Воин-Тигр

Авторское послесловие

Семена этой истории были посеяны, когда я, в то врея еще студент археологического факультета, стоял посреди развалин древнего города Харрана (Карры), что на юге Турции, близ границы с Сирией. Жара стояла страшная, по небу ползли тучи, ветер вздымал кулбы пыли, за которыми не видно было солнца. Казалось, меня забросило на край света; совершенно незабываемые впечатления. Так выглядело поле битвы при Каррах, где в 53 г. до н.э. римская армия под командованием Красса понесла сокрушительное поражение от парфян. Ум отказывался верить, что в такую жару еще можно с кем-то сражаться. В книгах мне попадалась история о том, как пленных легионеров увели на восток и больше никто о них не слышал. Насколько правдивы слухи, что некоторым из них удалось бежать и проделать фантастическое путешествие до самого Китая?

В последующие годы экспедиции не раз уводили меня вдоль Великого шелкового пути в серце Центальной Азии, а также по следам древнеримских мореходов, торговые пути которых протягивались далеко на восток, вплоть до Бенгальского залива. Меня завораживали открытия, сделанные археологией Индии на этапе ее становления, в гды британского владычества, как и судьбы моих предков, солдат и авантюристов, связавших свою жизнь с этой страной в девятнадцатом столетии. И раз за разом мои мысли возвращались к легионерам Красса. Не сущесвует ли тут некой связи? Неужели эти люди и в самом деле рисковали всем, лишь бы достигнуть Хрисы - страны золота, хорошо известной купцам? Что за легенды рассказывали им о сказочных богатствах Востока? Что вело их вперед?

Судьба потерянных легионов Красса остается одной из самых интригующих загадок античной истории. Тайна битвы при Каррах заметно будоражила умы римлян; так, поэт Гораций задавался вопросом: "Ужели воин Красса, в постыдный брак вступив с парфянкой, в вражеской жил стране… состарился в доме тестя?.." ("Оды", III, 5) Для императора Августа, заключившего в 20 г. до н.э. мир с парфянами, возвращение легионерских штардартов стало одной из главных политических побед. В честь этого события была отчеканена знаменитая партия золотых и серебряных монет, украшенных надписью "SIGNIS RECEPTIS" - "Штандарты возвращены".

Все дошедшие до нас источники, в которых повествуется о битве при Каррах, основываются на более ранних летописях, ныне утерянных. Согласно Плутарху, Красс вышел в поход "с семью легионами, без малого четырьмя тысячами всадников" ("Красс", ХХ, 1),53 что соответствует примерно сорока тысячам человек. Названий легионов у Плутарха не приводится, однако он замечает, что тысяча всадников "прибыла от Цезаря"; вероятно, имеются в виду две недавние кампании Юлия Цезаря - галльская и британская. В те годы легионы все еще формировались не за счет профессиональных военных, а набирались из "граждан-солдат", срок службы которых не превышал, как правило, шести лет. В моем прологе все вседения о неудавшемся походе, в том числе о дурных знамениях при переправе через Евфрат, смерти Кассия и унизительной участи Гая Пакциана, позаимствованы у Плутарха ("Красс", XIX, XXXI-II) и Диона Кассия ("Римская история", XL, 16-27). По версии Плутарха, Красса умертвил какой-то парфянин, по мнению Диона Кассия - "либо кто-то из его людей, дабы избавить от участи пленного, либо противник - из жалости к тяжело раненному". И далее: "…парфане, по слухам, в знак насмешки залили ему в глотку расплавленное золото". Плутарх уверяет нас, что по итогам кампании, "говорят, двадцать тысяч погибло, а живыми было взято десять тысяч человек".

