Всегда вдвоём

Глава 10. Дальний прыжок

Когда мы с Линой вошли в свою квартиру в жилом комплексе Института, я сдулся. Вот честно — сам не ожидал, что так на меня это всё подействует! Да, конечно, Рыжая — не Маша, и с самого начала была не Маша, и никогда даже не напоминала! Но всё равно я опасался где-то внутри, что что-нибудь сейчас раз — и сломается... Никуда ведь от параллелей не денешься!

И хотя Лина, видимо, уловив это моё напряжение, сразу же в зале прилёта повисла у меня на шее, демонстрируя ничем не прикрытую радость встречи, и даже отказалась выпускать мою руку до самого подъезда — так и сидели, как пионеры всю дорогу, я только дома окончательно поверил в то, что всё. Всё кончилось, Лина вернулась, и всё у нас будет, как раньше! Иногда, правда, слегка потряхивает — мало ли, кто ей там чего наговорил, вдруг решит "обрадовать" меня позже, но эти "остаточные явления" я уже довольно успешно давлю.

— Да, кстати, солнце — а нас можно поздравить!

— М-м-м, дай угадаю, — Лина остановилась посредине комнаты с тряпкой в руках. — Тебе дали премию!

— Ну, так не интересно, — скривился досадливо я.

— Что — угадала?! — киваю. — Так это ж замечательно! И что — большая премия? За что? Фсбшники, за шпиона своего? А как дали — наличными? Или на счёт? Ты снимал уже?

— Воу-воу-воу, полегче, не стрекочи! — я встал с дивана и схватил такую уютную Рыжую в объятья. — Миллион. И они не фсбшники, а СВР. Ну, говорят так, во всяком случае. Так что, мы богаты!

— Надо отмечать, — деловито заявила Лина.

— Точно! Я тут как раз бар нашёл отличный. С пивом.

— Что — сейчас?! Тумин, ты с ума сошёл — двенадцати нет!

Всё б ничего, но у меня зазвонил телефон. И говорит... не слон, нет — Сергей. Боюсь я уже иногда... как бы опять какая-нибудь инициатива не выскочила. Дурная. Заведя руку с телефоном за спину, я громко прошептал Лине: "Вечером!", и, отходя, уже в трубку:

— Привет!

— Привет. Вы уже вернулись?

— Да, вот только что.

— Генерал Ивлев со своим академиком подъехать хотят. Сюда, к нам. После обеда. Ты как? — и, опережая мои попытки что-то возразить, тут же доложил: — С руководством согласовано. И с Потапченко тоже.

Шумно выдохнув заготовленный на ругань воздух из лёгких, я обречённо выдавил последнюю попытку отмазаться:

— А чего им надо-то? Ну ведь отдали уже всё — пускай работают себе?

— Знаешь, с этими генералами — проще дать, чем объяснить, почему нет! — раздражённо отбрил меня эмпат. — Думаешь, мне приятно с ними торговаться каждый день?! Только вот без них у нас тоже ничего не было бы — ни здания, ни статуса, ни финансирования! Так бы и бегали все до сих пор — не помнишь, что ли?

Мы оба помолчали, потом он уже спокойнее продолжил:

— Ну так как — согласовываю? В конце концов — чем ты рискуешь? Ну придумаем дело какое-нибудь, медики ввалятся по привычке своей, да утащат тебя на процедуры, делов-то...

— Ладно, — обречённо согласился я. — Свистнешь мне тогда, как точное время определится?

— Да я думаю, что мы с тобой на обеде пересечёмся — там еще позиции согласуем. И пути отхода проговорим, если совсем уж невтерпёж станет, — добившись своего, Сергей явно подобрел. А мне вот почему-то как нож к горлу эта встреча... не нужна. Совсем.

