Воин света

24. Тра-та-та-та! Та-та!

Я подношу к губам рацию и пару раз щёлкаю тангентой. Щёлк… Щёлк…

— Ну, что ребята, готовы? — бросаю я в эфир.

Я знаю, они готовы и ждут команды.

— Тогда давайте потанцуем! Танго!

Название предложил Скачков. Больше бы подошло что-то вроде «Сулико». Но танго, значит танго, почему бы и нет.

Та-та-та-та та-та-та-та-та-та-та та-та-та-та…

В качестве ответа, подтверждающего готовность, выступают три «Кубани» защитного цвета с военными номерами, подлетающие к дому.

Первая проносится во двор, вторая останавливается у моего подъезда, а третья встаёт поперёк дороги передо мной, блокируя выезд.

Из автобусов выскакивают хорошо вооружённые и экипированные ратники. Знакомьтесь, дорогие гости столицы, это мой личный спецназ. Патруль времени, можно сказать, с учётом того, как мы узнали о предстоящем покушении.

Помимо «Кубаней» подъезжает ещё два чёрных микроавтобуса «Фольксваген», и из них выбегает несколько человек в штатском. Это уже не мои, это Де Ниро организовал.

Называется это всё красиво. Отработка взаимодействия с подразделениями ВМПО «Факел». Милицию привлекать было немного рискованно, имея в виду, что там слишком уж много течений и самостоятельно руководящих товарищей, что показала операция на мелькомбинате.

Из «аварийной» выскакивают три человека и бегут по направлению к Тверской, ну, то есть, к улице Горького. Бегут, но недолго. Заметив цепь из вооружённых бойцов, медленно двигающуюся им на встречу, они тут же поворачивают назад, подлетают к своей машине и забираются в кузов, вернее в будку.

Так, трое есть. Часть бойцов остаётся здесь, а другая, бо́льшая, рассосредоточивается по подъездам, подвалам и чердакам. Наблюдение ведётся с вечера и сейчас всё известно, где, кто и сколько. Но на всякий случай бойцы проходят и досматривают все возможные места дислокации противника. Досматривают и сразу зачищают.

Всё происходит быстро и технично, все действия отработаны на специальных тренировках. Для безопасности жильцов подъезды заблокированы, прилегающие к дому территории освобождены от людей, особенно от детей.

Я смотрю на представление, на это головокружительное танго, не выходя из машины. Смотрю, как слаженно и чётко работают мои парни но, на самом деле, взгляд мой обращён не сюда. Перед моим мысленным взором проплывают виды вечернего Тбилиси.

Я вижу, как по улицам едут автомобили с вооружёнными людьми, как они приезжают по известным адресам, как врываются в дома и рестораны и забирают удивлённых, взбешённых или перепуганных мужчин. Брутальных, считающих себя исключительными и непобедимыми, настоящими королями жизни. Они запихивают их в автобусы и военные грузовики и увозят в неизвестном направлении.

Тех, кто остаётся, охватывает гнев и ужас. Многие из увезённых уже никогда не вернутся, потому что признают себя ворами, а многие отрекутся и, может быть, ценой позора купят себе свободу. Жестоко, жёстко, негуманно.

Что пялишься, дура, я ведь не голый!

Я не к тебе, я не бабник, не вор!

Я террорист! Я Иван Помидоров!

Хватит трепаться, наш козырь — террор!

Если до этого на мои руки попадала только кровь злодеев, причинивших вред лично мне или моим близким, то сейчас всё немного иначе… Если не считать вот это покушение на меня и мою жену. Покушение, которое не состоялось. Думаю, теперь найдётся не так уж много добровольцев поучаствовать в чём-то подобном.

Тра-та-та- та! Та-та!

Тра-та-та- та! Та-та!

А в Тбилиси прямо в этот момент, синхронно с нашим «Танго» происходят исторические события, которые либо сделают профессию вора презренной, либо возвысят до небес. Зураб Гагринский сейчас там, Давид, Георгий и Мамука, его новые псы — тоже. Даже Уголёк с Лесовичком и Цвет находятся в столице Грузинской ССР.

Они помогут Зурабу удержать ситуацию под контролем, проведут собрание акционеров, умиротворят или укротят несогласных из младшего состава. Но, как бы хорошо ни была продумана операция, чтобы понять, какие плоды она принесёт, нужно заглянуть в будущее. А этого пока никто из нас не умеет. Даже я.

