Воин-Тигр

Глава 6

Лейтенант Джон Ховард поправил саблю на боку и, устало привалившись к обгорелому пеньку тамаринда, допил остатки воды из фляжки. Теперь все заняли позиции по краям прогалины, и ему можно было ненадолго расслабиться. Он прихлопнул очередного москита, ужалившего его сквозь форму - насквозь пропитавшуюся потом и липнущую, точно вторая кожа. На ноге лейтенанта расплылось пятнышко крови - то ли след еще одного москита, то ли порез от местной травы, полосовавшей лицо и руки не хуже стали. Он мысленно поблагодарил доктора Уокера, который уговорил его обмотать икры и лодыжки кусками грубой ткани. Однако здесь любая рана была чревата неприятными последствиями, и Ховард очень надеялся вновь оказаться под бдительным надзором Уокера до того, как инфекция заявит о себе. Он достал часы из кармашка. До заката четыре часа. Еще час, и нужно будет разворачиваться. В джунглях им этой ночи не пережить.

Он убрал часы на место. Его правая рука - та, что какой-то час назад спускала курок, - до сих пор подрагивала. Ховард сжал пальцы в кулак, стараясь унять дрожь. Левой рукой отстегнув кобуру от портупеи, он вынул револьвер, откинул барабан и стал проверять, все ли капсюли твердо сидят в своих гнездах.

- Вам надо бы обзавестисть более современным револьвером.

Присевший рядом Уохоп смотрел на лейтенанта с нескрываемым беспокойством - очевидно, предательская дрожь не ускользнула от его взгляда.

- С этим револьвером мой отец защищал нас во время восстания. Тогда он не подвел. Называйте это суеверием, если угодно.

- Если бы не боязнь поднять тут шум, я бы не устоял перед искушением попрактиковаться из своего на тех собаках, - заметил Уохоп. - В Афганистане мне довелось увидеть, как стая диких псов разорвала раненого человека на клочки в считанные секунды.

Убрав оружие в кобуру, Ховард огляделся. Они сделали привал на участке, поросшем колючками и низкорослым кустарничком. Когда-то койя расчистили его под земледелие, но ушли, когда почва истощилась, и теперь джунгли восстанавливали свои права. Поодаль, на небольшом расстоянии друг от друга, сидели с полдюжины псов и тихо наблюдали за людьми. Их поджарые продолговатые тела напомнили Ховарду о собаках, которых в полку использовали во время ширкара - охоты на птицу и другую мелкую дичь в окрестностях Бангалора. У этих зверей охота тоже была в крови: они трусили за отрядом от самой реки, вдоль тропы, что петляла среди могучих тамариндов, обросших чудовищными лианами, с которых так и сочилась влага. Всю дорогу было до странности тихо, словно мохнатые и пернатые обитатели джунглей застыли в нерешительности - то ли пятаться по норам от наступающего муссона, то ли устроить привычную какофонию. Или, быть может, их пугала близость злых духов, наводнивших - по словам муттадара - джунгли после жертвоприношения. Туземцы сейчас разбредались по деревням со своим кровавым уловом, и духи успокояться, лишь когда жертвенные дары примет земля…

Тут Ховард почувствовал, что становится пленником собственного не в меру разыгравшегося воображения, соскальзывает в какую-то бессмыслицу, над которой его разум уже не имеет власти. Он прикрыл галаза. Возможно, это первые признаки лихорадки, еще не знакомого ему состояния.

От вида собак у него вновь подступила тошнота к горлу. Охотничьи псы, опустившиеся до падали самого презренного сорта… На их мордах до сих пор поблескивала красная влага. Безумная толпа схлынула с берега, но после нее остались хрящи и кости - и собаки, лакающие из кровавой жижи в ямах… На одно ужасное мгновение Ховарду примерещилось, что звери пришли за ним - точно нажатием на спусковой крючок он не разорвал обряд, а стал его частью, обратился в жреца, готового устроить еще один кровавый пир до заката.

- Бесполезно, - подал голос Уохоп. - Минуту назад мне почудилась вспышка гелиографа, но, видимо, это был обман зрения, игра света на мокрых листьях. Сейчас надеяться уже не на что.

Он принялся складывать прибор - деревянную треногу с подвижным зеркалом, пр помощи которого в джунглях передавали код Морзе. Ховард рывком вернулся в реальность и тут же вспомнил о компасе. Определив азимут, он покачал головой. Шестьдесят лет назад лейтенант Эверест писал о необычайной прозрачности воздуха в индийских джунглях, но проявлялось это свойство только после больших ливней, а ближайший был еще впереди. Десять минут назад, когда они забрели на прогалину, поросшие лесом предгорья еще виднелись сквозь вечернюю дымку, и гелиограф мог бы им пригодиться. Но теперь в долины сполз густой туман и повсюду, даже в стволах саперских винтовок, правила бал сырость.

