Всегда вдвоём

Глава 11. Эксперимент с медиками

Ещё вчера меня после тренировки со спецурой выловил ДедВаня — и не поленился же прийти лично! Для начала — слегка вынес мозг на вечный мотив "зачем же вы, молодой человек, так себя не бережёте?!", а потом, стесняясь и расшаркиваясь, пригласил на утренний эксперимент. Как он выразился, цитирую: "очередную попытку стронуть с места этот треклятый целительский дар". Народ в зале хаотично бродил туда-сюда, примерно половина за время нашего общения тренировку закончила и рассосалась, но, удивительным образом, вокруг нас было совершенно пусто. И непривычно тихо! Такое ощущение, что окружающие затаились, чтоб разговору не мешать. Для нашей банды — довольно-таки бесцеремонной в обычной ситуации — очень нетипичное поведение. Похоже, нашего ДедВаню в войсках здорово уважают!

Ну, это я так, стебусь — само собой, ничего такого я никому не сказал.

В медблок мы пошли, конечно, вместе с Рыжей — мы теперь везде вместе ходим. Всегда. Вдвоём.

И прям на входе приключился облом — нагло увели девку, без малейшего стеснения, середь бела дня! Медики. В своих непонятных целях... В принципе — объяснимо, конечно: она прилично от меня отстаёт в этой программе измывательств, которой подвергаются, кажется, все одарённые в Институте. Дело в том, что часть аппаратуры в нашем медблоке, при всём богатстве его оснащения, всё-таки в дефиците. И, понятно, медики первым делом пихали туда меня, как человека более перспективного. Поэтому, Лина и раньше отставала, сидела в коридорчике, пока меня вертели в футуристичных агрегатах, а потом она ещё и в Питер сбежала на неделю... Короче, моя очередь высиживать на банкетке в ожидании.

Правда, сегодня у меня другие планы — и запросто получится, что ещё ей меня ждать придётся.

Главный медик, журча что-то малопонятное, привёл меня в странное тесное помещение, заставленное какой-то аппаратурой. И вот убейте — ни разу не медицинской! Скорее, завод напоминает, старый, советский — несколько довольно грубо сваренных металлических столов, на каждом — нагромождение обшарпанных приборов, везде торчат провода, часть — явно горелые, пахнет озоном, чистота... не ночевало тут такое понятие даже. И — опа! Знакомые все лица — Андрей Либанов! Со смайлом на весь фейс. И заразительно ведь — у меня тоже настроение сразу поднялось. Мы как-то настолько тепло с ним поздоровались, что у меня в какой-то момент мелькнула мысль: "Щас обнимемся!". Видимо, стресс всё-таки есть, давит, причём — не только на меня.

И доктор рядом стоит — тоже с улыбкой разве что не до ушей.

Пока мы с Андреем болтали ни о чём, в помещение просочились ещё несколько человек. Притащили стулья, хоть и так вроде плюнуть некуда, какие-то пюпитры, что-то там понаставили-понастроили — я на них не смотрел особо, даже пропустил момент, когда ДедВаня от нас отошёл. Потом раз — зовут.

— Значит, так! Прошу внимания, — начальнику медблока только ложечки в руке не хватает — по фужеру постучать! Прасците. — Не участвующих в эксперименте прошу выйти — у нас и так воздуха тут мало.

Не участвующих оказалось немного, но, из-за тесноты, они выпихивались из лаборатории несколько минут, приглушённо переругиваясь.

— План у нас такой, — сказал главмедик, когда дверь, наконец, захлопнулась. — Все активные участники эксперимента попытаются выполнить упражнения из хорошо нам всем знакомой методички. У каждого есть планшет, там последовательно расписан порядок действий, что именно нужно проделать, если вдруг кто забыл.

— Ага, как же, забудешь тут, — пробурчал себе под нос смутно знакомый мужчина под 40 — кажется, в медблоке встречались как-то раз.

— Вася, не бухти. У нас не так много времени! В конце концов, никто тебя не держит, а совсем даже наоборот, — почти прикрикнул на него Иван Александрович.