Единственный намек на дальнейшую судьбу пленных можно найти у Плиния Старшего, который в "Естественной истории" лаконично отзывается о Маргиане, городе к востоку от Каспийского моря, как о месте, куда "после поражения Красса повели римских пленных" (VI, 47). Маргиана, ныне известная как Мерв (Туркменистан), представляла собой одну из парфянских крепостей и фактически - ворота в Центральную Азию. Пленных римлян могли использовать при строительстве крепостных стен, дряхлые остатки которых сохранились до наших дней. Впечатляющая цитадель несколько раз подвергалась реконструкции; при этом крайне любопытно отметить, что в то же самое время в Италии развивались революционные технологии бетонного строительства - факт, из которого я вывел для романа идею о преднамеренной диверсии со стороны римлян.

Теория о ветеранах Карр, сбежавших из Мерва и пробившихся на восток, выросла из спроной интерпретации китайских письменных источников, которая впервые заявила о себе в печати в 1950-х гг. В 36 г. до н.э. династия Хань снарядила военную экспедицию против сюнну - то есть гуннов, укреплявших свои позиции в Центральной Азии, а точнее - в Согдиане. В древней исторический хронике "Ханьшу" содержится рассказ, основанный, по всей вероятности, на живописных работах того времени, о том, как китайцы вели осаду гуннской крепости. Одно из мест можно перевести как "сотня пехотинцев, выстроившихся "рыбьей чешуей"" (IX, XXIV-V).

Отдельные ученые отождествляют этот порядок с testudo, "чепепахой" - древнеримской боевой фигурой, при которой солдаты тесно смыкают щиты; Плутарх упоминает ее, когда рассказывает о битве при Каррах (Crassus XXIV, 3). Также ханьская армия наткнулась у крепости на "двойной деревянный частокол", описание которого до некоторой степени заставляет вспомнить о римских приемах фортификации. На основании двух этих ссылок иногда делается вывод, что на стороне гуннов сражались римские наемники.

Вместе с тем археология Центральной Азии пока что не предоставила нам определенных свидетельств в пользу этой теории. Самой интригующей находкой остается надпись, обнаруженная на юге Узбекистана, примерно в пятистах километрах от Мерва, и полностью приведенная в главе 3 настоящего романа. За ней вполне может скрываться Пятнадцатый легион - либо имперский, основанный в 62 г., либо его предшественник с тем же номером, оставшийся в предыдущем веке. В тысяче километров к северо-востоку оттуда, на берегу киргизского озера Иссык-Куль, раскинулась Чолпон-Ата - огромное поле, усыпанное валунами с петроглифами, то есть наскальными изображениями. По большей части они отражают духовные стороны жизни местных жителей, однако Иссык-Куль служил перевалочным пунктом на Великом шелковом пути, и мой опыт подсказывает, что возможности обнаружения других подобных надписей исключать нельзя. Чуть южнее, в одной из горных долин, мне довелось покататься на лошади, среди предков которой могли быть легендарные ахаотекинцы - небесные скакуны из китайской мифологии, исходящие кровавым потом. На дне самого озера покоятся древние постройки и предметы, ходят слухи о затонувших городах и гробницах, одну из которых приписывают самому Чингисхану; в недалеком будущем на Иссык-Куле начнутся подводные археологические исследования, так что нас может ждать немало замечательных открытий.

В полутора с лишним тысячах километров к юго-востоку, за суровой пустыней Такла-Макан, в сердце китайской провинции Ганьсу затерялась деревня Чжэлайцзай. Есть мнение, что когда-то там располагался Лицзянь - местечко, где теоретически могли поселиться воины, захваченные в плен в битве с гуннами в 36 г. до н.э. Само слово "Лицзянь" предположительно образовано от имени "Александр" и имело, по некоторым версиям, значение "человек с Запада". Среди современных жителей Чжэлайцзая действительно немало зеленоглазых светловолосых людей, хотя анализ ДНК на наличие "западных" генов и не дал однозначных результатов. Древние странники должны были проходить этими местами ближе к концу Великого шелкового пути, на подступах к Сианю, в окрестностях которого располагалась гора Ли, а в горе - гробница Первого императора, Шихуанди.

