Во всем виновато шампанское

ГЛАВА 13

Каждый пропущенный утром час я отработал вечером.

И все же мне нужно было просмотреть горы писем и файлов. Может быть, потому что весь день мои мысли постоянно возвращались к Веране.

Теперь, когда я знал, что в выходные она была той самой лисицей, все приобрело совершенно новый смысл. Мысли и надежды о том, что я найду эту женщину, и она затмит Верану в моем сознании, исчезли — я видел только ее. Видел ее в своей постели. Видел, как она снимает маску, опускаясь на колени. Видел ее в своем кабинете, над своим столом.

Бл*дь.

Одно дело — представлять, другое — знать. Теперь мои фантазии сопровождались ощущениями, которые так глубоко врезались в мою память, что я знал, они будут со мной до конца моей жизни. Ее тепло, мягкая кожа, стоны, вибрация шеи, когда я прижимался к ней губами, и руки, цепляющиеся за меня.

Как, черт возьми, я должен был жить день за днем, зная все это?

Перед уходом она предложила мне забыть о произошедшем, как сделает это она. Ее слова заставили меня быть благодарным и желать доказать, что она ошибается. Та ночь была не забываемой, и моя мужская гордость проснулась, требуя повторения.

Трель телефона отвлекла меня от размышлений.

На экране высветилось имя моего адвоката Арчера, и я поспешил ответить. Его единственной задачей было помочь мне завершить месть и уничтожить «Mariano Shipping». Тот факт, что его отец потерял работу, когда Лоренцо ликвидировал нашу семейную компанию, добавил ему решимости достичь общей цели.

— Арчер, — ответил я.

— Николас, — сказал он, и по тому, как он произнес мое имя, я понял, что у него нет хороших новостей. — Акции выросли, но продажа сорвалась.

— Сукин сын.

Это был редкий шанс получить большую долю акций. Это была возможность, которой я не ожидал, и по глупости понадеялся, что мои планы осуществятся раньше, чем планировал. Теперь финишная черта отдалилась, и это усиливало усталость.

— Я не спущу с них глаз, чтобы быть в курсе их действий.

— Спасибо.

После этого он повесил трубку, оставив меня с моим разочарованием и поражением. Я прижал пальцы к глазам, пытаясь унять головную боль, от которой, казалось, не мог избавиться.

Снова зазвонил телефон, на этот раз рабочий. Я подумывал о том, чтобы не отвечать, не желая сегодня ничем больше заниматься, но в итоге ответил на звонок.

— Алло?

— Мистер Раш, прошу прошение за беспокойство в столь поздний час, — сказал Хэнк, охранник на стойке регистрации.

Я посмотрел на часы и увидел, что уже больше девяти. Куда, черт возьми, делось время?

— Что случилось?

— Мисс Бэррон только что вошла, я подумал, что вы должны знать. Она, эээ... у неё была бутылка шампанского. Она пыталась спрятать ее, но ей это не удалось, — объяснил он со смехом, словно находил ее попытку милой.

— Вы конфисковали бутылку? Остановили ее?

— Эээ. — Он заколебался. — Нет, сэр. Она казалась безобидной, и у нее был пропуск. Но я хотел, чтобы вы знали, так как уже слишком поздно.

— Спасибо.

Я повесил трубку и вскочил со стула, бросившись к двери, готовый выместить разочарование на ком-то, кроме себя.

Во что, черт возьми, она играет? У неё было назначено романтическое свидание? Не в моем гребаном офисе. Пришло время поймать ее с поличным. Пришло время, чтобы она призналась, что пытается пробиться на вершину тем путём, о котором я думал.

Несмотря на то, что у меня появилась наконец-то возможность поймать ее, я замедлился. Понял, что не хочу оказаться правым.

Чувствуя себя менее победоносным, чем думал, я направился к тусклому свету, исходящему из кабинок. Мягкий стук и шарканье убедили меня, что она там. Она была с кем-то на своем рабочем столе?

— Что, черт возьми, здесь происходит? — зарычал я.