Вася обезоруженно поднял руки и обозначил шаг назад.

— Итак, мы втроём: я, Алина и Вася — объекты, мы работаем по методичке. Девочки — контроль состояния, — доктор махнул рукой на трёх медсестёр в робах, те синхронно кивнули. — Андрей — ну вы сами знаете, да? Главное — очень вас прошу: постарайтесь не шуметь. И вспышки эти ваши — очень концентрацию сбивает!

— Не в моих возможностях, — меланхолично откликнулся Андрей. — Аппаратура такая. Да и задача требует исключительной чувствительности — понятно, что всё горит, чуть что не так.

— Но вы всё же постарайтесь! — надавил доктор, на что Андрей кивнул. И тут же развёл руками.

— Ну и самый главный наш фактор на сегодня: Алекс.

Андрей почему-то явственно вздрогнул.

— Алекс постарается нам помочь. У него это неоднократно получалось, пусть и с другими видами Дара. Очень надеюсь, что и нас он тоже может столкнуть с места. Ещё раз позволю себе напомнить: это было непросто организовать, и далеко не факт, что у нас будет много возможностей повторить! Если вообще будут! — доктор нацелил указательный палец на Васю, который снова поднял руки, изображая безоговорочную капитуляцию.

— Таким образом, это уникальная возможность для всех нас, и я очень надеюсь, что мы выжмем из неё максимум! — тут медик повернулся ко мне: — Алекс, вам я ничего советовать не могу — просто не знаю. Делайте всё то же самое, что и с вашими предыдущими подопечными, — опять развернулся к своим: — Всем всё понятно? Рассаживаемся!

Конструктив вышел такой: между столами с аппаратурой тесным кружком поставили три стула с закреплёнными на них сбоку пюпитрами, на каждом — планшет. В середине — вертящийся высокий стул, из бара притащили, что ли? Это для меня — спасибо за заботу, кстати, я б и не додумался. Хотя на мешке мне было бы удобнее, но на нём я бы точно не смог оперативно вертеться между всеми троими потенциальными целителями. Хотя, я ж вообще ничего знаю — а надо оно, вертеться-то? Как бы не вышло, что мы просто уныло отсидим тут пару часов, они отбарабанят свои упражнения, я ни черта не почувствую, Андрей ничего не задетектирует, никакого толку, короче... как тогда с Тогиром. Но я тут же сам себя оборвал — нечего! Надо настраиваться на позитив. В конце концов, целитель — не хухры-мухры, это и в моих интересах, я и сам на счет "раз" к ним на стол попаду — с моим-то везением...

"Целители" сели, медсёстры рассосались на свои позиции у каждого за спиной, две из них принялись цеплять какие-то датчики на Васю и Алину. А на главного доктора — ничего. Интересно. Хотя — нет, подтащили и к главному какую-то стойку с проводами тоже.

Датчики выглядели инородно — похоже, что-то медицинское тут всё-таки есть. Андрей полностью скрылся в полутьме за колоннами своих приборов, оттуда доносились только приглушённые щелчки, гудение и лязг, но ничего особенно громкого или неожиданного, впрочем. Я крутанулся на своём стуле, поочерёдно вглядываясь в лица "подопечных". Вася уже закрыл глаза и даже щёки опустил — похоже, расслабился полностью. Алина — наоборот: явно напряжена, вон — губу прикусила. Доктор... доктор как обычно. Посмотрел на меня внимательно, спросил громко:

— Ну что, все готовы? — и, получив медленный кивок от Васи и разноголосое "угу", "готов" и "да" от остальных, ещё громче провозгласил: — С Богом! Поехали! — и тоже закрыл глаза.

Вот стоило эти пюпитры с планшетами городить, если все свою программу знают наизусть и сидят с закрытыми глазами?

-*-*-

Прогон программы занял где-то около получаса. Ну и ни черта, блин...

Начальник медблока, собрав прицепленные к нему провода в довольно толстый жгут, встал у своего стула, разминая ноги, спросил, морщась:

— Ну что? Хоть что-то кто-то почуял?

