Всегда вдвоём

Глава 12. Теракт

Я проснулся рывком, как-то сразу, и моментально вскочил — сна ни в одном глазу, не то, что каждое утро — еле-еле душа в теле... полчаса кое-как с кровати сползать надо. Чёрт вот его знает — это фаза сна какая-то удачная, что ли? Надо бы у ДедВани спросить про это — он наверняка знает, может, расскажет чего... За окном темно, кто-то где-то стучит, глухо так, тук-тук-тук. Первой мыслью было — опять Сергей середь ночи в дверь долбится, зараза! Я уж начал подбирать слова в духе "вот ходют, бродют, спать честным людям не дають!", как очередное "тук-тук-тук" явственно донеслось с улицы.

Ой-ой, а ведь это, пожалуй, стрельба, ребятки! На улице у нас стреляют, за окном!

Задавив панику в зародыше, я машинально бросил взгляд на будильник — 4-15. Собаки, весь сон поломали... Тут же отбросив лишние сейчас страдания, я буквально прыгнул на кровать, разбудил Лину, прижал — а то она сразу ворохнулась бежать, глаза даже в темноте безумные, сверкают.

— Тихо! У нас ерунда какая-то, стреляют под окном. Давай аккуратно, в окна не выставляемся, свет не зажигаем, одевайся и прячься в ванную, а я посмотрю пока, — дождавшись кивка, я выпустил девушку и сдвинулся в сторону окна.

— А почему в ванную? — спросила Рыжая, шустро одеваясь в какое-то милитари — вот как так быстро нашла в темноте?

— Ну, хоть этаж и высокий у нас, мало ли — влупят из чего-то серьёзного, а у нас все окна в ту сторону. В ванной хоть какие-то стенки дополнительные.

— Тогда надо вообще из квартиры выходить.

— Не хочу я выходить — мало ли кто там в подъезде болтается? Сюда к нам просто так не зайдёшь, дверь надёжная, если начнут ломиться — просто уйдем с тобой в Нью-Йорк, да и всё. Уж на это время всяко будет.

— Поняла, — копна чёрных в темноте волос мотнулась вниз-вверх. — Пойду прятаться. Ты тоже тут давай аккуратно, в окно не лезь — ладно?

Я только махнул ей рукой успокаивающе. Потому как это только сказать легко — "не лезь", а как не лезть, если там — такое?!

Наконец-то мне удалось понять, что и где происходит: весь сыр-бор развернулся возле гостиницы, в которой мы с Линой жили в первые недели после приезда. Теперь мы квартируем в другом здании, метрах в трехстах, да за деревьями ещё — видно мне не очень. Но с уверенностью можно сказать одно: какие-то люди, все явно в одинаковой одежде, насколько можно рассмотреть при свете фонарей, по двое вываливаются из воздуха на площадке перед подъездом и организованной вереницей вбегают внутрь девятиэтажной свечки. Кто-то, похоже, стреляет в них из окон — тут и там тёмными пятнами валяются тела, но нападающих так много — десятки! что на результат это влияет слабо, и атакующие, похоже, даже не размениваются на ответную стрельбу, торопясь внутрь.

А ведь большинство институтских одарённых со статусом попроще там и сейчас живут! Тогир тот же. И Андрей Либанов, насколько я знаю, частенько там ночует — так-то у него квартира где-то тут, в Троицке, но он пару раз в неделю торчит в своей лаборатории до первой звезды, и в такие дни остаётся ночевать на территории. То есть... это получается что — дождались?! Уж не про это ли тогда Либанов говорил "как бы поздно не оказалось"?! Дела...

Я решил поменять позицию — показалось, с кровати обзор будет получше, да и одеться бы не помешало, а то Рыжую построил, а сам, как дурак, голый тут шарюсь. Лина услышала мои шевеления и спросила негромко:

— Ты там как? Что видишь?

— Ничего не вижу пока, одеваюсь, — ответил я, прыгая на одной ноге в тщетных попытках натянуть штаны. — Но в целом всё плохо — кто-то штурмует гостиницу, с оружием. К нам пока вроде не идут, но ты готовься, на всякий случай.

