которых так и повлекло к туристам.

Джорджина немного приподняла черную вуаль, открыв губы и подбородок, и легкий налет неописуемой сдержанности вкупе с дерзостью, казалось, изменил ее до неузнаваемости, когда она тоже начала действовать согласно сценарию. Джорджина больше не была обычной девушкой на побегушках, много лет работавшей на Ла Бушери, а стала избалованной и непослушной кокеткой из высшего класса, уставшей от роскоши, дразнящей и опасной, но при этом скромной. Джорджина умела хорошо играть.

Хэверс с Пушером смотрели, как развевается яблочно-зеленая накидка на широких плечах Ла Бушери, пока он идет к стойке бара, а молодежь следует за ним. Большая часть матерей осталась в автобусе, без всякой нужды прижимая источающие аромат носовые платочки к носу в салоне с кондиционированным воздухом. Но несколько мрачных пожилых компаньонок расхаживали среди девушек, держащих веера у самого лица, окидывая помещение острыми, взволнованными взглядами. А кавалеры держали руки на рукоятках нелепых игрушечных мечей, яростно осматривая окружающие их искусственные опасности.

Ла Бушери оглянул помещение из-под нахохленных бровей, ища Джорджину. Он увидел ее, когда бармен передал ему стакан, и выронил стакан, когда узнал широкоплечую фигуру рядом с ней.

Хэверс встретил свирепый взгляд толстяка саркастическим кивком, и Ла Бушери выругался про себя, когда ощутил волну алой краски, залившей его лицо. Кровь громко застучала у него в висках, и он снова мысленно обложил Хэверса проклятиями за внезапный приступ головной боли, к чему всегда приводил рост кровяного давления у такого крупного человека, как Ла Бушери. Это был еще один крошечный долг в длинном списке долгов, записанных на счет Марта Хэверса.

Лидер Авиш, стоящий рядом с Ла Бушери, подался вперед.

– Что-то не так?

Ла Бушери уже начал выдавливать из себя отрицание, как вдруг внезапно передумал. Он был оппортунистом все пятьдесят пять лет своей жизни, и упускать такой удачный шанс было нельзя.

– Эта девушка, – сказал он с убедительной хрипотой, хотя так вышло не специально. – Вон за тем столиком. С вуалью. Я знаю ее. Ей тут нечего делать. Она… Прошу прощения…

ОТХОДЯ от стойки, Ла Бушери как бы ненароком толкнул Авиша в ту же сторону. Большего и не требовалось. Даже с такого расстояния Авиш понял, что Джорджина была красоткой.

Поэтому Лидер с узким лицом оказался рядом с Ла Бушери, когда тот подошел к столику Джорджины со взглядом полным ярости, причину которой она знала, хотя и не выдала ее Хэверсу. Сам Хэверс забыл о существовании Ла Бушери после того ироничного кивка. Он сидел, сгорбив спину и ссутулив плечи, и безразлично глядел в стакан, когда у столика появилось двое людей, смотрящих на Джорджину.

– Мисс Кертис… – голос Ла Бушери был как раз таким строгим, как нужно, – …я сейчас же отвезу вас домой.

Он наклонился, чтобы окутать накидкой ее плечи, но Авиш опередил его, оказав услугу с излишней бесцеремонностью, поскольку они еще не были представлены друг другу. Именно на такую реакцию Ла Бушери и надеялся, и, несмотря ни на что, его гнев несколько поутих.

– Пожалуйста, можно, я еще тут посижу! – воскликнула Джорджина обиженным голоском.

Из-под вуали она бросила на Авиша томный взгляд, придавший ему смелости подольше задержать руки на ее плечах, набрасывая на них накидку. Джорджина играла испорченную и довольно дерзкую дебютантку, приветствующую бесцеремонность и одновременно готовую обижаться на нее так сильно, чтобы провоцировать дуэли. Она улыбнулась и бросила на Авиша надменный взгляд.

– Кто этот человек? – резко спросила она у Ла Бушери.

– Я не буду представлять тебя уважаемому человеку в таком месте, – строго ответил Ла Бушери. – Тебе повезло, что я не отправил тебя к твоему отцу. А теперь вставай, мы уходим.

Она покорно встала.

– О, не кипятись, Ла Бушери, – сказал Авиш, пытаясь умаслить толстяка. – Чего в этом страшного? Если ты представишь меня мисс Кертис, я буду очень благодарен. Возможно, она позволит мне сопроводить ее домой. А ты останешься с остальными гостями, я все равно уже тут был.

Март Хэверс, все это время держа глаза опущенными, наблюдал за разноцветными отражениями людей, двигающимися у него в стакане. Он знал, что это случится. Он уже видел Джорджину в действии. И даже изредка сам принимал участие в подобных спектаклях, но, хотя не обладал таким талантом к перевоплощению. Ла Бушери позаботился о том, чтобы его подготовка включала в себя этикет, и при желании он мог сойти за представителя высшего класса.

До Хэверса донеслись вежливые, цветистые фразы и возражения. Затем Джорджина взмахнула пышными юбками и ушла в облаке парфюма под руку с Авишем. Как только они оказались вне досягаемости, Ла Бушери тихо, но резко фыркнул и дал волю эмоциям. Он говорил негромко, поскольку знал, что на него смотрит много народу, но его слова были страшны.