Верана вскочила, задыхаясь, ее каштановые волосы заколыхались от резкого движения. Тусклое освещение не позволяло мне ее разглядеть, но даже издалека я видел, что она была растеряна. Ее волосы в более неряшливом состоянии, чем обычно, макияж размазан, рубашка помялась, несколько пуговиц были расстегнуты. Рукой схватилась за грудь, словно я напугал ее, но она быстро пришла в себя.

— О... привет.

Ее нежное приветствие сменилось хихиканьем.

Е*аным хихиканьем.

Что за черт?

Я завернул за угол, чтобы выяснить, кто был с ней, но обнаружил, что она одна с коробкой, в которую складывала свои жалкие пожитки.

Я нахмурился.

— Ты... собираешь вещи?

— Ага, — сказала она, растягивая последнее «А» совершенно не раскаиваясь в содеянном. Она подняла бутылку шампанского, которую зажала в другой руке, и сделала глоток, повернувшись спиной к столу. Так же быстро она обернулась через плечо. — Я уволилась. Между прочим.

Как ни в чем не бывало, Верана вернулась к раскладыванию бумаг в папки и складывала их в коробку.

— Что? Ты пьяна?

— Конечно. Хочешь?

Она протянула мне бутылку, и мои губы скривились от отвращения.

Это... шутка? Вздёрнув нос, обратил внимание, что шампанское бултыхалось на дне. Покачав головой, оттолкнул бутылку, как будто она была заражена, и сосредоточился на получении ответов.

— Мисс Бэррон. Какого черта здесь происходит?

— Я ухожу, — повторила она. Повернулась и прислонилась к столу, опустив глаза на носок ботинка, скользящего по полу. — Решила убраться без свидетелей. Не то чтобы у меня накопилось много вещей за два месяца свободы.

Она усмехнулась после слова «свобода», словно это шутка. Ее волосы прикрывали лицо, оставив на виду только губы, искривленные в насмешке. Что, черт возьми, произошло в промежутке между нашей встречей и этим моментом? Она хорошо восприняла то, что на вечеринке был я. Что изменилось?

Увидев ее такой побеждённой, я неохотно смягчился по отношению к ней... помогло также то, что обнаружил ее одну. Если честно, она была хорошим работником. И, возможно, я не хотел, чтобы она уходила, особенно из-за того, что произошло.

— Послушай, Верана. — Я вздохнул, проводя рукой по волосам. — Тебе не нужно уходить из-за того, что произошло между нами.

Ее плечи затряслись, и я замер, готовясь к потоку слез, которых не ожидал. Застыл словно олень в свете фар, до тех пор, пока она не подняла глаза, и я понял, что она смеется.

— О, нет. Это не из-за тебя, — она сказала это так, будто это самая безумная вещь, которую я когда-либо говорил ей, и мое раздражение взревело с новой силой. — Мой будущий муж не позволит мне работать. Так что, учитывая мою предстоящую помолвку — кстати, я не имею права голоса в этом вопросе, — я решила уйти сейчас.

Мне пришлось закрыть глаза, чтобы попытаться переварить обилие информации, которую она выдала. Но одно слово вырвалось на передний план моего сознания: помолвка.

Если раньше я думал, что злюсь, то это и близко не походило на испытываемую ярость при мысли о том, что она с кем-то другим.

— Ты встречалась с кем-то, когда мы переспали?

— Нет. — Верана покачала головой, ее волосы взметнулись назад и вперед. Затем она пожала плечами и наклонила голову. — Ну, не совсем. Это вроде как по договоренности.

— Это варварство.

— Серьезно? Но что есть, то есть. — Ее энергия иссякла, остроумие пропало, плечи поникли в знак поражения. — Я думала, что все будет хорошо, как в браке моих родителей. Думала, что все получится. По крайней мере, пока он не появился и не стал полным членом.

Она откинула волосы назад и, наконец, посмотрела на меня. Стоя так близко, я увидел красное пятно на ее щеке, и ярость зажглась во мне. Шагнул вперед, словно готовясь к битве.

— Он ударил тебя? — спросил я опасно мягко.

Она коснулась щеки, затем быстро убрала руку и закатила глаза.