Злобно бросив телефон на диван, я потащился на кухню, но даже Рыжая на меня не обратила внимания — закопалась в хозяйственных делах. Ну конечно, как же — без женской руки неделю квартира никак продержаться не могла! Вернувшись обратно, я сначала плюхнулся в кресло, а потом сообразил и схватил телефон:

— Алё, Тогир! Ты где сейчас? Дома? Как насчёт попрыгать? Готов? Давай через 10 минут в зале тогда!

Вот мы как этот вопрос решим. Как раз до обеда часик убить...

-*-*-

Давно у меня была мысль — потренировать парный прыжок. Параллельный. Понятно, что есть вариант прыгать так, как я вытащил Лину из подвала — когда всю работу я делаю сам, а объект переноса мне только каким-то неведомым способом помогает. Но что, если мы будем прыгать одновременно и параллельно? В идеале — держаться за руки, но с самого начала это пробовать страшно — я же помню, как у меня слишком длинный плинтус обломало. Если так же оборвёт чью-нибудь руку — будет очень обидно. Поэтому я заготовил десяток разных по толщине и крепости верёвок примерно метровой длины — их не так жалко. Начнём с самой тонкой, конечно...

Вообще-то, я хотел с Рыжей это запробовать, но раз ей воображаемая пыль важнее — пусть будет Тогир. Опять же — мало ли что, пацана тоже жаль, без вопросов, но Рыжая мне в сто раз дороже!

Первую же нитку мы порвали ещё до прыжка: просто Тогир разбежался, как он это обычно делает, а мне-то не надо! Ну и вот. Обругал я его, не сдержался... неправ, признаю. Нитку связали узлом, но продержалась она ровно секунду — опять рассинхрон, хоть я и попробовал выполнить примерно тот же кульбит, что и напарник.

Дальше — почти час бесконечной ругани и попыток научиться "ходить в ногу". Вот чёрт — никогда бы не подумал, что это окажется таким трудным! Так попробуешь сам — и начинаешь по-новому смотреть на парное фигурное катание или ещё какие танцы: это ж сколько лет им надо потратить, чтобы вот так синхронно вензеля выписывать?! Тут просто два шага в ногу — час выучить не можем! В итоге, глядя на Тогира — уже чуть ли не в слезах — я решительно отменил старую стратегию, и верёвку мы взяли самую толстую, почти канат, а тренироваться стали без собственно прыжка, только разбег. Шаг, второй, подпрыгнули на месте! Раз, два, прыг! И в таком режиме у нас уже что-то стало получаться, слава богу.

Тут двери открылась, и в зал ввалилась Рыжая. С бутербродами! И вся такая... с мороза, в снежинках, румяная, рыжая — не могу! Не могу сердиться. Тем более — бутерброды, правда, Тогир, пока мы обнимались, каким-то неведомым образом сточил половину. Вот 50 кил веса, от силы, а ест — как не в себя! Двумя руками пихает, что ли?! Ладно.

После перерывчика уже решили пойти дальше, и прыгать не в воздух, а хоть на ближнюю базу. И сразу облом! У Тогира не получается прыжок. Что-то перемыкает в мозгах, он остаётся на месте, я улетаю на базу один. Нитка, понятно, рвётся. Попробовали без нитки и меня — всё работает как надо. Парень чуть не плачет уже, я на взводе — а мне ведь с генералом встречаться ещё этим чёртовым!

Тут Лина слезла с моего козырного мешка, скинула свитер, подскочила:

— А ну-ка дай я попробую! — и Тогира так обеими руками назад — швырь! Пацан чуть не грохнулся. Его и так-то жалко было, а тут ещё такое... Утешать пришлось! Бутербродами кормить! И времени — обед уже почти, надо заканчивать.

Но решили всё же попробовать на дурачка, вдруг что-то само получится? Хотя, я уже и не надеялся, конечно — мы с парнем час целый только учились хоть приблизительно в ногу попадать, а тут с листа...

А тут — с листа.

Мы с Линой улетели в синхронный прыжок с первого же раза. И даже нитка осталась целой, вот.