- Если бы не буйная растительность, отсюда еще можно было бы увидеть "Шэмрок", - сказал он Уохопу. - Однако Гамильтон утверждает, что дальше путь до деревни идет через самую чащу. Можете припрятать гелиограф на этой вырубке. Нам он уже не понадобиться.

Из зарослей показалась еще одна фигура в хаки и пробковом шлеме - Гамильтон. Задержавшись на краю прогалины, он стал что-то подбирать с земли. Глаза лейтенанта очерчивали темные круги, и Ховард задумался, стоило ли тянуть юношу обратно в джунгли после рискованного побега от туземцев. И снова в его душе всколыхнулась злость на Бебби, но противиться гневным чувствам он не стал - парадоксальным образом они помогали ему сохранять спокойствие. Если бы дело было в одном чиновнике, его бы оставили на съедение тиграм и гиенам, но бросать в беде четверых саперов Ховард не намеревался.

Плюхнувшись рядом с ними, Гамильтон вытряхнул на землю горстку стреляных гильз.

- С местом я не ошибся. Здесь мы остановились и дали по ним залп, - прохрипел он осипшим голосом. - Трех или четырех удалось подстрелить, но остальные тут же их подобрали и скрылись в джунглях. Он пристально посмотрел на Ховарда. В глазах юноши стоял странный болезненный блеск - верный признак лихорадки. - Нам зачем-то выдают винтовки и штыки размером с алебарду, нас учат тактическим приемам, сработавшим в битве при Ватерлоо. А надо идти за ними в джунгли, выслеживать их и убивать, как один зверь убивает другого. Нужно научиться играть по их правилам - и превзойти их, дать животным инстинктам возобладать над приличиями. Нам нужно стать дикарями.

Ховард встретился с ними глазами.

- Перво-наперво нам нужно разыскать чертова Бебби и поскорей убираться отсюда. Так значит, вы не уверены, какой тропой идти дальше?

- На нас сильно наседали. Я только сейчас обнаружил, что с этой прогалины в долину ведут три тропы. Придется нам довериться муттадару.

Он мотнул головой на полуобнаженного туземца, присевшего на краю вырубки. Голову муттадара укутывал бордовый тюрбан, подаренный ему Бебби, - знак официальных полномочий. В руках он по-прежнему стискивал драгоценный бамбуковый футляр. Ховард вздохнул и перевел взгляд на Гамильтона. Наверное, все они потихоньку теряют рассудок из-за этой лихорадки. Белки глаз у окружавших его людей пожелтели, щеки потеряли румянец. Ему вспомнились слова доктора Уокера. Подлая лихорадка самого пагубного, затяжного типа. Вдруг по всему телу Ховарда пробежал озноб. Рука его все еще тряслась. Он искренне надеялся, что причина в одной нервозности.

- Ну хорошо, - обратился он к Уохопу. - Скажите хавильдару, пусть следит, чтобы саперы держались на расстоянии пяти шагов друг от друга. Оружие держать на полувзводе. Не забывайте, этим людям под силу идти по нашим следам, как тиграм.

Полчаса спустя тропа вывела их к журчащему ручейку глубоко в джунгляъ. Едва покинув прогалину, они окунулись в сумрачный древесный туннель, в котором само понятие неба становилось немыслимым, терялось в густой листве. Здесь все кишело паразитами: тучи москитов поднимались из каждой лужи с застоявшейся водой, пауки размером с канарейку прыгали людям в волосы, стоило на минуту снять шлем; в каждой сырой лощинке прятались пиявки, готовые ни с того ни с сего присосаться к человеку. Теперь же отряд словно бы всплыл на поверхность, и над головами саперов встало грозовое небо, подсвеченное вспышками далеких зарниц. Ховард вытер пот, струившийся с лица, и опустил фляжку в солоноватую заводь у ручья.