— Как будто тебя это волнует.

— Я не терплю насилия над женщинами.

— Ну, это был не он. — Еще одно пожатие плечами, словно она хотела показать, что это не имеет большого значения, несмотря на то, что реальность была невыносимой. — Мой отец плохо воспринял, когда я сказала, что не выйду замуж за Кэмдена. Еще хуже он воспринял, когда я бросила ему в лицо, что моя покойная мама была бы разочарована им.

Еще один поток информации, который я попытался обработать. Но ее борьба с болью отодвинула все это в сторону.

— Верана...

— Мой будущий муж напал на меня, а мой отец все еще хочет, чтобы я вышла за него замуж. На сегодня это в порядке вещей.

Наконец, упала первая слеза, но она быстро вытерла ее. Вместо того чтобы замереть, как раньше, острый укол пронзил мою грудь, мне пришлось заставить себя стоять неподвижно, несмотря на желание утешить ее.

— В каком смысле напал?

— Не бери в голову. — Она сделала еще один глоток шампанского и с громким стуком поставила бутылку на стол, возвращаясь к упаковке своих вещей. — Кстати, — бросила она через плечо, — моя настоящая фамилия Мариано. Я использовала девичью фамилию бабушки, чтобы устроиться сюда, так как мой отец запретил мне работать, ну, ты знаешь, из-за помолвки и всего такого. Он сказал, что внесет меня в черный список, поэтому мне пришлось обойти все это стороной.

К счастью, она стояла ко мне спиной и не увидела реакцию на информацию, поразившую меня так сильно, что я отступил на несколько шагов.

Мариано.

Черт. Бл*дь. Возьми.

Черт возьми.

Она Верана Мариано.

Дочь Лоренцо Мариано.

Все время крутилась возле меня.

Из всего, что вылилось сегодня вечером в этой маленькой каморке, это почти поставило меня на колени. Она что-то скрывала, это точно. Она лгала все это время. Я просто не искал в нужном месте. Неудивительно, что она так много знала о судоходстве. Она выросла в этом.

Мой разум кружился от мыслей и идей, словно экран компьютера с открывающимися и закрывающимися окнами, когда я обдумывал и отвергал идеи. Упущенные возможности учитывались в каждой из них, и надежда, исчезнувшая ранее, медленно просачивалась обратно. Одна идея вызвала у меня интерес, но мне нужно было больше информации, прежде чем отбросить ее.

— Итак, позволь прояснить ситуацию, — сказал я самым спокойным голосом, на который был способен, несмотря на испытанный шок. — Твой отец хочет, чтобы ты вышла замуж за Кэмдена Конти, его нового финансового директора. Но ты этого не хочешь. И ты использовала вымышленное имя...

— Имя моей бабушки. Не вымышленное.

— Ты использовала имя, которое по закону не является твоим, чтобы найти работу в судоходной отрасли, чтобы Лоренцо не мог занести тебя в чёрный список?

Она остановилась, но не обернулась.

— Ага. Если подводить итог. Повезло мне.

— Почему здесь?

После того как я задал вопрос, она повернулась и одарила меня силой своих темных глаз и нежных губ.

— «К. Rush Shipping» менее известна. Недавно вышла на передовые позиции в отрасли и приобретает компании для развития... как «Pacman», — сказала она, хихикнув... причмокивая, но затем, как будто протрезвев, продолжила: — Вы находитесь на пороге огромного успеха, и я хотела быть частью этого. Кроме того, ты очень мало общался с «Mariano Shipping», поэтому я предположила, что маловероятно меня кто-то узнает.

Мою грудь распирало от гордости за проведенный ею анализ моей компании. Она не знала всю историю. Она не знала, что означает буква «К». Я приложил все усилия, чтобы скрыть это от посторонних глаз. Но будущее, которое она предрекла, было правдой, и все благодаря мне.

