Воин света

21. Если не я, то кто же?

Разумеется, далеко уехать они не успевают. Алик проявляет водительское мастерство и резко выруливает прямо под «Тойоту», перекрывая выезд. Тачка резко тормозит и из неё выглядывают «двое из ларца». Тарзаны, бл*дь.

— Чё за дела! Убери своё у**ище! Э, ты не понял⁈

Катранчик у нас толковый. Блочное здание промышленного типа, похожее на котельную, бетонная стена, внутренняя парковка, всё путём. Жилых домов поблизости нет, только административные.

Публика здесь собирается бывалая. Помимо стандартных увеселений в виде непопулярной в этом месте рулетки и покера, мы разрешаем опытным картёжникам вести свою игру, отдавая при этом двадцать пять процентов заведению.

Жульничать запрещено. Но, с другой стороны, мало ли что запрещено в нашей прекрасной стране.

— Мы сами разберёмся, — говорит Виктор и я согласно киваю.

Они с Аликом выходят и берут из багажника два здоровенных гвоздодёра. Моя идея, куда лучше бейсбольных бит и реплик исторических мечей, я такое тоже видел. Главное подобрать такую модель, чтоб в руке хорошо лежала. Впрочем, выбор гвоздодёров у нас пока не слишком большой. Не слишком.

Ребята из второй машины делают то же самое. Молча они приближаются к «Тойоте».

— Э, строители, в натуре, я вам щас бошки поотрываю! — заявляет бугай-водила.

Парни не обращают на него никакого внимания. Ни на него, ни на его возгласы и, подняв свои орудия пролетариата, обрушивают их на заграничное авто.

— Э-э-э-э! Уроды! — орёт водитель и открыв дверцу, тут же получает от Алика по плечу закруглённой частью гвоздодёра.

Он моментально становится красным и начинает реветь, как разъярённый медведь.

Хрясь! Хрясь! Хрясь! Удары обрушиваются на машину. По крыше, по стеклу, по фарам. Конец тачке. Бригада работает споро, слаженно.

Бугай, надо отдать ему должное, силён! От такого удара мало кто оправился бы, а он, хоть и с перекошенным от боли лицом, но поднимается. Ревёт, но поднимается. Выскакивает и его «близнец». Тоже ревёт, хоть его никто ещё не трогал.

Он вытаскивает пистолет и наводит на Алика. Дурачок, оружие не игрушка. Витёк в тот же миг бьёт его по вытянутой руке своей железякой. Ну вот теперь можешь порычать, всё честно.

Он хватается за руку, и бросается вперёд головой на Витька. Тот, как опытный торреро отходит в сторону и обрушивает свою типа шпагу ему на спину.

Охранники нанятые Цветом и получившие от этих двоих на орехи, стоят открыв рты и получают военную науку. Я, не дожидаясь, пока дело будет завершено, выхожу из машины и направляюсь к тому, что осталось от «Тойоты».

Откуда такие? Номера Калининградские. Янтарных дел мастера, должно быть. Открываю дверь и делаю знак местным стражам. Они нехотя подходят и помогают мне вытащить Айгюль. Она в отключке.

Мы переносим её в мою машину. Звуки ударов стихают.

— Печальное зрелище, — констатирую я и присаживаюсь над одним из поверженных молодцев. — Ты кто, пещерный человек?

Он хрипит, пускает кровавые пузыри и зло вращает глазами.

— Не хочешь говорить, — киваю я. — Ладно. А ты кто?

Второй оказывается более словоохотливым.

— Вам конец, — грозит он, но получается не слишком уверенно.

— Ну, что вы за люди? Никакого уважения. Давайте, уматывайте отсюда, чтоб больше вас тут не видели, ясно? Устроили дикий Запад, понимаешь. Валите, говорю, пока мы ментов не вызвали. Наглухо сядете с пушкой своей. Или в землю ляжете. Обещаю. А в другой раз интересуйтесь, что можно, а что нельзя делать в приличном заведении.

Тут подбегают отмудоханные и весьма злые охранники объекта. Они начинают запинывать поверженных гигантов в их раздолбанную тачку.

— Не этого, вон того за руль, — корректирует их Витёк. — У него рука сломана.

— Не, не сломана, он ей бился…

Ну, в общем…

Я подзываю начальника смены.