Внезапно раздался выстрел. Отбросив фляжку, лейтенант выхватил оружие и вскочил на ноги. В нескольких ярдах впереди стоял Гамильтон. Дуло его револьвера смотрело на землю. Через дорогу переползала гигантская кобра, и по глупости Гамильтон открыл по ней огонь. Ховард вполголоса выругался. Зачем поднимать такой шум? А змею между тем только ранило. Неожиданно она сделала рывок, извиваясь и подскакивая, словно безумный плясун, и вцепилась в ногу одному из саперов. Тот вскрикнул и без чувств повалился на землю. Гамильтон извлек саблю из ноежн и обезглавил тварь. Муттадар начал активно жестикулировать, потом нырнул в джунгли и вскоре вернулся с непонятной зеленой массой. Пережевав ее, он вложил получившийся комок в рот саперу. Через несколько секунд раненый открыл глаза и сел прямо, как палка. Поначалу его дыхание было очень частым, но постепенно и оно стало успокаиваться. Двое солдат на всякий случай придерживали пострадавшего.

Оправившись наконец от изумления и убедив себя, что сапер действительно выжил, Ховард убрал револьвер в кобуру и снова окунул фляжку в ручей. Тут же подскочил муттадар, оттолкнул руку лейтенанта и стал показывать на нож кукри, висевший у одного из саперов на поясе. Ховард бросил на проводника озадаченный взгляд, потом кивнул хавильдару. Тот наставил на туземца свой большой капсюльный пистолет и сделал разрешающий жест. Вооружившись кукри, муттадар направлися к бамбуковой рощице у берега и постучал по одному из толстых стеблей. Послышался глухой плеск. Проводник сделал шаг назад и полоснул ножом по бамбуку - наискось, чтобы не расщепить. На землю выплеснулось с чашку кристальной чистой воды. К муттадару тут же подбежали солдаты и принялись наполнять опустевшие фляги из стеблей, один за другим падавших под ударами острого как бритва лезвия.

- Сначала дайте напиться саперу Нарраинсами, - произнес Ховард на хинди. - Нужно, чтобы он мог идти без посторонней помощи.

Хавильдар вручил солдату, привалившемуся к стволу тамаринда, флягу с водой. Только тогда Ховард начал тревожно озираться. Звук выстрела и крик пробудили джунгли ото сна, и вместо неуверенных редких попискиваний кругом воцарилась ужасная какофония - стрекот, вопли, завывания. Откуда-то издалека донеслось гортанное ворчание тигра, быстро переросшее в могучий рев, от которого сотряслась земля. Собаки тут же сорвались с места и, пронзительно тявкая, исчезли в зарослях. Солдаты побросали фляги и схватились за оружие. Муттадар упал на землю и свернулся в клубочек, исходя дрожью и постанывая. При этом он монотонно бубнил себе под нос мантру, которую Ховарду уже приходилось слышать.

- Он говорит, это конда девата - одержимая женщина в обличье тигрицы, - прошептал лейтенант Уохопу. - Она пожрет любого, кто забредет в лес после жертвоприношения. И кровь священных жертв слизывает она, а вовсе не собаки.

- Обычного тигра для меня более чем достаточно, - пробормотал Уохоп, успевший вытащить револьвер.

- Ворожба и суеверие, - произнес Ховард на хинди, с серьезным видом кивнул хавильдару, после чего сказал пару ободрающих слов перепугавшимся саперам. В памяти всплыли болезненные фантазии, что одолевали его самого на прогалине, но он усилием воли отогнал их. Все эти люди зависели от него. Он окинул взглядом ручей, потом обратился к Гамильтону: - Узнаете это место?

Молодой человек кивнул.

- Мы оставили Бебби и саперов примерно в полумиле вверх по течению. Тогда русло было почти сухим, но лощина довольно узкая, и в случае дождя нас просто смоет. Джунгли по обеим сторонам непроходимы. Просмотрите в просветы между листьями, небо уже почти черное. Нельзя тянуть время.

И Ховард повел отряд дальше. Поначалу русло шло по отлогому склону, а под ногами саперов похрустывали камешки и сухой песок. Тут и там в стенах ущелья проглядывали темно-красные прожилки песчаника. Иногда дорогу перегораживали огромные валуны, поросшие мхами и папоротником; тогда приходилось выбираться из лощины и перелезать с другой стороны. Вскоре подъем стал круче, а русло - уже, и обветренные стены ущелья вставали на двадцать и более футов над их головами. То и дело им встречались следы безумств предыдущего муссона: в местах, где взбесившийся поток перехлестывал через скалы, за ним оставались вырванные с корнем деревья и поваленные камни. Взобраться на обрыв теперь было бы невозможно, и Ховард понимал: если разразится буря, им несдобровать. В небе уже сверкали вильчатые молнии, доносились громовые раскаты. Рокоту стихий вторили все лесные создания - то тревожа барабанные перепонки диссонансом,то подвывая в тон. Казалось, в джинглях настраивается какой-то дьявольский оркестр, разыгрывая прелюдию к неотвратимому разгулу небес.