Братство Тигра в романе - плод авторского вымысла, хотя за основу брались тайные общества, реально существовавшие в Китае, а двенадцать избранных васалов действительно входили в императорскую семью ("Исторические записки", 5). Личная охрана императора Цао Цао, правившего в III веке, была известна под именем "Тигриной концины" и, возможно, возникла на базе более ранней структуры. Можно предположить, что в их арсенал входили бронзовые боевые торопы наподобие описанного в романе; на его реальныа аналог можно полюбоваться в Британском музее. Саму же гробницу, по преданию, охраняли двадцать семей, а здесь уже нетрудно провести параллель с двадцатью современными деревнями, раскиданными вокруг горы Ли. Таким образом, идея потомственных хранителей уходит корнями в саму историю этого удивительного места - одно из чудес Древнего мира, до сих пор не открывших всех своих тайн археологам.

"Перипл Эритрейского моря" дошел до наших дней в виде манускрипта X века, который представляет собой копию оригинала, созданного тысячелетием раньше на греческом языке. Хранится он в библиотеке Гейдельберга и считается одни из самых замечательных документов, оставленных нам античностью. В нем подробно описывается морская торговля, ветви которой тянулись вдоль побережья Африки, от Римского Египта до Занзибара, и через Индийский океан, вплоть до Бенгальского залива. В последние десятилетия интерес к "перипловой" археологии заметно вырос, главным образом благодаря раскопкам в портовых городках на Красном море - Беренике и Миос Хормосе. Упомянутой в романе виллы не существует, однако все перечисленные находки имеют аналоги в реальности: итальянские винные амфоры, приспособленные под воду, тысячи зерен индийского перца, балластовые камни с Индостана и Аравийского полуострова, древесина твердых индийских пород и керамика с юга Индии. На одном из черепков сохранилось тамильское граффити - как и в тексте, имя собственное, известное в регионе. Обнаруженно довольно много глиняных фрагментов с надписями - ostraka; в частности, в Миос Хормосе отыскалась часть архива, некогда принадлежавшего человеку по имени Максим Приск. Ostraka с текстом "Перипла", включая опущенный кусок, - моя выдумка. Вместе с тем кажется логичным, что тратить на черновики папирус, когда под рукой есть керамина, разумный автор не стал бы.

Первые масштабные раскопки в древнем селении Арикамеду, что южнее Пондичерри, проводились в 1940-х годах сэром Мортимером Уилером и Археологической службой Индии. В начале 1980-х исследования возобновились и уже не прекращались. Многие разделяют догадку Уилера, что обилие римских амфор и дорогой утвари указывает на постоянное присутствие в Арикамеду римских торговцев из египетских портов наподобие Береники - или их местных агентов. Через Бенгальский залив и с континента, из Центральной Азии, к ним прибывали экзотические товары наподобие шелка и ляпис-лазури. Не так давно водолазы Археологической службы Индии приступили к изучению прибрежних вод Арикамеду и других мест, упомянутых в "Перипле". Все больше и больше археологов склонны рассматривать отношения Рима с Индией как двусторонний культурны процесс: восточный партнер не меньше влиял на западного, чем западный - на восточного. Поэтому можно смело ждать обнаружения новых населенных пунктов, входивших когда-то в сеть морской торговки, по смелости и масштабам едва ли знавшей себе равных.

В Красном море, в тридцати морских милях к юго-востоку от мыса Рас-Банас, лежит остров Святого Иоанна (у арабов известен как Забаргад), служивший в античности единственным источником драгоценного камня перидота. Вне всяких сомнений, Страбон и Плиний имели в виду именно его, когда писали об острове близ Береники, где добывают некий камень topazai. До сих пор нет ясности насчет местороложения одного из портов Красного моря, упомянутых в "Перипле", - Ptolemais Thêrôn, то есть Птолемаиды Охотничьей. Кроме того, так и не было найдено ни одного корабля для перевозки слонов - elephantegos. С другой стороны, в Красном море найдено несколько римских кораблей с грузом винных амфор. Вероятнее всего, направлялись они в Аравию или Индию. Автор "Перипла" подчеркивает, что на экспорт из Рима шли преимущественно золотые и серебряные монеты: "чтобы торговать на побережье Малабара, нам приходится брать с собой великое множество монет". Это вполне согласуется с жалобами императора Тиберия на постоянную утечку драгоценных металлов (Тацит, "Анналы", III, 54; так-же; Плиний Старший, "Естественная история", VI, 101; XII, 84), как и с изобилием таких монет на юге Индии. Можно с уверенностью утверждать, что в один прекрасный день на дне Красного моря или Индийского океана будет обнаружено римское судно с такими богатствами, что затонувшие сокровища Карибского моря померкнут.

