Во всем виновато шампанское

ГЛАВА 14

Неизвестный номер: Я попрошу водителя забрать тебя в 18:30.

Я: Кто это?

Неизвестный номер: Николас Раш.

Я: Откуда у тебя мой номер? И мой адрес?

Николас Раш: Из твоего файла в отделе кадров.

Николас Раш: Или об этом ты тоже солгала?

Я: Нет.

Николас Раш: Хорошо. До встречи.

Он не спросил, хочу ли я приехать или есть ли у меня какие-то планы. Он приказал.

Удивительно, учитывая последние двадцать четыре часа, я не возражала.

Я колебалась весь день. Прошлой ночью, спотыкаясь, добралась до дома и отключилась, из-за алкоголя его предложение едва затронуло меня. Однако когда проснулась сегодня утром, воспоминания обрушились на меня, словно еще одна болезненная пощечина.

Наряду со стыдом, смущением, гневом и целым ураганом эмоций.

Я подумывала позвонить в офис и сказать ему, что ни за что не буду рассматривать его предложение, но останавливалась, зная, что это ложь.

То, как Кэмден обращался со мной, оставило свой след. Хотя, возможно, и напилась до одурения, я дважды проверила замки и на всякий случай поставила стул перед дверью своей спальни. И мой отец. За всем этим скрывалось что-то, чего я не знала, что-то было скрыто... словно зловещая тень. Что бы это ни было, мне не хотелось выяснять. Я не хотела в этом участвовать. Я обратилась к нему за помощью, а он причинил мне боль. Мой отец. Мой папа.

— Нет такого места, куда ты можешь пойти, где я не найду тебя и не притащу обратно, брыкающуюся и кричащую.

Его слова постоянно крутились в голове, мешая мне собрать вещи и сбежать. Я была в тупике.

Поэтому, так же быстро, как я набрала номер офиса, я передумала и продолжила расхаживать по квартире.

Я хотела позвонить Нове и Рэйлинн, чтобы отвлечься. Но у них возникли бы вопросы, на которые у меня нет ответов, а в моей голове было достаточно мыслей, помимо их вопросов. Я решила все обдумать.

Поэтому, когда его сообщения пришли в форме приказа, я почувствовала облегчение от того, что решение было принято за меня. Кроме того, я всегда могу уйти.

Водитель был профессионален, достаточно любезен, чтобы не комментировать мои заламывающие руки и постукивание ноги.

Зная, что Николас не проводит все свое время в Нью-Йорке, я была потрясена, подъехав к шикарному зданию на краю Центрального парка.

Поблагодарила водителя и направилась к стеклянным дверям, мое сердце колотилось со скоростью света. Но, несмотря на безумный ритм сердца, мои ноги замедлились.

Это было глупо. Я должна поймать такси и убежать.

Возможно, Николас просто хотел, чтобы я пришла, и он мог уволить меня без свидетелей. Хотел дать понять, что ему жаль, прошлая ночь была ошибкой, и он не хотел меня расстраивать.

Потому что это была ошибка, верно?

Я покачала головой посреди тротуара, не обращая внимания на взгляды прохожих. Это безумие.

Я сделала шаг назад, когда воспоминание о жестоких словах Кэмдена и пощечине отца заставили меня замереть на месте.

Даже если все это закончится провалом, и я останусь без работы, все еще собираясь выйти замуж за Кэмдена, я должна была, по крайней мере, хотя бы попытаться. Я должна быть уверена, что испробовала все возможные варианты.

Высоко подняв подбородок, вошла через стеклянные двери в изысканный вестибюль. Консьерж, конечно же, отправил меня на верхний этаж. Двери открылись в небольшой вестибюль с одной дверью, рядом с которой стоял круглый столик с цветами. Вестибюль выглядел словно недостижимая мечта, и никак не ассоциировался с человеком, который, как я знала, жил за этой дверью. Успокаивающие кремовые тона и мягкий, теплый свет скрывали хладнокровного человека.

Выкинув из головы эти мысли, я постучала в дверь и затаила дыхание в ожидании.

Дверь открылась перед Николасом, которого я никогда раньше не видела. Он все еще был в брюках и рубашке после работы, но стоял босиком на сером деревянном полу, галстук снят, а верхние пуговицы расстегнуты, показывая темные волосы.

