Волчья осень

Глава 10. 15 октября, воскресенье, вечер и ночь

Вообще-то первой мыслью было сходить к бабке Зине, но это я отмёл – переть к ней через всю деревню в начинающихся сумерках желания почему-то не возникало. Никуда она не денется, утром всё равно будем селян собирать. А вот с мальчишкой я бы с удовольствием поговорил сейчас – он и не боится особо, и фольклор местный знает, и живёт почти с краю. Если его, конечно, мать выпустит под вечер.

– Хозяйка! С Колей можно поговорить? – позвал я, постучав по калитке рукоятью пистолета. Небо на западе было ещё светлым, хоть и алело вовсю – полчасика у меня точно есть.

В почти неосвещённом окне – скорее всего жгут свечи, а то и лучину, – что-то мелькнуло, и через минуту, чем-то прогремев в сенях, во двор вышел мальчишка. Один. Вышел и так и остался стоять. Одет был всё в то же – ободранная куртка, скорее всего перешитая из пальто, и шапка-треух с оторванным ухом. Этакий беспризорник двадцатых годов двадцатого века.

– Подойди, не бойся, – поманил я его. Подумав, убрал пистолет в кобуру – вытащу, если надо.

Мальчишка осторожно приблизился, но вплотную не подошёл – метров пять между собой и мной оставил.

– Как же тебя мать выпустила одного, вечером и к незнакомому? – по инерции спросил я и почти сразу понял, что сморозил глупость.

Пацан шмыгнул носом и пояснил то, что я и так уже понял:

– Вон в том доме не вышли после того, как позвали – так дом сразу и сожгли.

Твою мать. Реально, люди запуганы дальше некуда… Как они вообще выжили? Тут человеческий облик потерять можно на раз.

– Боишься?

– Нет.

Отвечает односложно – видимо, чтобы не сболтнуть лишнего.

– Нравится так жить?

– Кто ж нас спрашивать будет, – философски заметил пацан, и у меня защемило в груди. Ну да, их уж лет десять никто не спрашивал…

– Почему звери не приходят в деревню? – спросил я.

– Так ходячие лес стерегут, – равнодушно сказал мальчишка. Учитывая местный жаргон, «ходячие» – это зомби. Значит, моё предположение оказалось верным. А что? Дёшево и сердито. Людей для экспериментов могли и в деревне набрать, и из рейдов привезти.

– В деревню ходячие не забредают? – в тон мальчишке уточнил я.

– Не. Ангелы говорили, что у них приказ. И чтобы мы в лес не заходили далеко.

Ну правильно, тюрьма без стен… То ли зомби прибьют, то ли звери сожрут, если мертвяков проскочишь.

– А чужаков тут не бывало? Незнакомых?

– Не. Только свои, из крепости.

Значит, если связные и были, то мальчишка их не видел… Ничего удивительного, если связные – доппели.

– Староста ваш пропал, – попытался прощупать я почву. – Он бандитов во всём слушался?

– Слушался, и нам велел, – по-взрослому пожал плечами мальчишка. – Теперь нового выберут.

– Кого?

– Дядю Гришу, наверное. Он хозяйственный, – деловито предположил Колька.

– А бабка Зина? – не утерпел я.

– А она сама по себе, – мальчишка ответил по привычке равнодушно, но в глазах его наконец-то появился интерес. – А почему тебя зовут Волк? Ты и правда меченный волком?

– А те, – я мотнул головой в сторону монастыря, – что бы на такое ответили?

Получилось резковато, и мальчишка попятился. Так, стоп, палку перегибать нельзя.

Пацан молчал, и я решил исправить ошибку:

– Ты извиняй, малец. Я оттуда, где детей не бьют… просто так. Но ответ хочу услышать.

– Врезали бы, – угрюмо выдавил мальчишка. – Плетью.

– Но у меня ты спросил. Почему? Испугался ты уже потом, я это видел.

Мальчишка задумался, а потом выдал:

– Те, что с тобой были, не такие. Да и ты не такой. И баба Зина сказала, что всё кончится.

Хм. То есть, пацан всё же понял разницу между нами и бандитами, пусть и на подсознательном уровне. Ну что, попробовать ковать железо, пока горячо?

– Ты знаешь, кого она называла «Древним», когда говорила? – задал я самый главный вопрос.

– Неее, – мальчишка замотал головой так быстро, что я подумал – вот-вот отвалится. Потом остановился – видимо, размышлял. – Зверь это, вот что. Древний зверь. Он выбирает того, кто будет главным после него, и отдаёт ему свою силу…

Ерунда какая-то. Учитывая всё сказанное, я бы предположил, что речь идёт об оборотнях. Но ведь всем известно, что оборотни передают свою «силу», или как это назвать, через укус. Даже те самые первородные, которых упомянул Ильин – и укушенный становится обычным оборотнем. Первородные, видимо, размножаются по-старинке, половым путём – и хорошо, если не у нас, а в тех реальностях, откуда они к нам понабежали… Это ничуть не «передача» силы, это обычный природный процесс. Даже с поправкой на искривлённую природу других миров.

