Во всем виновата водка (ЛП)

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Остин

Мое сердце и так работало в сверхурочном темпе, но когда Рэй сидела за столом и трахала меня глазами на протяжении всего ужина, сердцебиение увеличилось в три раза. Я был удивлен, что вообще мог думать, когда вся кровь прилила к моему члену.

Я весь день был на нервах. Руки вспотели и покалывали. Я не мог сделать вздох полной грудью, а сердце накручивало обороты, словно гонщик. Я так нервничал, что пару раз думал, что у меня сердечный приступ, а не волнение.

Однако когда Рэй вышла из своего многоквартирного дома, ее волосы мягко развевались на ветру по обнаженным плечам, на стройных ножках самые сексуальные черные туфли на шпильках, ― надеюсь, что позже они будут впиваться в мою спину. Я не был уверен, что не умер и не попал в рай.

Мое тело словно разделилось на две части, и каждая боролась за то, какая эмоция будет преобладать. Под столом я мог думать только об этих чертовых туфлях на шпильках и о том, как бы побыстрее забраться ей под юбку. Над столом мои руки дрожали, а сердце бешено колотилось от волнения.

Мое сознание находилось в замешательстве оттого, что этот романтический ресторан с мерцающими свечами, тихо звучащим джазом и великолепной едой был тем местом, куда бы я повел Рэй, если бы делал ей предложение. Что, по сути, так и есть.

Я собирался попросить ее остаться со мной. Я хотел попросить ее не торопиться и дать нашему браку шанс ― дать мне шанс.

Однако из-за того, как она обхватывала губами каждый чертов кусочек, мое внимание все время переключалось ниже стола, и я возвращался к своим мыслям только тогда, когда видел ее улыбку. Рэй была непредсказуемая словно маятник, и я не мог сосредоточиться и начать разговор.

― Я могу умереть от потери крови, Рэйлинн.

Она наклонила голову, словно не понимая, что я имею в виду, и провела пальцем по тарелке с остаткам пасты Альфредо. Но мы оба понимали, что она знает, что делает, потому что в следующий момент Рэй поднесла тот же палец к своим пухлым губам, чтобы слизать с него соус.

― Вся кровь приливает к моему члену, ― все равно объяснил я.

― Бедный малыш, ― проворковала она, притворно надув губки. ― Хочешь, я поцелую его, чтобы стало лучше?

Я чуть не застонал, представив, как она скользит под стол, чтобы отсосать мне под прикрытием скатерти. Часть меня хотела подтолкнуть ее, чтобы посмотреть, осмелится ли она на это, но затем вспомнил, кто она, и не сомневался, что Рэйлинн с удовольствием примет вызов. Вместо этого я перешел тонкую грань своего контроля и решил поиграть с ней. Возможно, она могла соблазнить меня одним лишь взглядом, но я знал, как сильно Рэй любит, когда я говорю непристойности.

― Я бы не хотел ничего больше, чем наблюдать за тем, как эти пухлые губки поглощают всю мою длину, но за это нас могут выгнать.

Румянец окрасил ее щеки под потемневшими глазами.

― Это бы стоило того.

― Ради шанса преодолеть твое сопротивление и войти тебе в глотку? Определенно.

Ее грудь поднималась и опускалась быстрее, ее декольте давило на границы черного топа, и я знал, что мне удалось хоть немного приблизить её к тому состоянию, в котором прибывал сам. Но затем она переместилась, откинувшись на спинку стула, и медленно провела пальцем по изогнутой линии топа от одного плеча к другому, по пути поглаживая изгиб каждой груди.

И что мне на это сказать?

Бл*дь, мне не терпелось сорвать с нее этот клочок одежды и всосать ее соски, превращая их в тугие розовые бутоны.

Дерьмо. Сосредоточься.

Я прочистил горло, с трудом подбирая слова.

― Но сначала я хотел поговорить о...

Я заткнулся, когда что-то скользнуло мимо моего колена и приземлилось на бедро.

― О чем же? ― спросила она с притворной невинностью.

― Еб*ть, Рэй, ― прохрипел я.

Ее нога коснулась моих яиц, и я чуть сразу не кончил.

― Да, ― сказала она, ее улыбка стала еще шире. ― Не могу дождаться возвращения домой, чтобы ты мог сделать именно это ― выеб*ть Рэй.

Я сжал кулаки поверх столешницы, чтобы не схватить ее за ногу и не надавить сильнее на свой пах. Если бы кто-нибудь посмотрел в нашу сторону, то наверняка решил бы, что что-то произошло. Не потому, что Рэй проявляла какие-либо признаки беспокойства. Нет, если это вообще возможно, ее улыбка становилась все шире и шире, она сидела, расслабившись, потягивая коктейль с водкой. Тем временем я пристально смотрел на нее, мое лицо было суровым и сосредоточенным, я пытался не опозориться у всех на глазах.

― Десерт?

Мы оба моргнули, прервав соревнование взглядов, но не потрудились посмотреть на официанта, который ждал нашего ответа.

― Нет, ― сказали мы в унисон.

― Спасибо, ― добавила Рэй.

Как только официант отошел, я схватил ее за ногу и притянул на себя, заставив ее соскользнуть на пару сантиметров вниз по стулу. Ее злорадная улыбка исчезла, она задохнулась, пытаясь схватиться за ручки стула, чтобы удержаться.

Нах*й.

Теперь настала моя очередь злорадствовать и контролировать ситуацию. Я придвинулся к ней и позволил ей прочесть в моих глазах обещание каждой непристойной вещи, которую планировал сделать с ней сегодня вечером.

Мы поговорим завтра, а сегодня? Сегодня я покажу ей другую сторону себя. Ту, которую в основном скрывал от неё, потому что мы никогда не переходили границу дружбы, а когда переходили, я боялся надавить слишком сильно.

Большую часть нашей дружбы Рэй пыталась раскрепостить меня ― она всегда была инициатором захватывающих приключений. Я знал, что она боялась остепениться, потому что считала, что это ей быстро наскучит. Она утверждала, что в жизни слишком много событий, которые она может пропустить из-за того, что слишком привязана к одному месту и одному человеку.

Сегодня вечером я покажу ей, что могу быть таким же необузданным, как она, что со мной ей не будет скучно, и жизнь всегда будет захватывающей. Сегодня вечером я выложу ей все ― все свои потаенные желания.

Я не делился этой стороной себя с другими женщинами, но точно знал, что Рэй была достаточно выносливой, чтобы разделять мои желания. В те несколько раз, когда я подталкивал ее и позволял себе быть собой, она словно расцветала под моим контролем.

Я не мог дождаться того, когда увижу, что она сделает, когда я покажу ей свое истинное лицо.