Время иных (СИ)

Глава 22

Серая мгла рассвета неспешно, но уверенно отодвигала ночной мрак в самые глубокие низины леса, перекрытые буреломом. Пелена туч становилась всё светлее, где-то высоко за ними поднимался на небосвод обжигающий шар солнца. И можно было лишь догадываться, каким бы голубым стало небо, если бы не этот вечный тёмно-серый покров.

В их мире рождались дети, которые никогда не видели незатянутого тучами неба и никогда не видели солнца. Сташ знал, что ему повезло, когда однажды утром, когда он был ещё маленьким и едва начал осознавать происходящее вокруг, тучи вдруг разошлись и показали прозрачный лоскут небесной дали. И там в высоте сверкнул нестерпимо яркий, горящий пламенем золотой диск. Солнце? Он вздрогнул от неожиданности, но заставил себя смотреть на это чудо — оказывается небо совсем другое, не мрачное и не зловещее и не такое постоянное. Оно может быть иным, нужно лишь разорвать эту серую пелену вечного мрака.

Вот и сейчас между туч вдруг появилась прореха и на долгое мгновение замерла. Долгое настолько, что вниз успел сорваться золотистый луч. Он пробежал по верхушкам деревьев, по стенам каменного исполина из прошлого, скользнул по траве и метнулся к клинку меча, погружённого в тело гримтона. Поверхность оружия ярко сверкнула, жадно впитала в себя солнечную энергию и мгновенно стала матовой и больше не отражающей свет. Забрала, поглотила…

Сташ зажмурился и опустил голову, но это не помогло. Пальцы словно прикипели к рукояти меча, а перед закрытыми глазами так и продолжал стоять льдистый свет клинка с расходящимися по металлу разводами — багровыми, насыщенными чёрными прожилками… В ушах ещё мгновение назад звучал протяжный вой, перемешанный с хрустом и бульканьем разрываемого на куски тела. А сейчас окружающими звуками вновь стали шелест листвы, завывание ветра и настороженная, дёрганая поступь переминающихся на месте противников.

Сташ провёл свободной рукой по лицу и ощутил, как подрагивают собственные пальцы. Под ладонью оказалось нечто твёрдое, с множеством острых краёв, и это нечто покрывало его щёки и подбородок, а потом спускалось на шею. Он судорожно вздохнул, с трудом сгоняя охватившее все мышцы оцепенение. В памяти кружил искрящийся сгусток энергии, хлестнувший по останкам умирающего гримтона и с шипением впившийся в его плоть. А ещё было чёткое осознание произошедшего — эти с такой лёгкостью секущие тело противника лучи являлись тем излишком, что мог бы увести его за Грань…

Он знал, что шаг уже сделан, шаг без возврата, шаг в омут, где исчезает всё человеческое, но пальцы продолжали ощущать пульсирующий от энергии меч, а к коже всё так же прикасался ледяной ветер не изменившегося вокруг мира. Так почему должен измениться он сам? Грань всегда была рядом, была в нём самом, он родился на переходе между двумя сущностями. Нужно лишь вспомнить — он сын Берущего, отказавшегося от собственного предназначения ради любимой женщины, уже давно ставшей монстром. Он сын перерождённых, сохранивших в себе чувства людей. Ради любви? Ради ребёнка?.. Почему вы погибли? Он не знал их историю, отец никогда не рассказывал, кто он такой. Всё это являлось его собственными выводами, сделанными из знаний, полученных в Гелероне и воспоминаний.

Сташ открыл глаза и медленно поднялся на ноги. В правой руке пульсировала горячая боль. Он с огромным трудом расслабил пальцы на рукояти меча, вниз по оружию стекали струйки крови из повреждённой ладони. Металл словно прожёг его кожу, оставив странные рваные раны.

Он выдохнул и вырвал меч из тела гримтона. Перехватил оружие в левую руку, и обнаружил на рукояти глубокие отпечатки пальцев. Не было ожогов. Это не меч, это он сам не справился с контролем энергии, и её избытки прорвали кожу и перетекли обратно в оружие. Сташ поморщился, не зная радоваться данному новшеству или нет.