Сможет ли Зураб усмирить тех, кто останется цел, я не знаю. Наверняка начнёт со временем тянуть одеяло на себя, перестанет подчиняться, если вообще будет. Ну, посмотрим, в конце концов, это царство Цвета, вот пусть Цвет и царствует, а будет царствовать плохо, пошлём его на пенсию и поставим другого царя. А там глядишь, и Андропов созреет с антикриминальным законодательством.

Впрочем, в один момент проблему не решить, нужно ввести негативное отношение к преступности в генетический код. А для этого потребуется время, а если власть не будет на стороне народа, ничего и не выйдет… В общем, поживём — увидим.

Из подъезда выводят двоих ассасинов в наручниках и запихивают в микроавтобус. Мне они не нужны, пусть «контора» разбирается. Ещё трое заперлись в будке и не желают выходить наружу. Что же, понять можно, ничего хорошего снаружи их не ждёт, но сочувствия с нашей стороны точно не будет.

В конце концов их выкуривают. Выбивают окно, закидывают туда что-то очень едкое, и бедолаги выползают сами, в слезах и соплях. На этом всё заканчивается.

Я иду домой и звоню Наташке. Она уже ждёт.

— Ну, как? — с тревогой в голосе спрашивает она.

— Всё закончили. Жертв и разрушений нет. А ты как?

— Нормально. Мурашкиным звонил?

— Нет, — отвечаю я немного помолчав. — Тебе сначала решил позвонить.

— Позвони им, а потом снова мне, ладно?

— Ладно, — соглашаюсь я и нажимаю ладонью на рычаг.

Блин… Ладно… Подношу палец к диску и долго держу трубку не решаясь набрать номер. Длинный гудок превращается в короткие и прерывистые. Снова жму на рычаг и решительно набираю восьмёрку, а потом и код с номером.

Никто не отвечает… Ну, и где они могут быть? Даже боюсь подумать. Пробую дозвониться ещё несколько раз, но результат не меняется. Как бы ничего не ясно, но, если бы там, у Мурашкиных ничего не изменилось в результате сегодняшней спецоперации, то маленькая Наташка, я полагаю, захотела бы выйти на связь…

Я перезваниваю своей Наталье и договариваюсь встретить её завтра в аэропорту, а потом заваливаюсь спать.

В течение двух дней я пытаюсь дозвониться до Мурашкиных с тем же самым результатом, наконец, обращаюсь к Злобину с просьбой их поискать. Надо было сразу…

— Кого ты там разыскиваешь? — спрашивает Скачков, заходя ко мне в кабинет.

— Да, знакомых в Минске. На свадьбе были с девочкой маленькой, помните?

— А-а, — кивает он, — вроде помню. Может быть…

Он прилетел из Тбилиси только сегодня, и мы толком ещё не поговорили. Да, особо и не поговорим, потому что я вместе с Кири-Кири должен ассистировать боссу завтра на политбюро. Высокая честь, однако. Ну, хоть дедулю, может увижу. В общем, мне нужно ехать в «контору», готовиться.

— Присаживайтесь, Виталий Тимурович, — предлагаю я. — Сделать кофейку?

— Не, — машет он головой, — нездоровое это дело. Искусственный стимулятор.

— Понятно, — хмыкаю я. — Так что там Грузия-то? Понравилось вам?

Результаты мне, естественно, известны, но подробности — не все.

— Нормально, — кивает он. — Люди хорошие, еда вкусная. Ворья только много… Было…

Мы усмехаемся.

— А теперь?

— Не знаю, это не по моей части, — пожимает он плечами. — Зачистили территорию толково, чётко и эффективно, а как уж новые разберутся, не знаю.

— Шухер сильный был?

— Был, конечно, — кивает он. — Паника. Лаврушники эти сначала ломиться начали, как тараканы, когда свет врубишь. Со всех щелей полезли. Многие разбежались из республики, значит будут возвращаться. И как там Цвет твой будет решать, не знаю. С Зурабом.

— Как вам Зураб?

— Да кто его знает? С виду они все солидные да мудрые. Узнаешь скоро. Узнаете их по делам их.

— Ага, — киваю я.

— Ну, а так, головку змея срезали подчистую. Ох, и много там этих «законников» было. Мы всех вожаков в один момент подкосили, вжик и нету. Это правильный ход был. А уж недопёсков разных Зураб под ружьё призвал. Были, конечно, кто против него бучу поднял, но в целом, народ понял, порядки теперь новые будут.

Звонит телефон.

— Извините, — говорю я и снимаю трубку. — Алло.

— Егор, это Гурко. Можем переговорить?

— Здравствуйте, Марк Борисович. Можем, конечно.

— Я подъехать хочу. Как раз в ГлавПУР собираюсь, заодно и к тебе бы заскочил.