— Да чего мне-то готовиться, — ответила Рыжая. — Надеюсь, ты туда не собираешься?

— Шутишь, что ли? Куда мне — с голой пяткой...

В этот момент звук с улицы резко изменился: вместо всяких там глухих "тук-тук", заработало явно что-то серьёзное: и звук гораздо громче, и стволов прибавилось, кто-то теперь шарашил беспрерывными очередями. Я, забыв про штаны, рванулся к окну — и свалился, конечно, хорошо хоть относительно тихо. Но Рыжая всё равно услышала и спросила обеспокоенно:

— Что?!

— Все хорошо, — сквозь зубы прошипел я — падая, здорово обо что-то приложился коленкой.

Что ж мне не везёт-то так!

Зато штаны во время падения каким-то чудесным образом сами наделись.

Картинка и вправду поменялась: площадь с трёх сторон окружили приземистые военные машины — много, шесть или семь, а может и больше — плохо видно за деревьями, даже с моего одиннадцатого этажа. И все эти машины непрерывно стреляли из здоровенных пулемётов по чужакам, которые продолжали вываливаться из воздуха на площадь, только теперь уже никому из них не удавалось добежать до крыльца, все они рушились в неопрятную тёмную кучу максимум в нескольких метрах от точки высадки.

Из-за угла дома выскочила странная фигура — длинная, нескладная, с непокрытой головой, волосы до плеч — девка? Куда ж ты прёшь-то, дура! Я в сердцах врезал кулаком по подоконнику, Лина обеспокоенно спросила из ванной: "Что?". Ответил ей, мол, всё в порядке, для нас ничего не меняется. В этот момент фигура на мгновение забежала в пятно света от каким-то чудом уцелевшего фонаря, и меня пронзило чувство узнавания: это ж Андрей! Ну да, точно. Вот прав я был, когда вспоминал, как он в гостинице ночевать остаётся — верно, был он там. Только вот как он проскочил-то? И зачем?! Неужели... в гостинице больше нет никого из наших, и он свалил от нападающих?! и зачем бежит в самое горячее место? Сдурел, что ли, от перепугу?

Однако, действия парня выглядели вполне целенаправленными: пристроившись за кустом, Андрей начал какие-то непонятные манипуляции. За спиной у него оказался подвешен объемный рюкзак, из него тянулось что-то вроде длинного шланга, второй конец которого парень держал в руках. Интересно. Это что — огнемёт? Военный? Да ну на хрен — кто бы ему дал такой?! Вояки и сами вон справляются, ни один вражина до здания не добежал за последние... а сколько, кстати? Пять минут? Десять? Вообще времени счёт потерял...

Впустую потыкав своим шлангом в сторону площади, Андрей поднялся и побежал на полусогнутых вдоль кустов в сторону броневиков. "Идиот, да тебя же подстрелят сейчас!" — взвыл я в полный голос, не обращая уже внимания на обеспокоенные вопросы Рыжей. Но небеса услышали мои стенания: из-за броневика на долю секунды высунулась тёмная фигура и резким рывком буквально за шиворот утащила Андрея в тень.

Одна из машин перестала стрелять и стала как-то странно маневрировать, пытаясь прижаться к стене дома. "Десант они высаживать собрались, что ли?" — подумал я, но ответ мне дали тут же: на этой машине кроме пулемёта была установлена ещё и небольшая пушка, и именно она начала быстро стрелять — куда? Против своих?! Но, присмотревшись, я разглядел, что, во-первых, наша бронетехника с обратной стороны куда-то рассосалась, дальняя часть площади уже была пустой. А во-вторых — снаряды туда не долетали! Они как будто... исчезали? В середине площади?! Где-то примерно там, откуда лезли атакующие чужаки!

И Андрей тоже своим шлангом тыкал куда-то туда... да что они все там видят-то?!

