Всегда вдвоём

Глава 19. Новый поворот

Оставшись один, после того, как Лёха тоже убрёл спать к охране, я остановился в задумчивости посреди коридора, решая нелёгкий вопрос: что мне делать с известием об удачном тестировании нового прибора. Идти горделиво рапортовать, наверное, не стоит — и виновники торжества дрыхнут все без задних лап, и, действительно, прямо сейчас показать нечего. А вот Потапченко... Ему, по идее, стоило бы шепнуть, хоть неофициально, по секрету — всё какой-никакой, а вклад в отношения, да? К тому же — ну у меня ведь есть отмазка железобетонная: договаривались на помощь с "прокачкой" гильдейских силовиков? Договаривались. Ну и вот он я! Так что, надо идти, а там — как кривая вывезет, если что — съеду влево. Хотелось бы — технично, но тут уж как получится.

Решительно выдернул телефон из кармана... "вне зоны действия сети". Да что ж ты делать-то будешь?! Но переобуваться уж не стану, решил поговорить — и не буду откладывать. Врёшь, от нас так легко не отделаться!

И я нагло прыгнул прямо под двери кабинета Потапченко в научном корпусе.

Тихо как... тут вообще есть кто живой? Что это за нахрен?! У нас народу — и десятой части нет от всей толпы, что должна тут шустрить в круглосуточном режиме, но в нашем корпусе такое кладбище даже ночью не застать! Обязательно кто-то шустрит, чем-то грохочет, ну или пищит хотя бы. В лабе на монитор кто-нибудь краснючими глазами пялится если не круглосуточно, то недалеко от того, а уж охрана — и вовсе бдит 7х24. А тут — тишина. У нас ЧП или не ЧП?

Дверь кабинета Потапченко оказалась предсказуемо закрытой, даже секретаря нет. "Шоб я так жил", — как сказал бы капитан Артемьев. Набрал научного начальника ещё раз — всё равно нету. Ну, что сделать... последняя попытка: прыгнул в главный корпус. Сейчас мы у самого главного и спросим.

Уже подходя к кабинету директора института, я почуял странность: обычно и тут тоже поживее! Хоть кто-то, да попадётся навстречу, всё время с шапочно знакомыми людьми здороваться приходилось, а сейчас — тишина и пустота. Хорошо, хотя бы здесь всё ж открыто, внутри... внутри за столом секретарши обнаружился незнакомый майор, тут же, впрочем, поднявшийся на ноги, и поприветствовавший меня, как говорится, со всем уважением: "Здравствуйте, Александр Иванович!". Внутри ворохнулось сладенькое: "В лицо знают, черти!", — но я задавил посторонние мысли и спросил, могу ли я встретиться с генералом. И — даже немного обалдел от неожиданности: реакция майора оказалась очень уж нестандартной. Лицо его закаменело, он замер на полминуты, потом отмер, пожевал губами и сел, склонившись над какими-то бумагами. Ещё через 30 секунд он поднял голову, зафиксировал взгляд на моей офонаревшей роже и выстрелил короткую фразу:

— Встреча невозможна.

— А завтра? И вообще, в чём дело? Где секретарь?

— И завтра невозможна. Генерал Антонов умер.

И так меня пробрало это его бесстрастное "умер", что я, не спрашивая ничего больше, улетел в наш зал прямо из приёмной.

-*-*-

Мда. И это ведь ещё, считай, только утро! А событий — уже на иную неделю хватит. Как бы мне остановиться в этом дурном колесе.

В зале я нашёл только Лину и Георгия. Рыжая, издали заметив мой раздрай, сразу же подбежала, обняла, толкнулась пушистой макушкой, пытаясь поднять мою голову и заглянуть в глаза, но я играть в гляделки не захотел, и просто сжал её в кольце рук, вдыхая такой родной запах, периодически легко целуя мягкие волосы, напитываясь... напитываясь? Да, напитываясь какой-то непонятной энергией — проблемы совершенно явно отступили и поблёкли, и захотелось... что-нибудь делать вместе. Вдвоём. Неважно что.

