Время не обманешь

XII. Марк

Кэрри заглянула за камни. Украдкой, будто с той стороны скалы за ней кто-нибудь наблюдает. Потом повернулась ко мне и шаловливо улыбнулась.

— Работают? — спросил я.

— Работают, — подтвердила она.

Из-за скалы роботов не видно и почти не слышно. Иногда в голову приходит дурацкая мысль, что их там нет, что они давно взбунтовались, бросили работу и убежали. Либо их захватили и похитили тайные недоброжелатели. Это, конечно, ерунда, стараюсь не обращать внимания на навязчивое ощущение, но иногда слегка досаждает.

За два дня роботы сделали много: построили периметр нового лагеря, сейчас трудятся над возведением основного здания. К минусам выбранного нами места можно отнести отдалённость источника стройматериалов — лес в трёх километрах, но ничего страшного: я, к примеру, никуда не тороплюсь.

Кэрри спрыгнула с камня — легко и изящно, словно лань. Направилась ко мне. Прошлась голыми ножками по воде, намеренно разбрызгивая в стороны. Подол лёгкого платьишка намок, прилип к бёдрам, плотно обтянул, и это очень красиво.

Кэрри напоминает маленького ребёнка, которого выпустили на улицу после долгой болезни. Или — щенка, что вышел прогуляться впервые. Всюду суёт нос, с живым и непередаваемым интересом оглядывает окружающее. Делает это увлечённо, самозабвенно и восторженно. Не хватает только маленького хвостика.

А ещё она постоянно ко мне льнёт. Впрочем, я к ней тоже.

Кэрри присела на камень рядом и взяла мою руку.

— О чём сейчас думаешь? — промурлыкала и прикоснулась щекой к моему плечу.

— Всё о том же. Не могу понять, куда они ушли.

Она сразу нахмурилась. От нежности не осталось и следа. Убрала ладошку из моей, слегка отодвинулась и опустила взгляд.

Эта тема Кэрри не по душе. Лишь ради приличия холодно осведомилась:

— И какие мысли у тебя по этому поводу?

— Не знаю… — Сделал вид, что не заметил её обиды. — Беспокойный Матиас подозревает их в заговоре. Говорит, что терраформирологи заодно с пришельцами, поэтому и прячутся.

— Матиас… — Кэрри задумалась, подбирая слова. — Болтун твой Матиас. Трепло. Много говорит, мало делает. Вот и всё.

Я усмехнулся. Матиасу досталось, конечно, зазря. Вовсе не за его мнительность, а за то, что отвлекает моё внимание от Кэрри. Как это по-детски — ревновать меня к нему. По-ребячески, но так мило.

Я придвинулся к Кэрри и обнял за плечи. Поцеловал и прошептал на ушко:

— Перестань хмуриться. Я тут, с тобой.

— Знаю. — Она улыбнулась. — Извини, что веду себя глупо. Просто, скоро приедут остальные, и всё это кончится. Мне жаль времени на обсуждение слов всяких Матиасов, я хочу быть с тобой.

— Что — кончится? Мы не расстаёмся, мы так и будем вместе.

— Да, но когда они приедут, уже не сможем сидеть вот так спокойно. Нужно будет работать, мы не будем проводить столько времени вдвоём. — Кэрри прижалась ко мне. — Здесь так красиво и спокойно.

— Не расстраивайся, — успокоил я. — У нас ещё будет время, обещаю. Правда-правда.

Море было прекрасным. Мягкая, прозрачная, кристально чистая вода с лёгким оттенком зелёного. В нескольких десятках метров от берега плескались мелкие животные, с виду напоминающие земных дельфинов. Иногда они высовывают из воды умные морды и с интересом смотрят в нашу сторону — небось, не могут понять, что это за странные двуногие сидят на камнях и болтают ногами в воде. На противоположном берегу красуется высокая скала, крутые склоны которой отливают розовым — то ли цвет покрывающей их растительности, то ли в породе присутствуют соответствующие элементы.

— А знаешь, о чём думаю я? — спросила Кэрри.

— Нет. Расскажи.

Она откинула голову назад и мечтательно произнесла:

— Как тут хорошо. Как здорово было бы тут остаться. Навсегда. Мы словно первые люди на этой земле. Будто Адам и Ева в сказочном саду. Ты знаешь эту историю?

— Да.

— Марк, мы не обязаны возвращаться на «Артемиду». Давай сбежим, давай останемся тут. Я хочу остаться на этой планете…

— Кэрри, я…

— Послушай, только не перебивай! — Кэрри встрепенулась, обвила руками мою шею и заглянула — даже не в глаза, а гораздо глубже, в душу. — У нас есть вездеход. Понимаешь? И время до прибытия «Белки». Мы можем оставить роботов, а сами уедем. Чтобы переправиться на тот берег, нужен от силы час. Ты знаешь, где в вездеходе расположен радиомаяк — выломаешь его, чтобы они не смогли нас найти. Сможешь же? Марк, скажи!..

Я отвёл взгляд в сторону. Просто невозможно смотреть в эти безумные и наивные глаза, ищущие поддержки. Почувствовал себя жестоким взрослым, которые обманывает маленького ребёнка.

— Нет, не смогу… Точнее — смогу, но… — Я отстранился, высвободился из объятий. — Прости, но у нас ничего не получиться. Это всё из-за меня…

— О чём ты? Я не понимаю.

Отвернулся. Было больно, словно от тупого кола, который пытаются в меня вбить.