Ховард прогнал беспокойные мысли прочь и упрямо зашагал дальше, на несколько ярдов обгоняя остальных. Когда он обогнул очередной валун, что-то скатилось по грязи обрыва и замерло у его ног. Это была тыква-горлянка размером с человеческую голову. Ховард машинально пнул по ней - и лишь тогда заметил странное клеймо. Быстро прошлепав по жиже, он перевернул тыкву и растоптал ее, пока она не попалась на глаза саперам. Клеймо представляло собой примитивное изображение человека на виселице. Муттадар рассказывал ему о таких. На самом деле саперов никто не пытался предостеречь - тыквы-маячки оставляли для конда девата. По поверью, они притягивали злого духа, как запах падали - гиену. Сердце у Ховарда колотилось как бешеное. Он поднял глаза к неприступной стене леса над обрывом, смахнул с век дождевые капли - и все равно ничего не увидел. Впрочем, угроза исходила не только от тигра. До деревни было уже недалеко, и между стволами мелькали человеческие силуэты. Он окинул взглядом оставшуюся часть подъема. Вдруг лейтенанту померещилось, что у ближайшего речного порога стоит ребенок в накидке и машет ему руками. У него перехватило дыхание. "Кажется, я начинаю бредить". Тут же в памяти всплыла сцена на речном берегу, потом роковой выстрел - и наваждение сгинуло.

Он двинулся дальше и вскоре достиг начала перекатов. Поток на глазах набирал силу: струи красно-бурой воды, пробивавшейся через песчаник, уже мешали им идти. Из двух древесных стволов, поваленных по обе стороны ущелья, сочился багровый сок, пачкая камень. У Ховарда появилось чувство, будто он забрел в кровавую реку. Неужели его затягивало в мир колдовства и ужаса, с которым он сроднился, нажав на спусковой крючок? На миг он потерял равновесие - и тут же провалился во что-то по самую талию. Вовремя подоспевшие Уохоп и Гамильтон успели его подхватить.

- Нужно было вас предупредить, - задыхаясь, проговорил Гамильтон. - Из-за водопада русло стало как зыбучий песок. Нам пришлось чертовски попотеть, пока мы тут спускались. Под листьями и прочим мусором кроется настоящая западня.

- Далеко еще идти? - поинтересовался Ховард, стараясь держать себя в руках.

- Сразу за водопадом. Скоро будет мост, а с него можно выйти на тропу между деревней и храмом. Мы оставили Бебби и саперов рядом с ней.

- За нами следят, - сказал лейтенант.

- Так вот почему вас заинтересовала эта тыква, - откликнулся Уохоп.

- Почему они не трогают нас? - спросил Гамильтон. - При желании весь отряд можно было бы перебить, как свиней на скотобойне.

Ховард повернул голову. С природной ловкостью перескакивая с камня на камень, рядом с офицерами материализовался муттадар. Как и прежде, в руках он крепко сжимал драгоценный бамбуковый футляр.

- Думаю, дело в муттадаре - все-таки он колдун. Хотя бунтовщики знают, что он их предал, на нем могут лежать какие-нибудь охранные чары.

- Благодаря идолу? - предположил Уохоп.

Ховард кивнул.

- Только из-за него он до сих пор не удрал от нас. Демоны джунглей и конда девата пугают его не меньше, чем остальных туземцев, но благие намерения - вернуть на место похищенную святыню - гарантируют ему безопасную дорогу до самого храма. А поскольку мы не побоялись сунуться в джунгли после жертвоприношения, некие сверхъестественные силы могли приписать и нам.

- Эти дикари неисправимы,- пробормотал Гамильтон. Щеки его покрывал лихорадочный румянец. - Если они и дождуться от меня чего-то сверхъестественного, то это будет оружейный залп.

- Подержите.

Достав из заплечного мешка одного из солдат веревку, Уохоп протянул один ее конец Ховарду. Затем вскочил на валун у подножия водопада и стал ловко перебираться с камня на камень, вытравливая веревку. Вскоре его фигура была уже едва различима во мгле, футах в тридцати над отрядом. Наконец взмахом руки он призвал остальных последовать его примеру. Следующие десять минут ушли на подъем. Саперы взбирались по одному за раз, сняв сапоги и перекинув винтовки за спину. Наверху обнаружился небольшой бамбуковый мостик. С него отряд вышел на прогалину, окаймленную зарослями пушистого тростника. Ярдах в пятидесяти виднелся еще один каменистый склон, поросший с джунглями. Неожиданно хавильдар сделал какой-то знак рукой, и один из солдат сорвался с места. У глыбы на дальнем конце прогалины засела горстка саперов со штиками на изготовку. Они принялись что-то кричать подоспевшему товарищу на хинди, но было уже слишком поздно: тот вдруг беззвучно провалился под землю. Гамильтон и Ховард осторожно повели остальных по его следам и вскоре оказались у ямы.