Находила ли я когда-нибудь волосы на груди такими сексуальными?

Внезапно мои облегающие черные брюки и накрахмаленная белая рубашка показались мне чересчур нарядными.

— Верана. Добро пожаловать, — сказал Николас, когда я застыла на месте после того, как он отступил.

Я сглотнула и сорвалась с места, делая последние шаги через порог, оставляя иллюзию позади.

— Вера. Можешь называть меня Верой.

— Вера. Тебе подходит.

— Спасибо.

Он взял мою сумочку и положил ее на столик в прихожей, после чего повел меня дальше в квартиру. Удивительно, но хотя цвета не были теплыми, в ней не было прохлады, которую я ожидала. Серый диван с мягкими подушками и пледом располагал к тому, чтобы на нем поспали. Мне хотелось снять туфли и погрузить пальцы ног в кремовый ковер, украшающий открытое пространство гостиной.

Все вокруг говорило о комфорте, хотя и выглядело безлико.

Вдобавок ко всему, закат солнца над Центральным парком сделал все остальное незначительным.

— Какая красота.

— Неплохой обзор. Я бы предложил поесть на улице, но ранее шел дождь, а влажность делает летнюю жару невыносимой.

— Понятно.

— Из столовой тоже неплохой вид.

Стеклянная стена простиралась по всей длине открытой комнаты, охватывая гостиную, столовую и современную кухню.

Я последовала за ним к длинному деревянному столу.

— У тебя бывает много гостей?

— Нет.

— О. Просто у тебя очень большой стол.

— Я почти ничего не выбирал. Я выбрал обстановку только в спальне, кабинете и гостиной, поскольку там провожу большую часть времени. В остальном оставил все на усмотрение дизайнера.

— О.

Так красноречиво, подумала я, борясь с желанием закатить глаза.

— Вина?

Моя затяжная головная боль почти заставила меня отказаться, но напряженные плечи и покалывание нервов заставили меня кивнуть головой.

Еда таяла у меня во рту. Несомненно, это одно из лучших ризотто, которые я когда-либо пробовала.

— Поразительно.

— Спасибо. Моя бабушка любила готовить и сделала все возможное, чтобы научить меня.

— Это ты приготовил? — Я чуть не подавилась.

— Я взрослый мужчина за тридцать. И знаю, как не умереть с голоду.

— Просто предположила, что ты заказываешь еду.

— В основном да, но это для удобства. У меня нет времени готовить то, что хочу.

— Что ж, спасибо. Это на самом деле поразительно. Моя мама готовила потрясающее ризотто, но не учила меня.

— Может, я когда-нибудь научу тебя.

Я посмотрела на него через стол, и первый намек на предстоящий разговор возник, между нами. Его полные губы скользнули по вилке, а острая челюсть напряглась под густой щетиной, которая ему очень шла.

Его темные глаза, в которых не было ни малейшего отблеска лесного ореха, который я видела раньше. Они казались такими глубокими, что я могла бы потеряться в них, если бы зашла слишком далеко.

Я опустила взгляд к своей тарелке, стараясь не обращать внимания на тепло, распространившееся в груди. Возможно, он был расслаблен, потому что мы встретились на его территории. Я должна была относиться к этому как к деловой встрече на вражеской территории. Если последние дни и научили меня чему-то, так это тому, что я должна была постоять за себя. Мне нужно было отбросить сказки и надежду на то, что все образуется.

После его комментария разговор прекратился. Я избегала зрительного контакта, и чем дольше тянулся обед, тем больше я волновалась, что Николас скажет, что совершил ошибку, и собирается уволить меня. Может, я неправильно поняла его комментарий.

Краем глаза наблюдала за тем, как он медленно положил салфетку на тарелку и откинулся на стуле. Мне не нужно было поднимать глаза, чтобы понять, что он смотрит на меня. Я чувствовала это, словно жгучее прикосновение... словно шепот, призывающий меня посмотреть вверх и взглянуть правде в глаза.

Черт. Николас собирался уволить меня. Почему он не мог просто позволить мне уйти прошлой ночью?

Я задержала дыхание, но, когда перед глазами заплясали пятна, я позволила всему этому вырваться наружу и осесть, подняв подбородок, готовая взять под контроль ситуацию, какой бы она ни была.