— Кто они такие, знаешь?

— Нет, никто их не знает, залётные каки-то из Калинингада. Айгюль Фархадовна их послала подальше, вот они и взбеленились. Она им сказала там… типа унизила основательно… Вот и началось после этого…

Айгюль Фархадовна приходит в себя по дороге. Ну, как приходит, выпадает из сна, или в чём она там была, но остаётся в мире грёз.

— Айгюль, ты как? — спрашиваю я.

— Всяко, — кивает она. — Всяко лучше тебя, Бро. Бротишка…

— Когда ты приехала?

— Куда?

— В Москву.

— В Москву?

— Ну, да, в Москву ты когда приехала?

— Откуда?

— Так, всё понятно. У тебя ключи с собой от квартиры?

Она смотрит на меня очень внимательно. Пристально смотрит. Смотрит, смотрит, а потом выдаёт:

— Пошёл ты нахер, Бро, ясно тебе? Пошёл ты нахер! Нахер, я сказала! Куда мы едем⁈

Она вдруг замолкает и смотрит на Алика. Так смотрит, будто там инопланетянин или монстр. Кажется, от ужаса она не может оторвать от него взгляда.

— Айгюль, — пытаюсь я вывести её из оцепенения. — Айгюль.

Но нет, она превращается в камень.

Мы затаскиваем её домой. Ключи находятся в кармане джинсов.

— Куда! Куда ты меня прёшь, Бро! — вполне осознанно возмущается она. — Куда прёшь!

— Так, парни, идите, дальше я сам.

Я выпроваживаю пацанов и остаюсь с Айгюль наедине.

— Пойдём, — мягко говорю я, увлекая её в ванную. — Давай, умоемся, раздевайся, снимай ты эту футболку грязную. Сейчас умоешься, ляжешь в мягкую…

— Пошёл ты нахер, Бро! — вырывается она. — Пошёл ты нахер! Я тебя ненавижу! Ненавижу тебя!

— Хорошо, хорошо, — уговариваю я её, как ребёнка.

— Зачем ты вообще появился в моей жизни? Надо было сказать Нематулле, чтобы он тебя закопал, и всё было бы отлично. Отлично, ты слышишь⁈

— Айгюль, послушай…

Она вдруг становится похожей на разъярённую тигрицу. В один миг, в один момент превращаясь в дикое животное. Она набрасывается на меня и начинает колотить кулаками, беспорядочно, хаотично выбрасывая руки.

— Пропади, пропади ты пропадом, Бро!!! Завтра! Вместо ярмарки мука! Чтобы никто не подумал. Но мы вместе не будем!

— Что будет на ярмарке?

— Вместе не будем!

— Про какую ярмарку ты говоришь?

— Что? Что ты несёшь? Мы едем на мелькомбинат. Мелькомбинат!

Я пытаюсь её удержать, хватаю за руки, но она вырывается. Откуда у тебя силы-то столько? Наконец, мне удаётся схватить её и прижать к себе так, что дальше колотить меня она уже не может, и утихомиривается. Она ещё дёргается какое-то время, но вскоре затихает и вдруг начинает реветь, как маленькая девчонка.

— Почему… почему ты не женился на мне? Подлый… Подлый мальчишка… Как ты мог прйти мимо? Подлый… Подлец… Ненавижу…

Она уже не кричит, а причитает. Я ослабляю хватку и, поняв, что буйство не предвидится, разжимаю руки. Айгюль размазывает слёзы по лицу, перепачканому кровью. Я включаю воду и умываю её, как ребёнка, а потом помогаю стянуть футболку и джинсы.

Я отвожу её в спальню, укладываю в постель и укутываю одеялом.

— Завари мне чай, — просит она.

— Когда будет сделка? — спрашиваю у неё я. — Завтра?

— Да? — тихо удивляется Айгюль. — Завтра? Наверное.

— А где? Скажи мне, где, Айгюль.

— Знаешь, — тихонько говорит она. — Я тебя никогда не сдам. Всех сдам, а тебя нет. Ферика сдам. Джемо сдам… Кого угодно, сама себя даже, а тебя… нет.

Блин, ничего толкового от неё не добьёшься… Я иду на кухню, а когда через несколько минут возвращаюсь, нахожу её спящей и сладко посапывающей.