Не выдержав, я вскочил на ноги, влип в стекло и зачем-то изогнулся, пытаясь рассмотреть получше все эти чудеса. Но толком опять не высмотрел ничего нового... Угол не тот, что ли? Но эта комната в квартире ближе всех к гостинице, из остальных будет видно ещё хуже... подъезд! "Слава богу, что Васик накрутил по лестницам пешком ходить — каждая площадка знакома до дыр", — мельком подумал я и прыгнул напрямую к окну, да ещё и ниже, на третий этаж, рассудив, что наводчику БМП с земли явно лучше видно, раз он там куда-то стреляет изо всех сил.

Если бы пошёл ногами — ни за что бы не успел. Я, собственно, и так-то почти опоздал: негромкий хлопок раздался, когда я был в метре от подъездного окна. Но я всё-таки сумел схватить картинку: неровно оконтуренная полупрозрачная радужная арка, с переливами — как бензин в луже, высотой метров чуть ли не десять, шириной поменьше — три-четыре. И там, внутри — день. Вот забодай меня комар — день! Внутри у меня тоже что-то хлопнуло, по сосудам хлынул чистый адреналин.

Как я сумел удержаться, чтобы не прыгнуть прямо туда — сам не знаю.

-*-*-

Эйфория слетела, как ледяная вода из обливного ведра в бане. Первое, о чём я подумал, продышавшись: "А Рыжая там ведь одна. Волнуется, небось. А то и боится!" — и я, устыдившись, немедленно прыгнул назад, готовясь оправдываться и утешать. Но, слава богу, не понадобилось — похоже, Лина вообще моего отсутствия не заметила. Правда, и поговорить особо не получилось — позвонил Сергей, и предельно напряженным голосом осведомился, как у меня дела. Я, понятно, ответил, что дела лучше всех, ощущаю себя как на курорте тропическом, на Мальдивах — тишина, покой и безопасность, на что Сергей, виновато хмыкнув, предложил мне перебазироваться вместе с Рыжей в кабинет директора. Так мы и поступили.

Кабинет встретил духотой и многоголосым гомоном толпы разномастного народу. Только вот выглядящих военными людей больше обычного — интересно, откуда взялись? Неужели снаружи приехать успели так быстро? На нас сразу же уставились десятки глаз, я почувствовал себя предельно неуютно, даже захотелось сделать... не знаю что! но точно что-нибудь нехорошее! Благо, Сергей тут же подскочил, почему-то приобнял меня и потащил куда-то в сторону, журча что-то успокаивающее. Завёл в комнатку без окон, зато с парой глубоких кресел, внутри не было никого, только перед дверью стояла тройка бойцов в полной экипировке. У двоих лиц не видно, а третий — Васик, мы с ним поздоровались кивками даже.

— Перекурите здесь пока, ладно? — извиняющимся тоном произнёс Сергей, когда захлопнувшаяся дверь разом отсекла шум из коридора. — Просто чтоб уверенными быть, что вы в безопасности. А как рассветёт — будем разбираться, что это у нас тут вышло, и кто такой на нас напал. Договорились?

— А почему не дома? — спросила Лина.

Сергей посмотрел на нее, помолчал.

— Там эти уроды могли разбежаться всё же, частично, — нехотя ответил он. — Кто его знает, мало ли — влезет такой в квартиру, стрельнёт дуриком... Лучше уж так пока, а как рассветёт — охрана обещает всё зачистить как следует.

Сергей собрался уходить, но я остановил его, дёрнув за рукав. Молча повернулся к Рыжей, надавил руками ей на плечи, опуская в кресло. Она поддалась, настороженно глядя на меня чудесными зелеными глазами. Никуда не хочу! Хочу смотреть в эти глаза, гладить эти волосы, и пусть весь мир... нет, не будет он ждать. В конце концов, Андрей со своим шлангом не зассал полезть в самое мясо — а я что, хуже?

— Сергей, мне надо туда. Сейчас.

Сказать прямо, я думал, что следующую фразу выдаст Лина, но ошибся:

— Ты с ума сошёл? Да меня четвертуют! Не может быть и речи, никто тебя не пустит, можешь не сомневаться даже! — хм, "не пустит". Очень смешно. Неужели Сергей реально не мог себе даже представить того, что я захочу туда полезть?

