Волчья осень

Глава 26. 21 октября, суббота, утро

В Управу я пришёл в девять, и первое, что увидел – суетящихся бойцов у «козелка». Почти не удивился, увидев среди них Антоху Горюнова.

– Волков, давай в машину, – распорядился боец. – Раз ты здесь, поедешь с нами.

– Куда? – не очень понял я. Вообще-то я предполагал, что буду работать с Каращуком – вопросы-то не закрыты. К тому же, у меня есть определённые предположения по узлу связи.

– Давай, садись быстро, по дороге расскажу, – не стал распространяться Антоха. – Каращук распорядился, чтобы взяли тебя, если успеешь прийти.

УАЗик резво рванул с места, разбрызгивая грязь. Нас в нём оказалось четверо, все с автоматами – ну, кроме меня, – разве что без пулемёта в самой машине.

Машина рысью пролетела Космонавтов, свернула на Советскую, и только после того, как проехали притихший Колледж, Антоха, сидевший рядом со мной сзади, сказал:

– Вызов из Кикино. К ним из леса вышел какой-то странный человек. Без денег, без документов, без оружия. Грязный, как чушка, и обосравшийся, как последний бродяга. Но на вид приличный, городской. Позвонили минут пятнадцать назад. Шеф, как услышал, сразу сказал – если успеешь прийти, взять тебя с собой, и доставить этого бродягу как можно быстрее.

Очень интересно. Конечно, это не изгой – те городскими не выглядят. Но чтобы за бродягой погнали даже не патруль, а машину боевой группы – это что-то новенькое.

И только потом до меня дошло.

Лес напротив Кикино всего один – можно сказать, «тот самый», всё остальное пространство вокруг – поля. Значит… значит, «гость» вполне мог прийти со стороны Виковщины. А это совсем другой коленкор…

Мысль настолько зацепила меня, что я даже не заметил, как прошли КПП – только потом сообразил, что дежурный колдун ничего не сказал. Выходит, я пока что не раскрыт.

На полях лежал утренний туман – точнее, уже его остатки, а вот утром он явно был плотным, как молоко. Водитель, негромко матерясь, вёл машину по раскисшей дороге – развезло её намного сильнее, чем вчера. Начались дожди – всё, туши свет. И то долго держалась погода в этом году, обычно заряжает намного раньше, ещё в начале октября.

Ворота нам открыли после короткой переклички, и мы въехали в деревню. Почти сразу подошёл мужчина с «калашом», смутно знакомый по одной из прошлых поездок – кажется, Толик.

– Прямо к дому старосты, там в сарае вашего человечка заперли, – сказал он. – Странный какой-то, дикий совсем. От каждого куста шарахался и лепетал что-то про Змея Горыныча. Спросите на месте.

Горюнов странно посмотрел на него, потом на меня, но ничего не сказал, и водитель осторожно повёл машину по единственной деревенской улице. А улица выровнена, кстати, не хуже, чем многие в городе, и утрамбована неплохо. Деревня немаленькая, с километр в длину, то есть размером с ту же Виковщину – но, в отличие от неё, жилая и процветающая. Вон «нивы» в проулках стоят, навстречу попался старый «ЗИЛок», чем-то гружённый – явно в город. Между Кикино и Вокзальным машины обычно идут без сопровождения – направление считается спокойным, да и близко совсем.

Дом старосты, своего рода местный «сельсовет», стоял справа от дороги – выкрашенный в красно-кирпичный цвет, добротный и старый, небось ещё в начале двадцатого века построенный хорошо и надолго. У калитки скучал охранник с СКСом.

– Игнатич просил не беспокоить, у них там совещание, – пояснил он, лузгая семечки. – Этот в сарае, щас открою.

Игнатич – это староста, Лев Игнатьевич. Крепкий пожилой мужик, явно из бывших колхозников, местный апокалипсис застал во вполне сознательном возрасте и, как я понимаю, именно он и сделал так, чтобы эта деревня вполне себе жила и работала.

Горюнов кивнул – видимо, у начальства уже всё было оговорено, и староста нам сейчас не нужен.