Соколов, по словам бабки, знает. Но он вообще много чего знает, и в голову ему не залезешь, увы…

– А вот ещё спрошу, – решился я. – Ты слышал, что бандиты оттуда, – опять жест в сторону монастыря, – для чего-то используют кровь?

– Так они кровь всегда собирали, – не удивился и не испугался мальчишка. Ошалеть, до чего местная жизнь пацана довела… – Люди говорят, они ей поят тёмных, которые им служат.

Ну да, можно было и не спрашивать. Обычные сплетни. Откуда он знает правду?

– А кто-то видел этих тёмных?

– Нет! – замахал руками Колька. – Чур меня, чур!

Ну да, тупик. Но, по крайней мере, бандиты сами не пьют кровь – либо делают это незаметно. Вампиров нам только не хватало. Всё же интересно, зачем им кровь… В леднике было минимум литра два, а то и больше. Какая-то особая кровь? Вполне может быть. Даже не факт, что человеческая. Думаю, что наши заберут её на анализ – так что основные характеристики точно узнаем.

– Ладно, малой, – вздохнул я. – Иди домой, ложись спать. С завтрашнего дня у вас начинается новая жизнь.

Я обернулся только в конце улицы, но фигурка мальчишки ещё была видна во дворе дома…

Спать не хотелось. Набрав в кружки чаю из титана, мы с Коляном долго сидели на рельсах рядом с паровозом. Дежурство мне выпало на утро, в самое собачье время – с двух до четырёх, смена Коляна должна была скоро начаться, и мы болтали обо всём понемногу. Справа от монастыря всё ещё плясали отблески погребального костра, потом и в самом монастыре поднялось зарево – значит, ещё что-то жгут. Шума нет – значит, всё штатно. Маша полчасика посидела с нами и ушла в вагон – греться, как она сказала, хотя у прогретого локомотива было не холодно.

Я поделился с Ильиным тем, что услышал от Кольки, и приятель ничуть не удивился. Правда, предположений о том, что мог иметь в виду мальчишка, тоже не высказывал.

– Знаешь, Волк, я всё думаю – а смогут здешние сами-то жить? Одни, без бандитов? – вдруг сказал Колян. – У них ведь этот, как его, симбиоз – одни командуют, другие выполняют. Не смогут эти крепостные сами жить. Не смогут… Главное они не умеют – решать. Отбили у них это за десять лет, начисто отбили.

– Точно, – согласился я. – Но ведь с собой их не заберёшь.

– Да можно забрать, – пожал плечами Ильин. – Места хватит. И расселить есть где, если разобраться – в деревнях руки нужны. Но ведь не поедут, зуб даю.

– А начальство наше что говорит?

– Торопов говорил – да пошли они, силком никого не потащим, своих проблем хватает, – поделился Колян вполголоса. – Я их разговор слышал… Да и здесь базу строить никто не будет – слишком далеко. Хотя было бы интересно, будет база – можно с разведкой и дальше прокатиться. Глядишь, и до Богородицка доехать, считай треть дороги мы проехали, а то и больше.

– Нужен тогда ещё поезд, и не один, – отпив чая, предположил я. – И здесь обосновываться плотно. Насыпи, рельсы… Работы непочатый край. Как думаешь, ваши, из Гидростроя, пойдут на это? Это ж сколько ресурсов вбухать надо. И техника нужна.

– О чём и речь, – вздохнул здоровяк. – Дело для энтузиастов…

– Лучше бы мост через нашу реку восстановить, – поднял я вопрос, над которым много раз думал. – Предполагаю, что это дело тормозит наш Колледж.

– А они могут, – кивнул Ильин. – Им же надо показать, что без них никак…

Я открыл было рот, чтобы сказать, что с Колледжем явно затевается что-то большое и мутное, но мне помешали – мимо нас протопала осмотровая группа, уставшая, грязная и злая. От них разило бензином и гарью.

– А ты вовремя ушёл, Волков, – сказал один из Гидростроевских парней, с которым мы были вместе в «лаборатории». – Там в подвале ещё одна комнатка, и в ней частей тела – как в мясной лавке.

– Они там, похоже, франкенштейна делали, – добавил другой, из нашей боевой группы. – Из частей сшивали, скорее всего, потом собирались оживить. Огромный, вдвое больше человека. Мы это мясо даже носить никуда не стали, спалили вместе со зданием. Гадость какая…

Вот оно что. Кажется, это называется «голем». А что, то же самое, что и зомби, если разобраться-то. И практически неубиваемое – видели мы нечто подобное в районе старого капища… Не это ли имел в виду мальчишка, когда говорил о «тёмных»? Тогда всё встаёт на свои места – кровь явно нужна для ритуалов.

