Всегда вдвоём

Глава 18. Первый прибор

Чёрт, до чего же тонкая душевная организация у этих учёных! Ну подумаешь — не получается, так что теперь — надо и в столовую на завтрак приходить с такими рожами, что еда на всех столах одномоментно киснет?

Я с трудом подавил готовое вырваться наружу раздражение и отвернулся от Либанова с компанией ещё троих механически жующих организмов. На глаза мне тут же попался ДедВаня — вот уж кто всегда улыбается до ушей! Даже и у меня настроение чуть повысилось, помахал ему.

Вот почему мы себя так не ведём? Прыгуны, в смысле. У нас тоже постоянно что-то не получается, и что — ныть? Кукситься неделями? Хотя, если совсем честно, то в нашей компании "не получается" можно уверенно сказать только про Сергея — он у нас железный лузер, вечный отстающий, и вот он-то как раз оптимизмом и не пышет. Вот уже две недели, с той самой памятной ночи.

Ну их всех. Пойду к весёлым людям!

Пока я трепался с медиками — а у них тоже не все так уж и веселы, к слову! Алина особенно — Либанов со своими ушёл. Тут вот слова против не скажу — работают эти черти, как проклятые, не придерёшься. И охраны нашей тоже не видать, видимо, с ними двинулись, в расчёте, что мы с Линой сами доберёмся. Лина... вон, вижу, болтает с подругами. Удивительно, но у них всё хорошо! Чистая безмятежность. Только мне мозги едят — хочется им, видите ли, в магазин! А с территории выезда нет — ЧП, до сих пор. Только Сергей через день куда-то мотается, пару раз спросил — без результата, не отмалчивается, так отшучивается. Ну и хрен с ним! Вообще, странный он какой-то, иногда даже жалею, что взял его. С другой стороны — прыгунов у нас тут не сказать, чтоб магазин, как было четверо — так и есть. И больше взять пока неоткуда.

Надо делать прибор. Чую, скоро уже и прессовать нас начнут — обещали результат? Обещали. Вымутили ресурсов гору — никто так сладко не живёт, как мы? Было дело. Весь институт завидует. И где отдача? Отдачи нет. Только у Либанова похороны ежедневные... зараза. Надо пойти, пособить им чутка — начальственным пинком...

Ну, как "пойти" — прыгун я, или где?! Я уж и стесняться перестал, прыгаю с любой точки, без разбору. Оп — и на месте.

Та-ак, это что-то новенькое. Привычная жара и тихий гул работающей аппаратуры на нашем научном этаже дополнился новым ощущением: теперь добавился запах. Эдак, у нас тут скоро натуральный 5D-кинотеатр образуется! Пахнет салом, копчёным, которое я вчера притаранил из Белоруссии. Не вынесла душа поэта, надоело сидеть в четырёх стенах, да и еда в столовой всё ж... не однообразная, нет, готовят хорошо, уж всяко богаче, чем дома, но иногда хочется что-то "совсем иное" съесть! Вот пусть сало то же, или огурец солёный. М-м-м, аж слюнки потекли, хоть я и налопался этого добра вечером до тяжести в животе.

-*-*-

Понятно, что никто бы меня не пустил даже к союзникам — что уж про вероятного противника говорить! — имей я достаточно наивности, чтоб спрашивать. Потому прыгал я тайком, прямо из квартиры, после обеда, отговорившись усталостью. Ну и натаскал всякого... гору! Воспользовался новым, уже довольно уверенно отработанным навыком "отсоединённого портала" — он мне теперь позволяет с разгону затолкать в него до десятка коробок, даже чуть больше можно успеть, 12-13, если с той стороны не спят. Если спят — то только то, что сам пропихну, строго бесконтактно, мне в портал лезть нельзя — затянет, выкинет с той стороны, а портал тут же схлопнется.

Звонить заранее побоялся! Думаю, слушают все наши телефоны тут просто на ура. Потому сначала выскочил к Антону, сюрпризом, он уже сам набрал брату и договорился. На них новую технологию и опробовали — всё получилось. После-то я и сам перешёл к Ивану в Нью-Йорк — обнялись, выпили, всё пучком, вроде, только вот странно как-то выходит — говорить нам вдруг стало не о чём. Не знаю, как так получается, но я это очень резко почувствовал: люди мы теперь разные. Гораздо более разные, чем были тогда, летом, когда я пытался прижиться в NY. Не могу объяснить, но, скорее всего, я за эти считаные месяцы в Институте изменился куда больше, чем мне самому казалось...