— Отлично, просто супер. Только я через час у товарища председателя обязан быть. Я могу максимум минут на десять опоздать, но если хоть на минуту больше, будет расстрел.

— Понял тебя. Значит, сначала к тебе зайду. Буду минут через пятнадцать.

— Гурко, — поясняю я Скачкову, опуская трубку на рычаг.

— Я понял уже. Не дают спокойно поговорить.

— Всем от нас чего-то надо.

— Не от нас, — усмехается он. — От тебя. Тебе в партию не пора ещё вступать?

— Вступлю, Виталий Тимурович, — обещаю я. — Мне ещё срочную дослужить надо.

— Дослужишь, — поднимается он. — Не удивлюсь, если ты на дембель с генеральскими погонами поедешь.

Мы смеёмся.

Вскоре появляется Гурко.

— Здравствуй, Егор.

— Здравствуйте, Марк Борисович. Ничего не случилось?

— У нас всегда что-нибудь случается, — хмыкает он, — но пока ничего серьёзного. Просто хотел тебе сказать кое-что и не хотел, чтобы нас вместе видели. По крайней мере до завтрашнего политбюро, потому что случай, как известно, разный бывает. Знаешь анекдот?

— Знаю, — киваю я. — Присаживайтесь, пожалуйста. У меня тут условия спартанские, вы уж не обессудьте.

— Да прекрати ты, — машет он рукой, усаживаясь в кресло, где недавно сидел Скачков.

— Чем вас угостить? — интересуюсь я.

— Не надо ничего. В общем… даже не знаю, хорошо это для меня или нет…

Он хмурится и задумчиво трёт правую бровь.

— В общем, я сегодня случайно слышал разговор шефа с самим. Понимаешь?

Да-да, случайно, я не сомневаюсь, Марк Борисович.

— С генсеком? — вздёргиваю я брови. — Понимаю.

— Да, с ним. Они же вроде… э-э-э… если и не друзья, то хорошие приятели. Но сегодня это так не выглядело. Генеральный моего отчитал довольно сурово и велел, наверное тебе будет интересно, немедленно прекратить сфабрикованные дела против Геннадия Рыбкина и Берты Бородкиной.

— Да, — киваю я, — это очень интересно. Благодарю вас.

Он кивает, чуть прикрыв глаза.

— А ещё сказал, что не понимает, как же так, человек всего себя отдаёт интересам государства, занимается таким ответственным делом, а ещё успевает органам безопасности помогать, причём очень хорошо помогать, а его постоянно бьют по рукам.

Это он про меня, надо полагать.

— Это он про тебя, между прочим, — продолжает Гурко.

— Да, я понял. И каков прогноз на завтра, Марк Борисович.

— Да, вот не знаю. Мой сам не свой, Щёлокова приглашал, но с того взятки гладки, он против генерального не пойдёт. И Суслов не пойдёт. Остальные — не в счёт, сам понимаешь.

— Думаете, из-за этого может вылететь?

— Честно говоря, — качает он головой, — я думаю, не вылетит, слишком уж у них хорошие товарищеские отношения…

— Думаете не вылетит?

— Если честно, утверждать не возьмусь, Егор. Я бы сказал пятьдесят на пятьдесят.

— А кандидаты?

— Не знаю…

Он поднимает руки. Кандидатов он всех, разумеется, знает, но говорить не хочет. Потому что всё только что сказанное предназначено не для меня, а для моего босса. Понятно. Ну, ладно, я ожидал нечто подобное, но думал, честно говоря, что Черненко ничего не угрожает. Хм… Как интересно… Как интересно…

Гурко уходит, а я остаюсь сидеть за столом и размышляю над возможными раскладами. Как Штирлиц. В общем, у нас имеется два главных фаворита на роль преемника. Это Андропов и Черненко. Есть ещё и Суслов, но он, скорее всего, вскоре закончит свой земной путь.

Андропов займёт его секретарское место. Станет секретарём ЦК. Ну, в моей истории это было именно так. Но если сейчас в ЦК освободится секретарское место Черненко, то появляется возможность самых неожиданных комбинаций.

Если Андропов идёт на это очень хорошее и перспективное место, то кто займёт секретарскую должность Суслова, когда тот прикажет долго жить? Тот кто придёт вместо Суслова, теоретически, тоже сможет претендовать на должность преемника… И если это будет сильный игрок, он может вырваться в лидеры гонки.

А если Андропов сейчас не станет занимать это место и будет ждать, пока сковырнётся Суслов, рискует быть выбитым из гонки человеком, который придёт на место Черненко. Бр-р-р…

Свои соображения, разумеется, я шефу не выкладываю, он это всё понимает лучше моего. Но информацию, полученную от Гурко, довожу.