Алина, не поднимая глаз, отрицательно мотнула опущенной головой, а вот Вася медлил с ответом, сидя с отсутствующим выражением лица и покусывая губу.

— Вася? — поторопил его ДедВаня.

— Сложно сказать, — с трудом вытолкнул медик. — Но что-то точно есть. Думаю.

— Ирочка?! — с непередаваемым выражением выдохнул главный.

— Прямо особенного — ничего. Но явно повысилось давление, — и, предупреждая вопросы, торопливо: — уже проверили, у вас двоих — норма!

— У нас — норма, — задумчиво проговорил Иван Александрович. — Андрей?

— У меня пусто, — послышалось из тёмного угла.

— Алекс?

— У меня тоже ничего. Но это нормально, в принципе, всегда было надо больше повторов, — пожал плечами я.

— Да мы тоже не один "подход к снаряду" сделали ведь, — задумчиво пробормотал главмедик.

Тряхнул головой, вскинулся, сел на своё место:

— Алекс, а вы можете как-то, ну, повысить градус? Вот, насколько я знаю, у вас касание как-то работает?

— Не проблема, — пожал плечами я. — Могу вообще кого-то из вас за руку держать. Вы же не должны в результате ваших упражнений сжигать всё вокруг, надеюсь?

— Наоборот, — с кривой ухмылкой заявил Вася. — Можем только залечить до смерти! Кстати, раз я единственный, у кого хоть что-то изменилось — то и за руку держаться надо мне!

Иван Александрович, чуть помедлив, кивнул, протянул мне руку для пожатия. Я подержался немного, крутанулся, проехав мимо Васи, протянул руку Алине. И только потом — этот орёл комнатный, пришлось подвинуть стул ближе к нему, чтоб не тянуться. Ох — как-то мы просидим в такой позе полчаса? Сомневаются пацаны...

— Все готовы? Поехали!

К счастью, ждать полчаса не пришлось. Уже минут через пять где-то в стороне, за спинами у медсестёр что-то взвыло, Ирочка, судорожно оглядевшись, обхватила обеими руками Васю, который неожиданно начал сползать со стула вбок. И руку мою при этом сжал, как тисками! А я и помочь не могу — и так позиция была неудобная, да ещё и тело затекло — мама не горюй! Слава богу, все присутствующие медики быстренько отмерли и кинулись на помощь.

Хорошо экспериментировать в больнице — Васю в чувство привели аж бегом. И я просто поразился: раньше он был сухой, скептичный брюзга, а теперь — просто лучится и светится! Несмотря на то, что сам руку поднять не может. Тут и вопросы никакие не нужны, и так ясно — что-то получилось. Иван Александрович, понятно, развил бурную деятельность, Васю шустро утащили куда-то в сторону палат, какие-то люди, громко переговариваясь, стали выносить мебель, Андрей, задумчиво насвистывая, вырубал аппаратуру, а я никак не мог размять сведённую руку.

И — как всегда, есть один человек, ощущающий себя... ничтожным, наверное.

Алина. Стоит неприкаянно, закусив губу, смотрит в никуда, мрачнее тучи. Ну да — ей хуже всех: Вася добился успеха, у Ивана Александровича — тоже достижение, в его епархии и у его подчинённого что-то наконец получилось, одна Алина сыграла впустую. А ведь она тоже какой-то врач, и плохих тут не держат, и одарённая — наверняка не из последних, раз её выбрали для участия. Ну-ка...

— Алина, а вы умеете делать массаж?

— Что? — в широко распахнутых глазах выражение совершенно дикое.

— Рука. Затекла. Больно очень, никак не отойдет, — протягиваю ей предплечье, она машинально хватается за него, несколько секунд медлит, потом начинает разминать.

— Вот, уже лучше, спасибо, — она тут же разжала пальцы, а на лицо поползло то же потерянное выражение, но я не позволил: — Нет-нет, продолжайте! Чуть-чуть пошло, начинает колоть, но ещё не все!

Андрей вышел из своего укрытия, уставился на нас с интересом.

— Не расстраивайтесь так, Алина. В конце концов, я же могу в следующий раз взять за руку уже вас, — утешающе сказал я, и врачица, глубоко вдохнув и резко переменившись в лице, остро посмотрела мне в глаза и чуть кивнула.