На Тогира — смотреть страшно, пацан аж чёрный с лица. Мда. Завязывать надо с такими тренировками, похоже, а то добром это не кончится... Потеряем пацана!

-*-*-

На обед идти Тогир отказался — вроде как бутербродами наелся, и я, честно говоря, даже какое-то облегчение испытал: уж очень трудно на него смотреть было по дороге из зала. Слишком сильно он переживает... Рассказал в столовке Сергею, тот поцокал языком, а потом вскочил и сбежал куда-то... а, вот, Потапченко выцепил и с ним шепчется о чём-то. Вернулся за стол, шумно плюхнулся:

— Всё будет норм. Сейчас там его в порядок приведут.

Сидим, едим, но ему явно не терпится:

— Слушай, а зачем это всё? Ну тренировка такая странная. И — у вас же получилось? — я кивнул. — А что?!

— Да я сам не знаю. Вертится вот в голове что-то, но ничего определённо сказать не могу. Надо будет ещё попрыгать, с Линой, может, зацепится что-то конкретное.

Тут я, конечно, слукавил: новое точно есть. Ниточка-то между нами — однозначно выходит из моего переносимого радиуса, что уж говорить про Рыжую! И ведь целой она осталась, а это значит что? Пропутешествовала с нами вместе, где мы там скрываемся в прыжке! И никак не изменилась! То есть, похоже, мы вдвоём можем больше, чем я один? А это серьёзно.

Правда, надо ещё работать. И информацией этой я светить не готов, так что, нам бы как-то самим...

— Даже жалко, что я с вами сейчас никак пойти не могу — покумекал бы тоже, три головы, как говорится... Но мне придётся ехать этих визитёров встречать да сюда проводить, — разочарованно протянул Сергей.

А я — так вот как раз наоборот, возрадовался в душе. Это именно то, что нам надо!

К счастью, после обеда Рыжая уже не спорила и никаких дел не изобретала, так что, мы тут же рванули в зал — закреплять успех.

-*-*-

Первые полчаса мы просто прыгали — торопливо, даже судорожно, стремясь нахапать как можно больше повторений, чтоб наработать максимально возможную синхронность. И когда мы перешли уже на самый толстый канат, и даже с ним сделали три прыжка подряд вообще без рывков, я, нервно сглотнув, предложил:

— Солнце! Намного лучше уже не будет. Надо пробовать за руку!

Но Рыжая отнеслась к этому эксперименту как-то совершенно легкомысленно: она просто схватила меня за руку, крикнула: "Ближняя!", — и тут же начала отсчёт. Нахалка. Но, надо отдать ей должное — всё получилось как по нотам, чисто, гладко и без проблем.

А ещё — что-то я опять такое ощутил, непонятное. Как-то вот опять легко мне. И кажется... что получится. Всё получится, чего ни пожелай.

Попрыгали мы таким вот образом, и Лина — опять первой! — предложила:

— А давай попробуем домой! — и снова заряжает счёт, ещё до того, как я успел что-то сказать! А "домой" она ведь не может, это дальше её рекордного прыжка! Но чего уж тут, как-то ей воспрепятствовать я всё равно бы не успел, и мы ушли. Домой.

И вот стоим мы такие в квартире, обнимаемся — а меня аж трясёт!

И киса моя, так осторожно, снизу вверх:

— Саша-а... А давай попробуем... далеко? Вместе? в квартиру, в Бруклин?

А с другой стороны: когда и пробовать, если не сейчас?

За руку взять, покрепче, счёт: раз, два, шаг — есть! Тихо, пусто, пыльно. Но — несомненный Нью-Йорк, Линина квартира.

Ой-ой, что же это будет теперь...

Главное, чтоб Тогиру никто не проболтался. Да и вообще, пожалуй, про такое стоит помолчать.