— Похоже, Юрий Владимирович, — говорю я, — вы уже меняете историю.

— Похоже, — отвечает он, недовольно, — что меняешь её ты, а мне приходится подстраиваться под эти изменения.

Это не совсем так, поскольку возможное отстранение Черненко — это результат личной встречи Андропова с Брежневым и докладной записки, переданной во время этой встречи.

Мы оба это понимаем, но пусть повредничает дедушка, так и быть…

— Слово для доклада предоставляется председателю КГБ СССР, члену политбюро ЦК КПСС товарищу Андропову Юрию Владимировичу.

В зале, где проводится внеочередное заседание политбюро я не нахожусь, но всё слышу и слушаю через открытую дверь. Кири-Кири с непроницаемым видом, прямой и подтянутый, сидит здесь же. На меня не смотрит. Его бесит моё присутствие. Его бы воля, он бы меня ух…

Андропов выступает в общепринятой многословно-абстрактной манере, хоть и затрагивает острые и злободневные проблемы.

— Таким образом, резкий скачок преступности в Грузинской ССР говорит о сложившейся благоприятной среде и недостаточной профилактической работе, о создании в республике обстановки, в которой преступность не сокращается, но активно растёт и множится, перекидываясь и на другие территории. Это можно назвать термином «бандитские войны». В стране, где ведётся непримиримая и по отчётам МВД успешная борьба с преступностью, имеется республика, где происходят бандитские войны. Это очень тревожный сигнал, товарищи.

Я выглядываю из двери. Щёлоков, приглашённый на заседание, сидит бледный, как приведение. Челюсти сжаты, желваки гуляют.

— Подобная ситуация, — продолжает Андропов, — создаёт опасный прецедент и затрагивает безопасность всего государства.

Он ещё минут десять накручивает словесную лапшу вокруг факта криминальных разборок, имевших место пару дней назад и о бездействии республиканских властей. А потом переходит к следующему пункту своего плана.

— Считаю также, — продолжает он, — что нелегальный оборот наркотических веществ, вызванный ростом криминала в Грузинской ССР, должен быть решительно остановлен. Эту угрозу нельзя недооценивать. За ней стоит повсеместный рост организованной преступности и…

И в таком духе ещё минут десять.

— В свете всего сказанного, считаю совершенно недопустимым вмешательство партийных руководителей, не связанных служебными обязанностями с правоохранительной системой и системой государственной безопасности, в работу МВД, КГБ и прокуратуры. В последнее время появились случаи, когда высокий пост и высокое доверие партии и народа, приводит некоторых наших товарищей к мыслям о вседозволенности и к желанию поиграть в доморощенных пинкертонов.

Не знаю, чьей поддержкой он заручился, наверное, Громыко, Устинова, Пельше и Суслова, который всегда держит нос по ветру. Вероятно, после этого и Леонид Ильич дал добро, проверив кулуарно какие настроения у товарищей. Но без предварительной подковёрной проработки он бы не стал сейчас такие резкие слова говорить.

— Так, буквально несколько дней назад подобное давление на генерального прокурора и на руководителя МВД едва не привело к срыву операции по поимке банды преступников, проводящих сделку с практически промышленной партией наркотиков. И это прямо в Москве, не на территории Афганистана, а вот здесь, товарищи, у нас в самом сердце. Считаю, мы должны принять немедленные, жёсткие и бескомпромиссные меры для изменения сложившейся ситуации, в том числе и законодательные.

— Ну что же, — вступает Суслов, когда Андропов заканчивает. — Товарищи, докладная записка председателя КГБ на имя генерального секретаря ЦК лежит перед вами.

Суслов сегодня ведёт заседание политбюро. Я снова выглядываю и вижу, как он холодно окидывает всех взглядом.

— Если вопросов к товарищу Андропову нет, — продолжает он. — Предлагаю перейти к вопросам к приглашённым на это внеочередное заседание товарищам Рекункову, Щёлокову и Шеварнадзе.

Имя Черненко он не называет. Но тут и так всё понятно. Тот сидит неподвижный, как каменный сфинкс. Спокойный и сосредоточенный. В прения не вступает и вообще ничего не говорит. И именно потому, что всем всё и так понятно, вопросов к Андропову, типа, кто же такие эти зловредные товарищи, не возникает.

В результате дискуссии министр внутренних дел Щёлоков и генпрокурор Рекунков получают взыскания, а Шеварнадзе вылетает из первых секретарей и из кандидатов в члены политбюро. А ещё выясняется, что к нему накопилось немало вопросов у товарища Пельше, председателя комиссии партийного контроля. Но эти вопросы решено оставить на потом.