— Послушай, если ты собираешься меня уволить, то просто сделай это. Я была пьяна, и ты был потрясен. Я пойму, если ты передумаешь. Тебе не нужно смягчать удар ужином и вином.

Его губы мягко изогнулись, как будто моя тирада позабавила его.

Когда он ничего не сказал, я положила салфетку и стала ждать.

— Ну?

— Я не угощал тебя вином и ужином, чтобы смягчить удар. Я был голоден и думал, что мы можем поесть, прежде чем начать разговор о важных вещах.

— О... — Снова красноречие выпускника Уортона. Потрясающе. — Значит, ты еще имеешь в виду то, что предложил?

— Да.

Наши взгляды встретились, как будто выжидая, кто дрогнет первым. В конце концов, это была я, потому что меня мучил один вопрос, в котором я не могла разобраться.

— Почему? Очевидно, я избегаю брака с монстром. Но, с другой стороны...

Я заколебалась, задумавшись.

— Что, если я попаду из огня да в полымя, вступая в союз с другим монстром?

— Уверяю, это не так. Кэмден... — Мышцы его челюсти напряглись, пока он взвешивал слова, прежде чем заговорить. — Худшее в этом мире.

Я усмехнулась.

— Да. Итак, вернемся к моему вопросу. В чем твоя выгода?

Его язык скользнул по губам, и я оцепенела от этого действия.

— Во-первых, мне не нравится Кэмден. Я могу признать, что в том, чтобы забрать тебя у него, есть своя привлекательность. — Он пожал плечами, не оправдываясь. Николас сел выше и провел рукой по волосам, словно это была самая простая причина. Предчувствие заставило задуматься о том, что, возможно, он получит от этого больше, чем говорит. Однако это чувство быстро исчезло, Нико снова пожал плечами, распрямляя плечи. — К тому же, это удобно. Мой дедушка болен, и он единственный живой родственник. Он будет счастлив увидеть меня с кем-то... он очень часто об этом просил. Я хочу сделать его счастливым.

— Сожалею об этом.

— Спасибо.

— Мне кажется это недостаточная причина для женитьбы, — медленно произнесла я.

Я не хотела отговаривать его, но не могла поверить, что кто-то вроде Нико женится по доброте душевной.

Он сжал челюсть, глубоко вздохнув.

— Существует множество причин, и наличие жены сделает меня более респектабельным.

— И нет другой женщины, на которой ты мог бы жениться?

Он ухмыльнулся, глядя вниз, туда, где крутил у основания свой бокал с вином.

— Уверен, что есть, но наличие того, кто разбирается в бизнесе, добавляет галочку напротив твоего имени.

— Мне повезло.

— Кроме того, как тебе известно, в этой отрасли небольшой выбор, несмотря на то, что она такая большая. Я уверен, что наличие Мариано в качестве моей жены откроет «К. Rush» гораздо больше возможностей.

— Справедливо.

Разговор снова сошел на нет, и мы вступили в очередное псевдо-соревнование взглядов. И снова я уступила первой.

Я могла бы победить, но чем дольше смотрела, тем больше тепла разливалось по моим венам, и я не хотела противостоять тому, что Николас заставлял меня чувствовать. Он был моим боссом, засранцем, который подвергал сомнению каждый мой шаг. Сомневался в моей морали и трудовой этике. И пытался отнять мои идеи.

— И что дальше?

Нико встал и подошел к кухонному острову, доставая стопку бумаг.

— Я составил контракт. Что-то вроде брачного договора.

— Хорошо. Отлично.

Правила — это хорошо. Они не позволят нам расслабляться. Это подчеркивало деловой характер наших отношений.

— Мы остаемся в браке не менее пяти лет. Если по истечении этого времени нам будет удобно оставаться вместе дольше, мы можем обсудить это. Если в течение пяти лет ты почувствуешь дискомфорт, можешь уйти.

— Спасибо, — мягко сказала я.

Он кивнул и продолжил:

— За время брака у нас не будет детей. Когда все закончится, мы разойдемся, имея то, что было у каждого до брака. Если за пять лет мы приобретем совместное имущество, мы разделим все поровну.

— Довольно прямолинейно.

— И последнее. Мы будем хранить верность друг другу. Никаких романов, ни скрытых, никаких иных.

