Воронье гнездо

Глава 21 Бестолковая игра

– Ты хочешь помочь мне, Слав? Ты пришел, чтобы меня освободить?

Этот голос… Я почувствовал, как мурашки прошли по затылку и спустились ниже по позвоночнику. Женский голос. Он холодный, словно лезвие ножа, и пугающий, как шепот мертвецов…

– Кто ты? – глухо отозвался я. – Подскажи, как мне найти тебя? Я постараюсь помочь.

– Значит, ты спасешь меня? – требовательно спросила незнакомка.

– Спасу!

На мгновение повисла мрачная тишина. Я находился в каком-то коконе, темном и глубоком. Ничего не видно. Не слышно. И хотя голос неизвестной пугал меня, я желал, чтобы он звучал, ибо пустота ужасала в разы сильнее…

– А что, если я не хочу, чтобы меня спасали?

Настала моя очередь замолчать и задуматься. С кем я разговариваю? Это призрак, отпечаток? После того как мы упокоили дух Федора Ильича, я был уверен, что каждый из обитающих в Вороньем Гнезде отпечатков стремится уйти из этого мира.

– А ты не хочешь уходить?

– Я не знаю, – будто пропела она. – Но ты, Слав, не мой герой. Ты вообще не герой. Ты – никто…

– Постой! – простонал я, когда кокон начал сжимать меня, намереваясь превратить в лепешку. – Подожди…

Полуденный свет ударил в глаза, я машинально прикрыл их ладонью. Голова гудела, я никак не мог собраться с мыслями. Что случилось? Что со мной произошло?

Помещение было мне незнакомо. Небольшая комнатка, побеленные стены, одно окно с желтой занавеской в крупный цветок, старая мебель и часы. Огромные часы с грузом-ходунком. Их тиканье щелчками отдавалось в больной голове. Тик-так, тик-так. Отвратительное приспособление.

Я попытался подняться, но из-за резкой боли в ноге снова упал на постель. Схватился за конечность, щурясь от неприятного, щиплющего ощущения, и подтянул ее к себе.

– Не лапай, – прохрипел стоявший рядом человек. Я не послушал и тут же получил по руке. – Не тереби рану, говорю!

– Воды, – так же хрипло отозвался я и разлепил глаза.

– Ромашковый настой с клюквой, – отрезала Аглая Васильевна. – Нужно снять воспаление.

– Почему… почему царапина так болит? – снова поморщился я. Рану жгло. – Эта птица бешенством болела?

– Птица как птица. Другая гадость тебя покалечила.

– Какая гадость?

– А я почем знаю? – присаживаясь на кровать и осторожно заглядывая под повязку на моей ноге, фыркнула Аглая Васильевна. – Ничего, до свадьбы заживет.

– Что это за дрянь? – спросил я, выцепив взглядом зеленую жижу на ране.

– Тысячелистник, календула, ромашка и мята. Все из моего сада.

– Еще бы подорожник приложили… Может, лучше обычных антибиотиков купить? Как-то мне нехорошо.

Аглая Васильевна не ответила, снова приложила повязку к ране и поднесла к моим губам кружку с отваром. Я выпил горьковатую жидкость.

– Который сейчас час?

– Два доходит.

– Бабушка меня точно прибьет, – простонал я. – Мне нужно идти.

– Лежи, – не давая подняться, отчеканила Аглая Васильевна. – Вчера к ней Глеб забегал, сегодня – Зоя. Она сказала, что решит проблему с твоей бабкой.

– И… как она собралась это сделать?

– Я сказала, что ты остался у меня. – Появившаяся в дверном проеме Зоя выглядела уставшей. – И это было действительно плохой идеей… Теперь мы с тобой не только вместе, но и почти женаты! Боже, да она теперь мечтает, что внук обоснуется в деревне и будет вести свое хозяйство!

– Жесть, – отозвался я.

Еле подавив смешок, я с благодарностью посмотрел на подругу. Зоя сказала, что сегодняшний день я могу полностью посвятить выздоровлению, ибо бабушка передала аж два пакета продуктов и до следующего утра точно не ждала меня дома.

– Ну как ты? – спросила Зоя, присаживаясь возле меня так же, как до этого сидела Аглая Васильевна. – Ты бредил ночью.

– Ты была здесь?

– Да, мы все были. Ты нас напугал.

– Мне снился сон. Снова…

– Снова? – непонимающе переспросила она.

– Да, снова. Снова странный сон. Но прошлый был не про меня, а про Аглаю Васильевну, а в этот раз… В этот раз нечто говорило именно со мной. И, кажется, оно… она не хочет, чтобы мы упокоили ее дух.

– Значит, правда всё? – крякнула Аглая Васильевна, снова появляясь в комнате. – Вы отправляете души туда, где им положено быть?