Ильин встал, мельком глянул на часы:

– Сейчас ребята утихомирятся – ложись и ты, Волк… Надо выспаться. А я пойду, мне уже пора.

Он ушёл куда-то в сторону головного вагона. Подождав, когда в вагоне станет более-менее тихо, я поднялся внутрь. Конечно, все спальные места в сохранившихся «купе» были заняты, несколько человек спали на широких скамьях вдоль стен, Каращук храпел, сидя на откидной полке в углу зала и облокотившись на простенок, в противоположном конце вагона двое часовых стояли у камеры с пленным…

Я нашёл местечко у стола и уснул, кажется, ещё не успев донести голову до столешницы.

Разводящий разбудил меня за 10 минут до смены и даже полил мне в тамбуре на руки водой из ковшика – туалеты в вагоне вполне ожидаемо не работали. Место досталось там же, где вечером дежурил Колян – на первом вагоне, рядом с пулемётным гнездом. Практически остриё – есть ещё, конечно, дозоры, но туда ставили не «вольных», вроде меня, а испытанных ребят из боевой группы.

Было довольно прохладно, особенно после тёплого вагона, но зато сон улетел моментально.

– Ну как, тихо? – поинтересовался я, проверяя свой карабин.

– Нормально, – отозвался старший. Всего нас было трое – расчёт пулемёта и я, причём расчёт сменился раньше. У них вообще своя сетка дежурств, чтобы у пулемёта всегда был опытный наводчик. – Хорошо хоть мы с луной на пост встали, а то вообще темнотища была.

Я нашёл взглядом ночное светило – да, серп уже тоненький, но какой-никакой свет даёт. Перемигиваются в прорехах облаков звёзды. Поблёскивают рельсы впереди – та колея, по которой мы проехали до конца станции, она единственная вычищена колёсами поезда, остальные ржавые. Значит, подрастянуло облака – днём солнца в принципе не видно было. А луна-то убывающая, серп вправо смотрит. Только б опять призраки не вылезли, только и подумал я – мы за городом, неупокоенных тут небось уйма, учитывая соседство. Хотя, на этот случай прожектор есть – сейчас погашен на всякий случай, лучше уж полагаться на естественный свет, пока он есть. Деревня-то точно сейчас сидит по домам, носа на улицу не кажет.

Интересно, а что будут делать дозоры, если обнаружат призрака? – почему-то подумал я. В принципе, ребята должны быть испытанные, пальбу вряд ли поднимут, но ощущения те ещё, не каждый выдержит – это я по себе помню. Не обделался только потому, что за Машу волновался, ну и зелья хряпнул… Да и призрак незлой оказался.

А откуда здесь могут быть злые? Бандиты пришли уже потом, когда тела стали утилизировать. Да и вообще, призраки – очень тонкая материя. Поди пойми, что нужно неупокоенным…

Час прошёл спокойно, хотя несколько раз возникало странное ощущение – словно на меня смотрят. Невидимый взгляд будто сверлил, аж до ломоты в висках, по ощущениям – откуда-то с левой стороны линии, из леса. Предположив, что стоит докладывать обо всём необычном, я сообщил о необычном ощущении старшему – но выяснилось, что больше никто подобного не испытывает. Значит, воображение разыгралось… Давно ж известно – «чувство пристального взгляда» вырабатывается у всех, кто был «на боевых», тот же Пашка Плотников не раз рассказывал. То есть, ребята из боевой группы должны были почувствовать взгляд гораздо раньше меня.

Вообще, ночь за городом – те ещё ощущения, даже при пулемёте. Несколько раз в ночи начинала орать какая-то то ли птица, то ли неизвестная тварь – долго, заунывно, даже не знаю – обычная или попавшая к нам через пробой. Вроде при той ночёвке в поезде тоже что-то похожее было… Слышался и далёкий вой, не понять, с какой стороны – волки, наверное. Опять волки… Даже в нашем мире поговаривали, что они по зиме из деревень собак утаскивают – что уж говорить о здешних местах. Начинается волчья осень – поздняя.

Где-то к трём часам низины заволокло туманом. Ну да, здесь же сплошные болота вокруг, влажность высокая… Странно, что только сейчас натянуло, не с вечера. Туман лежал тонкими пластами, будто бы белёсо отсвечивая при свете полумесяца.

– Смотри, – прошептал пулемётчик, показывая в сторону монастыря.

Фигура появилась на краю станции, словно вынырнув из низины, заполненной туманом. Знакомая, полупрозрачная, серебристо отсвечивающая в лунном свете – призрак, конечно же. Вот вспомни его, называется… И близко, и полусотни метров не будет. Как он внешние кордоны прошёл?