- Господи, нет! - прошептал Гамильтон. - Я ведь знал о ней, но не предупредил. Кажется, я немного не в себе.

Снизу донесся и тут же оборвал омерзительный булькающий звук. Превозмогая тошноту, Ховард склонился над краем ямы. Тигровая ловушка. Яма была довольно глубокая. На дне торчали острые бамбуковые колья, для твердости обожженные на огне. Один из них вошел саперу, угодившему в ловушку, в затылок, насквозь пробил череп и теперь на добрый фут выдавался над тюрбаном несчастного. От удара шею индуса вывернуло под неестественным углом, а голова держалась на честном слове. Туловище село на колья, как на вертел. Сглотнув комок, Ховард отошел от ямы и подпустил саперов. Потом он отвел в сторонку хавильдара, перекинулся с ним парой слов на хинди и лишь тогда вернулся к офицерам.

- Я попросил его поднятьсо дна винтовку и амуницию, - пояснил он. - Товарищи погибшего захатят его похоронить.

- Гнусная работенка, - пробормотал Уохоп.

- В таком виде они его не оставят, - пожал плечами Ховард и зашагал к другому краю прогалины.

В душе его нарастал гнев. Теперь Бебби за многое придется ответить. Но через несколько мгновений лейтенант понял, что они опоздали. Четверо саперов, оставленных для охраны Бебби, стояли с оружием в руках по углам примитивного бамбукового паланкина. На нем лежало потное, едва прикрытое одеждой тело, в котором не осталось и намека на жизнь. Ховарду уже доводилось видеть, как немилосердно холера обходится с человеческой внешностью, но сейчас перед ним было нечто поистине омерзительное. Лицо мертвеца приобрело серый оттенок, в безвольно разинутом рту виднелись сгустки запекшейся крови. Но чем ближе он подходил, тем беспокойнее ему становилость. Глаза Бебби явно вылезли из орбит, но кто-то грубо вправил их обратно. Наконец Ховард подошел вплотную к трупу, зажимая нос, чтобы не чувствовать запаха экскрементов, и все сразу встало на свои места. Посреди лба у Бебби красовалась большая дыра.

Подоспевший хавильдар бросил изможденным саперам несколько слов и, дав им напиться из фляжки, по очереди потребовал у каждого объяслений. Послушав немного, Ховард направился к Уохопу и Гамильтону. Несмотря на мрачную безысходность сцены, гнев его по-прежнему не утихал. Он показал на труп:

- Этот болван приказал саперам идти в Рампу на переговоры с мятежниками. Мейстный проводник сообщил ему, что среди них можно будет найти и Чендрайю. Один из саперов сходил на разведку. Подобравшись к окраине деревни, он насчитал четыре, если не больше, сотни туземцев. Думается, у реки несколькими часами позже мы видели ту же самую шайку. Сапер вернулся сюди и доложил обо всем Бебби. Он и его товарщили видели, что сотворили мятежники с захваченными в плен полицейскими. Теми, которых казнили на берегу, дело не ограничилось. Еще двух убили прошлой ночью возле храма, на глазах у наших людей. Тем не менее Бебби по-прежнему настаивал, чтобы саперы вернулись в деревню.

- Вероятно, он бредил, - подал голос Уохоп.

- Просто вы не знали этого человека, - проговорил Ховард, стиснув зубы. - Однако не успели они выйти в путь, как на них напали. Произошла перестрелка. Бебби получил пулю и скончался.

Опустившись на колени, Уохоп изучил зияющее синеватое отверстие во лбу мертвеца, затем приподнал его голову. С обнаружившейся под ней липкой массы тут же взмыл рой черных мух. Заднюю часть головы Бебби снесло напрочь, осколки черепа засели в земле. Уохоп бросил взгляд на офицеров и тихо сказал:

- Это не мушкетная пуля. Стреляли из "снайдер-энфилдов". В Авганистане я повидал, на что способно наше оружие.

Ховард с отвращением взглянул на рану, потом на свою правую руку. Та до сих пор подрагивала. После недолгих размышлений он подозвал хавильдара и заговорил с ним на хинди:

- Что ж, не повезло. В лбюбом случае холеры ему было не пережить. Проследите, чтобы его немедленн похоронили. И передайте нашим саперам, что никаких переговоров с врагом им вести не придется.