Восстание в Рампе 1879-1880 гг. стало крупнейшим из племенных бунтов, вспыхнувших в период Британской Индии в центральных регионах страны. Чтобы его подавить, в джунгли пришлось выслать подразделение размером с бригаду. Непосредственной причиной бунта послужил налог на тодди, то есть пальмовую бражку, хотя сыграло свою роль и недовольство лесным законодательством, а также развращенность местной полиции. Кампания выдалась долгой, бок о бок с ней шла кошмарная эпидемия тропической лихорадки, а освещали и документировали ее очень скудно. Предложенная в романе картина восстановлена по ежедневным отчетам "Мадрасского военного вестника" и "Мадрасского судебного вестника", переписке частных лиц, полковым архивам и биографическим материалам, рассказывающим об отдельных британских офицерах. В известных мемуарах кампания не упоминается, хотя определенное представление об особенностях стиля и воззрениях типичного офицера инженерных войск на войну в джунглях можно составить по книге лейтенанта Р. Дж. Вудторпа "Лушайская экспедиция 1871-1872 годов", посвященной карательному походу в Бирму. О драматических событиях, сопровождавших начало бунта, писали лондонская "Таймс" и "Нью-Йорк таймс"; помимо прочего, в газетах сообщалось о пароходе "Шэмрок", атакованном тысячей дикарей, и о случившемся с отрядом лейтенанта Гамильтона в джунглях. Но восстание все не кончалось, муссоны и болезни стали ему верными спутниками, и общественный интерес постепенно пошел на убыль.

Слова Гамильтона цитируются по его рапорту, опубликованному 20 агуста 1879 г. в "Мадрасском военном вестнике"; из него следует, что саперы лейтенанта истратили 1050 патронов и уложили по меньшей мере десятерых повстанцев. Своими рассуждениями о лихорадке в главе 5 доктор Уокер обязан Дж. Билдербеку, начальнику медицинской службы Традцать шестого индийского пехотного полка, а если точнее - его отчету за май 1880 г., когда все офицерв-британцы и три пятых сипаев его подразделения слегли с малярией. Койя боролись с лихорадкой спрособом, описанным в главе 9 ("Докладная записка о территории Рампа, район Восточная Годавари", Мадрас 1931, с. 31). С конца XIX века район Рампы мало изменился, разве что джунгли восточной Индии превратились в прекрасное укрытие для партизан-маоистов, да еще к ним стали проявлять интерес геологи, за которыми частенько стоит иностранный капитал.

В одном из рапортов за 1876 г. описываются священные велпу, включая самого могущественного из них - Лаккала (Лака) Раму. Велпу представляли собой бамбуковые трубки, которые полагалось держать в укромном месте. В число анимистических богов джунглей, конда девата, входило и тигриное божество. В томе "Имперского географического справочника Индии", посвященном Годавари, содержится абзац, из которого явствует, что возле деревни Рампа, "рядом с водопадом футов двадцати пяти в высоту, находится храм, образованный тремя огромными глыбами, из которых одна навалена на две другие на манер крыши; проход снабжен дверным проемом, одна из стен тщательно обтесана. Меж глыбами беспрестанно ниспадают струи водопада. Прямо в скале вырезаны грубые подобия лингама и других священных символов".