Стукнула дверь повозки, и послышались осторожные шаги. Берущий поглубже натянул на голову капюшон и повернулся навстречу переселенцу и его сыну. Первым вдоль повозки крался Виргон с взведённым арбалетом в руках, за ним так же осторожно двигался Герт. Сташ опустил меч и наблюдал за людьми, слух чётко ловил каждое движение, каждый вздох, каждый шорох. И не только людей. Заметив привычную добычу, гримтоны словно приободрились и начали более уверенно передвигаться к кромке леса.

— Сташ, — громким шёпотом позвал Виргон и вздрогнул, увидев разорванный на куски труп монстра. — Что происходит? Ты как?

— Возвращайтесь в повозку, — глухо проговорил Берущий. — Быстро!

— Э-э, тебе нужна помощь? — высунулся из-за плеча сына Герт.

— Уходите.

Две кровавые тени быстро легли сквозь деревья на траву открытого пространства, всколыхнулась листва и пропустила метнувшиеся к добыче бурые тела монстров. Виргон успел развернуться и выстрелить, Герт судорожно выставил навстречу опасности меч. Перед лицами людей мелькнули ощеренные клыками, воздух вспороли крючковатые когти и вдруг вместе с лапами обрушились на землю, а из куцых обрубков взметнулись фонтаны крови.

Переселенец загородил собой сына, заставив того вжаться в стенку повозки. Меч Берущего дохнул колючим холодом, пролетев очень близко от Герта. Клинок сверкнул перед его глазами нестерпимо яркой полосой, по которой катились багровые росчерки крови, а потом оружие пошло дальше, чтобы плавно и невероятно легко смахнуть одним быстрым ударом сразу обе головы чудовищ. Грузные тела пошатнулись и упали к ногам переселенца. Тот схватил за руку сына и попятился к двери в повозку.

— Нет, стойте, — вдруг хрипло произнёс Берущий, он стоял рядом с мёртвыми гримтонами, меч смотрел в землю, и Герт только сейчас заметил, что Сташ держит его в левой руке. — Хотите помочь? У вас есть такая возможность. Сделаем так — Герт иди за повозку, а Виргон лезь на крышу. Герт будешь подавать ему обломки кирпичей, а ты Виргон бросай их как можно дальше в мою сторону. Хорошо?

— Зачем? — тут же поинтересовался Виргон.

— Нет времени объяснять, — отрезал Сташ. — Чтобы выжить нам нужно действовать очень быстро.

Больше не говоря ни слова Берущий резко отвернулся, перешагнул через обезглавленные тела и ступил ближе к лесу. Ветви деревьев покачнулись, а потом вдруг враз раздвинулись, освобождая дорогу десяткам монстров.

Герт тихо охнул и начал подталкивать сына на крышу повозки. Тот легко забрался наверх, перезарядил самострел и растянулся на животе, стараясь стать как можно более незаметным. То, что отец зашёл за повозку он просто услышал, тело охватило непонятное оцепенения, вернее понятное — это был страх — почти панический, растекающийся по всему телу и сковывающий движения. Виргон прикусил губу и до боли сжал в руках арбалет. Ему и раньше приходилось смотреть опасности в лицо, но сейчас ощущение оказалось совершенно другим. Может быть из-за того, что спины касалось могильно-холодное дыхание дома из прошлого, а может быть причиной стала одинокая фигура Берущего, являющегося в этот момент единственной преградой перед смертью.

Сташ сгорбился, наклонил голову вперёд, его меч был в левой руке, а с пальцев правой не переставая срывались капли крови. Виргон даже потёр глаза рукой, пытаясь понять, что с Берущим не так. Во всей фигуре было нечто неестественное — нельзя так замереть и податься вперёд не падая, нельзя так выгнуть руку, заведя меч себе за плечо… Перерождение?

Парень горько усмехнулся и прицелился Сташу в спину. Тот словно почувствовал, резко повернулся, но Виргон так и не увидел его лица — капюшон был надвинут слишком глубоко.

— Не надо, я ещё с вами… — безжизненным голосом проговорил Берущий. — Приготовься.

Виргон нервно кивнул и отложил арбалет. Слова Сташа странным образом отодвинули ту потустороннюю жуть, что ввела его в ступор и мешала двигаться. До слуха донеслась ругань отца, Виргон обернулся и увидел, как на краю крыши появились несколько обломков кирпичей. Он быстро передвинулся, схватил ближайший и едва не закричал — по пальцам стегнула ледяная волна боли. Виргон стиснул зубы, сжимая обломок, перебрался обратно и успел увидеть, как первые монстры ступили на траву и уверенно двинулись к Берущему. Парень даже не понял сколько их, гротескные фигуры двигались плотной толпой, напоминая сплошную волну, готовую захлестнуть одинокого мечника.