— Всё дело в чипе… Понимаешь, когда меня перепрошили… когда промыли мне мозги… — Замолчал, не зная, как это сказать. Страшная тайна, которая поставит крест на её мечте. И на моей тоже. Я собрался с мыслями и продолжил: — В общем, нам сказали, что в некоторых из нас вшиты микрочипы — такие маленькие железячки, с их помощью можно управлять человеком. Вроде ошейника или поводка для собаки — на крайний случай. Если кто-то из нас сделает что-то, что не должен делать, можно активировать чип и… Ну, например, парализовать, обездвижить. Говорят — можно даже убить. В кого именно вживили чипы, не сказали: это тоже часть эксперимента. Такая обманка: сможет ли человек удержаться от соблазна совершить преступление, если будет знать, что в нём, возможно, есть этот чип. Будет всеми силами сопротивляться желаниям или понадеется на случай — а может, пронесёт, и нет во мне чипа? Понимаешь?

— Но как? Тут? У нас же нет связи с внешним миром…

— Наверняка предусмотрели. Если это правда и во мне есть этот чёртов контроллер, то на «Артемиде» должен быть ретранслятор, который передаст чипу нужный сигнал. Рано или поздно Гленн установит связь с центром, и тогда Кнопфлер будет вынужден доложить о моём поведении. А люди из центра активируют железку…

— Марк, мы договоримся с Кнопфлером! — Кэрри всё ещё надеется на чудо, ищет призрачную возможность: — Кнопфлер ничего им не расскажет. Придумает, что ты пропал без вести — такое иногда бывает на новых планетах…

— Нет, — перебил я. — Ты же понимаешь, что это невозможно. Кнопфлер ни за что не согласится, не говоря уже о том, что ни в коем случае не допустит нашего бегства… Прости, мне нужно было сказать об этом в самом начале. Зря ты со мной связалась…

— Марк… — Кэрри принялась целовать моё лицо. — Милый, что ты такое говоришь? Я люблю тебя… Люблю таким, какой ты есть. Даже если в тебя вшили тысячу чипов, я всё равно люблю тебя… — Она задумалась на полминуты, после чего продолжила: — Мы обязательно что-нибудь придумаем. Вместе. Главное — что мы вместе. Так ведь?

— Да, моя хорошая, — нехотя согласился я.

Я думаю, что это надолго. Точнее — навсегда. Это не роман или просто отношения, это нечто большее. Такое бывает только один раз в жизни, а у некоторых и вовсе не бывает. Судьба, счастье.

А в нашем случае — ещё и горе. Всё против нас, каждое обстоятельство оборачивается неудачей, ощетинивается злой усмешкой.

Успокаивал себя наивной мыслью, что это просто испытания судьбы, что всё уляжется и встанет на свои места, что в конце концов нам повезёт — вытащим заветный билетик и сможем остаться вместе.

Но чем больше об этом думал, тем меньше верил в реальность. Отдаю себе отчёт в том, что это — всего лишь средство защиты, психологический щит, которым прикрываюсь от внешних обстоятельств. Прячусь и одновременно — обманываю себя.

— Марк… — Кэрри что есть силы сжала мою руку.

Я повернул голову, посмотрел на неё и тут же отпрянул.

Кэрри испуганно, с ужасом в глазах глядела куда-то вдаль — вверх и вправо.

— Марк, что это? — дрожащим голосом спросила она.

Над скалой на противоположном берегу небо пожелтело и заклубилось. Похоже на грозовые тучи, однако неестественный, грязно-лимонный цвет не вяжется с дождевой облачностью.

В первый вечер на Юлиании мы попали под дождь, но выглядело это совсем по-другому: там облака были чёрно-синие, как и в большинстве миров с водными осадками. Про наличие других видов дождей на Юлиании я ничего не слышал и принялся лихорадочно вспоминать об особенностях местной природы.

— Это буря, — мрачно сказал я. — Песчаный тайфун. Вероятно, пришёл с запада, из пустынь.

— Какой ужас! — Кэрри сжалась всем телом. — Марк, как ты думаешь, это опасно? Мне страшно.

Песчаные бури часто случались на Юлиании в прошлом. Сегодня, благодаря деятельности терраформирологов, ненастье стало редкостью, но по всей видимости, полностью не искоренено.

Огромные тайфуны диаметром в несколько десятков километров возникают спонтанно, практически не предсказуемо. Стремительно развиваются, набирают силу, поднимая ввысь тысячи тонн песка. Проносят их на некоторое расстояние и обрушивают вниз, хороня всё живое под многометровым слоем.

Тайфун пугал близостью, один его край уходит далеко за горизонт, другой нависает над поверхностью залива. В том, что приближается к нам, сомневаться не приходилось. Так же как очевидны разрушительные последствия.

— Не бойся, — стараясь придать уверенности, сказал я. — С нами ничего не случится, я обо всём позабочусь.

На самом деле, я достаточно смутно представлял себе, что делать дальше. Нужно несколько минут на размышления и разработку плана действий.

А между тем, внутри жёлтого марева заискрились вспышки.

— Это ещё что? — воскликнула Кэрри.

— Похоже на сухую грозу.

Я слышал, что довольно часто в песчаном тайфуне возникает грозовой фронт с самыми настоящими молниями и громом, однако обычно — без дождя. Ввиду сухости атмосферы, влага распределяется равномерно внутри тела тайфуна, оседает на песчинках. Колоссальные массы песка как бы высасывают воду из туч, до того как она успевает сконденсироваться в капли.

— Пойдём! — сказал я в приказном тоне. — Нужно связаться с «Белкой» и «Артемидой».