Время иных (СИ)

Глава 4

Ветс с трудом подняла ставший слишком тяжёлым меч, сталь звякнула по черепу гримтона, и клинок соскользнул, не причинив полузверю никакого вреда. Ветс успела тяжело вздохнуть, гримтон протянул лапу и ударил когтями по её по руке, девушка молча отпрянула, на коже остались рваные раны.

Она прикусила губу и, чтобы выиграть время, метнулась за камень. Полузверь что-то тихо ворча, не спеша двинулся за ней. Да и зачем ему спешить?

Их воительниц осталось всего пятеро, её сёстры с таким же отчаяньем и безнадежностью отбиваются от непобедимых противников, земля вокруг усеяна мёртвыми телами людей. Ещё некоторое время назад их отряд состоял из тридцати человек, отряд, который должен был защищать караван обозов.

Что ж, все знали, что любая защита это всего лишь видимость, всего лишь иллюзия безопасности, настоящей была защита только Братством.

Гром обещал, что они их встретят, Крада — их предводитель тогда только кивнула. На помощь Братства никто не надеялся — невозможно быть одновременно во многих местах. А эта четвёрка если где-то кого-то не защищала, то задерживалась, уничтожая гримтонов по пути.

Гром обещал помочь, но все знали, что он не выполнит обещания. Они воительницы, а не беззащитные селяне, такие же бойцы, как и в Братстве. Только вот их мечи бесполезны против гримтонов и другой нечисти, а те, у кого в руках оружие умирают первыми. Они сами выбрали свой путь.

Ветс крепче сжала в руке меч, полузверь пыхтел где-то совсем рядом, пробирался между камнями за своей жертвой. Она знала, что сейчас умрёт. Гримтоны взяли их в кольцо, лишь несколько чудовищ ещё продолжали охоту за живыми, остальные расселись по земле, подтащили каждый по несколько трупов и неторопливо раздирали человеческие тела когтями. Воздух был наполнен чавканьем и хрустом костей.

Может быть, позже кто-нибудь из людей наткнётся на оторванные конечности или растянутые по кустам кишки. Может быть, уцелеют даже головы, конечно если эти твари не слишком голодные. Может быть, к тому времени остатки трупов ещё не растащит лесное зверьё, и тогда по обрывкам одежды кто-нибудь определит, что здесь погиб отряд Крады. Если же нет, то их отряд будет очередным из исчезнувших в лесах Вартиха. Так же как этот караван, понадеявшийся на их защиту и относительно спокойное, как считалось, время года.

Ветс отодвинулась чуть дальше, продлевая мгновения жизни. По руке сочилась густая, тёмно-красная кровь, не переставая капала на землю, образуя небольшие лужицы. Гримтон рычал уже где-то сверху, видимо забрался на камни. Ветс подумала, что сейчас он спрыгнет прямо перед ней, и с трудом подняла меч. Бесполезная защита. Из-за нагромождения камней ей была видна часть дороги, с расположившимися там чудовищами и спины ещё двух воительниц, так же отступающих к камням.

Возможно, она первой заметила, что на дороге что-то изменилось. Гримтоны начали подниматься на лапы, даже оставили недоеденные трупы, все морды повернулись в одну сторону.

Неожиданно на дороге появилась всадница, белоснежный конь почти налетел на группу монстров, резко остановился, попятился. Всадница ударила его по бокам, пустила в сторону леса, пытаясь объехать чудовищ. Непонятный и совершенно бесполезный маневр. Здесь нужно или разворачивать коня и удирать, что было уже не возможным, или остаться на месте и драться, что означало умереть, но умереть сопротивляясь.

Ветс успела заметить, что у всадницы есть меч, возможно, она тоже воительница, только одета как-то странно, вся в чёрной коже. Длинный плащ почти полностью скрывал фигуру, на ногах плотно облегающие сапожки, доходящие ей до колен, обтягивающие штаны, рубашка с высоким стоячим воротничком. Открытой кожи почти не видно, только лицо. Но лицо Ветс разглядеть не успела, поняла только, что всадница молода. Они все умирают молодыми.

Конь встал на дыбы, развернулся на задних ногах к гримтонам боком и рванул к деревьям. Взметнулись чёрные волосы его хозяйки, так контрастирующие с его белоснежной шкурой. Полузвери с рычанием преградили ему дорогу, конь вновь попятился. Всадница натянула поводья, только сейчас выхватила меч, в воздухе блеснуло серебро металла. Когда-то давно считалось, что нечисть боится серебра, но вскоре люди убедились, что они в этом заблуждаются — чудовища не боялись ничего.