– Мы его вымыли, дали шмотки, он грязнющий был, – говорил охранник, ни на секунду не отрываясь от семечек, пока мы шли по двору. – Вообще лыка не вяжет, но не пьяный.

Позвенев ключами, он открыл небольшой висячий замок, распахнул пошире дверь – впрочем, в сарайке и так было довольно светло из-за щелей в стенах. Скорее всего, сарай дровяной – а, точно, вон поленница у стены сложена, уже начали запасаться на зиму. Топят тут дровами либо тоже торфом, хранят в основном на общем складе, по домам разносят по необходимости. Почти колхоз.

Человек сидел у стены на клочьях соломы, обхватив руками согнутые в коленях ноги, и выглядел свернувшимся в клубок. Горюнов деловито вытащил смартфон, сделал снимок, кивнул – значит – не доппель. Человек поднял голову…

Твою мать.

У меня не самая шикарная память на лица, но Юру Колтырина я прекрасно помню – благо два раза оказывались с ним вместе при очень интересных обстоятельствах.

Глаза парня расширились, он медленно расцепил руки:

– Сссергей Мммихалыч?

– Волков, шеф гениален. Не зря сказал – взять тебя с собой, – хмыкнул Антоха. – Не глядя – в десятку… Кто это, знаешь его?

– Колдун, – просто сказал я. – Знакомый, и даже не шапочно.

– А, выкормыш Бурденки, – задумчиво протянул Горюнов. – Интересно, с чего в таком виде…

Да, пованивало от парня даже сейчас. Антоха сделал знак – один из бойцов, подойдя, за шиворот поставил Колтырина на ноги. Тот не сопротивлялся, выглядел безучастным, как кукла, но взгляда от меня не отрывал – видимо, уцепился за знакомое. Интересно, что же произошло?

– Привет, Юра, – просто сказал я. – Не скажу, что хорошо выглядишь. – Переглянувшись с Горюновым, продолжил: – Что с тобой случилось?

Взгляд парня стал чуть более осмысленным, он попытался улыбнуться – как тогда, в машине, когда я показал, что помню, как его зовут. В этот раз у него не получилось.

– Зззмей… Гггаврилыч… Тттроих… Сссразу… Ооотпустил ммменя…

– Где? – вклинился Антоха.

– Ввв… – парня заклинило, слово он сказать так и не смог, но Антоха, опередив, закончил за меня:

– Виковщина?

Судорожно сглотнув, колдун кивнул.

– Тааак… – мельком глянув на меня, Горюнов скомандовал: – Ребята, грузите его. Повезём в город.

– Кукукуда? – пролепетал колдун.

– К Бурденке твоему, куда ж ещё – огрызнулся Антоха, и Колтырин рванулся так, что двое бойцов его еле удержали:

– Нет! – у него даже заикание пропало. – Не в Колледж, нет! Не хочу! Не буду! Здесь хочу, в сарае хочу, – и он забился в истерике.

Мы с Антохой удивлённо переглянулись. И так было ясно, что Колледжу этого колдуна никто не отдаст, особенно теперь – впрочем, он-то об этом не знал. Напуган, исключительно напуган – буквально до усрачки. Что же произошло в Виковщине? Никакого «Змея Гаврилыча» там не было… хотя, я ж видел в истинном облике всего двоих. Кто знает, что могут остальные трое. Съездить бы – но нет, сейчас этого точно делать не стоит. Сначала надо, чтобы он успокоился, и поговорить.

Радует уже то, что колдунов в Виковщине встретили неласково. Вот уж никогда бы не подумал, что отнесусь к этому настолько цинично – как Каращук тогда, в Волково… Маша, всё из-за Маши. Ради неё я на многое готов.

– Свяжите его и грузите, – распорядился Антоха. Сделал шаг к колдуну, влепил ему одну за другой две пощёчины – голова парня так и мотнулась туда-сюда, но истерить он прекратил. Висел на руках бойцов, тупо глядя перед собой.

– Слушай сюда, – спокойно сказал Горюнов. – Если будешь вести себя тихо – поедем к нам. Вымоем, переоденем, накормим. Ты всё расскажешь. Договорились?

И по тому, как вяло кивнул молодой колдун, было ясно – лёд тронулся…