Элементы индийской иконографии в моем вымышленном храме, в том числе якши и якшини, основаны на скульптурных изображениях из пещерного комплекса в Бадами и других подобных мест. Возле святилища в Рампе и казнили в 1879 г. нескольких полицейских. Вот как описал одно такое "жертвоприношение" очевидец из местных: "Чендрайя лично отрубил ему голову мечом. Они принесли его в жертву Гудапу Мавили" ("Мадрасский судебный вестник", 5 сентября 1879 г.).

В других материалах описывается обряд мерии; иногда его удается завершить, иногда вмешиваются власти. Попадаются известия об обезглавленных человеческих телах. Сцена жертвоприношения у реки вымышлена, но опирается на данные факты, а также отчеты очевидцев, приведенные в книгах "Записки о тринадцати годах службы среди диких племен Кхондистана во имя искоренения человеческих жертвоприношений" (1864) генерал-майора Джона Кэмпбелла (в частности, отсюда позаимствована история о подвиге капитана Фрая, процитированная в главе 4) и "Редди с Буйволовых холмов: к вопросу об аккультурации"54 (1945) Кристофа и Элизабет фон Фюрер-Хаймендорф - одном из немногих антропологических трудов, где подробно рассматриваются лесные племена с верховьев Годавари.

У некоторых персонажей романа существовали реальные прототипы в полевой армии Рампы, заместитель комиссара Центральных провинцый, сопровождал Гамильтона во время упомянутой вылазки в джунгли. В официальном рапорте значится, что вскоре после этого Бедди "скончался от лихорадки" ("Мадрасский судебный вестник", 14 декабря 1881 г.), однако надпись на его могильном камне в Вуддагудеме утверждает иное: "застрелен во время восстания в Рампе" (Х. Ле Фаню, "Список европейских надгробных памятников в районе Годавари", Коканада, 1895). Доктор Джордж Лемон Уокер, занимавший во время восстания в Рампе пост начальника медецинской службы рот "Г" и "Д" полка мадрасских саперов и минеров, действительно родился в Кингстоне (Канада) и выучился на врача в Университете Квинс, что в Белфасте. В 1884 г. его непосредственным руководителем, ответственным за весь полк, стал некто Рональд Росс; впрочем, в историю он вошел как сэр Рональд Росс - человек, который распознал в комарах-анофелесах переносчиков малярии. В число его пациентов вполне могли входить ветераны Рампы, страдавшие от ужасной тропической лихорадки.

Фигура сержанта О’Коннела срисована с сержанта Джона Брауна, который попал в Индию в 1860 г., в 1875-1876 гг. участвовал в Перакской кампании в Малайзии и вышел на пенсию в качестве сержанта-квартирмейстера в 1881 г. Сапер Нарраинсами в конце 1880-х принимал участие в Бирманской и Чин-Лушайской кампаниях. Если говорить о младшем офицерском составе, то Роберт Юэн Гамильтон скончался в 1885 г. от холеры, так как во время англо-афганской войны и бунта в Рампе "здоровье его было подорвано неоднократными приступами малярийской лихорадки". Лейтенанта Уохопа в реальности звали Роберт Александо Уохоб (хотя позднее он начал писать фамилию через "п"); он и в самом деле родился в ирландской семье, но имел родственников в Америке. В конечном счете малярия доконала и его, заставив прежде срока, в 1905 г., выйти в отставку. Впрочем, к тому времени он уже находился в хвании полковника и успел проявить себя едва ли не во всех военных экспедициях на северо-западных границах страны.