Я посмотрел на Лину — сидит такой нахохленный воробушек, напуганный, бесконечно милый, так бы и схватил... Но окно — а с ним и моя "ниточка" — ждать не могут! Я просто достал из кармана телефон и набрал Скипа. Удивительно, но ответил он почти сразу. Правда, без политесов:

— Горит? Не до тебя — видишь, что творится!

— Горит. Мне надо на площадь. Прямо сейчас.

Переждав минуту приглушённого мата, я повторил:

— Прямо сейчас. Надо.

Снова мат — уже ближе, и потом обреченное:

— Три минуты. Только без меня не вылезай, подстрелят сгоряча!

— Договорились, — дав отбой, я повернулся к Сергею: — Ну вот видишь — а ты говорил "не пустят"...

Он помотал головой, глаза безумные, ничего отвечать не стал, резко выдохнул, махнул рукой и вышел, хлопнув дверью. А я подсел к Рыжей.

— Понимаешь, солнце, это ведь сработал кто-то такой же, как мы. Только сильнее. И мне очень надо посмотреть — помнишь, я ведь говорил тебе, что вижу следы, только недолго. Вдруг и тут получится разглядеть что-то новое... Нам это нужно. Сама ведь видишь, какая каша заваривается — выходит так, что нигде не отсидишься...

Рыжая пару раз кивнула во время моей сумбурной речи, крепко меня обняла на мгновение, привстав из кресла, а после довольно резко оттолкнула обеими руками. Все меня бьют, блин. Даже любя.

-*-*-

Для начала я решил прыгнуть в свою же квартиру — это и место относительно закрытое, и доступ снаружи туда — если что — не такой уж лёгкий, и площадь перед гостиницей оттуда просматривается отлично. Там можно Скипа подождать спокойно, глядишь — ещё и кофейку себе налью, пока там он выйдет. А будет время — так ещё и ему прихвачу, вряд ли он откажется! Всё сложнее ругаться с человеком, который тебе в такой ситуации кофе принёс.

Но кофеёк мне не обломился — когда я подошёл к окну собственной спальни, одинокая фигура в военной экипировке уже вертелась во все стороны посреди площади — это он меня высматривает, понятно. Сначала я хотел скакнуть ему за спину и сказать "бу!", по приколу, но сразу же передумал — нечего дразнить гусей, парням сегодня хватит поводов понервничать и без меня. Поэтому появился аккуратно — в кустиках рядом с площадью, больше того — сразу вперёд не полез, сначала опознался голосом.

Скип был зол.

И это ещё мягко говоря! Что-то членораздельное от него стало доноситься только через несколько минут, когда я уже вышел на центр и включился в работу, просто махнув на него рукой. С другой стороны, надо признать, что когда я занялся чем-то с виду осмысленным, Скип пришёл в себя довольно быстро, и дальше говорил со мной уже по делу и вполне спокойным голосом.

— Ты можешь сказать, что ты делаешь, зачем, и сколько это займёт времени? Точно нельзя было подождать хотя бы до рассвета?

Не поворачиваясь и не отвлекаясь, я мелахолично ответил:

— Я вижу следы прыжков. Это тоже что-то типа прыжка, только большой. Сейчас я пытаюсь рассмотреть тут хоть что-то для себя. Эти следы довольно быстро исчезают, поэтому я вряд ли задержусь тут больше, чем на полчаса. Сам понимаешь, после рассвета будет уже поздно.

Скип только возмущенно засопел за спиной.

Так, следы я вижу отлично. Как никогда раньше! Крутую штуку кто-то соорудил. Ещё бы по нам не стреляли, заразы... Реально арка, такой полуэллипс, метров 10 в высоту. И я очень чётко чую границу: вот слева у меня след есть, а справа — уже нет. Ну-ка, хоть камешек какой положить, что ли. Или...

— Скип, а, Скип! А дай два патрона!

— На кой тебе?

— Две точки тут хочу обозначить, вот здесь вот одна.

— Этих патронов тут... На вот, лучше гильзу вбей между плиток — пойдёт?

