Воронье гнездо

Вместо эпилога

Облупившаяся голубая краска на воротах бабушкиного дома мешала работе. Пришлось приложить немало усилий и потратить уйму времени, чтобы ошкурить все это старье. Солнце припекало спину, но меня это радовало. После вчерашнего дождливого дня теплые лучи действовали как успокоительное.

Закончив рисунок, я отошел подальше, чтобы хорошенько его рассмотреть. Это однозначно станет моим лучшим творением. Я снова приблизился, взял из рюкзака баллончик с черной краской и в нижнем правом углу подписал работу.

– «Артос», – прочитал Костя, возникший из ниоткуда. – Так тебя называют друзья?

– Друзья зовут меня Слав, – улыбнулся я. – А это просто прозвище из прошлого.

Некоторое время мы молча рассматривали мое художество. Обычно я рисовал что-то более минималистичное и сдержанное, а в этот раз захотелось сделать картину в ярких цветах.

– Красивый рисунок, – прокомментировал Костя. – Он ведь содержит какой-то скрытый смысл? Руки, держащие солнце, чистое небо, белые голуби. Это навевает приятные чувства.

– Смысл есть однозначно, только для каждого он свой. Как думаешь, бабушке понравится?

– Шутишь? У нее теперь самые стильные ворота в деревне. Конечно понравится!

– Здорово, – улыбнулся я.

Костя повернулся, чтобы уйти.

– Кость, есть вопрос! – притормозил я парня. Сосед жестом показал, что внимательно слушает. – Помнишь, когда мы с тобой фундамент делали, я разговаривал… с кем-то разговаривал. Кто это был?

– Ты про случай обострения шизофрении? – нисколько не удивился он. – Я думал, для тебя это нормально – болтать с невидимыми сущностями… Ты же с приветом.

– Спасибо за откровенность, – недовольно хмыкнув, ответил я.

Сам ведь догадался, что Костя не видел Катюху в тот раз, зачем нужно было спрашивать?

– Обращайся.

На улице раздался крик, я обернулся и увидел Катюхиного лжеотца. Мужчина пытался палкой отогнать свиней от своего огорода. Интересно, в прошлый раз он тоже на них орал? Я не заметил тогда назойливых животных, но, возможно, потому что видел только то, что хотел.

«Надо бы извиниться перед ним», – промелькнула мысль.

– Еще вопросы будут? – спросил Костя.

– Последний, – кивнул я. – А их ты видишь?

К моей крепости подходили ребята. Глеб выделялся габаритами на фоне хрупкой Зои, щуплого Кики и коренастого Сани. Я только сейчас понял, какая мы странная, разношерстная компания.

– Вижу, – выдохнул он. – Если ты сидишь на наркоте, то лучше заканчивай с этим.

– Мы в Вороньем Гнезде! – возмутился я. – Из наркотических средств тут только грибы можно отыскать, наверное.

Костя пожал плечами и, бросив сухое «бывай», пошел своей дорогой. Я облокотился на железную калитку в ожидании друзей.

– Красиво, – ахнула Зоя, увидев мой рисунок. Кажется, я даже покраснел. – Ты очень талантлив, Слав!

– Спасибо, – ответил я и перестал скалить зубы, когда посмотрел на Глеба. – С днем рождения. Извини, не успел подготовить подарок.

– Спасибо. А насчет подарка забей. Я, если честно, даже удивился, когда родители преподнесли свой… Настроение совсем не праздничное.

Вчерашний день всех оставил в печали, но Глебу досталось больше всего. Он любил Катюху, относился к ней как к родной сестре, а та в один миг исчезла. Упокоилась ли? Черт его знает… Да только даже если ее дух действительно нашел успокоение в потустороннем мире, это не отменяло нашей тоски по ней.

Катюху мы похоронили. Сами. Теперь у ее тела была могила во дворе отчего дома. Сначала Глеб был против такого решения, но потом смирился. Смысла вызывать мусоров все равно не было.

– Как ты? – чуть помолчав, спросил я.

– Все помню, – хмыкнул Глеб. – Только теперь не уверен, надо ли мне это.

– Расскажи ему про куклу, – подсказал Глебу Кики.

Рыжий согласно закивал.

– Да… В общем, бабушка увидела у меня фотографию этой куклы и вспомнила историю из детства. Она рассказала, что была у нее старшая двоюродная сестра, с которой она любила играть в прятки, у этой сестры точно такая же кукла имелась. И эта сестра странным образом пропала еще в детстве… Бабушка говорит, что не помнит ни лица сестры, ни ее родителей, но имя Катя кажется ей родным и знакомым. Что случилось потом с семьей этой сестры, она тоже рассказать не смогла. Ей всего пять лет было тогда… Но если ее сестра – наша Катюха, получается, я был ей двоюродным внуком. Поэтому она так любила меня…

– Тебя можно и просто так полюбить. Ты хороший парень. – Зоя ласково улыбнулась Глебу.

– А родители что? – спросил я. – Неужели ваши каждодневные завтраки оставались незамеченными?

– Катюха стеснялась моих предков. Ну, по крайней мере, она всегда так говорила. Я таскал еду, и мы хомячили ее в моей комнате или на веранде. – Глеб улыбнулся, но спохватился и снова погрустнел. – Хорошее было время.

– Все равно странно, что она никак не спалилась… Хотя ума ей было не занимать.

– А самое странное, – кивнул Глеб, – что я только теперь задумался о том, что не помню момента нашего знакомства… Будто я всю жизнь ее знал. Это ненормально…

– Воронье Гнездо – синоним ненормальности, – нахмурился Рыжий.

– Что насчет твоего отца, Слав? – не обратив внимания на Саню, спросил Глеб.

– Он ничего не помнит. Говорит, после болезни решил уехать в город, а потом не было времени вернуться в деревню… Как же! За столько лет ни разу не мог навестить мать? Эта история выбивается из общей картины Гнезда… Я не могу понять, как все обстоит на самом деле, и это ужасно бесит!

– Уверена, мы сможем во всем разобраться, – улыбнулась Зоя. – Все вместе.

– Еще мне не дают покоя последние Катюхины слова, – оттирая краску с рук, сказал я. – «Мы – ваше проклятие». Что бы это могло значить?

– То, что отпечатки и есть проклятие Гнезда, – выдала Зоя очевидную правду.

– Это ясно, – отмахнулся я, – но что-то опять не сходится… Я не верю, что дело только в призраках.

– Это нам и придется выяснить. – Глеб прищурился и взглянул на небосвод. – Мелкая сказала, что нам нужно во что бы то ни стало разгадать тайну Вороньего Гнезда, или деревенские снова полетят с катушек. Мы не можем отступить.

Да, отступить мы не могли. Я с тревогой думал о словах девочки-отпечатка. С чем нам предстояло столкнуться? Катюха боялась некой сущности или самой деревни и не могла ответить на наши вопросы. Оно ей не давало.

Что это за оно? Насколько оно опасно?

Нам придется это выяснить!