Враг Сальдисской Империи (5)

Глава 2

Бургомистр Алишер Ренье как всегда проснулся поздно, после завтрака. Но так как он был самым старшим чиновником в этом городе, то имел полнейшее право на такой график. Во всяком случае по мнению самого бургомистра.

Господин Ренье управлял столицей графства, городом Твергон, уже более пятнадцати лет, с тех пор как умер его отец — прошлый бургомистр города. И хоть род Ренье и не обладал наследным дворянством, однако наследственные родовые традиции широко проникли во все слои общества с подачи аристократии. И передача дел от отца к сну поощрялась практически на всех уровнях. Что создавало множество дополнительных социальных барьеров в этом и без того насквозь сословном обществе, консервируя развитие общества.

Проведя все утренние моционы, в том числе потискав двух своих молоденьких служанок, господин Ренье неторопливо позавтракал. Переоделся. И отправился на службу аккурат за пару часов до обеда. Жил он недалеко, буквально в пяти минутах ходьбы от городской ратуши, однако даже так он не собирался утруждать свои бедные ножки, вынужденные ежедневно таскать туда-сюда около центнера веса. Да и криминал в городе пошаливал, отчего даже в светлое время людей грабили, и даже иногда могли пропадать молоденькие девушки из числа бедноты. На что уже не раз и не два за этот месяц жаловались местные жители. Так что следовало быть осторожнее — всё же он не абы кто, а целый бургомистр! Оплот порядка и законности в этом городе! Чем вообще занят капитан городской стражи?!

— Какой же всё-таки это грязный город... — задумчиво бормотал себе под нос чиновник, глядя из окна кареты на проплывающие мимо виды. Выбитая брусчатка, обшарпанные дома, помои, льющиеся с крыш, зловонные лужи и целые пласты грязи вперемешку с лошадиным говном, что удавалось убирать едва ли пару раз в год — дворников постоянно не хватало! Так что отходы транспорта банально копились на улице. То ли дело столица!

«А ведь весной на Троице пекарь в грязи насмерть утонул...» — проскочила в его голове забавная мысль, напомнив в каком хорошем районе он всё же живёт. Но веселья она ему отчего-то всё одно не добавила.

Впрочем золотарей у них тоже была нехватка. Но это не помешало тем встретиться на пути кареты бургомистра, обдав вонью вывозимого дерьма чувствительный нос чиновника. Тот правда только поморщился, задёрнув поплотнее штору, и даже постарался какое-то время не дышать. Но скандалить не стал. Он может быть и высказал бы своё «фи» кому другому, но к этим грязным оборванцам даже приближаться не хотелось. А уж разговаривать с ними и вовсе было выше всяких сил бургомистра!

Остаток дороги он проделал уже на морально-волевых, борясь с желанием всё бросить и развернуть карету обратно, домой. Ибо настроение с самого утра начало портиться ещё до прибытия на место его беспорочной службы...

— Господин Ренье, доброе утро! Как спалось? Не желаете ли чего перед тяжёлым рабочим днём? — как всегда перед входом в ратушу его встретил дежурный офицер из числа городской стражи, помогая выбраться из кареты. Бургомистр был уверен что тот докладывает своему начальнику обо всех кто входит или выходит из ратуши, а потому всегда осторожничал. Однако «жопу лизать» тот умел мастерски, отчего должность дежурного по входу до сих пор не была упразднена. Достаточно было и того что «он знает».

— Всё как всегда, фенрих* Горски. Бессонница замучила... да и вообще. Так что обедать опять буду в ратуше — дела-с! К обеду пусть доставят комплексный обед из телятины под грибным соусом. И сёмгу на углях. Обязательно сёмгу! — поднял он палец вверх, отметив важность уточнения.

(*Младшее офицерское звание в бундесвере Германии. Взял некоторые названия оттуда для атмосферы.)

— Всенепременно распоряжусь, — козырнув, дежурный открыл массивные деревянные двери перед чиновником, пропуская его внутрь.

Но не успел немолодой уже чиновник войти, как встретил своего личного врага — лестницу на третий этаж. Что ещё больше подкосило его неважное душевное равновесие.

Бургомистр бы всё отдал за систему магической левитации, какая применялась в столице империи, однако денег таких в бюджете города просто не было. Эх... вот где жизнь для людей! Не то что в этом захолустье, где ему ежедневно приходилось с напряжением всех моральных и физических сил добираться до рабочего кабинета! С каждой ступенькой настроение бургомистра падало всё ниже и ниже...