-*-*-

На посту медсёстры мне сказали, что Рыжую можно не ждать — она будет занята целый день, даже обед запланирован прямо тут, в медблоке. Ну что ж... сидеть здесь по-любому неохота.

Я сбежал по ступенькам крыльца вниз, а с запорошенной снегом скамейки мне навстречу поднялся Андрей. Как-то сразу вспомнилась его реакция на моё представление, где-то внутри что-то заныло — ох, неспроста это всё...

— Есть минутка? — глухо спросил Либанов.

— Конечно. Прямо тут?

— Не обязательно. Но лучше бы на улице. Может, по парку пройдёмся, не возражаете? — и смотрит выжидающе.

Ого. Вот это номер. В голове роем пронеслась вереница мыслей, но все какие-то пустые, бесполезные.

— А чего это мы на "вы" теперь? — ничего не придумав, прямо спросил я.

— Ну... как бы... я ж не знал.

— Не знал что?

С шумом выдохнув, Андрей признался:

— Что ты — тот самый Алекс-прыгун и есть. Самый сильный одарённый в стране.

Накатила какая-то дурь. И сопротивляться неохота почему-то:

— И что, этот факт как-то меняет литраж выпитого вместе пива?

— Нет, — с облегчением сказал Андрей, — но это для меня вопрос очень важный, я не могу рисковать.

— Вот и не рискуй, — сухо отрезал я. — У меня эти ваши официальные беседы уже знаешь где?

— Эт не мои, — он сплюнул на сугроб, и даже не знаю, как это понимать: то ли лимон человек вспомнил внезапно, то ли это он так к начальству отношение выразил. Впрочем, я ведь и сам — начальство теперь, пусть и номинальное.

— Ты не плюйся давай, а по делу говори!

— Да я, в принципе, уже сказал всё. И всё услышал, — и, в ответ на мой вопросительный взгляд, конкретизировал: — Вроде, получается так, что моя болтовня под пиво последствий иметь не будет, — и криво ухмыльнулся.

— А если бы нет?

— Не знаю даже... Извиняться бы пришлось! Без тебя у нас, похоже, вообще ничего не получится.

— Слушай, Андрей — ты заколебал. Ты можешь рассказать толком — что получится, у кого это — "у нас", что я всё из тебя клещами тянуть должен?

— Да я не собирался сейчас ничего у тебя просить даже! У нас не готово всё равно!

Я остановился. "Вот щас как дам в глаз!" — толкнулась внезапная мысль. А что, здравая идея.

Видимо, что-то почуяв, проскочивший вперёд Андрей развернулся, коротко глянул на моё лицо и сразу зачастил:

— Ну есть у нас коллектив, молодых, в научном крыле, хотим мы серию экспериментов провести, с твоим участием, а нам не разрешают, да и к тебе не подойти, и аппаратуры нет, и условия — там всё вокруг выключить потребуется, а рабочую зону экранировать, это дорого очень, и соседей переселить придётся...

— Так, не торопись... подожди, я сказал! — он замолк, растерянно переминаясь с ноги на ногу. — Я понял. Что ничего не понял, блин... Это что — горит?

Андрей нерешительно пожал плечами, помолчал.

— Ну — не горит... наверное. Но новости — мы ж обсуждали недавно... как бы поздно не оказалось! А так — не горит.

— Вот и ладушки. Я это вот всё так воспринимать не могу, понимаешь? — учёный убито мотнул головой. — Давай ты это структурируешь как-то? Хоть на бумаге, что ли! Помогать тебе я готов, в меру моих сил. И в опытах крысой поучаствую, и полоббировать этот ваш эксперимент попытаюсь, но надо же всё-таки знать — кого переселять, сколько денег, времени... Понимаешь? Я точно не смогу у директора в кабинете вот так тарахтеть, как ты только что! Тем более — не зная деталей.

Постепенно приободряющийся по мере моей речи Андрей расцвел улыбкой, стянул с головы шапку и тряхнул кудрями:

— Да, конечно, замётано! Всё будет, в лучшем виде!