– Призрак, – точно так же прошептал я, садясь на корточки, чтобы меньше торчать из-за капонира. – Указания есть?

– Осветить прожектором, – старший взялся за рукоять прибора, стоявшего ниже ствола пулемёта на небольшой треноге, положил палец на тумблер выключателя. – Короткой вспышкой.

– Погоди, – схватил я его за руку. – Чуть буквально погоди…

Я узнал фигуру. И ничего удивительного, что она прошла внешнее кольцо постов – секреты не стали себя раскрывать, прекрасно понимая, что для поезда, оснащённого прожекторами, призрак неопасен. Бесформенная хламида, платок, укутывающий голову – перед нами, несомненно, была бабка Зина… или тот, кто хотел создать её образ.

Но умеют ли призраки так вот морочить голову?

– Это местная знахарка, – пояснил я остальным. – Виделся с ней буквально сегодня. И…

…И ты хотел зайти к ней, Волк – но не зашёл, отложил на утро. Но если она появилась тут в облике призрака – значит это всего одно.

Она уже мертва.

Как она там говорила? Что-то вроде «мне недолго осталось». Твою мать, как обидно – ведь знала же бабка, знала, как мне попасть домой! Что она молола про ключ? Да и дураку понятно, что для открытия пробоя должен быть какой-то ключ, тот самый, которого мне не хватило тогда, в горящем доме! Что может стать ключом? Что, мать вашу???

А амулет тёплый. Да что ж такое-то, блин? Может, не работает? Или я слишком далеко от Иксении?

– Я поговорю с ней, – решительно прошептал я, поднимаясь с корточек. – Не свети, сделай доброе дело, а? У меня есть фонарь, если что.

– Был бы ты моим подчинённым, дал бы тебе по шее, – проворчал боец. – Вали, вольный. Если что – никто не виноват. Но нашим доложу.

– Доложи, какие проблемы, – буркнул я, вешая карабин на шею. – Но если я не схожу, всю жизнь себя винить буду…

Я спрыгнул с платформы, захрустев обомшелым щебнем – звук в ночной тишине показался мне оглушительным. Опять завопила ночная тварь, и вновь захотелось завыть ей в тон – по-волчьи.

Серебристый полупрозрачный силуэт стоял всё там же, у крайнего рельса, и я зашагал к нему. Внутри всё то сжималось от странной жути, то клокотало – не в последнюю очередь от ненависти к себе. Кто мне мешал поговорить с бабкой по-нормальному при первом визите?

– Доброй вам ночи, – вполголоса сказал я, подойдя метров на пять – ближе не рискнул. – Баба Зина, я не ошибся?

– Не ошибся, – прошелестела бестелесным голосом призрак, распуская на голове платок. Откинула его, открыв морщинистое лицо пожилого человека с растрёпанными патлами реденьких волос.

– Вы говорили, что вам недолго осталось, – решился я.

– Я знала, – безразлично сказала старуха. – Много лет живу. Пришли и за мной. Пора, давно пора…

Бестелесный голос завораживал, мне казалось, словно между мной и фигурой настроилась некая энергетическая связь. Выйти один на один с призраком, да ещё и по своей воле – ты рехнулся, Волков!

– Ты спросил не всё, что хотел, – прошелестела бабка. – Спрашивай. У тебя три вопроса, или пока не скроется луна.

Так… Вот он, шанс. Спрашивать надо быстро, и первым делом – самое важное.

– Какой именно ключ позволит мне вернуться в свой мир? – прямо спросил я. Вроде нормально сформулировал…

– Тот ключ, который подойдёт к нужной двери, – разбила мои надежды старуха. Ну а на что я рассчитывал? В таких случаях получить конкретный ответ почти нереально. Попробовать ещё раз?

– Какое свойство должно быть у этого ключа? – рискнул я.

– Ключ должен связывать тебя и то место, куда ты хочешь попасть, – бесстрастно отозвалась бабка.

М-да, тоже загадка… Но, может быть, обдумав, удастся понять, что это может значить? Ладно, оставим это. Надо быстро задавать третий вопрос, а то получится, как со старым проводником… Спросить про мою ауру? Мимо, не смогу быстро сформулировать. Как вернуть домой Машу? Тоже не стоит, вернусь я – уверен, что смогу протащить и её. Что же? Из сегодняшнего, про меченного и Древнего?

– Как передаёт свою силу Древний? – ляпнул я, почти не думая. Кольнул странным ощущением амулет – коротко и быстро, почти незаметно.

– Кровью зверя и смертью зверя, когда закроется Глаз Ночи, – прошелестела старушка. На мгновение лицо её изменилось, превратившись в озорное и простецкое личико румяной деревенской девчонки – и призрак, подмигнув, растаял у меня на глазах, словно втянувшись в расстилающийся у его ног туман.