— Жора, извини, — сказал я поверх плеча Рыжей, — но сегодня мы поработаем с Линой вдвоём.

— А не проблема, — засуетился он, — я понимаю, я не буду мешать... Можно я тут посижу?

— Смотри у меня! — смешно, полуобернувшись, пригрозила Лина, на что парень, с показным испугом, отреагировал универсальным "хенде хох".

— Так. У нас сегодня день странный: планы — сорвались, и настроение... не для регулярных занятий. Потому, предложу попробовать совсем новое — не так жалко, если и тут ни черта не выйдет. А именно — будем с тобой вместе пробовать отсоединённый портал. Вдвоём. Есть мнение, что вот та арка, из которой выходили нападающие, создана суммарными усилиями нескольких одарённых. Вот и мы попробуем. Погнали?

— Погнали, — отозвалась Лина. — А как?

— Ну... знал бы прикуп, как говорится. Мы же можем вместе прыгать далеко? Ну вот давай попробуем то же самое, только не прыгать...

И мы попробовали. И так, и сяк, и эдак... Сначала Георгий валялся в отдалении на нашем переходящем красном мешке, но уже через полчасика то ли ему надоело, то ли процесс оказался невыносимо увлекательным, но Жора топотал по паркету, махал руками и ругался наравне с нами, даром, что непосредственного участия в эксперименте не принимал. Нет, вру: разок мы попробовали и с ним, но если с Линой у нас к тому моменту уже начало получаться хоть что-то, то с парнем — пусто-пусто, ни малейших проблесков даже, хуже, чем с Рыжей в самый первый раз.

По первости, главной проблемой было удержать Лину от совершения прыжка. Нет, если я сам концентрировался на том, чтоб её "сдёрнуть", то все получалось на пять баллов, не вопрос. Но стоило мне сосредоточиться на своём портале... Решение оказалось неожиданным.

— Слушай, солнце, а ты можешь не прыгать?

— Как именно не прыгать? На мешке полежать? — раздражённо ответила Рыжая.

— Нет, не на мешке. Тут, со мной. Вместе. Но не прыгать. Просто представь, что мы вместе этот чёртов портал открываем, но никуда не идём!

Рыжая, ненадолго задумалась, а потом, тряхнув копной волос, решительно подошла, обхватила руками за шею и спрятала лицо у меня на груди.

— Вот так я точно не прыгну, — приглушённо донеслось снизу.

Ну — тоже вариант, да.

И это сработало! Не скажу, что мы сразу научились делать что-то прямо из ряда вон выходящее, но даже первый наш совместный портал держался дольше, чем мой одиночный, пусть и всего на пару десятков секунд, на глаз. Тут и Жоре дело нашлось — я вручил ему телефон и объявил ответственным за хронометраж. Так мы пару часов и провели.

Сначала мне всё нравилось, но довольно наша боевая пара упёрлись в лимит двух минут. И сколько ни бились — ни секунды накинуть не удалось. А я-то уж губу раскатал... Две минуты — это, конечно, мало. Я понимаю, что, наверное, оно так и должно быть — силы двух одарённых просто тупо складываются, полторы минуты моих, да Лина ещё сколько-то добавляет... Но хотелось-то — на порядок! Ну, или хотя бы в разы. Чтоб чудо, как с медиками, когда полученный результат ещё утром был недоступен любому из участников!

— Знаешь что, солнце, давай-ка мы сядем. Да, на мешок. Глазки прикрой, посиди, помедитируй, на меня посмотри — ты же видишь... а что ты видишь, кстати? Ты же свой Источник нашла?

— Да.

— А чужие — видишь?

— Легко. Твой особенно хорошо, он у тебя в голове, светится.

— Где?!

Чёрт, ёлки-моталки, в голове! В голове! А я его в животе ищу!