Я наблюдал за ней: прежняя хихикающая, бешеная энергия испарилась, оставив на ее месте усталую девушку. Поражение накрыло ее, и она чувствовала себя неловко. Я не винил ее. С тех пор как мы познакомились, Верана Бэр... Мариано выглядела так, словно носила броню. Она стояла, выпрямив спину, словно кто-то мог усомниться в ней. Жемчуга, кардиганы и милые улыбки представляли ее как добрую женщину, соблюдающую правила, но так или иначе со мной, под всем этим скрывалась пламенная решимость. Она могла следовать правилам, но не хотела этого.

Идея, возникшая ранее, расширилась за счет добавленной информации. Она сдвигалась и росла, словно снежный ком, набирая темп, мчась к ответу. Это был риск с нулевым количеством фактов, но большинство представителей элиты распределяли акции среди членов семьи. Наверняка у Вераны они тоже были.

Прежде чем успел обдумать эту мысль и взвесить все «За» и «Против», я выпалил:

— Выходи за меня.

Ее голова дернулась назад.

— Что?

— Выходи за меня. Если ты выйдешь за меня замуж, ты сможешь избежать брака с Кэмденом.

Я насмехался над его именем. Казалось, Верана только сейчас поняла, какой он мудак, но мне всегда было это известно.

— Я... я не могу. Мой отец...

— Не сможет причинить тебе вред, если ты будешь под моей защитой, — перебил я, протянул руку и провел пальцем по ее покрасневшей щеке.

Электрический разряд пробежал по моей руке, и я изо всех сил старался оставаться неподвижным.

— Нико, — она выдохнула прозвище, которым меня называли только мои родители, и я испытал невообразимое удовольствие, смешанное с чувством опасности, которое предпочёл проигнорировать. Сейчас не время. Я отпустил ее щеку и засунул руки в карманы, чтобы избежать повторного прикосновения.

— Послушай, Верана. Оставь коробку. Иди домой и подумай об этом. Возьми завтра выходной. А вечером приходи ко мне на ужин, и мы сможем все подробно обсудить. Сегодня был сложный день, и этот разговор не следует вести после бутылки шампанского.

— Двух, — пробормотала она.

Мои брови высоко поднялись. В ее крошечном теле две бутылки? Господи... вспомнит ли она завтра наш разговор? Не обращая на это внимания, я продолжил:

— Ну же. Я знаю, что это звучит безумно, но просто... подумай и пообещай, что мы поговорим об этом.

Я изо всех сил старался сохранить нейтральный тон и не умолять принять эту безумную идею.

Боже, это безумие. Но безумие с шансом на победу — чтобы восполнить возможности, которые потерял. И я не продвинулся бы так далеко, не ухватившись за каждую возможность, которая у меня была.

— Уххх...

Верана покачала головой, зажмурив глаза, и, воспользовавшись шансом, я задвинул коробку в угол. Не желая пугать ее, осторожно положил руку ей на бедро и повел ее прочь из кабинки.

Мы подошли к лифту и в полной тишине ожидали его прибытия. Я посмотрел в ее сторону, наблюдая, как она изучает пол, словно в нем был ответ на заданный мной вопрос. Верана поджала губы и нахмурила брови. Я изучал ее так же, как она изучала линии на дереве, и мне хотелось узнать, что происходит в ее голове.

Двери открылись, и она шагнула внутрь. Прежде чем они успели закрыться, она заговорила:

— Но ты же ненавидишь меня.

Может быть, я надеялся на то, что она не вспомнит всего сказанного из-за выпитого алкоголя или откровенности между нами сегодня вечером, но мой язык развязался, и признание вырвалось на свободу.

— Я не ненавижу тебя. Отнюдь. Возможно, я даже немного восхищаюсь тобой.

В последний момент, перед тем как двери закрылись, ее губы растянулись в застенчивой улыбке.

После ее ухода реальность предложения окутала меня.

Адреналин наполнил меня, кровь циркулировала быстрей.

Я попросил Верану Мариано выйти за меня замуж. Она не сказала: «Нет». Дочь моего врага была все время рядом со мной, словно подарок, который я не нашел.

Из всех эмоций и сомнений, охвативших меня, волнение было сильнее всего.

Я не имел понятия, было ли это потому, что у меня было преимущество, для победы над моим противником, или потому, что моим преимуществом была она.