Он сжал зубы, размахнулся и метнул обломок кирпича в сторону Сташа. Берущий мягко качнулся, развернулся боком, его меч прочертил в воздухе дугу и встал на пути летящего обломка. Лезвие встретилось с изделием людей из прошлого и льдисто блеснуло, послышался звон. Кирпич не выдержал соприкосновения с такой преградой, на какой-то миг Виргону показалось, что он взорвался, настолько резко и одновременно разлетелись во все стороны мельчайшие частички. А потом поднялся вой.

Часть крошева с огромной силой впилась в бурые тела нелюдей. Монстры закрутились на месте, из глоток вырывалось заунывное подвывание, перемешанное с хрипами. Многие начали дрожать и падать на колени, их когти впивались в землю и драли чахлую траву.

Виргон невольно ахнул и повернулся за новым обломком. Когда он вернулся на место, все гримтоны вокруг Сташа лежали неподвижно, большинство были обезглавлены. Виргон облегчённо выдохнул и тут же понял, что рано начал радоваться — из-за деревьев надвигались новые фигуры. Парень приготовился кидать обломок кирпича и увидел, как Берущий чуть отступил и пошатнулся. Сташ напоминал сильно пьяного или тяжело раненного, его качало и клонило к земле. Он сделал ещё шаг назад и опустился на одно колено.

— Сташ! — выкрикнул Виргон и придвинул к себе свободной рукой арбалет. — Ты как? Сможешь встать?

— Конечно, — едва слышно ответил Берущий.

Он воткнул меч в землю, опёрся на него и опустил голову. Шаги приближающихся тварей набатом звучали в ушах, а кисть правой руки нестерпимо кололо, жгло. Очень хотелось встряхнуть руку и избавиться от ощущения вгрызающегося в плоть пламени. Что он и сделал. Дальнейшие события перестали поддаваться понимаю и простому осмыслению. Не в данный момент.

Колючее жжение исчезло, пальцы дёрнуло вниз, но сам он удержался на месте. Нечто вытягивалось из его кожи и обретало неведомую способность к существованию. И это нечто было частью его сущности. Он ощутил, как прикоснулся к земле — она оказалась холодной и жёсткой, обволакивающим саваном дотронулся до травинок, смял их, прополз одновременно по всем остывающим трупам гримтонов и двинулся к живым целям.

За спиной послышался испуганный крик, затем хлопнула тетива арбалета и в плечо что-то сильно ударило. Сташ вздрогнул, с трудом приподнял голову и попытался погасить новые ощущения. Ничего не получилось, но в глазах прояснилось. Он глянул на правую руку, которая по-прежнему будто удлинялась и ползла по земле. Сразу захотелось зажмуриться и в панике закричать. Впрочем, вместо него уже кричал Виргон, а потом к нему присоединился и его отец.

Сташ с невольной дрожью уставился на выползающие из рукава потоки густого чёрного тумана. Как таковой руки не было, вместо неё появилась эта самая жуть и тугими, похожими на змеи многочисленными щупальцами двигалась в сторону леса и монстров.

А кто он сам?

Берущий поёжился и попытался встать на ноги. Пришлось всем телом опереться на меч, он пошатнулся и выпрямился. Что дальше?

В тело вновь впился болт, на этот раз в спину, видимо Виргон с рекордной скоростью перезарядил арбалет. Сташ лишь вздрогнул, хотел было повернуться и как-то объяснить, что стрельба сейчас бесполезна, но тут же пожалел об этом. Щупальца тумана мгновенно отреагировали на новую цель, и часть из них дёрнулась к повозке.

Берущий с отчаяньем сжал кулак правой руки — попытался сжать и дёрнул туманные воплощения обратно. Те послушно изогнулись, оставили в земле выжженные полосы и вернулись к первоначальному направлению — к подступающим гримтонам.