В итоге, засиживаться не стал, на ход ноги ещё и расстроив Ивана сообщением, что все мои связи с Горбушкой разорваны, и вряд ли я смогу их восстановить в обозримом будущем. То есть, мне айфоны не нужны, забрал только то, что Иван успел пособрать брату. Уже потом, у Антона, переставляя поудобнее коробки с вкусностями, чтоб сподручней было их запихивать в портал, я хлопнул себя по лбу: во дебил! Мог же набрать этих айфонов мешок, да растолкать по друзьям-знакомым! У нас же там у всех денег — куры не клюют, а тратить — некуда, чё не взять айфон посвежее? И у Лины планшета нет... А уж у Жорки! Интересно, у солдат нынче вообще хоть какие-то телефоны водятся? Родным позвонить, девушке... есть девушка у него? Ни черта я про парня не знаю, нехорошо это, так если подумать. Надо лозунг где-нибудь в лабе повесить: будь человеком — не веди себя как Потапченко! Гы-гы.

Расталкивая привезённые запасы по кладовкам уже в квартире, я подумал, что традиции рушить нехорошо, и отложил приличную долю для нашей охраны. А когда оказалось, что квартира у нас ни разу не резиновая, решил пожертвовать ещё больше — ну куда мне столько самогона, так если задуматься? Сами-то мы его и не пьём, считай, так, на подарки. Сначала собирался Либанова взбодрить, но потом решил, что нет уж, пусть работают насухо, и ограничился салом, печеньем-конфетами да всякими консервами домашними.

Представьте себе рожи фсбшников, когда я тем же вечером завёл их в кладовую при нашем зале, где прямо на полу были свалены все эти богатства! Они минут пять слова вымолвить не могли.

— Нарываешься! — качая головой высказался наконец Артемьев. — Это ж то, что я думаю? — он легко коснулся берцем пакета, в котором угадывались квадратные бутылки — коробок мне на всё не хватило.

— Не знаю, что ты думаешь, но это самогон. Белорусский.

— Ы-ы-ы-ы-а-а-а... — на одной ноте затянул второй фсбшник.

— Палево! — весело поддакнул Васик.

— А ты чего лыбишься? У нас ЧП, не забыл? — вызверился Артемьев.

— А чё? Я-то не на службе! — и даже не понятно, то ли Васик стебётся, то ли правда так думает. Я аж прямо заопасался: не зря ли я это всё затеял? Драка ведь будет сейчас!

Но Артемьев свой капитанский хлеб ест не зря — он разрулил потенциальный конфликт в один момент. Реквизировал все припасы в некий "общий фонд", тут же пояснил, что надо будет военным проставу организовать — и за бойца, Георгия нашего, и за "содействие" той памятной ночью. Заверил, что все получат свою долю, и Скип в том числе, и что никто лишний ничего не узнает. Хм, хорошо бы. А то я вот что-то не уверен уже... одно хорошо — раздавать буду точно не я.

-*-*-

Мда, надо заканчивать так вот зависать в коридоре, а то сдадут в дурку, хехе. И охрана-то ведь точно знает, что я зашёл и стою, в мысли свои погружённый, им на мониторе видно... а сколько, кстати, стою? С другой стороны — плевать, мне есть чем им ответить: салом пахнет во всю ивановскую! И, так если тщательно поразбираться, как бы и самогону отпробовавших не нашлось. Так что, нечего.

Я только двинулся в сторону лабораторий, как дверь одной из них с грохотом распахнулась, и в коридор вылетел Либанов, собственной персоной. С безумными глазами.

— О! На ловца и зверь! Пошли! — подскочил, дёрнул за руку так, что у меня аж зубы клацнули — ничего себе! Чего это он возбудился так?

Не возражаю, иду.

Внутри лабы сразу бросился в глаза стол, почти пустой, в отличие от всех прочих: на изрядно заляпанной и во многих местах подпаленной фанере сиротливо лежала на боку какая-то конструкция из тёмного пластика. Одна. Внутри пусто вроде.

— Суй руку! — Либанов аж приплясывал рядом, мелко подёргивая меня за рукав.