О взаимной ненависти лестниц и Алишера Ренье знали все чиновники ратуши, и потому до обеда старались его не беспокоить своими проблемами и вопросами, предпочитая общаться сразу после обеда, когда отдохнув и поев бургомистр возвращал себе благостное настроение. Но сегодня опять всё вышло иначе.

Не успел он переступить последнюю ненавистную мраморную ступеньку, держась за такой же мраморный поручень, как его взгляду предстали двое: капитан* городской стражи, оберст Дальвего Рамзи, и пивной король города и всего графства, Аримарх Нортон. Как это было уже не раз, эти двое опять что-то не поделили, и пришли жаловаться друг на друга, в надежде успеть первыми изложить свою версию истории.

(*здесь не звание, а должность)

— Опять вы. Чёрте что! Не утро, а сплошная катастрофа... — проходя мимо двух напряжённых джентльменов, зыркавших друг на друга с неприязнью, бургомистр отметил наличие небольшого саквояжа на стуле приёмной, принадлежавший явно мистеру Нортону. Что отчасти смирило его недовольство и сыграло в пользу выбора первого посетителя.

Пивовар никогда не таскал с собой саквояж без веских причин. Преимущественно в золоте...

— Господин бургомистр, простите что не предупредил, но они ворвались буквально минуту назад! — у входа в его кабинет уже стоял его секретарь, имевший весьма и весьма растерянный вид. Он переступал с ноги на ногу, потирая сухощавые руки, что было явными признаком волнения, — Они начали срочно требовать аудиенции у вас даже не соблюдя формальные признаки вежливости! А когда я объяснил господам что вас ещё нет, они категорически отказались уходить, заявив что дождутся вашего прихода...

— Ничего, старина, пусть их. Через пять минут пригласи мистера Нортона, и принеси нам бренди со льдом, — расстегнув пальто, чиновник ввалился наконец-то в свои родные пенаты, снял верхнюю одежду и котелок, повесил тяжёлую трость чуть пониже основной вешалки, и расположился в глубоком кресле, где ещё его отец восседал, принимая важные решения. Он с детства помнил этот кабинет и те дела, что здесь происходили, и мог о многом поведать будь у него такое желание...

— Господин бургомистр, можно? — голова секретаря показалась вместе с подносом, где томился хрустальный графин со стаканами. А ещё серебряное ведёрко со льдом, откуда торчали специальные щипчики. Алишер Ренье часто бывал в столице, и ревностно следил за всеми новыми веяниями гостеприимства. Денег на комфорт он никогда не жалел, так что за надлежащую встречу гостей всегда был спокоен.

— Конечно, старина. Проси.

Гость вошёл почти сразу как секретарь удалился. С саквояжем, разумеется. Алишер как раз успел наполнить бокал и бросить туда пару кубиков льда.

— Алишер, друг мой! Прости что так рано, но ваш капитан мне всю плешь проел... я присяду? — остановился он на секунду рядом с креслом для гостей. А получив кивок согласия от хозяина кабинета, тотчас уселся, поставив саквояж на колени.

— Холодно сегодня, не находишь? Может бренди со льдом?

— Не откажусь.

Взяв по бокалу с парой кубиков льда, мужчины какое-то время сидели в тишине, едва слышно попивая терпкий напиток. А когда в голове приятно зашумело наконец, перешли к делу. Формальные разговоры ни о чём только с дамами были уместны — настоящие джентльмены ценят своё время куда больше!

— Ну давай, рассказывай. Что вы там опять с капитаном городской стражи не поделили? Что аж с утра ко мне наведались!

— Да всё та же проблема, господин бургомистр. Оберст Дальвего отчего-то считает что я должен платить ему за свои пабы по улицам «Кретская», «Цветочная», «Проспекту Дальгрог» и «Красному Переулку». Якобы это территория обеспечивается его стараниями и все честные предприниматели обязаны помогать страже делать их работу. Это чистой воды вымогательства, как по мне! Произвол! Поэтому я и пришёл к вам, дорогой друг, за справедливостью и защитой.

— Ну с одной стороны конечно оно так. Да только бюджеты стражи катастрофически малы, и давно в дефиците. Сам понимаешь, броня и оружие требуют ремонта. А уж про замену пистолей и мушкетов я и вовсе молчу — многим стволам по два десятка лет! Вот капитан наш и крутится как может. Службу с него спрашивают как с полнокровного гарнизона, а ресурсы не выделяют! Что же мне, прикажешь, порядок в городе под снос пустить? — совершенно натурально возмутился чиновник. Ведь стоит капитану пожаловаться на него командованию и здесь появится столичная проверка! А это совсем иные суммы.