Всадницу окружили плотным кольцом. Первый гримтон прыгнул прямо на круп коня, но девушка развернулась в седле прежде, чем лапы полузверя коснулись его белой шкуры. Её меч прочертил в воздухе светящуюся полосу, гримтон сам налетел шеей на лезвие. Меч слишком легко рассёк неподдающуюся стали кожу, углубился — разрезал горло, перерубил позвонки. Белый конь уже повернулся навстречу нападавшему, отступил в сторону, грузное тело повалилось ему под копыта, отрубленная голова откатилась чуть дальше — к лапам замерших тварей.

Ветс с замиранием сердца во все глаза смотрела на всадницу. Она убила гримтона! Убила невероятно легко, почти не напрягаясь, один взмах меча, и вот уже её конь топчет мёртвое тело.

Белоснежный жеребец совершенно без страха наступал на когтистые лапы, бил копытом по дымящейся шее, обагряя себя кровью, нетерпеливо топтался на месте. Всадница с поднятым мечом спокойно смотрела на монстров, сама не нападала, просто ждала. Полузвери, наконец, вышли из оцепенения, один из них осторожно понюхал отрубленную голову, тихо и как-то не уверенно зарычал. Ветс заметила, как они переглянулись, подобрали под себя лапы. Сейчас!

Ветс даже присела, десять чудовищ одновременно взлетели в воздух и бросились на жертву. Жертву?

Мгновение она видела лишь бурые тела, заслонившее собой и коня и всадницу, затем эти тела начали распадаться на части. В разные стороны летели головы, лапы, половинки туловищ. Серебреный меч мелькал с такой скоростью, что окружил незнакомку светящимся ореолом. А когда этот ореол, наконец, погас. Белоснежный жеребец поднялся на дыбы среди кровавого месива изрубленных тел.

Всадница красиво крутанула в руке меч и оглянулась на оставшихся гримтонов, те косились на неё не верящими взглядами. Слишком странным было видеть в глазах этих чудовищ нерешительность, а возможно даже страх. Их осталось ещё не меньше пятнадцати, но всадница смотрела на них всё с тем же спокойствием. Её движения были уверенными, без признаков усталости и можно было легко понять, что она без труда убьёт всех остальных.

Похоже, что гримтоны это тоже осознали, они медленно попятились, а потом вдруг всей стаей ринулись в лес. На дороге стало неожиданно пусто и тихо.

Ветс перевела дух, сердце всё ещё бешено стучало в груди, ноги слегка подкашивались. Она вылезла из-за камней, Тая и Криста уже шли к всаднице, где-то в стороне слышался тихий стон. Ветс отыскала взглядом Рону, та сидела на земле, держала у себя на коленях голову Ланы, у раненой сильно сочилась кровь из виска.

Ветс медленно приблизилась к месту схватки. Незнакомка, выбралась из крови и трупов и остановилась на чистой дороге, с коня она не слезла, но меч вставила обратно в ножны. Потом окинула их внимательным взглядом больших жёлто — зелёных глаз, где-то в их глубине полыхало ледяное пламя. У неё было очень бледное лицо с заострёнными чертами, красивые чувственные губы, а её пышные чёрные волосы спускались только до плеч. Во всех движениях ощущалась сила, расчётливость, что, если учесть, как она махала мечом, было не удивительным.

Незнакомка молчала, поэтому первой заговорила Ветс, теперь она осталась за старшую, хотя ей было всего семнадцать.

— Кто ты, победившая гримтонов? Ты одна из Берущих?

Всадница чуть склонила голову, во взгляде появилась задумчивость, губы изогнулись в неожиданно насмешливой улыбке. Девушки вздрогнули.

— Я просто странница, — её голос был чуть хрипловатым, но приятным. — И считайте, что вам случайно повезло, что они меня остановили.

Ветс вскинула голову, её красивое загорелое лицо исказилось от гнева.

— Хочешь сказать, что если бы они на тебя не напали, то ты бы нам не помогла?

— Я никогда не вмешиваюсь, но если меня задевают, то отвечаю, — она смотрела на них с любопытством, но не более. Ветс назвала бы это любопытство безразличным.

Воительница фыркнула.

— В таком случаи, нам даже не нужно тебя благодарить. Ведь то, что мы не погибли всего лишь случайность!