Я усмехнулась, одарив его своим самым подозрительным взглядом, но он лишь высокомерно поднял бровь. Николас источал секс. Не желая касаться этой темы ни за какие коврижки, я вернулась к изучению договора.

— А это что такое? Брак должен быть консумирован? — вскрикнула я.

Я подняла глаза, ожидая от него подробностей, потому что, конечно же, это не означало то, что я подумала.

— Я хочу, чтобы этот брак был настоящим во всех смыслах этого слова. Возможно, мы идем на это из-за удобства, но я хочу, чтобы мы были партнерами. Это пять лет нашей жизни с обязательствами друг перед другом — эти обязательства будут укреплены только в том случае, если мы оба будем... удовлетворены. Ты будешь моей женой.

— Я не твоя собственность, — заявила я, но слова прозвучали неуверенно.

То, что Нико назвал меня своей женой, задело сильнее, чем все остальное, что мы обсуждали. Реальность прорвалась сквозь тонкий пузырь, маскируя все это бизнесом. Больше всего меня поразило то, как мне понравилось слышать его слова.

— Я не говорил, что владею тобой. Выбор остается за тобой. Ты можешь свободно работать и продолжать обычную жизнь... только со мной, в качестве твоего мужа.

— Я... я не буду спать с тобой. Ты не можешь юридически включить это в договор.

Или может?

Он собирается поступать, как Кэмден, думая, что у него есть на меня права, и он может делать со мной все что захочет и когда захочет?

Николас ухмыльнулся, его взгляд пронзил меня до глубины души, делая из меня лгунью.

— И я снова должен тебе напомнить. В прошлый раз тебе, кажется, понравилось. Почему бы не сделать это снова. И снова.

— Я не знала, что это был ты.

Почему мой голос не звучал так, как я хотела? Почему звучал так бездыханно?

— Что ж, не бойся. Я не собираюсь тебя принуждать.

Нико встал. Его широкие плечи и крепкое тело возвышались надо мной, когда он подходил вплотную, слова были словно издевка, происходящее забавляло его.

К тому времени, как он добрался до меня, я начала задыхаться. Одну руку он положил на стол, другую — на спинку моего стула. Николас заключил меня, словно в клетку, нарушая мое личное пространство. Все замерло, когда он провел носом вдоль моей скулы к уху.

— Скажи, Вера. Ты поцелуешь меня в день нашей свадьбы? Или только подставишь щеку?

Я открыла рот, не зная, что сказать, он крепко поцеловал меня в щеку и отошел, прихватив с собой посуду.

Я уставилась на его удаляющуюся спину, ненавидя то, как сильно он влияет на меня. Его глупая улыбка не оставляла сомнений в том, что ему это известно. Я схватила остальные тарелки и отнесла их к стойке, пододвигая к раковине, едва сумев поставить тарелки, а не разбить у его ног.

— Я хочу настоящую свадьбу, — сказал он, не отрываясь от мытья посуды.

— Почему?

Нико помолчал мгновение, прежде чем непринужденно ответить:

— Приличия.

В этом был смысл. Особенно если он надеялся, что женитьба на Мариано принесет ему больше признания — большое событие усугубит это.

— Поскольку у нас есть противостояние, нам следует ускорить процесс. Думаю, через месяц или около того. Я свяжусь с некоторыми людьми и подготовлю все в соответствии с нашими сроками. Деньги не проблема.

Я привалилась спиной к одному из табуретов у стойки. Николас говорил об этом так легко, словно дело сделано. Казалось, он не испытывал никаких трудностей, в то время как мое тело скрутило от нерешительности и жара.

Он говорил так, будто спланировать свадьбу в Нью-Йорке за месяц — это так же просто, как перекусить.

Впервые я задумалась о богатстве Николаса. Судя по его квартире и возможности платить, сколько потребуется, возможно, его компания более успешна, чем я думала вначале. Возможно, это было нечто большее, чем компания на пороге успеха. Посмотрев в окно на Центральный парк, можно сказать — гораздо больше.

— Ну что? Ты согласна?

Он уперся руками в стойку, его плечи напряглись под рубашкой, ворот распахнулся, давая мне лучший обзор на его грудь.

— Никогда не думала, что моя сказочная свадьба будет обсуждаться из-за контракта и гранита.

— Это мрамор.

— Конечно, — пробормотала я.