— Нет, ну что вы. Зачем же так кардинально? Просто капитан лезет в мои дела, мешает людям отдыхать, проводя постоянные рейды по моим заведениям, якобы в поисках разыскиваемых преступников. А это пугает постояльцев, режет доходы! Как же мне помогать страже, коли я сам по миру пойду?

— Ну ты уж, Аримарх, не прибедняйся! Пабы твои и пивоварни на весь север известны! И денег у тебя побольше моего будет — чему причиной твои хитрые схемы, — улыбнулся ему бургомистр совершенно дружелюбно.

— Не понимаю вас, господин бургомистр, какие ещё схемы? — совершенно натурально удивился пивовар. На его лице была такая скорбь по клеветническим слухам, что любой бы поверил.

— Мне докладывали некоторые доверенные лица, — заговорщически подавшись вперёд и сощурив глаза начал чиновник, — мол контрабанда солода и дрожжей в нашем графстве имеет угрожающий характер! Как собственно и другой выпивки, что продаётся в местных заведениях. Но я им конечно же не поверил. Брешут наверное... очерняют моего доброго друга. Разве может пивной король графства нарушать закон?! Обкрадывать империю! Да и капитан наверняка крутится вокруг твоих пабов только потому что радеет за безопасность города, а не потому что ищет тех мифических контрабандистов что пошлины не платят имперским властям.

— Воистину.... Всё это наглый поклёп конкурентов, — абсолютно серьёзно закивал Аримарх Нортон, выставив на стол свой саквояж. Задумался на пару секунд, после чего решительно начал действовать, — Вот почему я решил посодействовать законности в нашем городе и пожертвовать на нужды города и городской стражи триста золотых кун! Всё ради поддержания закона и порядка в нашем любимом городе.

И тотчас начал выкладывать на стол бургомистра деревянные формы для монет, где одна к одной были разложены старинные золотые монеты с наивысшим содержанием золота. Не чета современным поделкам! Три сотни кругляшей цвета солнца в одном месте!

От такого вида бургомистр на секунду даже забыл как дышать.

— Я надеюсь моё скромное пожертвование поможет этому нелёгкому делу, и мои завистники перестанут порочить имя честного предпринимателя. Всецело надеюсь на помощь доблестной городской стражи!

— Да. Это определённо поможет, — сумел, наконец, Алишер Ренье отвести взгляд от стройных рядов монет, сделав глубокий вдох, — Я прослежу чтобы капитан стражи лично проконтролировал ведение этого дела! Я даю вам своё слово, что деньги эти не пропадут даром. Работайте спокойно, мой дорогой друг. Если это всё, то можете идти — у меня ещё один посетитель ожидает аудиенции.

— Разумеется. Не буду мешать работе, — легко поклонившись, пивовар вышел. А бургомистр ещё какое-то время смотрел на взятку, пытаясь прикинуть доходы недавнего собеседника от контрабанды. Это сколько же он имеет со своих дел, что может так швыряться деньгами?! Оклад целого бургомистра столицы графства в год был едва ли в половину от этой суммы...!

— Дела-а... может мало взяли...? Нет, крысу нельзя загонять в угол, — сам себе пробубнил под нос чиновник, нажав на маленький звоночек. Молниеносно спрятав две формы для монет в свой стол, где была ровно сотня золотых кун. Хватит с его капитана и одной сотни...

К слову, о звонке. Занятная была игрушка, подаренная одним местным артефактором на койка-то праздник. При нажатии на один звонок, второй, находившийся по ту сторону стены на столе секретаря, также издавал звон. Что позволяло бургомистру вызвать своего секретаря не напрягая горла и тем более не вставая из-за стола.

Тот появился как всегда быстро, с услужливым видом поинтересовавшись что господину нужно. А уже следом за ним, по приглашению разумеется, появился и сам капитан в своём неизменном мундире оберста Сальдисской Империи.

— Сколько ещё я должен мириться с делами этого индюка?! Контрабанды на сорок тысяч серебра в месяц! Перепродажа краденного через пабы! Торговля девками из низов, рабами с юга! А теперь он ещё и поставки пурпурной травы налаживает, — ворвавшись в кабинет стремительным шагом, капитан стражи без всякого разрешения рухнул в глубокое кресло, налив в чистый стакан изрядное количество бренди. Тотчас опустошив его одним махом. И только поморщился дыхнув шумно в усы, после чего вновь был во всеоружии для разговора.