- Слушаюсь, сагиб.

Выслушав хавильдара, четверо саперов закивали Ховарду и полезли в заплечные мешки за складными лопатками. Ховард с презрением посмотрел на тело.

- Если бы он занимался делом, восстания никогда не случилось бы.

- Пойдут слухи, что его застрелили свои, - прошептал Гамильтон.

- Стреляли из мушкета. Так утверждают саперы. На них напали. Об этом и напишем в рапорте, - решительно возразил Ховард.

- Если вым еще выпадем возможность его составить, - вставил Уохоп. - Что будем делать теперь?

На Ховарда вдруг навалилась смертельная усталость. Сняв шлем, он потер обритую голову и поднял глаза к низко нависшему небу.

- Выходим через двадцать минут. Саперам должно хватить этого времени. Гамильтон, будьте так любезны, не давайте им тянуть. А мы с вами, Роберт, наведаемся в тот храм. Вы ведь видели там что-то необычное, Гамильтон? Резьбу, надписи? Впрочем, сейчас мне хочется одного - вернуть на место этого проклятого велпу и убираться отсюда. Едва ли муттадар даст нам уйти живыми, если мы не выполним условия сделки.

Оставив Гамильтона и саперов за туманной пеленой, два офицера вышли на северный конец прогалины, где уже знакомый им ручей вновь низвергал водопадом и уходил вбок. Сквозь брызги виднелись три огромные глыбы. Одна была повалена поверх двух других на манер притолоки, образовавшуюся щель закрывала поставленная на попа каменная плита. До сих пор муттадар следовал за ними по пятам, но стоило ему увидеть святилище, он сорвал тюрбан и с выпученными от страха глазами присел на корточки, бормоча что-то напаспев себе под нос. Ховард опустился рядом, пытаясь уловить в его словах хотя бы крупицы смысла.

- Это место наводит на него невыразимый ужас. Идти дальше его ничто и никто не заставит.

- А я полагал, это храм его богов, - удивился Уохоп.

- Он понимает, что должен вернуть идола, но страшится гнева конда девата, духа-тигра. Говорит, нам теперь самим придется отнести святыню в храм.

- Но тогда он останется без защиты. Повстанцы наверняка его убьют.

- Духов он боится гораздо сильней, чем смерти.

Ховард принялся убеждать муттадара, показывая в сторону саперов, но теперь туземец сидел совершенно неподвижно и смотрел в одну точку, будто в точку, будто в трансе. Вдруг он трясущимися руками потянулся к тыквенному сосуду, который повсюду носил с собой, поднес его ко рту и стал жадно глотать пальмовую брагу. Тогда Ховард взялся за бамбуковый футляр и тянул, пока пальцы муттадара не разжались. С обеих сторон футляр был заткнут деревянными пробками и запечатан каким-то твердым смолистым материалом. Ховард встал и вернулся к Уохопу.

- Может быть, вскроем? - предложил тот, с любопытством поглядывая на футляр. - Скоро он захмелеет и перестанет обращать на нас внимание.

Ховард обратил взгляд в сторону храма. В нагромождении валунов ему вдруг почудилась тигриная морда, у которой вместо глаз и ушей были каменные выступы. Он покачал головой.

- Давайте покончим со всем этим. Я дал ему слово. Не хочу обращаться с этими людьми как с дикарями.

Они прошли немного дальше. Слева от входа в святилище обнаружилась ниша, вырубленная в скале. На двух толстых стеблях бамбука покоилась крыша из жердей и пальмовых листьев, образуя подобие террасы. На первом плане рядком выстроились колья, увенчанные побелевшими от солнца черепами, некоторые из них - слоновьи, тигриные, кабаньи - поражали размерами. Позади стояли два шеста подлинней, обвешанные грязными перьями. С каждого свисало по куску гниющей, сочащейся чем-то плоти. Ховард давно почувствовал этот запах, но списал его на Бебби. Теперь тошнотворная сладковатая вонь подсказала ему, что здесь разложение началось гораздо раньше. В памяти лейтенанта всплыл рассказ саперов. Двое полицейских. Он заставил себя приглядеться. Под ногами казненных покачивались на веревках два ножа. Кожи на проломленных чеперах не было, глаза трупам выкололи. Примети какое-то движение, Ховард опустил глаза и увидел толстую крысу, убегающую с каким-то ошметком в зубах. Он поспешно отвернулся и, подавляя тошноту, зашагал ко входу в святилище, где уже стоял Уохоп.