— На чьей ты стороне? — выкрикнула Тая.

— Ни на чьей, — ответ был спокойным. — Мне всё равно кого убивать.

Тая тихо охнула. Руки воительниц сами собой опустились на рукояти мечей. Незнакомка взглянула на них всё с тем же любопытством. Все видели, что первой она не нападёт, она ждёт, когда это сделают они, но потом будет такой же беспощадной, как с гримтонами.

— Кто ты? — вновь спросила Ветс.

— А ты? Хотя мне это не интересно.

Ветс со скрипом сжала зубы, но ответила.

— Я воительница из отряда Крады, сейчас я за главную, моё имя Ветс, хотя тебе это и не интересно.

— И даже больше, — подтвердила всадница. — Мне это ни о чём не говорит, — она пожала плечами и впервые огляделась. Внимательный взгляд скользнул по вполне целым повозкам, гружённых мешками, по разодранным трупам людей, окровавленными кусками плоти лежащих и на дороге, и на нешироком лугу у кромки леса. — Вы охраняли караван, воительницы?

В голосе прозвучала насмешка и Ветс невольно сжала кулаки.

— Да, в отличие от таких как ты мы защищаем других, а не себя!

— И какой в этом смысл? — незнакомка вновь огляделась. — Они все мертвы. И вы были бы мертвы тоже. Глупо пытаться делать то на что ты не способен.

— Ты права, — зло проговорила Ветс. — Но ещё глупее не пытаться искать способ, чтобы всё изменить. Мы могли бы справиться с любым противником кроме гримптонов. Не повезло. Считалось, что они не выходят на эту дорогу. До сих пор не выходили.

Незнакомка кивнула.

— Не повезло, — повторила она. Её голос стал безразличным, холодным, без эмоций, словно она потеряла к ним интерес.

— Ты не ответила на мой вопрос! — выкрикнула Ветс, внезапно ей показалось очень важным продолжать этот разговор, иначе эта странная и совершенно непонятная девушка просто их здесь бросит.

— Разве? А я помню, что уже отвечала и другого ответа не будет.

— Ты убиваешь гримтонов как одна из Берущих, — вмешалась Криста.

— Берущие? — всадница вновь пожала плечами, Ветс подумала, что она выглядит не старше её, только вот в зелёных глазах словно скрывается бездна веков. — Это слово мне так же ни о чём не говорит, похоже, я приехала слишком издалека.

— Так не бывает, — воскликнула Тая. — Если ты ехала по нашей земле, то должна знать!

На лице незнакомки промелькнуло раздражение, она крепче сжала в руках поводья, конь попятился, в нетерпении мотнул головой.

— Это не важно, — произнесла она, по её губам скользнула странная улыбка.

Они поняли, что сейчас она развернёт коня и уедет, а они останутся здесь, среди трупов, рядом со стаей гримтонов, чей вой ещё слышен из-за деревьев. В том, что они вернутся, никто не сомневался.

— Подожди, — пересилив себя, произнесла Ветс. — Ты не можешь нас здесь бросить.

— Почему? — удивилась всадница.

Ветс поморщилась.

— Так принято среди людей, принято помогать друг другу, иначе нам не выжить.

— Я вам уже помогла. Что ещё?

Ветс тяжело вздохнула, посмотрела на лес и горько усмехнулась.

— Ты лишь отсрочила неизбежное, одним нам отсюда не выбраться.

Лицо незнакомки осталось таким же безразличным и холодным, зелёные глаза рассматривали их с раздражением — как помеху, которая мешает ей продолжить путь. Вой гримтонов неожиданно раздался ближе, скорее всего это были уже другие чудовища, почувствовавшие запах крови и людей. Она оглянулась на лес, потом вновь смерила воительниц взглядом и усмехнулась.

— Вы же не собираетесь за мной бежать?

Коней действительно не было, их разодранные трупы были перемешаны с телами людей.

— Проводи нас до Стайта, — попросила Ветс. — Тогда ты поможешь нам по-настоящему.

Всадница чуть склонила голову, как бы говоря — да плевать мне на вас.

— Стайт это город?

— Город, — подтвердила Ветс, уже ничему не удивляясь.

Она наблюдала, как они быстро собираются, подбирают оружие, делают носилки для раненой. Ситуация была какой-то нереальной, меньше всего ей хотелось чтобы её сейчас что-то задерживало, ещё более диким было то, что она собиралась ехать с этими людьми до города. Она лишь сторонний наблюдатель, собирающий сведения и делающий выводы. Это не её война, не её проблемы. Для неё эти люди никто. И не важно, что правил не существует, всё это противоречило её собственной сущности.