Да, так, пожалуй, даже лучше — мало ли кто мой патрон не заметит, пнёт ногой, ведь для всех нормальных людей тут абсолютно ничего нет — пусто. За исключением горы трупов нападавших, конечно, но это не тут, сзади. Ну-ка, кстати... я обернулся и всмотрелся в ближайших. Видно плохо, конечно — всё ещё довольно темно, а фонари светят через один, но уверенно могу сказать, что нападавшие — люди какие-то странные, не наши точно. И вообще, затрудняюсь нацию определить — смуглые, все какие-то мелкие, не арабы и не негры, скорее азиатское что-то. Хрен их маму поймёт, короче, туда им и дорога всем.

Тут кто-то из-за деревьев начал орать. Помахал Скипу, тот недовольно кивнул, отошёл к краю площади, прислушался.

— Это тебя зовёт кто-то! — продублировал мне недовольно. — Говорит, Андреем зовут!

— А чё надо-то? — крикнул уже я.

— К тебе хочет подойти!

— Ну так пусть идёт, чего орать-то?! — уже злобно рыкнул я, и высокая фигура, как будто стояла на низком старте, моментально выстрелила из-за кустов. Андрей. Встрёпаный, грязный, без шапки, волосы слиплись сосульками — красавец, блин! Но рюкзак свой не потерял, правда, при ближайшем рассмотрении оказалось, что это не рюкзак, а какая-то прямоугольная коробка, обвязанная простой верёвкой. Как ведь не выронил ещё, шарахаясь по кустам под обстрелом! Маньяк, блин.

Подскочил, тяжело дыша, сразу же содрал с себя сбрую и распаковал какой-то прибор:

— Ффу, слава богу, работает! — и тут же, без переходов, приветствий и прочего: — Ты сейчас тут что-то видишь?

— Вижу. След арки, той самой, из которой эти орлы, — я мотнул головой назад, — выскакивали. А что?

— Арки? — медленно спросил Андрей.

— Ну да. Красивая такая, радужная, с переливами. Чего ты на меня так смотришь — ты не видел, что ли?

— Нет, — внимательно глядя на меня, ответил учёный. — Скажу тебе больше — никто из тех, с кем я говорил, не видел тут ничего, кроме бойцов, вываливающихся из воздуха. А я тут уже с десятком разных людей пообщался, не меньше.

Моя очередь внимательно смотреть на собеседника.

— И день там не видел тоже?

— Что? День? В смысле? Какой день? — Андрей явно сделал стойку, но тут я точно не готов развивать тему.

— Забей, — я отшагнул назад, махнул рукой: — Ты работать хотел? Работай. Границы этого... образования обозначены вбитыми гильзами — вон, видишь? Полметра от твоей ноги. А левее — ещё одна, пять шагов до неё.

— А вверх?

— Вверх до хрена, метров десять. По форме — половинка овала, границы неровные, имей в виду.

Я отошёл ещё и засемафорил Скипу, который, так и стоя на краю площади, чего-то активно втирал другому военному. Он резко оторвался и подскочил ко мне буквально бегом — даже стало неудобно, гоняю тут военное командование, как пацанов.

— Скип, слушай, а ты был тут, где-нибудь, когда эти, — я показал подбородком на трупы, — из портала вываливались?

— Значит, это был портал, — задумчиво проговорил Скип. И, встряхнувшись, ответил: — Да, я был тут — в здании, мы сзади через чёрный ход зашли. На площадь смотрел, в окно, но ничего не видел. Только людей.

Понятно. Думаю, дальше выяснять уже смысла нет — я ведь и сам-то разглядел арку далеко не сразу.

— Хорошо. Тогда мне бы поговорить с тем, кто стрелял вот сюда. С броневика, — и, глядя в скептическое лицо спецназёра, пояснил: — Там кто-то что-то увидел, я думаю, не просто же в белый свет он палил? Мне нужен именно тот, кто решил, что надо стрелять оттуда сюда, — я показал рукой направление, — а не так, как все они стреляли сначала.

— Ладно, сейчас, — Скип махнул рукой, отошёл, забубнил что-то в рацию.