Наша небольшая сходка проходит в ресторанчике «Кооператор» на берегу Клязьмы в Тарасовке. Зачем нужно было тащиться так далеко, я не знаю, причуды Ферика. Впрочем, как далеко? Полчасика максимум. Трафик слабый, ехать одно удовольствие.

Самого Ферика, кстати, не наблюдается.

А место, как утверждают знатоки, просто крышесносное в плане того, что очень вкусно. На самом деле, рестораном его назвать сложно, небольшая шашлычная. Под навесом из мутного рифлёного пластика коричневого цвета помещается всего несколько столиков и примерно столько же — в небольшом зальчике.

Сегодня столы составлены вместе и над ними витают сумасшедшие ароматы шашлыка, цыплёнка табака и чебуреков.

Перед входом стоят «факельщики». Почётный караул для воров слишком жирно, конечно, но не все тут воры.

— А где Ферик? — тихонько спрашиваю я у Цвета.

— Хер его знает, — хмуро отвечает он — С самого утра не могу до него дозвониться. Лида сказала, что он звонил и велел передать, что не придёт.

— Может, опять менты дёрнули? — предполагаю я.

— Вот и я про то же думаю, — недовольно кивает он. — Стоит ли нам здесь оставаться и не нагрянет ли кто незваный.

— Не все собрались ещё, — возражаю я, — если начнём переезжать, до самого утра так и не поговорим. Если что, у меня же ксива имеется.

— Ну, у тебя имеется, а у меня не имеется.

— Отмажу, — усмехаюсь я.

В общем, мы остаёмся. Пока народ собирается, я звоню по очереди Ферику и Айгюль с одинаковым результатом. Нулевым.

Все участники подъезжают на машинах, приезжие на такси, вынужденно демонстрируя глубину своих кошельков. Местные — на своих.

— Бро! Здорово!

— Дон Вито, чао, амико! Сто лет тебя не видел.

Мы обнимаемся, как закадычные друзья. Выглядят все показательно радостными. Настоящая мафиозная семейка в сборе. Ну, не только мафиозная, если смотреть шире. Помимо Цвета, Уголька, Жени Старого, который лесовичок, парней из Новосиба и Иркутска присутствуют и «гражданские», в смысле не бандосы.

Тут у нас и Толян из Геленджика подтянулся, и Виталий Тимурович, опять же.

— Сколько у нас в Грузии солдат? — спрашиваю я у Скачкова, пока не началось «заседание».

Ситуация у нас там можно сказать переходная. Основные решения по «Факелу» приняты, но развёртывание ещё не завершено и, честно говоря, от республиканских властей помощь минимальная. Но ничего, лиха беда начало, как говорится.

— Человек тридцать наскребём.

— А арсенал?

— Ты уже пятый раз спрашиваешь. Арсенал первым делом организовали. Там у меня надёжный человек, не переживай. У него и в милиции связи есть и в ЦК.

— Ну, да. В Грузии, я думаю, нет человека без связей.

— Ну, в Тбилиси, по крайней мере, — усмехается Тимурыч.

Прибывает приглашённый гость Зураб Гагринский. Выглядит серьёзно, важно и настороженно. Не знает толком, чего ждать от такой разношерстной банды. Когда он заходит под навес, там, как раз стоит шеф и рассказывает, какое мясо сегодня пошло на шашлык.

Два грузина, разумеется, опознают друг друга и общаются немного на родном языке, и Зураб как-то смягчается.

— Ну, давайте, — громко восклицает Цвет, — будем начинать, господа разбойники. А то ведь нужно ещё и закусить. Не зря же мы за город вырвались.

Обсуждение длится недолго. Собственно всё, по большому счёту, уже решено и все эти люди нужны здесь лишь для придания легитимности. Хотя не только. Завтра-послезавтра они все полетят в Тбилиси, причём не одни, а с лучшими из своих людей. Операцией будет руководить Толян. Координировать с местными — Скачков. Не по всем вопросам, но по многим.

Шашлык оказывается просто фантастически вкусным. Просто сто баллов из ста. Все восхищённо причмокивают и нахваливают шефа. Главное, есть за что.

Когда все начинают разъезжаться, я подхожу к Зурабу.