Белый жеребец бил по земле копытом, чувствовал нетерпение хозяйки. Её душу, или то, что осталось от души, сжигали слишком разные чувства, и единственное, что удерживало её на месте — это любопытство. Возможно, это было единственным, что ещё связывало её с расой людей, в остальном же люди для неё не существовали.

Лес расступился, вековые стволы сменились многочисленными пеньками, едва возвышающимися над землёй и почти невидимыми в траве. Сначала взгляд цеплялся за свежие срубы, потом — ближе к высокой стене окружающей селение, потянулись уже старые, почерневшие и трухлявые пни. Топот копыт тонул в густой подстилке изо мха, произрастающей даже на открытом пространстве вырубленного леса. Зелёный покров лежал только на земле, но не подходил к пням — огибал их по кругу, оставляя широкие проплешины.

Гром то и дело оглядывался на Сташа, замечал, как тот внимательно всматривается в окружающий пейзаж и морщится. Да, вид обходящего пни мха был несколько необычным, но вот что это — просто аномалия или предвестник чего-то более опасного сейчас было ещё не понять. Обычным людям не понять да и Берущим тоже. Но не Сташу. Парень видел не только перерождённых в начальной стадии, но и изменения в самой природе.

— Своеобразное место, — осторожно произнёс Гром. — Только как-то слишком близко эта своеобразность подобралась к стене Предлесного.

Сташ ничего не ответил, хотя говорилось именно для него в надежде получить объяснения.

— Я слышал, что местные уже и боятся выходить с этой стороны, — проговорил Медо. — Даже ворота не открывают. Придётся с севера подъезжать. Там у них сейчас главный вход.

— Зря боятся, — эхом произнёс Сташ. — Здесь ничего нет. Пусто. Земля умирает. Сначала деревья, потом засохнет мох… Это тоже плохо, но не опасно для людей. Сейчас не опасно.

Парень опустил голову и передёрнул плечами, словно ему внезапно стало холодно.

— А потом? — напряжённо поинтересовался Гром.

— Потом возможны разные варианты, — неопределённо ответил Сташ и криво усмехнулся. — Лес может отомстить своим обидчикам. Нельзя брать слишком много…

— Ладно, — решил Гром, их группа как раз остановилась перед массивными, плотно закрытыми створками ворот. — Поищем другой вход.

Огибать стену пришлось шагом, копыта коней то и дело проваливались в незаметные во мху небольшие ямки, а по краю селения их оказалось особенно много.

Сташ хмуро рассматривал защитный купол Предлесного — тот начинался на высоте метра от земли. Интенсивные энергетические потоки сплошной завесой скользили по каменной кладке именно с внешней стороны. Для их генерации из стены выступала едва видимая для взгляда полоса металла. Значит, потоки энергии прямо здесь на месте могли перенаправляться и при необходимости служить оружием.

Для большого селения, имеющего такую высокую массивную стену, это казалось настоящим расточительством. Источники должны высасывать из Предлесного практически все энергетические ресурсы. А такими ресурсами могли становиться не только неживые предметы, но и живые существа — и животные и люди. Сталкивались уже с таким и не раз — селение погибало именно из-за стремления его жителей обеспечить себе сверхнадёжную защиту. А потом под куполом сначала начинали гибнуть растения, затем болеть люди, энергия ослабевала, истончался защитный барьер…

Обычно источники располагали по верху стены — так чтобы купол генерировался лишь над селением, защищая открытое пространство под небом. Эти же источники могли перенаправлять энергию в лучи, служащие оружием. Не смертоносным оружием, конечно, но всё же способным отпугнуть тварей.

А здесь? Испугались подступающей аномалии? Хотя, будь такая возможность, Сташ бы посоветовал опустить купол к самой земле и даже пропустить энергию ниже — создать защитный барьер под землёй. Пока перерождается лишь верхний слой почвы, но корни пней погружены глубоко вниз, а именно по ним ползёт непонятная зараза, отбрасывающая густые чёрные тени в форме продолговатых капель. В них не было привычной красноты оттенков крови, присущей перерождению, они уходили в другие тональности — угольный мрак, отблеск мертвенной синевы, похожей на тлеющие угольки неестественного сумеречного света.

Сташ качнул головой. Что это? Что он видит? И почему он это видит?..