Я торопиться не стал, обошёл вокруг стола, рассматривая неведомый девайс. Что сказать — халтура, конечно. Сзади обнаружилась целая связка перепутанных проводов, часть явно протянута от другого оборудования. Я сразу не заметил, но кто-то сбоку обеспокоенно вскрикнул: "Осторожно, провод!", пришлось по-журавлиному перешагивать. Торчит всё, корпус оплавлен, плата какая-то виднеется, грубо обломанная — у них что, ножовки не нашлось? У меня впрочем, тоже нет, так что, нечего на парней баллоны катить.

— Что это было раньше? Не шреддер хоть? — с кривой ухмылкой спросил я в пространство, вокруг закхекали наперебой. — И куда класть — внутрь? Просто засунуть, или именно положить на дно?

— Кисть, в кулак не сжимай, просто помести внутрь рабочей камеры, на дно класть не обязательно, — прокашлявшись объяснил Андрей.

— Даже лучше на весу — не дай бог, током вдарит, — юморнул вчёрную кто-то сзади.

— Я от неожиданности сделал шаг назад, а Либанов, округлив глаза, набрал в грудь воздуха, чтоб что-то кому-то высказать, но стоявший рядом... Валера? электрик главный у них, кажется... уверенно разрядил ситуацию:

— Да не боись, не вдарит. Там нечему ударять — токи везде смешные. Ну и давай я вот так... — он пристроился сбоку и по-хозяйски положил лапу сверху на пластиковый корпус. — Мы все уже проверили на сто раз, просто у нас с даром этим вашим туго, агрегат не показывает ни черта. Почти.

Я вернулся к столу и, как в ледяную воду, осторожно засунул кисть в тёмный зев коробки.

— Долго держать? — спросил я, и одновременно с моими словами агрегат оглушительно взвыл, из всех щелей пыхнуло красным, а я от неожиданности на автомате прыгнул в зал. В груди потяжелело, замутило, перед глазами поплыли цветные пятна, не в силах больше противостоять гравитации, я неловко опустился на пол прямо около дверей.

Наша прыгучая банда оказалась уже в полном сборе, чего-то они там обсуждали, собравшись под противоположным баскетбольным щитом, довольно далеко от места моего выпадения в реальность, потому и заметили меня не сразу. Тем более — не сразу смогли оценить степень моего охренения. Зато когда оценили... Трясли меня всем кагалом, засыпая тревожными вопросами, а у меня от нервов язык отнялся! Хорошо — Артемьев, по своей привычке, решил проверить на всякий — что за шум, а драки нет? Человек опытный — сразу сообразил, что да как, тут же выдернул откуда-то изрядных размеров фляжку, дал глотнуть — ха, узнаю! Он, родимый! Белорусский.

Масштабно выдохнув и утерев вышибленную самогоном слезу, взмахом руки я оборвал гомон вокруг:

— Тихо всем! Всё нормально со мной, просто неожиданно очень... — и, ловя норовящую ускользнуть мысль, дёрнул капитана за штаны: — Отправь там кого-нибудь из своих с поста в третью лабу, пусть скажут, что со мной всё хорошо, — и, глядя на непонимающую рожу Артемьева, который, тем не менее, уже забормотал в рацию, пояснил: — У нас там эксперимент неудачный, и я пропал уж очень резко, как бы они там себе харакири не устроили. Групповое.

— Групповое гомо-харакири... — это кто, Жора? У меня сегодня день тупых приколов, походу.

Под грузом скрестившихся на нём тяжелых взглядов, Георгий, смешавшись, отступил на два шага назад:

— А я что... я ничего... пошутить хотел...

— Дошутишься! — припечатала Лина и повернулась ко мне, глядя обеспокоенно. — Ты как?

— Да нормально я, нормально. Пойду этим горе-вивисекторам слезы вытирать.

Я протянул руку вверх, капитан уже привычно схватился, поднял, охлопал по плечам, осмотрел оценивающе...

— С тобой схожу, — и тон такой решительный, что сразу ясно: возражения не прокатят.

Ну, может, так оно и лучше — а то снова лезть в логово к этим зверюгам мне одному как-то боязно.

-*-*-

Либановские крики я услышал сразу, как только открылась дверь с лестницы на этаж. Хмыкнул сам себе под нос — и куда похороны делись? Никакой больше меланхолии! Идущий рядом капитан тоже тихонько усмехнулся, и, когда я поднял на него глаза, пояснил:

— Ничего так заворачивает — хоть на курсы записывайся!