– Мы проделали это только один раз, – честно ответил я, – но нам удалось упокоить дух Федора Ильича, лесника из дома на болоте. И он хотел уйти. Он был благодарен.

– Конечно, они хотят уйти. Дед уже который год приходит ко мне и плачет… Просит спокойной смерти, а получить не может.

– Я был прав. Вы видите их!

– Я вижу только деда. Но иногда замечаю и другие странности, творящиеся в деревне. Хотя, после того как смирилась с тем, что мне не удастся покинуть Гнездо, перестала обращать на них внимание.

– Почему вы не забыли? Я имею в виду, моя бабушка не верит…

– Я знаю, – оборвала меня Аглая Васильевна. – Люди сходили с ума от безысходности, запивали до смерти… И что-то изменилось. Я не знаю что. Но я старше твоей бабки, поэтому помню.

– Странно, – буркнул я. Головная боль только-только начинала отступать, а мысли о деревенской чертовщине грозили снова ее усилить. – Думаю, в первую очередь нам надо разобраться с вашим дедом. Где его останки?

– А я почем знаю? Как церковь снесли, так и могилку его уничтожили… Ничего не осталось. Я девчонкой была, не помню уже даже, где она находилась. – Аглая Васильевна выглянула в окно. – А дед со мной не разговаривает, плачет только.

– Сейчас на том месте здание клуба и библиотеки стоит, – проговорила Зоя. – Оно прямо напротив дома Аглаи Васильевны, я показывала тебе вчера. Хотя, в твоем-то состоянии, ты, наверное, не запомнил… Слав, это может быть нерешаемой задачей. Что, если останки захоронены под постройками?

Я, задумавшись, замолчал. Что в таком случае предпринять? Останки попа действительно могли находиться под новыми зданиями.

– Подождите ночи, – посоветовала Аглая Васильевна. – Может быть, он с вами заговорит.

Хозяйка дома подошла к трюмо, открыла дверцу и достала оттуда небольшой кожаный чемоданчик. Открыв его, немного пошарила внутри, а потом протянула мне старое черно-белое фото.

– Вот мой дед. – Аглая Васильевна ткнула пальцем. – А это как раз та самая церковь. Ох, что наделали ироды, что наделали…

Фото. Такое же старое, как найденный Глебом снимок Федора Ильича. Пятеро человек. Женщины в длинных юбках и теплых телогрейках, на головах – шали. Видно, что зима. Я думал, поп будет одет в специальную церковную одежду, но единственный мужчина на снимке выглядел как крестьянин – шапка-ушанка, ватные штаны, фуфайка и валенки. Люди, изображенные на фотографии, будто до сих пор дышали… Точнее, дышал только один. Он смотрел на меня умоляющим взглядом и, думаю, желал только одного – уйти.

Мы сидели на лавочке перед участком Аглаи Васильевны и смотрели на здание клуба. Кому вообще могла прийти в голову мысль разрушить церковь, уничтожив при этом могилу попа, чтобы построить на ее месте клуб? Хотя о чем это я… В России нередки случаи постройки зданий на захоронениях. Вот и доигрались!

Вытянув раненую ногу, я с удовольствием попивал целебный отвар из термоса. Аглая Васильевна, поддавшись на уговоры, добавила сахар в напиток, и теперь он был в разы вкуснее. Парни растянулись на траве, Зоя ковыряла прутиком подошву ботинок. Я сидел рядом с ней и любовался ее профилем. Вечер был тихий.

– А где Катюха? – только сейчас заметив отсутствие одного члена отряда, спросил я.

– Так вчера еще, перед тем как сюда тащиться, ушла домой, – ответил Глеб. – А сегодня я сказал, чтобы не выходила на улицу. Мала она еще для таких дел.

Мне казалось, что вчера вечером мы полным составом отправились к дому Аглаи Васильевны… Впрочем, в лихорадке и не такое могло показаться.

– Зато для кладбища в самый раз, да? – хохотнул Рыжий.

– Да там она вообще меня слушать не стала, видимо, интересно было. А сегодня даже не спорила.

– Интерес поугас? – ухмыльнувшись, прокомментировал Кики. – Я ее понимаю.

– С чего начнем-то? – вздохнула Зоя. – Уже темнеет. Страшно как-то просто сидеть и ждать, когда призрак появится…

– Давайте в игру сыграем, – предложил я.

– В прятки? – хмыкнул Глеб.

– Нет, не в прятки. Вопросы друг другу позадаем… Игра такая есть, с перчинкой, – «Правда или действие» называется.

– Да ну, – протянул Кики, – такие игры проводить нужно, когда в компании девчонок больше, чем парней. Тогда интереснее.

– Правда или действие? – отмахнувшись от Кики, спросила Зоя, глядя мне в глаза.