— Если ты будешь ждать сказку, ты никогда не будешь счастлива. Возможно, я не тот прекрасный принц, которого ты себе представляла, но я здесь и предлагаю то, что тебе нужно.

Я перестала любоваться его грудью, и посмотрела в глаза, из-за заходящего солнца в них появился намек на зеленый оттенок.

— Что ты только что сказал? — спросила я едва слышным шепотом.

Кровь прилила к моим ушам, смешиваясь с воспоминанием о том, что любила говорить мама, когда я любовалась диснеевскими принцессами.

— Если ты ждешь сказку, mia bambina, тогда ты никогда не найдешь счастья. Иногда прекрасный принц — это все, что тебе нужно, даже несмотря на то, что ты еще не знала, что нуждаешься в этом.

— Я просто говорю, что это может быть не идеально, но ты можешь сделать так, как тебе необходимо. По крайней мере, это может быть отправной точкой, — сказал Нико, пожимая плечами. — Итак, что скажешь, Верана? Ты выйдешь за меня замуж?

Я никогда не верила в приметы, но если и начинать верить, то именно в этот момент.

Я схватила договор и бросила его на стойку между нами, вычеркнула часть о консумации брака.

— Да. Я согласна.

Он улыбнулся моему акту неповиновения, словно ему не нужен договор, чтобы это произошло.

— Хорошо. В следующие выходные мы устроим вечеринку по случаю помолвки.

— Что? — ахнула я.

— Тебе не подходит? Если у тебя другие планы, мы можем перенести помолвку. Я должен переделать договор с твоими... исправлениями, и после этого все будет в порядке.

К моему полному ужасу, пламя опалило мое лицо, и я быстро отвернулась, чтобы скрыть это. Он говорил серьезно. Ему было интересно мое мнение о нашей помолвке. И после того, что случилось с Кэмденом, отцом и в целом за последние несколько месяцев, это было самое ценное, что я чувствовала за последнее время.

Отогнав эмоции, с улыбкой подняла голову.

— Да, звучит неплохо.

— Хорошо. А теперь, если позволишь, я покажу тебе квартиру. Ты сможешь переехать, когда мы поженимся.

— А как же мой дом?

— Он твой?

— Да.

— Я имею в виду тебя. Не твоего отца.

— О. Нет. Он купил его.

— Предполагаю, что он не будет в восторге от того, что я буду жить там с тобой. Кроме того, я бы предпочел жить в коробке в переулке, чем находиться внутри чего-либо, принадлежащего Лоренцо. Кроме того, я живу недалеко от офиса.

Насмешка в его тоне заставила меня задуматься, была ли более веская причина, по которой Николас не любил моего отца, помимо жестокого обращения и общения с Кэмденом, но он отвернулся, начав экскурсию, прежде чем я успела подумать об этом.

— Верно подмечено, — пробормотала я, оглядываясь вокруг... нахлынула очередная волна реальности о том, как изменилась моя жизнь за последний месяц.

Удобный серый диван будет моим. Каждый вечер я буду любоваться закатами над Центральным парком. Элегантная кухня в шикарной квартире в дорогом районе будет моей.

— Что насчет твоего дома в Чарльстоне?

— Очевидно, мне придется оставить его для того, чтобы останавливаться там, когда буду посещать тот офис. Но уже несколько лет Нью-Йорк занимает большую часть моего времени, так что это не такая уж большая перемена — сделать его моим домом на ближайшие пять лет. Когда все уляжется, я отвезу тебя в Чарльстон, чтобы показать окрестности.

— Я никогда не была там.

— Это прекрасный город.

— Ты будешь счастлив? Постоянно живя здесь?

Он оглянулся через плечо, замедляя шаг.

— Думаю, да.

Я не могла не думать о том, что он имел в виду меня. Он думал, что будет счастлив со мной. Идея была безумной. Мы едва знали друг друга... едва нравились друг другу. Точнее, не нравились. Я бы сказала, что мы терпели друг друга. Но в тоже время то, как Николас смотрел на меня сейчас, вселяло надежду, что наше будущее будет таким, как описала мама.

Конечно же, он все испортил, повернувшись ко мне и открыв свой рот.

— Кстати, не опаздывай завтра на работу. То, что я могу заботиться о тебе, не означает, что я это сделаю.

— Конечно, — пробормотала я, поддавшись порыву, и закатила глаза.