Прототипом лейтенанта Ховарда послужил лейтенант Уолтер Эндрю Гейл, мой прапрадед. Из офицеров саперного полка он дольше всех пробыл в полевой армии Рампы. В конце 1879 года его ожидала командировка на вторую англо-афганскую войну, однако затянувшиеся боевые действия вынудили его остаться в джунглях и провести там весь 1880 год. В апреле того же года в Бангалоре умер его сын Эдвард, проживший всего год и пять месяцев. Покинув полк в 1881 г., Гейл и Уохоб профессионально занялись геодезией, оттачивая навыки, получиненные в джунглях Рампы. В 1885 г. Гейл увез свое молодое семейство обратно в Англию и начал преподавать геодезию в Школе военной инженерии в Чатеме, а также взялся редактировать "Профессиональный журнал корпуса королевских инженеров". Как секретарь школы он активно участвовал в академической жизни Королевских инженерных войск, так что наверняка посещал и мероприятия, не имевшие прямого отношения к военным делам, - например лекции по археологии, которая развивалась в Индии бок о бок с геодезией.

Тема вымышленной лекции, которую прочел Ховард в Королевском институте вооруженных сил, вполне сообразуется с широчайшим кругом вопросов, занимавших в тот период умы военных инженеров. В институте хранилась единственная известная коллекция предметов, связанных с восстанием в Рампе: два фитильных мушкета, две сабли и ножны, две бамбуковых стрелы, охотничий дротик, щит и четыре наконечника от стрел. В 1882 г. заведение получило ее в дар от лейтенанта Королевских инженерных войск А.К. Макдоннелла, офицера Мадрасского саперного полка и ветерана Рампы. В 1962 г. музей закрыли, однако к тому времени все упомянутые предметы уже должны были исчезнуть из экспозиции.

Гейл и Уохоб снова встретились в 1889 г., когда ирландца направили в Чатем повышать квалификацию. История с их исчезновением вымышлена. Вместе с тем оба офицера были хорошо знакомы с приграничными областями Афганистана, а потому теоретически готовы к подобным авантюрам. Уохоб без малого двадцать лет отдал Картографической службе Индии, намечая границу с Афганистаном - от Белуджистана до Хайберского перевала и далее. Он славился как умелый альпинист, а оставленные им пограничные знаки дожили до наших дней. Гейл вернулся в Индию и был назначен главным инженером Кветтской дивизии Индийской армии, а также инженером-инспектором Белуджистана. Фактически в его ведении находилась целая провинция, включая беспокойные приграничные области. Вместе с ним в администрации Белуджистана трудился Аурель Стейн - знаменитый исследователь Великого шелкового пути, в то время работавший на британское правительство в качестве археологического инспектора.

Доклады Стейна и полковника Гейла соседствуют в "Отчете администрации территории Белуджистан" за 1904-1905 гг. Более того, Стейн водил близкую дружбу с Робертом Уохобом, который разделял его страсть к классической истории и определил наиболее вероятный прототип горы Аорн, победоносно взятой Александром Македонским в IV в. до н.э. Уохоп (уже под новой фамилией) с большой теплотой упомянут в классическом труде Стейна "О походе Александра к Инду" (1929). За двадцать лет до публикации этой книги в Афганистане оставались еще труднодоступные места, куда практически не ступала нога европейца, - в том числе и легендарные лазуритовые копи, описанные лейтенантом Джоном Вудом в "Записках о походе к истоку реки Окс" (1841). Цитаты из "Записок" приводятся в главах 13, 15 (включая стих на пушту), 18 и 19. Наверняка на том или ином этапе службы и Гейлу, и Уохобу хоть раз довелось - плечом к плечу, быть может, - застыть по дороге в Афганичтан перед Боланским перевалом, созерцая грандиозную расселину, что увлекла столь кмногих солдат и авантюристов в края, где слишком часто вместо сокровищ и славы их поджидала только смерть.