Он порывался ещё что-то рассказать, но я взмолился:

— Да отстань ты, а?! У меня и так с утра — один сплошной стресс! Нарисуешь бумажки — приходи, а сейчас я голову ломать не хочу! Пойдем, лучше прогуляемся, а то время уже почти обеденное, а есть неохота совершенно — вдруг аппетит нагуляется как-нибудь... Расскажи лучше, как ты сюда попал. Ну или ещё что-то такое, отвлечённое.

Андрей хохотнул, почесал затылок, надел шапку обратно.

— Как сюда попал? Эт мы можем. Занятная история, кстати!

Он испытующе поглядел на меня, криво ухмыльнулся и выдал:

— А занятная она тем, что на самом деле я не одарённый.

Я аж остановился.

— Как же так?! А мне говорили...

— Да, да, да, — развёл руками Андрей, — только одарённые, это принципиально, никак по-другому. На входе — обязательные тесты, чуть ли месяц мурыжат...

Он взял меня за рукав и чуть потянул, вперёд, дальше по дорожке в парк. Я сообразил, что аппетит сам себя не нагуляет, и двинулся следом, ускоряясь, чтоб не тащиться сзади и не разговаривать с затылком.

— Дело в том, — полуобернувшись ко мне, продолжил Андрей, — что существующие методы очень несовершенны — ну, я тебе говорил же, помнишь? — и, дождавшись моего кивка, продолжил: — ну вот. Всякую мелочь они определить не способны, вероятность дают — как в том анекдоте: "Или встречу, или нет". Поэтому для слабаков есть ещё куча уточняющих тестов, они уже безаппаратурные, на бумаге. Восприятие тестируют, интуицию, ещё ересь какую-то... — тут он криво усмехнулся. — А ответы — галочками на листке.

— Ты наставил от балды и тебе повезло? — предположил я.

— Ну что ты — нет, конечно. Это не наш метод, да и не вышло бы ничего — на входном контроле тоже не дураки работают, обычного слепого распределения никак не хватит, чтобы пройти. Это какой-то уж совсем нереальный пёр должен стоять весь месяц, чтобы на всех тестах пазл сложился — я не такой везучий, к сожалению.

— И как же? — поторопил я его.

— А как положено. Учёный я, или где? Аналитически. Тесты эти составляли люди, конечно, неглупые, но дырочки-то остались, остались... Нашёл я места, где просто подумать надо, и всё будет тип-топ! Заведомо неприменимые варианты вычеркнуть, вероятности прикинуть... Трудно это, конечно — они ведь все рассчитаны на то, что ты просто видишь ответ, ну или слышишь, от теста зависит. Услышал — поставил галку, на всё три секунды. А если у меня — по нулям с этим делом, то я думать вынужден, тут в пять сек вложиться трудно... Но возможно!

Андрей снова криво ухмыльнулся, испытующе посмотрел на меня и вбил последний гвоздь:

— И это реально работает! Всё чин-чином, эксперимент подтверждён — нас таких здесь уже пятеро: я знакомых своих подтянул институтских. Еще двое не прошли, к сожалению...

— Да уж. Погоди-ка, а мне ты это зачем рассказываешь? Я ведь... зам директора, да и сам одарённый, в конце концов? Не боишься, что начну тут... борьбу? за чистоту рядов.

Андрей хмыкнул, пнул ботинком подвернувшийся комок снега и признался, не глядя в глаза:

— А нам деваться некуда. Или пан, или пропал. Надоело "на мышах" сидеть... — он поднял голову, вцепился в меня внимательным взглядом и продолжил: — Нас и так задвигают всё глубже. Может, Потапченко чует чего-то, не знаю... Делать то, что мы считаем нужным, не получается, никак, так что, пожалуй, уже можно констатировать: рассчитывать мы можем только на тебя. А раз так — хочу, чтоб недоговорённостей не было. Честным чтоб быть, с самого начала. Вроде ж уже пообщались с тобой, узнали друг друга... И по основным принципам вроде более-менее нашли общий язык... Надеюсь, не ошибся.