-*-*-

Пока мы, потрясённые, стояли обнявшись на бруклинской кухне, Сергей, видимо, продрался через нашу охрану. И визитёров с собой протащил. Именно так я подумал, когда увидел его фото на экране звонящего смартфона. Ну что поделать — я ведь обещал. Хоть и не вовремя это сейчас.

С другой стороны — может, оно и хорошо даже: не было у меня времени порефлексировать насчёт возврата в Институт. Точнее, насчёт очень даже вероятной неудачи! Поэтому мы с Рыжей просто взялись за руки и прыгнули домой уже в Россию. Эх, а симпатично вырисовывается: дом там, дом сям — да чтоб я так жил! Вернее, я-то и раньше вполне мог бы, только что это за жизнь? Так, существование. И постоянная борьба за плавучесть, чтоб её.

Поэтому, на встречу с генералом надо идти, правильно Сергей мне тогда сказал.

— Кстати, дорогая, я тут заходил в банк и сделал тебе карточку, дополнительную, — отдаю Лине карту. Это, оказывается, не так и просто — сделать карту человеку, если ни человека, ни документов рядом нет. Даже если карта — дополнительная к твоему собственному счёту. Далеко не любой банк готов, у меня вот только один согласился. Но — согласился. У Лины денег... студенческое количество, точно знаю. И хоть она постоянно храбрится и рвётся ни в чём в вопросах оплаты не отставать — в Америке, видать, набралась, но я-то знаю, что по финансам у неё всё очень жёстко, впритык. Потому и сделал ей карту к своему счёту, сразу, как только свою получил. Кстати, а ведь с Машей мне такая идея даже в голову не приходила! Почему, интересно?

— Это очень кстати, дорогой, — в тон мне ответила Рыжая. — Потому как лично у меня денег — по нулям, а зарплату здесь мне только обещают, и даже карточку не сделали ещё! Это интересно, кстати: почему тебе сделали, а мне ещё нет? Надо бы прояснить этот вопрос!

— Вот и проясни.

— Вот и проясню! Только потом. Сейчас я намерена поприсутствовать на этой вашей встрече — чтоб тебя опять на какую-нибудь левую авантюру не подписали. В конце концов, мне это по должности положено! Чтоб никто потом не говорил, что я от работы отлыниваю и деньги зря получаю... даже если никто мне их и не платит!

Смеёмся оба.

И это здорово — перед этой мутной встречей мне позитив нужен до зарезу.

-*-*-

Встреча... а про неё и рассказать-то почти нечего.

Зашли мы в кабинет директора под торжественные объявления какого-то неведомого хрена в костюме — ну дворецкий, ей-ей! Или кто он там, мажордом? Что-то такое, в общем. Рыжая сразу же дезертировала на дальний диван, Сергей как-то замялся в дверях, а я двинул к столу, из-за которого мне навстречу с кряхтением поднялся дедушка-дедушка, лет 100 на вид! Грешно смеяться, как говорится, но показалось, что он меня и увидел-то не сразу, пока его стоящий сзади ассистент не повернул в нужную сторону.

После академик меня неразборчиво благодарил, но сказал буквально пару предложений и замолчал. Руку мою, правда, не выпустил, просто застыл напротив, глядя в никуда белёсыми глазами. Тут же включились его сопровождающие, на три голоса принялись меня хвалить и вспоминать былое — как они работали вместе с "беженцами" ещё в Москве. Клянусь, я в какой-то момент выпал из реальности, это был какой-то натуральный сюр! Спектакль погорелого театра, честное слово.

И закончилось всё ровно так же резко, как по команде режиссёра: ассистенты заткнулись, дедушка выпустил мои затёкшие пальцы, его тут же увели под руки, с ними же вышел и Сергей, видимо, провожать. Мы остались в кабинете вчетвером: я, Рыжая, директор, с странной кривой ухмылкой восседающий на своем законном месте, и генерал Ивлев. На него-то я и воззрился в состоянии полнейшего офигения. И он же успел нарушить тишину первым, предвосхитив мой вопрос:

— С официальной частью покончено, слава Богу. Однако, ещё пару моментов хотелось бы обговорить. Да и у вас, чувствую, вопросы ещё остались. Надеюсь, молодые люди, вы не возражаете переместиться в более подходящее место? Тут, говорят, у вас есть симпатичный бар — покажете?