В одной из статей "Профессионального журнала корпуса военных инженеров" за 1889 г. капитан У.Э. Гейл призывает офицеров корпуса быть "в первую очередь солдатами и потом уже - инженерами" (полковник королевских инженерных войск Э. Вуд, кавалер ордена Бани55 3-й степени, "Обязанности королевских инженеров в боевых условиях", т. XV, с. 69-96). И действительно, им давали всю необходимую подготовку для службы в пехотных войсках. В Индии у офицеров, не задействованных в каких-либо кампаниях, немалая доля времени уходила на охоту, так что все они хорошо разбирались в огнестрельном оружии и нередко проявляли себя отличными стрелками. Мне посчастливилось пострелять из "кольта" модели 1851 года с опознавательными знаками Верхней Канады, описанного на страницах романа, а также из винтовок системы "Снайдер-Энфилд" и "Ли-Энфилд". Револьверы Кольта были в почете у британских офицеров во время восстания сипаев 1857-1858 гг., а капсюльные револьверы еще несколько десятилетий не теряли популярности среди искателей приключений наподобие сэра Ричарда Бертона, поскольку с постановкой унитарных патронов в некоторых районах Индии возникали перебои. В 1879 г. на вооружении у Мадрасского саперного полка все еще стояли "снайдер-энфилды", хотя несколькими годами ранее Британскую армию перевели на винтовки системы "Пибоди-Мартини". Многие из них рано или поздно оказывались на северо-западных границах страны и в Афганистане, где старое британское оружие, включая и "ли-энфилды" канадского производства, до сих пор в ходу. Винтовки систем "Ли-Энфилд" и Мосина хорошо послужили снайперам во время Второй мировой войны. В частности, винтовкой Мосина пользовались советские девушки-снайперы, которых называли "зайчатами" в честь их наставника Василия Зайцева. Один из образов в этом романе списан с Людмилы Павличенко, уничтожившей более трехсот противников.

Цитаты из "Перипла Эритрейского моря" представляют собой мои переводы с греческого, выполненные по книге А. Фриска "Le Périple de la mer Érythrée (Göteborgs Högskolas Arsskrif, 33, 1927); в эпиграфе приведен отрывок из глав 63-66, в третьей главе - из глав 41 и 63. Вторая цитата в эпиграфе заимствована из главы 6 "Исторических записок" Сыма Цяня (Columbia University Press, 1993, пер. Бертона Уотсона); из того же источника взяты стихи в главе 4, прославляющие добродетель императора - один из вариантов надписи, вырезанной Шихуанди на камне на горе Ланъе, - и цитата в главе 15. Фрагмент из труда Козьмы Индикоплевста, посвященный Шри-Ланке, приводится в главе 3 по книге Дж. У. Маккринда "Христианская топография Козьмы, египетского монаха" (1-я серия Общества Хаклюйта, т. 97, 1987, с. 365-368). Выдержки из вымышленного дневника лейтенанта Ховарда, живописующие трудности землмерных работ, основаны на предисловии капитана У.Э. Гейла к тому XIV (1888) "Профессионального журнала корпуса военных инженеров", навеянном, несомненно, опытом пребывания в Рампе; чуть ниже использована цитата из доклада достопочтенного Дэвида Ф. Кармайкла, которому после бунта поручили объехать окрестности Рампы и вынести рекомендации на их счет ("Мадрасский судебный вестник", 14 декабря 1881 г., с 1027-1053).

В числе диковинок, привезенных полковником Гейлом из Индии, был латунный меч пата с латной рукавицей, описание которого приведено в данном романе. Похожий меч выставлен в Британском музее (ВМ ОА 1878. 12-30, 818). История этого редкого вида оружия уходит корнями к эпохе монгольских завоеваний в Индии, если не к более ранним временам. Сохранилось не так много визуальных источников, позволяющих увидеть его в действии; один из них представляет собой миниатюру XVII в., запечатлевшую маратхского князя Шиваджи в пылу битвы с большим пата в руках (ее репродукция представлена в книге: L. Langles, "Monuments Anciens et Modernes de l'Hindoustan",1821). По композиции сцена напоминает Александрову мозаику в Помпеях, от которой я отталкивался при изображении рельефа в индийской пещере. Моему деду сообщили, что пата оказался у нас "во время восстания", но дальнейших подробностей не последовало. Фотографии меча, а также офицерского комодика из камфорного ферева, подзорной трубы, старинных книг, древних монет и образцов оружия, упомянутых в романе, можно посмотреть на сайте www.davisgibbins.com.