– Правда.

– Какая твоя любимая книга?

Парни разочарованно загалдели, упрекая Зою в том, что она не придумала для меня более каверзный вопрос.

Я улыбнулся и ответил:

– «Гарри Поттер». Волшебная история и поучительная, перечитывал все книги несколько раз. Моя очередь. Правда или действие, Кики?

– Ну, допустим, правда.

– Расскажи-ка нам, дружище, о своих тайных желаниях.

– Учись, Зойка, задавать правильные вопросы, – махнув на девушку рукой, буркнул он. – Все мои тайные желания, Слав, явные. Я бы Ингу не прочь… – Кики взглянул на Рыжего, откашлялся и быстро закончил: – Пожамкать. Но не могу.

– Почему?

– А это, Слав, уже второй вопрос, – ухмыльнулся он. – Сейчас моя очередь спрашивать. Правда или действие, Сань?

– Действие, – бросил Рыжий, явно не желающий принимать в этом участие.

– Поцелуй Зойку!

– Чего-о-о? – возмутилась девушка, сердито хмуря брови.

– А чего? Вы сами согласились играть, соблюдайте правила.

– Чтоб тебя! – нахмурился Рыжий, а сам пододвинулся ближе к моей Веснушке. – Ты это, просто закрой глаза. Я быстро.

– Ой, да сам лучше помолчи уже!

Зоя обхватила руками лицо Рыжего и прижалась своими губами к его. Одна прядь медных волос выбилась из прически и теперь лежала на веснушчатой щеке. Ее прикрытые ресницы подрагивали. Санина рука сползла с плеча на Зоину талию. Меня будто ударили в живот.

– Ого-го! – протянул Кики. – Так вам, может, уединиться, ребят?

Кажется, наконец-то эти двое разлепились. Я не мог знать наверняка, потому что отвернулся и судорожно хлебал свою настойку. Руки дрожали, захотелось набить кое-кому морду. Сейчас я ненавидел Рыжего, ненавидел Зою! И уж точно теперь мне было не до упокоения мертвецов. Ощущение, будто в спину вонзили нож.

– Моя очередь. – Голос Рыжего заставил меня поморщиться. – Значит, Глеб, да? Правда или действие?

– Давай уж лучше правду.

– Ладно. Чего ты боишься больше всего?

Повисла напряженная тишина. Я не выдержал и посмотрел на Глеба. Взглядом мельком мазнул по Зое, но она тоже смотрела на главу нашего отряда, будто минутой ранее совершенно ничего не произошло!

– Совершеннолетия, – ответил Глеб тихо. – Через месяц мне стукнет восемнадцать лет… Я боюсь все забыть. Боюсь потерять себя.

Гнев немного притупился. Слова друга отозвались во мне сочувствием и болью. Я подумал, что потерянная после совершеннолетия память – это бонус. Бонус, данный кем-то или чем-то, чтобы люди не сходили с ума. Но думать можно по-разному, в зависимости от того, под каким углом ты смотришь на ту или иную ситуацию. Глеб боялся потерять себя…

– Слав?

Зоя окликнула меня, но я решил проигнорировать девушку. Снова настала ее очередь задавать мне этот дурацкий вопрос: «Правда или действие?» Я чувствовал, что ребята смотрят на меня в ожидании ответа, но, как обиженный мальчишка, решил прикрыться термосом и жадно допил остатки жидкости.

– Слав? – чуть громче повторила Зоя, взяв меня за руку.

Поддавшись новому порыву злобы, я отмахнулся от протянутой ладони и встретил полный непонимания взгляд. Не хотелось устраивать сцен, но она была первая, кто заставил меня испытать ревность и почувствовать себя полным ничтожеством.

– Да что с тобой? Только послушай!

И я услышал… Возможно, из-за разыгравшегося ветра или из-за бушующего гнева внутри я не сразу обратил внимание на этот звук, но теперь, когда Зоя привела меня в чувство, волосы на затылке вздыбились от ужаса. Бом-м, бом-м… гулко и замогильно разносилось по округе. Звон церковного колокола наполнил тишину ночи, разрывая ее в клочья. Колокола уже не существующей церкви.

Я ощутил, как колкий ветер проникает под ворот толстовки вместе с уже привычным мне страхом, а ночь будто сгущается, накаляя атмосферу. От абсурда происходящего ладони стали влажными и липкими, в горле пересохло. Я шумно сглотнул, шагнул к ребятам, которые тоже вжались друг в друга, и все же взял Зоину руку в свою. Хотел сказать ей, что все хорошо, но Зоя меня опередила.

– Слав, он здесь, – шепотом произнесла она мне на ухо, и ее дыхание обожгло шею. – Дедушка Аглаи Васильевны стоит прямо за тобой.