Я, запрокинув голову и широко открыв рот, беззвучно выкрикнул что-то бессвязное. Вот же чёрт этот Потапченко! "Мы знаем гораздо больше"! "Уникальные материалы"! "Исключительно важно строгое следование инструкциям"... В голове!

Несколько секунд я разрывался между желанием всё бросить и идти срочно разбираться в себе, или всё-таки добить этот чёртов портал, но в итоге долг победил:

— Ладно, всё это потом. Ты видишь меня, я вижу тебя, посидим минуту спокойно и открываем по Жориному сигналу — годится?

Рыжая молча кивнула.

— Два двадцать! — азартно выкрикнул Георгий, когда я посмотрел на него после лёгкого шелеста, с которым истаял портал.

Наш рекордный портал. Самый долгий, самый мощный. Это ведь тоже ещё вопрос: а сколько добра он может пропустить до схлопывания? Неужели никакого ограничения на вес нет? Тоже бы исследовать, по уму. Мне уже записывать надо, а то я так утону в этих планах. "Какие, нахрен, планы — генерал умер, теперь вообще непонятно, что будет", — шепнул кто-то злобно в левое ухо. Я покосился в ту сторону — никого, и Лина, и Жора — справа от меня. Здравствуй, шиза. Впрочем, сейчас не до этого — и я как-то легко переключился на Рыжую, которая, видимо что-то выдумав, принялась пихать меня к центру мешка.

— Я знаю, как надо! — безапелляционно заявила она. — Ну же, двигайся, расселся!

Не успел я как следует угнездиться на новом месте, как Лина с маху плюхнулась мне на колени, так что даже заныл слегка растянутый сустав. Я охнул, но Рыжая тут же запечатала мои губы долгим, совершенно бесстыдным поцелуем.

— Ух! — продышавшись, вымолвил я. — Ты совесть имей, мы тут не одни всё-таки!

— Он не смотрел, — нахально глядя мне в глаза, заявила Рыжая. — Правда ведь, Жора, ты не смотрел?!

— Нет-нет, конечно, я... у меня тут... сбилось... — и парень протянул мне мой телефон, где на экране вместо секундомера красовался таймер.

Вздохнув, я ткнул пальцем, переключая режим. Ноги уже начали немного ныть, но вид Рыжей, откровенно наслаждавшейся сетапом, заставил забить на неудобства.

— Поехали? — просто спросил я.

И девочка моя опять молча тряхнула причёской.

Я снова закрыл глаза, слегка прижал Лину к себе, вдохнул, замер... Чёрт, да мы даже дышим в такт! Что-то будет...

В этот раз портал, отчётливо видимый даже с закрытыми глазами, возник гораздо раньше и легче — я даже заопасался, что Жора пропустит момент старта секундомера, но сразу же выкинул из головы лишние сейчас мысли. "Держать!" — и я двинул головой по воображаемому кругу, взглянул пристально туда, где, по идее, должен быть источник Лины, напряг по очереди руки, чтоб почувствовать её тело, вжать в себя, стать одним целым... Держать!

Сказать честно, портал я схлопнул сам — просто испугался, показалось, что мы держим его уже целую вечность! Медленно открыл глаза, Рыжая тут же вскочила, затараторила:

— Ух, вроде и работали — несколько минут, а всё на свете отсидела! А сколько получилось, кстати?

— Восемь тридцать, — медленно проговорил Георгий, не сводя с меня глаз.

Почему-то пропустив мимо ушей его слова, я, кряхтя, поднялся — мне размяться тоже не помешало бы, но тут же качнуло, голову крутануло, пришлось спешно опуститься обратно. Лина, глядя обеспокоенно, выудила из кармана упаковку одноразовых платочков, протянула мне один.

— У тебя кровь.

— Где? — я наугад ткнул куда-то в верхнюю губу, посмотрел — да, есть такое дело.