— До тех пор пока вас не переведут в другой гарнизон, уважаемый Дальвего Рамзи. А для этого требуются годы идеальной службы без жалоб и нареканий со стороны властей города. Вряд ли вас просто так вернут с севера в центральный регион, тем более если вы так и не выплатите свои карточные долги уважаемым господам.

— Только поэтому я веду с вами подобные беседы, бургомистр! Думаю вы как никто должны понимать что сделка с совестью для офицера Сальдисской Империи очень дорогое удовольствие. И без должного финансирования эта затея станет попросту невозможной. Тем более, если учесть тот факт, что вскрытие коррупции городской администрации может оказаться куда боле прибыльным делом! А уж для карьеры так и вовсе многократно более выгодной...

Какое-то время они сверлили друг друга взглядами, но вскоре глаза капитана сменили цель, переместившись на половину стоявших на столе золотых монет, что как по мановению волшебства стали к нему чуточку ближе.

— Вот. Мой взнос на оплату вашей совести. Надеюсь этого хватит до весны? — улыбнулся ему бургомистр. Сто золотых кун старого образца это была сумма! Даже для оберста, имевшего оклад от двух до пяти сотен обычных золотых кун в год. Зарплата офицеров варьировалась в зависимости от наград и знаков отличий, имевшихся на их счету, наряду с занимаемой ими должностью. Что едва ли покрывало все расходы по обеспечению себя хорошим оружием и добрым мундиром, не говоря уже о других обязательных забавах вроде азартных игр с сослуживцами.

А ведь старая монета в разные года ценилась в два-три раза дороже новых..!

Но не успели они как-то оформить эту сделку, как из окна раздался жуткий рёв неведомой твари, а на прозрачные кусочки стекла оконной рамы налетела массивная тень.

— Что за чёрт...?! — не на шутку перепугался бургомистр, тяжело встав из-за стола. Летать над городами на таких больших монстрах имели право только имперские агенты!

— Прячь деньги! — только и крикнул ему оберст Дальвего, стремглав бросившись из кабинета. Но не успело и пары минут пройти, как его скрюченное тело влетело в кабинет, удерживаемое явно сильной магией. А следом, вошли двое. Сперва леди Милдред — матриарх Ордена Бури (кого он видел лишь однажды на очень большом празднике в столице!) и сам Альфред Кёнинг, ещё недавно бывший его сюзереном, а ныне считавшийся погибшим вместе со всей семьёй...

— Здравствуй, Алишер, — хрипло поздоровавшись улыбнулся ему очень даже живой граф. — Всё воруешь? Не мог я на тебя управу найти по законам империи, так ничего, новая власть пришла. Разберётся. Да ты присядь, присядь, голубчик. В ногах-то правды нет. Да не сюда! Вот твоё место, — указал Альфред Кёнинг на гостевое место, где ещё недавно восседал оберст Дальвего. При этом сейчас офицер так мило постанывал, сипло дыша в оковах магической хватки, что бургомистр даже пикнуть против побоялся.

Почему его посадили сюда? Зачем?! Он же бургомистр города!

— По... почему в ногах правды нет? — неожиданно для себя задал он совершенно идиотский вопрос. Зачем ему вообще это знать?!

— Потому что когда на дыбе ноги касаются пола, человек врёт, — ласково, словно ребёнку несмышлёному объяснил граф Кёнинг, — Потому и нет в ногах правды — ноги должны в воздухе болтаться. Ну да тебе мой сын сейчас всё объяснит.

А после вошёл ОН! Самый жуткий воин в чёрном доспехе какой бургомистр когда-либо видел. Глаза брони были чёрным словно пустота, человеческий череп заканчивался совершенно нечеловеческой челюстью, а бугры и шипы по всему телу вкупе с тлеющими словно угли красными линиями повсюду и вовсе нагоняли первобытной жути. Он-то и сел в его теперь уже бывшее кресло!

— Фу. Воняет падалью так, что и дознавателей не нужен! — проговорила грубым басом броня. После чего взгляд пустых глазниц шлема сосредоточился на бедном бургомистре, и мир Алишера Ренье навсегда изменился!

В голове и груди его словно поселилось маленькое солнце, омыв зачерствевшую душу потомственного чиновника благодатным огнём...