- Давайте поскорей уйдем отсюда, - севшим голосом выдавил Ховард, привалившись к влажной глыбе. В висках его гулко стучала кровь.

- Сначала надо закончить, - отозвался Уохоп. Он провел пальцем по трещинке на плите. - Резьбп по камню. Потрясающая работа. Чьи руки это сделали?

- Попробуйте толкнуть плиту.

Стоило Уохопу положить руки на плиту, она подалась. За ней обнаружился довольно широкий проход: с некоторыми неудобствами офицеры довольно широкий роход: с некоторыми неудобствами офицеры смогли бы пройти по нему в один ряд - навстречу зияющей тьме. Они осторожно ступили внутрь. Ховард достал из латунной коробочки, хранившейся в мешочке у него на поясе, огниво и от пропитанного керосином трута зажег небольшую свечу. Подняв ее, он тут же наткнулся взглядом на грубо вытравленное изображение лингама - фаллоса. Вскоре выяснилост, что подобные резные символы окружают их со всех сторон. У этих примитивных узоров было много общего с рисунком на тыкве, который Ховард видел в овраге.

Офицеры медленно двинулись дальше. Откуда-то спереди сквозь толщу камней доносился шум водопада. Вдруг Уохоп запнулся; бросившись ему на выручку, Ховард выронил бамбуковый футляр. С Уохопом все обошлось, но футляр с одной стороны расщепился. Внутри пальцы Ховарда нащупали нечто похожее на бумагу. Присев, он сразу понял, обо что споткнулся его товарищ: на полу стояла неглубокая каменная чаша, наполненная какой-то густой темной жидкостью, от которой шел слабый металлический запах. Ховард поднес свечу поближе и увидел собственное лицо в сверкающем багровом ореоле. Ему вспомнились слова муттадара: жрец читает будущее по чаше крови.Он снова вгляделся в чашу, но на сей раз его глазам предстал лишь желтый огонек свечи. Тогда Ховард чуть склонил голову - и увиденное заставило его в изумлении открыть рот и вновь выронить футляр. На миг правая рука лейтенанта погрузилась в густую теплую жидкость. Он поспешно вытащил ее и принялся яростно отряхивать, разбрызгивая алые капли по стенам туннеля, потом вытер о мундир.

- Мне сейчас привиделось нечто невыразимо жуткое, - хриплым голосом пояснил он. - Тигры, черты, скорпионы.

- Он у вас над головой, - отозвался Уохоп.

Ховард поднял свечу. Ну конечно же. В крови отразились резные изображения с потолка. Собравшись с духом, он всмотрелся перед собой:

- Кажется, мы уже в святилище. Если не ошибаюсь, то возвышение в центре - алтарь.

Он подобрал с пола бамбуковый цилиндр и аккуратно перешагнул через чашу. В мерцающем свете свечи перед ним предстали фигуры с более плавными очертаниями - рельефные фигуры с масками вместо лиц, словно застывшие посреди танца.

- Мне они знакомы, - пробормотал Ховард. - Когда ребенком я жил в Бихаре, моя нянюшка-айя26 водила меня в похожие пещерные святилища. Это Парвати, жена Шивы. А на той стене шагающий Вишну низвергает демона. - Он перешел в главный зал. Здесь свечи уже не хватало, чтобы как следует осветить стены. - Но эти отличаются от других. По-моему, это воины. Нужно будет повнимательней осмотреть их.

- Нельзя ли мне воспользоваться свечой?

Уохоп присел перед алтарным возвышением правильной формы, которое явно выселки из той же породы, что и святилище. Березно приняв из рук Ховарда огарок, он осветил камень с левого бока.

- Боже правый.

- Что там?

- Надпись. И на известном мне языке.

- На каком?

Уохоп не ответил. Лейтенант молча наблюдал, как желтый шарик света быстро движется взад-вперед вдоль поверхности камня. Со стороны быловидно лишь, что на алтаре вырезаны буквы. Вдруг на середине четвертой строки свеча зашипела и потухла, и мужчин окружила тьма, нарушал которую лишь тусклый серый свет, сочащийся из прохода.

- Ну же, - взволнованно заговорил Уохоп. - Посветите мне. Кажется, одну строчку я могу перевести.

Оставив цилиндр возле алтаря, Ховард поспешно вытащил огниво. Из-за сырости ему пришлось долго работать кресалом, пока трут не начал тлеть. Прикрыв его рукой и дав пламени разгореться, лейтенант с осторожностью передал светоч напарнику. Тот поднес ег к алтарю и принялся читать, но вскоре пламя добралось до его пальцев. Охнув от боли, Уохоп выронил трут. Послышалось шипение, и офицеры вновь очутились в темноте.