Наклонил голову, чтоб проверить футболку, и нос, словно только этого и ждал, разразился настоящим потоком крови, ярко-алой, тёмной, чёрной... Чёрной? Да нет, это просто глаза отказывают — всё вокруг чёрно-бе-ло-е те-перь... и уши — эти вокруг су-е-тят-ся, явно говорят что-то, но я ничего не слышу, просто вижу, как две рыбы в каком-то у-ба-ю-ки-ва-юще рваном ритме рас-кры-ва-ют рты...

Вот одна рыба, тёмная, повыше, метнулась к дверям, высунулась. Через десяток долгих ударов сердца вплыла другая, в камуфляже, и сразу отдёрнулась обратно. На глаза упала какая-то частая вуаль, почти ничего не разберу, только неясные тени мелькают. Мелькают. Плывут... уплыли.

-*-*-

Ну здравствуй, дорогой медблок, давно не виделись. И бокс, похоже, тот же самый. Он за мной персонально закреплён теперь, что ли? И опять за дверями разоряется кто-то... Лина? Сейчас-то чего? Никто ж не виноват. Ну, кроме меня, конечно. Ученым на предохранители пенял, а сам? Надо уже как-то разобраться с этими делами, а то так можно в один прекрасный момент уплыть, и не выплыть больше никогда. Хорошо, что я всё-таки хлопнул портал сам, превентивно. А если бы ждал? А что, если он и не вырубился бы, пока из меня не высосал вообще всё, до самого донышка? Резюме: шаги надо делать коротенькие. Не спеша.

Я попробовал позвать Лину, но горло выпустило только еле слышный надтреснутый сип. Да уж, попить бы сейчас... но нечего. Зато вот эта стальная миска на тумбочке прекрасно подойдёт! Я спихнул медицинскую посудину на пол и сам даже напугался того грохота, который это нехитрое действие вдруг произвело. Голоса за дверью моментально стихли, и в палату вломились Артемьев с Линой. Рыжая сразу же принялась хлопотать вокруг, вытащила незнамо откуда поильник с уже привычным кисленьким отваром... вот что это такое, а? Никогда такого не пробовал, только тут, в медблоке. Вообще ни на что не похоже. Надо будет спросить...

— Ты, может, голодный? — озабоченно спросила Лина, когда я напился. — А то Иван Александрович сказал, что тебе надо хорошо питаться, анализы плохие.

Я глянул на левую — ну да, уже продырявили, заразы. И даже катетер оставили, "для последующих подключений". Прислушался к себе — голодный ли я? О да! Ещё как! Получив подтверждение, Лина вскочила и махом умчалась — видимо, в столовую. Чёрт, не знаю, сколько сейчас времени... Ну да это неважно: с её-то мотивацией, Рыжая зайца в поле загоняет, не то, что еды в столовке в неурочное время достать. Тем более, что там девчонки — её подружки через одну.

А пока...

— Слушай, капитан, мне тут сказали, что Антонов умер, — спросил я, внимательно вглядываясь в лицо Артемьева, в попытках поймать хоть что-то сверх словесного ответа.

— Ну да. А ты что — не знал, что ли? — удивился ФСБшник.

— Как же так, как он мог помереть? — против воли вырвалось у меня.

— Да как? Так. Бывает такое в его возрасте.

— Да какой там возраст?

— Обычный. Это он только выглядит огурцом, а так-то через 2 месяца юбилей, 75 лет. Был бы, — капитан огляделся, выдернул из-под стола стул, грузно сел. — Сейчас там борьба — кого поставят наверх. Но нам уже выдали предписание, со следующей недели мы больше не с вами.

— Вот ничего себе, — ошарашенно протянул я. А почему ты мне ничего не сказал?

— А что говорить? Это ты мне говорить должен — кто начальник? Вообще странно, что ты не в курсе, это же тебя в первую очередь касается. Нос по ветру надо держать!

— Да ну — какой из меня начальник? Мне бы с самим собой управиться...

— Раз люди за тобой есть — значит, начальник. О них ты подумал?