— У меня есть три горячих парня, желающих быть нужными и делать важные дела. Молодые. Из Батуми. У вас там, я так понимаю, будет кадровый голод на первых порах, так что могу их к вам направить. Но вот проверять их возможности у меня нет. Это вы сами организуйте.

Ко мне подбегает Витёк.

— Егор, — шепчет он, — там этот, который с горлом звонит. Мамука. Говорит, что-то срочное…

Я подхожу к машине и беру трубку.

— Егор, — хрипит Мамука. — Завтра меня с братьями посылают груз получать.

— Так, стоп, ничего не говори. Замолкни, да? Через час встретимся там, где разговаривали в прошлый раз.

Он соглашается.

— Ты знаешь, что это за груз? — спрашиваю я, когда он ныряет ко мне в тачку у Киевского вокзала.

— Знаю, — подтверждает он. — Плохой груз и опасный. Прямо не говорили, но это наркотики.

— Кто тебя отправляет, Гия?

— Да.

— Джон при разговоре присутствовал?

— Нет.

— Понятно. И где это произойдёт?

— Мельница, — отвечает он, напрягая все свои языковые способности.

— Какая ещё мельница? — удивляюсь я.

— Нет, это завод такой номер четыре.

— Мелькомбинат?

— Правильно, — восклицает он. — Там река ещё рядом. Но мне надо приехать туда, где погрузка вагонов проходит. Нужен склад номер три. Там открыто будет и у ангара, короче встречаемся. Мы и продавцы. Посторонних не будет, охраны тоже не будет.

— Сколько всего людей участвует?

— Четыре или пять, точно ещё не знаю… Я еду с Давидом и Георгием, а ещё придёт продавец. Мы перекладываем товар, он в мешках с мукой будет, и отдаём деньги.

— А кто проверит качество товара? — удивляюсь я.

— Не знаю. Мне не сказали. У меня задача получить мешки и отдать «дипломат». Мешки бросить в багажник и уезжать.

— Во сколько?

Я вытягиваю из него всё, что он знает и отправляю. А сам тут же звоню Злобину. Через полчаса мы встречаемся, и я передаю ему наш разговор. Оказывается, он уже располагает этой информацией, чека не дремлет, короче.

— Как-то очень всё просто, — хмурюсь я. — Вам не кажется? Необстрелянный, непроверенный Мамука оказывается стержнем всей операции. Ерунда какая-то…

— Кажется? — пожимает он плечами. — Знаешь, что делают, когда кажется? Вот и делай потихоньку. Крестись. У меня есть приказ и обсуждать его намерений не имеется. Хотя ситуация действительно очень… необычная, скажем так, и причин, требующих обсуждения, прямо скажем, немало.

Поговорив с Де Ниро, я еду домой. Разговор не идёт из головы и калейдоскопный узор, который должен был собираться из волшебных стекляшек, получается несимметричным и некрасивым.

— Ты чего расстроенный? — спрашивает Наташка, когда я замираю перед телефоном.

— Я не расстроенный, я озадаченный. Пытаюсь решить логическую задачу, а она не решается.

— Помочь?

— Угу, — машинально соглашаюсь я и начинаю набирать номер Ферика.

Хочу предупредить, что ему нельзя приходить на сделку лично. Помимо того, что определённо рисуется подстава, там будет задействовано КГБ. Поэтому для Ферика сейчас единственный выход — это бежать стремглав и прятаться под чужим именем. Потому что вопрос «а кто же у нас поставщик» не имеет срока давности…

Может, там и сделки-то никакой не будет. Либо его хотят кинуть с деньгами… Нет, это не похоже, Мамука бы знал, наверное. Впрочем, чего бы он знал, он же просто пешка…

Айгюль в угаре упоминала мелькомбинат… Но никаких подробностей не сообщала. Я хочу предупредить их обоих, но не предупреждаю, потому что Ферик исчез с радаров и не выходит на связь. И Ферик, и Айгюль.

Ночь проходит беспокойно, я всё время просыпаюсь, поправляю одеяло на Наташке и подолгу ворочаюсь, пытаясь уснуть. Никаких нервов не хватит дождаться, когда это всё закончится.