- Все, - констатировал Ховард. - Ну так что же?

Молчание. Придерживая пострадавшую руку, Уохоп невидящим взглядом уставился на камень. Наконец силуэт пришел в движение, и Ховард смутно разглядел в полумраке бородатое лицо.

- Это латынь. Sacra iulium sacularia. Хранитель небесного камня. Остальных слов я не сумел разобрать.

- Я уже слышал это, - прошептал Ховард. - В детстве, от айи. Небесный камень. Самоцвет бессмертия.

Снаружи донесся оглушительный грохот, за которым последовал раскат грома. Вспыхнула пороховым зарядом молния, и на миг в ее свете проявились очертания существ, что бурлящей массой устремились к офицерам со всех сторон, - богов и богинь, демонов и грозных тигров с мордами, искаженными ужасом и болью; выше всех мчались, точно всадники апокалипсиса, жуткого вида наездники. Ховарду показалось, что были в этом круговороте и римляне. Римские легионеры. К нему вернулось чувство, впервые охватившее его в джунглях, когда подняли гам лесные звери. Он положил ладонь себе на лоб. Лоб горел, а рука по-прежнему тряслась. Пригибаясь, они с Уохопом побрели к выходу. Шум водопада заметно усилился. По коридору уже хлестали дождевые струи, разбиваясь фонтанами гигантских капель. Вдруг Ховард явственно уловил бой барабанов, который уже слышал утром на реке, - казалось, он доносился со всех сторон, то нестройный, то ровный и ритмичный. Лейтенанту стало страшно. Он всмотрелся во мглу, разыскивая взглядом муттадара, и увидел скрюченное, утыканное десятками стрел тело, под которым расплывалась темная лужа. Казалось, под напором дождя труп исчезает на глазах. Офицеры ползком вернулись в главный зал. Ховард достал револьвер, Уохоп последовал его примеру. Примостившись в одной из ниш, они пожали друг другу руки.

- Да поможет вам Бог, - проговорил Ховард.

- Если уцелеем, пусть это место останется нашей тайной, - сказал в ответ Уохоп. - В надписи говорится еще кое-что интересное.

- Если пробьемся к месту, где оставили саперов, то належда есть.

Прежде чем двинуться к выходу, Ховард нашарил во тьме над алтарной плитой предмет, который заметил немного ранее, латунную рукавицу в форме тигриной головы. Из пасти зверя торчал ржавый клинок. Лейтенант задумчиво погладил навершие собственной сабли, но быстро отказался от начального замысла и просунул ладонь в рукавицу, обхватив пальцами поперечину. Почти такую же тигриную морду он видел на входе в храм - ухмыляющаяся пасть, раскосые глаза…

- Очевидно, эти люди испытывают нешуточный страх перед тиграми, - объяснил он. - Поскольку эта вещь хранится в святилище, ей наверняка придают какое-то священное значение. Возможно, она вселит в них благоговейный ужас.

- У меня есть одна мысль, даже лучше вашей. - Уохоп подхватил с пола бамбуковый футляр и продемонстрировал напарнику. - Свою часть сделки вы выполнили - помогли муттадару вернуть его бесценного идола в святилище. Но сейчас, я там пологаю, бедняге уже нет дела до подобных вещей, так что мы вполне можем позаимствовать реликвию еще на какое-то время. Есть возможность, что повстанцы будут, как раньше, держаться на расстоянии, если заметят ее.

На фоне ревущего дождя и громыхающих барабанов вдруг послышался треск саперских винтовок, за ним последовали крики. Ховард вздохнул. По крайней мере от фитильных мушкетов в такой ливень никакого проку туземцам не будет. Неожиданно все вокруг сотряс чудовищный удар - на этот раз била не молния, толчок шел из-под земли. Офицеры приготовились к худшему. Откуда-то сзади донесся грохот обвала,и глыба над их головами зримо шевельнулась. Ховарду вспомнился тигр, рычавший в джунглях. Не затаился ли зверь где-нибудь поблизости? Потом лейтенант вспомнил о своем сыне. Вспомнил о том, что натворил. Он взвел курок револьвера и взял клинок на изготовку. На долю секунды Ховард ощутил себя отчужденным от собственного тела. Словно со стороны он наблюдал за двумя британскими офицерами, готовыми нырнуть за пелену дождя и стать историей. Собравшись с духом, он взглянул на Уохопа.

- За дело.