Люди проявились незамедлительно: в бокс, после осторожного стука (капитан птицей взлетел, перекидывая автомат на грудь, и свинтил куда-то в сторону от двери) аккуратно заглянул Либанов. Синий, опухший — ужас!

— Привет, — осторожно, шёпотом проговорил он. — Ты как? Можно к тебе?

Я утвердительно кивнул, и Либанов проник в палату целиком. В процессе перемещения он получил звонкий щелбан от притаившегося у него за спиной Артемьева, вздрогнул, развернулся в неловком прыжке, шарахнулся, но сразу замер, опасливо оглянувшись на меня.

— Извини, не смог удержаться, — с улыбкой на все 32 повинился капитан. — Ну всё, Алекс, я пойду. Если что — пацаны у дверей тут стоят.

— Ну, как ты тут? — повторил Либанов, и я молча показал ему "ОК" пальцами. — А почему тут тогда? Это... не из-за нас хоть? — опасливо проговорил он, устраиваясь на том же дежурном стуле.

— Нет, это уже после. Перебрал с тренировкой, — успокоил его я.

— Ну, слава богу, — явно расслабился парень. — Какие-то прогнозы есть? Имею в виду, сколько у нас времени на то, чтоб оборудование восстановить? Это ж всё надо показывать срочно, наверное?

— Показывать... Показывать надо, да, но вот срочность несколько спала, — посмотрев несколько секунд в непонимающие глаза, я пояснил: — Показывать некому. Директор умер.

Либанов охнул.

— И кто вместо него?

Я просто пожал плечами.

Несколько минут мы сидели молча, думая каждый о своем, Андрей прервал тишину первым, хрипло каркнув неожиданное:

— Валить надо.

— Ничего себе идейка, — скептически фыркнул я. — А куда? Или имеется в виду "кого"? Ты там как, в себя пришёл уже, или до сих пор самогон по мозгам циркулирует?

Однако, Либанов на мой наезд не обратил ни малейшего внимания.

— Вот увидишь, опять Потапченко вылезет, — мрачно заявил он. — И нам тогда кирдык. Ты-то, скорее всего, выплывешь, а нам он житья не даст, вот попомни мои слова!

— А по-моему — зря ты на него бочку катишь. Не помню я ничего страшного, нормальный он мужик. Ну разошлись вы с ним в вопросах этих ваших научных, так что, надо монстра из него лепить? Думаю, ты перегибаешь.

— Нормальный?! Да ты вспомни, как он говорит, хотя бы! На публику — каждое слово обдумывает по полминуты, а наедине? Цицерон, бл*!! Шизофреник! Вот посмотришь, — убежденно повторил Либанов. — Закроет он нас, при первой возможности закроет. Как ты не понимаешь — у нас с ним принципиальные расхождения! Это не просто личные какие-то свары, или хотя бы спор о методах работы, это разные цели!

— Ну какие там разные цели, а? — вздохнув, задал я вопрос, казавшийся мне вполне риторическим. — Одна у нас тут у всех цель, не придумывай, пожалуйста!

Либанов поджал губы, скорчил пару непонятных гримас, а потом выдал:

— Цели разные. Совершенно. И я тебе уже говорил об этом, ты не помнишь просто. Они стоят за то, чтоб результатом исследований были более сильные одарённые. И результаты эти должны оставаться в Гильдии, неподконтрольной государству.

— А ты за государство, значит? ФСБ, если своими словами всё называть? — едко вставил я.

— Нет, — Либанов решительно мотнул головой. — Не государство, и не ФСБ, а люди. Все люди, понимаешь? Все 140 миллионов. И мы за то, чтобы найти что-то, пригодное для использования простыми людьми, неодарёнными.

Тут в бокс буквально вломилась Лина, спрятавшаяся за горой каких-то посудин на подносе.

— В любом случае, думаю, что пока для резких телодвижений ещё не время, — проговорил я, глядя, как Андрей вскочил со своего стула и помогает Рыжей разгрузиться.