Вот это да. "Рассказал лёгкое", собака злая...

Зато — я прислушался к себе — зато уже и пообедать вполне можно бы! Всё вперёд.

Я развернулся, мотнул головой приглашающе и двинул в сторону столовой.

— Познакомь меня как-нибудь с вашей бандой. Интересно, что у вас там за ячейка подпольная...

— Ладно. В баре, вечером, пойдёт? — я кивнул.

Андрей попытался прямо на ходу, сбоку, заглянуть мне в глаза, но не преуспел. Вздохнул, и спросил так:

— А бумаги-то готовить? До или после?

— Рядом. Дурных вопросов не задавай! Я сам не знаю, где буду вечером, так что, работай, чтоб как только — так сразу...

-*-*-

Знакомое ощущение заставило резко затормозить.

— Что? — обеспокоенно спросил Либанов.

Я просто молча поднял руку, останавливая расспросы.

Что же это такое? Как будто запах, знакомый, но не запах, конечно, просто ощущение, лёгкое, уходящее, будто тянет куда-то... Ниточка! Вот точно! Здесь? Прямо на дорожке?! Оччень интересно!

Я ведь, кажется, всех прыгунов знаю... И очень сомневаюсь, что кто-то из них здесь мог скакать туда-сюда.

Или... нет, пожалуй, это не совсем здесь. Но рядом, точно!

Узнавание таяло, уходило, пришлось закрыть глаза, прислушаться, принюхаться... я так и пошёл куда-то, не глядя, запнулся за намёрзший на дорожке лёд, но кто-то со стороны прихватил меня за локоть — Андрей, скорее всего. Дорожка внезапно кончилась, ноги провалились в сугроб, но поддержка Либанова снова не дала упасть — это я удачно зашёл... Вот!

Я открыл глаза. Мы стояли за кустом, дорожка проглядывала через голые ветки — буквально рядом, метра три. Натоптано... было. Не сильно, а мы, конечно, добавили, так что, теперь и вовсе ничего не разобрать. Вот же чёрт — лучше бы я подумал заранее!

— Что-то не так? — подал голос Либанов.

— Понимаешь, от прыжка остаётся след. Какой-то. И я его чувствую.

— Как именно? — внезапно охрипшим голосом каркнул учёный.

— А не знаю, — легко ответил я. — Но вот видишь — могу с закрытыми глазами найти. Ниточка такая висит... Правда, очень недолго. Кто-то прыгнул отсюда... ещё бы знать — кто? И куда?

Я выдернул из кармана телефон, набрал Скипа.

— Привет. Слушай, вопрос есть. Я стою в парке на полдороге от КПП к столовой. Не на дорожке, в кустах, в снегу. И кто-то отсюда прыгнул недавно. Да, как я. Да, уверен. Да точно! Ладно, жду.

— И чего? — спросил Либанов, как только я положил трубку.

— Да ничего, — с досадой ответил я. — Прыгуны есть ещё, в гостинице живут, человек десять, слабенькие, правда... определить, кто тут отметился — нереально. Сейчас из охраны человек подскочит посмотреть, но...

— А чего ты так всполошился-то?

— Сам не знаю, — медленно проговорил я. — Понимаешь, меня самого в Америке гоняли будьте-нате, стоило только прыгнуть дважды примерно в одном месте. Как я понимаю, они на меня после первого прыжка как-то наводились, а потом уже группа захвата ждала, не проявлюсь ли снова. Ну вот я и подумал — не просто же так они это делали? Есть какой-то в этом смысл?

Помолчали.

— А как наводились? — с каким-то непонятным выражением спросил Либанов.

— Да кто ж его знает? — я с досадой сплюнул в снег. — Век бы их не видать... Одарённые там есть, это точно, сам пересёкся как-то раз, могли они за детектор сработать. Но если хочешь моё мнение, то это прибор. Невозможно постоянно держать людей во всех местах, где я отметился... А вот железяку — запросто. Она ловит прыжок, даёт сигнал, и тогда уже подскакивают спецы.

— Прибор... — заворожённо повторил учёный.