Пока я размышлял, что бы мне ответить на такую наглость, Рыжая легко поднялась с дивана и взяла меня под руку:

— Конечно, я тоже там ни разу не была, и с удовольствием посмотрю!

— Прошу? — отступив на шаг в сторону, Ивлев галантно сделал ручкой в сторону двери.

А Рыжая незаметно, но довольно настойчиво потянула меня на выход. Мда. Интересно, это что ещё значит?

Чую, есть нам что обсудить вечером.

-*-*-

В баре мы оккупировали дальний столик у окна. По времени было ещё рановато, так что, народ не подтянулся, мы сидели в зале почти одни, если не считать пары хипстерского вида молодых людей, что-то увлечённо обсуждавших у стойки. В этот раз я инициативу не упустил, довольно резко вопросив в лоб, как только бармен, помогавший нам донести пиво, удалился на пару шагов:

— Это что вообще было, генерал?

Ивлев не спеша пригубил пиво, прищурился и сразу стал похож на большого сытого кота. Я даже ощутил неудобство — ну вот чего пристал к человеку? Хорошему человеку? Я даже начал судорожно подбирать выражения, чтоб как-то смягчить свой наезд, но не успел — Рыжая, вроде бы устало откинувшаяся на диван, придвинулась ко мне, обняла сбоку и пихнула головой куда-то в ухо. И с меня как-то сразу будто морок спал — а чего, собственно? Я что — тут кому-то должен чего-то? Потому я все свои дипломатические поиски отбросил и уставился на генерала новыми-старыми глазами. Злыми.

Возможно, он это почувствовал, поскольку блаженную улыбку с лица стёр, перестал пялиться влюблённым взором на пиво и поднял голову. Теперь на меня смотрел усталый мудрый Государственный Деятель.

— Я же говорил, почти всё в этом деле — это не наша инициатива. И сами данные, и реакция. Люди захотели поблагодарить, попросили нас организовать, мы попросили ваших. А уж как это все получилось — разве это наша вина? Или хотя бы забота? К тому же, я считаю, что польза в любом случае есть.

Видимо, он ждал от меня наводящих вопросов, но не дождался и продолжил сам:

— Все ваши сотрудники при общении постоянно подчёркивают, что никого из одарённых ни в коем случае нельзя использовать. Допустим, лично для меня это странно — а зачем мы все тогда? Граждане? Я с юности привык, что Родина меня использует. В своих целях. И я должен выполнить приказ, куда бы он меня ни посылал, и дискуссии — только по делу. Но это ладно, нынче времена другие, и люди — не будем углубляться. Но тогда другой вопрос: где граница между моим вариантом "я слуга Отчизны, иду, куда прикажут" и вашим "меня использовать нельзя"? Мы вот решили, что хороший вариант — показать конечного бенефициара. Это, конечно, тоже Родина, но не спецслужбы никак — разве есть сомнения?

Меня этой риторикой, сказать честно, немного прибило. Это, случаем, не какой-нибудь метод манипулирования? Новый, хитрый, изощрённый? Я ведь ничего и сказать не могу — пусто в голове! Но тут Рыжая отлепилась от дивана, и пропела:

— Саша хотел сказать, что ему подобные сцены удовольствия не доставляют. И точно не меняют его представление о спецслужбах в лучшую сторону. И вряд ли вам стоит тратить время и силы на такие спектакли в будущем, — и, поворачиваясь ко мне, ангельским голоском уточнила: — Верно?

— Да! — хрипло каркнул я, совершенно не представляя, куда этот разговор прямо вот сейчас может зайти.

К моему счастью, в зал буквально вломился Сергей, что-то коротко бросил на ходу бармену и приземлился в кресло за нашим столом.