Вот так, всех озадачил, теперь и самому можно посмотреть. Ну или поработать даже...

Не вышло.

Ко мне — опять бегом, блин, — подскочили двое военных. Один — повыше, постарше, чистый, офицер, что ли? А другой — мелкий, очень молодой с виду, с чем-то измазанным лицом, в танковом шлеме. Правый глаз у него слезился, и парень постоянно тёр его кулаком, размазывая грязь. Подбежав, он испуганно вытянулся и попытался что-то доложить — не понятно кому, то ли мне, то ли Скипу, но я его прервал:

— Ты стрелял с того броневика?

— Так точно, — резко выдохнул парень. Чёрт, он что — срочник, что ли?

— Ты не нервничай, всё хорошо, стрелял — и молодец. Ты мне скажи, ты почему вообще решил это делать? — и, видя, что парень явно замялся, поощрил его: — Ты, наверное, увидел там что-то? Не просто же так?!

— Нет, не просто! — торопливо ответил мелкий. — Там... ну, я не могу сказать! Было что-то...

Чёрт, нам бы Серёгу сюда, он бы его разговорил. Я уже совсем было собрался предложить отвести парня куда-то в сторону — хоть к директору, что ли, как стрелок отмер:

— Там что-то прозрачное было. Ну как радуга на небе, когда внутри небо светлое, а снаружи — тёмное!

Мда. Отшагнув в сторону, я достал телефон, краем глаза заметил, как офицер засуетился, начал что-то говорить пацану. Пришлось оторваться, крикнуть им, что всё в порядке.

— Алло, Виктор Григорьевич? Здравствуйте. Не разбудил?

— Да какое, — тяжело вздохнул научный начальник. — Я тебя в окно вижу — мы тут в в гостинице разбираемся с последствиями... Чего хотел?

— И как последствия? — сразу заинтересовался я.

— Всё плохо, — помолчав, ответил Потапченко. — Много погибших, очень. И, кстати, Тогир твой тоже...

Я замер, оглушённый новостью. Не то, чтобы я себе не мог такого представить, но вот так... близко, чёрт. Из оцепенения меня вырвал собеседник:

— Так чего ты звонил-то?

— Звонил... А, да. Тут есть кадр для вас. Вот сто процентов — одарённый. Парень, наводчик с броневика, он, по-моему, срочник вообще. И должен перспективный быть. Что с ним делать? Как-то бы его забрать куда-то, а то его сейчас военные в строй поставят — и привет, сплыл талант.

Опять помолчав, Потапченко нелогично спросил:

— Это у тебя там мой Либанов суетится, что ли?

Оглянувшись — я и забыл про него совсем — я уткнулся взглядом в увлечённо терзающего свой прибор Андрея.

— Он самый, — и, предваряя дальнейшие вопросы, сразу отбоярился: — Только я всё равно не знаю, что он делает, даже не спрашивайте. Он сам тут выдумал что-то, сам и ковыряется. Мне не мешает. Так что с пацаном? Пока ему не объяснили, что всякие радужные видения Уставом не предусмотрены!

— Ладно. Скомандуй там, пусть его в наш корпус отведут, внизу на охране будет ждать человек из управления кадров, Иродкин фамилия, сейчас я договорюсь.

— Скомандуй?! Да как я могу командовать-то тут? Кто меня слушать будет? Это, наверное, с директором надо решать как-то?

Потапченко в трубке коротко рассмеялся.

— Ну ты дал — "кто слушать будет"! А ничего, что у тебя там зам по силовым топчется? Не со мной — тут, а там, у тебя? — и, уже серьёзно, добавил: — Ладно, давай, меня зовут уже. Зайдёшь перед совещанием — позиции согласовать? Расскажешь хоть, что ты там учуял...

— Да, конечно, — растерянно ответил я.

Совещание... кто б меня на него позвал ещё! И вообще — "скомандуй", вот это номер, да. С другой стороны, назвали груздем...

— Скип! Этого парня надо отвести в научный корпус, прямо сейчас. Там будет ждать такой Иродкин...