Перерождённые уже не так уверенно двигались вперёд, перед туманными бичами они замерли и начали отступать. Сташ криво усмехнулся и зло выбросил руку в их сторону. Туман мгновенно поднялся от земли, превратился в сплошную стену и поглощающим броском метнулся вперёд.

Сташ почувствовал, как это нечто рванулось из его тела, вытянулось и захлестнуло ещё живые, бьющиеся в отчаянной попытке освободиться тела. Он услышал стук каждого сердца, ощутил струящуюся по венам кровь, подрагивающую и начавшую растворяться плоть и хруст сдавливаемых и сминающихся костей… Сознание захлестнула волна безудержного, судорожного страха — чужого страха, а перед взглядом замелькали сотни человеческих лиц — тех, кем когда-то являлись монстры, и тех, кого убили эти монстры.

Сташ с силой сжал зубы, чтобы не закричать. Туман, поглотив существ из плоти и крови, безудержно хлестнул по деревьям, впился в кору, начал иссушать древесину, превращать в пепел листву. И тянуть энергию в его тело. Берущий зло выругался и дёрнул туманные бичи назад — к себе. Плотная, чёрная стена почти непрозрачной субстанции нехотя поползла назад, обтекла уже мёртвые, сухие стволы деревьев и вернулась на луг перед домом из прошлого. Здесь она собралась в густое облако и потянулась в рукав Берущего.

Сташ с дрожью наблюдал, как на месте его руки клубиться чёрное марево и постепенно превращается в кисть. Через некоторое время он сжал уже материальные, состоящие из плоти и крови пальцы в кулак и глубоко выдохнул. Так что это было? И ведь никакого намёка на то, что он начал перерождаться, даже в груди не ворочается тот ледяной шар, что угрожающе сдавливал сердце. А потом пришло неожиданное понимание — Перерождение свершилось. Иное.

Сташ выпустил меч и прижал к груди левую руку — очень хотелось почувствовать биение собственного сердца. Правую он так и держал — чуть отведя от тела и не отрывая от неё взгляда. На вид ладонь и пальцы были самыми обычными, а вот ощущения изменились — под кожей что-то двигалось и едва чувствительно кололо, словно напоминая о себе.

— Сташ?! — в голосе Виргона прозвучали паника и страх. — Сташ, ты слышишь меня?

— Да, — он резко обернулся, парень так и лежал на крыше, его отец стоял у угла повозки. Оба вздрогнули. — Не нужно меня бояться. Я не причиню вам вреда.

— Т-т-ты уверен? — с дрожью поинтересовался Герт. — Ч-что это б-было? Т-ты?..

— Сейчас уже не человек, — подтвердил Сташ. — Но это не должно вас беспокоить. Только не нужно в меня больше стрелять. Я пока плохо себя контролирую — могу в ответ убить.

— К-круть, — тоже заикаясь проговорил Виргон и нервно отложил арбалет. — Здорово ты с ними… разделался. Жуть какая-то.

— Ты прав — жуть, — кивнул Сташ и провёл по лицу рукой. Под пальцами что-то задвигалось и вмялось в кожу, он невольно поморщился, очень надеясь, что остался выглядеть по-человечески. Коротко вздохнув, он сбросил с головы капюшон. Переселенцы вполне спокойно уставились на его лицо и даже не вздрогнули, из чего Сташ сделал вывод, что чувствующаяся раннее чешуя исчезла. Хоть это радовало. А вот окружающий пейзаж навевал невольную тоску — травы больше не было, всё близ лежащее открытое пространство устилал пепел, а стоящие по его краю деревья напоминали безжизненные, давно высохшие скелеты, словно погибли много лет назад.

По его губам пробежала горькая усмешка, в памяти вспыхнуло яркое воспоминание — землю сотрясает огромная длань, сотканная из туманных потоков, а потом смертоносные бичи пытаются настигнуть единственную цель. Только у них не получается и вокруг падают срубленные под корень сосны, выстилая след для Братства… А потом на месте сосен оказались безжизненные остовы с осыпавшейся хвоей.

В голове заметались бесчисленные вопросы — кем был его преследователь? И кто он теперь сам? Только всё это сейчас вдруг перестало казаться существенным, слух уловил чёткий топот копыт. Знакомый, когда-то очень близкий и радовавший, а теперь… Стало холодно, а в кончиках пальцев шевельнулось колючее жжение. Вот и всё.