День проходит по обычному плану. Правда сегодня он полон томления и ожидания. Больше всего меня тревожит пропажа продавца. И Ферик и Айгюль никак не проявляются. Хреновы конспираторы! Вот загремите на пятнашку, будет вам конспирация.

Около четырёх часов у меня в кабинете раздаётся звонок.

— Слушай внимательно, Бро, — скрипит голос с кавказским акцентом. — Айгюль и Ферик у нас. Если не хочешь, чтобы с ними случились ужасные неприятности, приходи через полчаса на третий склад Мелькомбината номер четыре, на Шмитовском проезде. И не вздумай никому об этом сообщить. Приходи один.

Я всё делаю не так, как требует голос. Первым делом я звоню Злобину.

— Нет, Егор! — категорически заявляет он. — Нет, ты слышишь? Ты туда не пойдёшь. Айгюль мы найдём и вытащим из этой передряги! Ты не смей даже думать об этом. Абсолютно исключено! Абсолютно! Подтверди, что понял меня!

— Нет, Леонид Юрьевич! Сделаем по-моему!

А второе нарушение — я еду не один, а с парнями.

Я командую сбор по тревоге и уже через пару минут сижу в головной тачке. Плевать, что от меня зависит будущее страны, всё что знал я уже рассказал, пусть выкручиваются сами. Плевать, что в моём-то положении я должен командовать из кабинета, а не мчаться, как Чапай на вороном коне. Плевать, что с моим-то опытом я должен мыслить трезво и не поддаваться эмоциям.

Плевать! Я всегда таким был, потому-то особых высот и не достиг в той жизни. Да и хрен с ними, с высотами. В пятьдесят с хвостиком уже поздно менять жизненные принципы, особенно те, которые считаешь самыми правильными.

Если не я, то кто же?

У мелькомбината здоровенная территория. Огромное серое здание элеватора мрачной махиной возвышается над округой. Главное найти место, куда надо ехать. Найти! Не заблудиться! От этого сейчас зависит очень и очень многое!

Мы проезжаем через железнодорожную колею и упираемся в металлические ворота с табличкой «Склад номер три». Витёк выскакивает из машины и тянет на себя одну створку. Она поддаётся. За ней и другая. Обе моих машины въезжают на территорию, нарушая все запреты.

Территория большая и пустынная, исчерченная железными колеями. На КПП никого нет… Да, хоть бы и был! Мы дерзко мчим напролом к большущему складскому зданию из тёмного кирпича. НРа нём большая цифра три и надпись краской на стене: «Ремонт».

Рядом стоит товарный вагон и раздолбанная тачка Мамуки, полученная в пользование от Гии.

Мы выбегаем из машины и… Собственно, кроме самого Мамуки с его дружбанами, здесь больше никого нет.

— Где Айгюль⁈ — спрашиваю я.

Все они ошалело на меня смотрят и пожимают плечами.

Твою дивизию!

— Она здесь была⁈

— Нет… Только вот он был…

Давид показывает рукой на тележку, дрезину, двигающуюся в нашу сторону.

— Сейчас подвезут, — кивает Мамука.

— Кто это⁈

— Здесь работает. Сказал, привезёт груз сейчас…

Это точно не может быть правдой! Твою дивизию! Кин-дза-дза какая-то! Мама, мама, что мы будем делать… Кинули тебя, умник, развели на пустом месте. Нет здесь никакого товара.

Подкатывает дрезина и упитанный немолодой дядя в просаленной робе кивает за спину:

— Забирайте.

Он выглядит совершенно спокойно и как-то отстранённо. Быстро пробегает по нам незаинтересованным взглядом и отворачивается. За его спиной в кузовке лежат четыре бумажных мешка.

Блин, а товар-то имеется. Я удивляюсь. Удивляюсь и по-прежнему мало, что понимаю.

Грузины хватают мешки и быстро перекидываю в багажник, а Мамука отдаёт дрезинщику жёсткиц пластмассовый дипломат.

— Это Кузьмичу? — уточняет он.

— А? — не понимает Мамука, и в этот момент раздаётся шум, двери склада распахиваются и оттуда вываливается группа хорошо вооружённых людей. Это спецназ. ЁПРСТ!

— Стоять! — раздаётся громогласный приказ. — Стоять! Поднять руки! Работает МВД!