— Ну так озадачь своих. Всё равно сидят, балду пинают — пусть дежурный фиксирует в тетрадочку, — вернул ухмылку я.

Перед дверью лабы Артемьев мягко меня придержал и вошёл первым. Осмотрелся, постучал по спине даже не заметившего нас Андрея, от чего тот осёкся и уставился на капитана через плечо непонимающим взглядом. Тут и я вышел из-за широкой фигуры фсбшника:

— Отставить панику, ничего страшного не случилось. А вот что всё-таки произошло — хотелось бы от вас услышать.

— Этот дебил... — с готовностью прорычал Либанов, но капитан его прервал толчком в плечо:

— Спокойно, наука, тут врагов нет, все свои. На вот, — и протянул учёному всё ту же фляжку с заранее отвинченным колпачком.

Либанов с готовностью глотнул, закашлялся, но волшебный сосуд Артемьеву не отдал, обхватив его для надёжности и второй рукой. Капитан с кривой улыбкой отпустил флягу, сделал шаг назад и, наклонив голову набок, приготовился наблюдать. А Андрей, прокашлявшись, засадил такой глоток, что, подозреваю, контрабанды больше не достанется никому! Поборолся, так сказать, с мировым злом посредством употребления его внутрь. Мужественно принял удар по морали коллектива на себя.

— Ну ты силён, — с весёлым восхищением протянул Артемьев.

— Ага, дохрена силы надо — самогон в одно лицо трескать на рабочем месте, — вставил свои пять копеек я.

— На себя посмотри, — ответил капитан, поворачиваясь ко мне.

— Мне можно, у меня нервный срыв, — открестился я от этого гнусного выпада.

— Так у него тоже — срыв налицо, свидетельствую! — поднял ладонь вверх фсбшник.

— У него-то с чего вдруг? Не ему же взбесившийся робот руку сожрал, без объявления войны! Что это было, кстати?

Ха! Как школьники в кабинете директора — уставились в пол и молчат, детинушки. Только Либанову всё похрен — ему уже захорошело, судя по всему! А вот нефиг было завтраком пренебрегать.

— Мы тут... не рассчитали слегка, — Лёха прорезался. — Поставили коэффициент усиления побольше, чтоб точно услышать. А у нас же нету уверенно-позитивных срабатываний, кто ж знал, что оно так заорёт...

— А цвет? Красный — зачем?!

— Ну... какой был... диод... — промямлил кто-то из молодых.

— А, так это у вас тут сирена орала? — вдруг сообразил Артемьев. — Ну вы даёте, мы за бронедверями услышали, на другом этаже! Я думал — это на улице где, или вообще за территорией...

— Ага, — повернулся к нему я, — а прикинь, как меня прямо тут глушануло?!

— Да ладно вам! Ну подумаешь — оглушило слегка! — пьяно качнувшись, Либанов обнял нас с капитаном сразу обоих. — Главное-то что? — тут он отпустил меня и поднял палец назидательно: — Главное — что у нас прибор работает! Работает, понимаешь? Всё не зря!

Дальше он ещё что-то бормотал несвязно, но стало понятно, что от него толку сегодня не будет. Наскоро перемигнувшись с капитаном, двое молодых, подхватив босса с двух сторон, утащили его в коридор, Артемьев с остальными учёными тоже куда-то умёлся (как бы не запасы самогона шерстить), а мы остались вдвоём с Лёхой.

— Ты хоть мне расскажи — с чего весь сыр-бор?

— Да это я виноват, — признался парень, — надо было всё ещё проверить получше, прежде чем шефу говорить. У нас там проблема была — никак поломать не могли, две недели почти уже бьёмся. Он выдал там одну задумку, всё должно было получиться красиво, по идее, но мы никак не могли в железе реализовать.

— Он — это кто? — спросил я, усаживаясь на какой-то ящик. — Ой, а это ничего? Можно? — я похлопал ладонью по крашеному металлическому боку.

— Да можно, без проблем, отключено, — махнул рукой Лёха. — Он — это Либанов. Кому ж ещё идеи генерить? Руководящие... Только начальству. Не, я не жалуюсь, идея годная! Только мы всё никак её освоить не могли. Вместе сидели до часу ночи, потом все разошлись, а мне не спалось почему-то, решил ещё поковырять — и срослось, внезапно! Я и на завтрак даже не ходил. Девайс бы ещё подпилить, конечно, но у них такие рожи были убитые с утра, что я не выдержал, поделился. Думал — обрадую. А оно вон как вышло...