— И стоило оно того? — зло спросил он генерала.

— Считаю, что да, — с обезоруживающей улыбкой ответил тот. — А вы не согласны?

— Нет, не согласен! Считаю это пустой тратой драгоценного времени! Да ещё и в ущерб безопасности.

— Ну-ну, спокойней, ничего страшного не произошло, — Сергей набрал воздуха в лёгкие для ответа, но генерал заткнул его жестом, одним движением — легко. — Это нормальные проверенные люди, кое-кто из них — вообще штатные сотрудники ФСБ, насчёт безопасности можете не волноваться. А касательно времени — вот вы вообще зачем работаете? Ну, для кого? Во имя чего?

Теперь пришла очередь Сергея зависать. А я так и до сих пор с мыслями не соберусь. Сдаётся мне, это будет лекция.

Положение опять спасла Рыжая:

— А почему обязательно жить для кого-то? Или во имя чего-то? Почему нельзя просто жить?

— Потому, что это бесцельно и бессмысленно. Что жил, что не жил — результат один. Я на такое не согласен! Я желаю помирать с мыслью, что оставил след, сделал чью-то жизнь лучше, что, в конце концов, Родина и моими стараниями стоит и будет стоять в веках!

— Это ваш взгляд. Надеюсь, вы не рассчитываете, что с вами будут согласны все? — пригубив пива, мило проронила Лина.

— Конечно нет, прекрасная леди, — ответно улыбнулся генерал. — Но я очень надеюсь, что даже для младого поколения Родина — это не совсем пустой звук. И если есть возможность принести своей стране пользу — пусть даже попутно, ничем не жертвуя и не затрачивая особенных усилий, — то даже современная молодёжь не пройдёт мимо! Понимаете?

— У нас с вами разные понятия о Родине, — глухо проговорил Сергей.

— Ну-ка, ну-ка, с интересом послушаю, — живо откликнулся Ивлев.

Сергей помолчал, откашлялся, привстал и снял куртку — он всё это время так и сидел одетым, оказывается.

— Сейчас вообще всё изменилось, товарищ генерал, не замечали? — решительно начал он. — Люди уже не привязаны к какой-то местности только потому, что они там родились. Почему мы, к примеру, не задумываемся над переездом, скажем, из Питера в Москву и наоборот? Что в этом такого? А сделать те же 700 км из Питера до Финляндии — уже всё, предатель Родины, так получается?

Генерал хотел что-то вставить, но теперь уже Сергей его перебил:

— Тут весь вопрос в том, что первично: государство или человек? Вот я, например, считаю, что человек важнее. Поэтому, как ему удобно — так пусть и живёт. И если другое государство окажется удобнее — нужно переезжать! Никто гвоздями не приколочен! Государство — это просто договор граждан, понимаете? Просто договор, для решения совместных задач. А договор — его и расторгнуть не грех, при недовольстве одной из сторон.

Воцарилась тяжёлая тишина.

— Да, жаль, что я не знал об этом баре раньше, — как-то нелогично заметил генерал. — Надо было давно сюда прийти — вероятно, мы бы понимали друг друга лучше. А насчет вашей точки зрения на государство, я скажу так: государство — это когда ты не один. Что бы ни произошло, если ты не можешь справиться сам — тебе помогут. Хорошо ли, плохо ли — но помогут. Другие граждане, сообща. Вот какие бы у тебя ни возникли проблемы — государство придумано для того, чтобы тебе не пришлось тащить этот воз в одиночку. Именно в этом и есть главный смысл всего сегодняшнего действия: я хотел показать Алексу, что его дела очень важны для граждан, для государства, для Родины, — Ивлев повернулся ко мне и с значением продекламировал: — Чтобы ты чувствовал, что ты не один!

Рыжая опять обняла меня — на этот раз со спины, прижалась щекой к щеке и уверенно ответила:

— А он и так не один.