Леонид Ильич почти ничего не говорит, только смотрит на всех со строгостью арбитра. Впрочем, Шеварнадзе он всё-таки говорит пару слов, отчего тот окончательно сникает.

В заключительной части заседания слово предоставляется секретарю ЦК КПСС, начальнику общего отдела товарищу Черненко Константину Устиновичу. И он коротко, сухо и без сантиментов просит пойти ему навстречу.

— Учитывая ухудшение состояния здоровья, прошу освободить меня от всех занимаемых должностей.

Точка. Товарищи навстречу идут и безо всяких проволочек тут же на месте голосуют за счастливую старость и персональную пенсию с сохранением льгот. Брежнев, мне кажется, смотрит с завистью, но ему этот путь не светит. Впрочем, если Юрий Владимирович быстро наберёт жирку, Ильича можно будет отпустить. Глядишь, и поживёт подольше. Я ему этого желаю.

Секретарём ЦК назначают моего шефа. Назначают, проголосовав единогласно, тем более, что товарищ Романов не смог приехать по причине «внезапных» и очень своевременных беспорядков, учинённых диссидентами, поддерживающими право Польши на выбор собственного пути. Товарищ Щербицкий не желает покидать Украину, товарища Медунова никто не звал на это заседание, а Гришин в этот раз даже и не брался во внимание.

После заседания мы с Кири-Кири подходим к Андропову. Бросаю взгляд на Черненко, но тот меня в упор не замечает. Андропов делает несколько распоряжений по текущим делам.

Кири-Кири выглядит немного растерянным, не понимая ближайших трудовых перспектив. Но я, вероятно, буду часто теперь бывать на Старой площади. Хотя это зависит от того, кто станет новым председателем КГБ и от того, захочет ли Андропов продолжать выслушивать мои «бунтарские» мысли. А то зашлёт куда-нибудь на дальнюю заставу, чтоб служба мёдом не казалась. Я усмехаюсь.

Брежнев, поймав мой взгляд, медленно поднимает руку и делает знак подойти.

— Везде… э-э-э… Брагин, — тихонько скрежещет он, отвечая на моё приветствие.

Лицо остаётся серьёзным, но в глазах проскакивают озорные огоньки.

— Мне э-э-э… Андро… пов сказал, что ты помогал с э-э-э…этим де… лом… Может э-э-э… тебя надо было на место Кости?

— Рано мне, я же ещё в армии служу, — улыбаюсь я.

— Шучу… Приезжай э-э-э… завтра. Юра э-э-э… кино привёз. Новый вестерн. Посмотрим…

Вечером дома я нахожу не только Наташку, но и её тятю.

— Привет, дядя Гена! — улыбаюсь я.

— Ты чего так долго меня вытащить не мог? — щурится он. — Силушку подрастерял? У меня там баба на сносях, а я в казематах сижу.

— Ну, теперь зато к тебе и близко никто не подойдёт, — отвечаю я с улыбкой. — Твоё имя сам Леонид Ильич знает. Слава земная нашла героя.

— Ну ладно тогда, — меняет гнев на милость Рыбкин. — Пусть меня тогда начальником ГУВД ставит.

— Поставит, — уверенно обещаю я. — Вот Щёлоков получит ещё пару выговоров и тебя на его место будем рекомендовать.

— Вот, то-то, — подмигивает Гена. — Это мы могём. Министр из меня, что надо. Только дорогой коньяк пить буду.

— Ну, давайте, к столу, — приглашает Наташка. — У меня всё готово, только тебя ждали.

— Ты не звонила? — спрашиваю я у неё.

Она легко мотает головой.

— Сейчас наберу и приду, вы садитесь, — киваю я.

Гена идёт на кухню, а Наташка остаётся рядом со мной. Я снимаю трубку и набираю номер. И снова слышу гудки. Долгие, равнодушные… Я уже собираюсь нажать на рычаг, как вдруг… сигнал обрывается и в трубке раздаются шорохи, а потом стук, будто её роняют из рук.

— Алло! — тревожно восклицаю я. — Алло! Наташа!

Дорогие друзья, следующая глава появится завтра ночью. Но мне очень не хочется с вами расставаться. Прямо сейчас выходит на старт новая книга. И похожая, и непохожая на эту. События в ней начинаются в 1983 году. Я очень надеюсь, что вы сможете полюбить её героев, некоторые из которых уже попадались вам на глаза в истории про Егора. В общем, надеюсь, вам понравится:)))

https://author.today/work/351448