— Да ладно, нормально вышло. Образуется, не парься, — я успокаивающе хлопнул его по плечу. — Ты мне про сам прибор скажи — что за зверь-то в итоге?

— Ну — то самое, что обещали. Детектор дара. Я, конечно, расшифровку логов ещё не смотрел, но, судя по тому, как заорало, работает прям на отлично. Ещё на слабеньких проверять, конечно... ну и вообще — программа тестов, статистику собрать по-честному, это пара недель. А потом — всё, можно рапортовать!

— Так, погоди, не спеши. Слабеньких? А оно должно по-разному орать, что ли?

— Ну да. Чем сильнее сигнал от детектора — тем больше ток на динамик. С коэффициентом перемудрили только...

Мы посидели несколько минут молча.

— Даже жалко, что Андрей срубился — можно было бы прям сейчас взять девайс в охапку и двинуть в большой дом, пред светлы очи начальства. Ну — рапортовать об успехах, там ждут очень, — пояснил я, видя непонимающий Лёхин взгляд.

Но он повёл себя как-то странно: задышал часто, спрятал глаза, задвигал пальцами судорожно. Потом, видимо решившись, поднял голову:

— Понимаешь... Во-первых, взять в охапку не получится. Это ж только вершина айсберга, а так-то тут ещё всякого железа используется тонна, грузовик нужен. Да ещё и не всякое показывать можно... Короче, демонстрацию лучше устраивать тут. Ну и это... Чего шеф орал-то больше всего... Не, ну, конечно, за тебя волновался — это первым делом. Но у нас ещё проблема есть. Оборудование погорело, уникальное. И поэтому мы сейчас ничего показать не сможем. И завтра не сможем.

— Э, постой, постой! Как это — погорело?! Почему?

— Ну... разбираться надо. По первым прикидкам — это из-за того, что ты Даром воспользовался, да ещё и дури влил от души со стра... от неожиданности. А всё ж чувствительное очень — вот и погорело, — вид у меня, судя по всему, был оччень красноречивый, так что Лёха даже вздёрнулся, выпрямился и зачастил: — Но зато мы теперь гораздо точнее очертили круг взаимодействий для детектора твоих, ну этих... порталов! А оборудование мы восстановим, быстро! У нас всё есть, чертежи, датчики запасные, закажем, там парни быстро сделают!

— Ну вы даёте, блин, — обескураженно выдохнул я. — А нельзя защиту какую-то предусмотреть, предохранители там, я не знаю...

— Можно, — коротко глянув на меня и пожевав губами, нехотя ответил учёный. — Только заниматься этим должна группа, в разы больше нашей. И то не гарантия. Кто ж знал, от чего экранироваться надо? Это вообще-то у нас розовая научная мечта — найти, чем ты фонишь во время своего прыжка. Как решим — всё, можно на пенсию смело. Или на пьедестал, памятником. А ты так легко — "предохранитель"... Знал бы, где упасть!

— Соломки, да, я помню, — подхватил я. — И какие планы в итоге?

— Планы... — медленно проговорил Лёха, — планов, пожалуй, никаких. Все в недосыпе жутком, да ещё и стресс нереальный... я народ выгнал спать, короче, — и, видя, что я не понял, пояснил: — Охрана тут у нас запасливая — они себе лишних коек натырили, правда без белья, так Андрей пошёл к завхозу, договорился — мол, ночуем в лабе иногда, набрал всего и побольше. Ну а гэбня днём-то в бегах, по большей части, приютят нас до вечера легко, ну или до утра даже. А завтра пойдём уже на свежую голову разбираться, восстанавливать.

— Но прибор точно работает? И на слабых тоже?

— Точно. Помнишь, тебе Валерик утром сказал, что на нас он не реагирует, но оговорился: "почти"? Так вот это потому, что у двоих всё-таки показывает что-то минимальное. А мы ведь все уверены были, что "пустые", на 100 процентов...

— Кстати, да, — усмехнулся я, вставая. — Вот ты, например, точно одарённый, без всякого прибора могу тебе сказать.

Лёха на это только молча развёл руками.