Второй прыжок с кульбитом и пистолетом

Глава девятнадцатая, в которой наступает утро

— Сначала хотел тебя сразу удавить, — Денис неторопливо черкал карандашом в Антоновой тетрадке. — А теперь у нас имеется новый вариант: вдумчиво вдуть тебе по самое не могу, и уже затем скинуть в выгребную яму.

Лично у меня сомнений в справедливости подобного наказания не возникло. Ибо нефиг — каждому воздастся по делам его. Прочитав в глазах Антона эту простую мысль, воровка протестующе замотала головой:

— По самое не могу не надо!

— Чего так? — хмыкнул Денис.

— Беременная я…

Наступила немая пауза, у Дениса вытянулось лицо. Впрочем, у менявид наверняка не лучше стал. Шмыгнув носом, девчонка продолжила:

— Вышибать будете, по животу не бейте. Сама все расскажу.

Денис ошеломленно кивнул:

— Тогда поведай, где подельники таятся.

— Водички дадите?

Я метнулся на кухню, Денис вошел следом.

— Стакан протри хорошенько, неси на подносе. Пальчики снимем, потом пробью. Это квас? Мне тоже налей.

Под крыльцо кухни подкатился Рекс. Заходить сюда, где замечательно пахнет едой, ему было запрещено, однако вопросительно тявкнуть он имел право. Что ж, немного мясного фарша щенку неповредит.

У собачьей миски под раскладушкой уже ждал Лапик. И здесь возражать бессмысленно — по законам стаи, первую пробу снимает вожак. Непонятливым он и по морде может заехать, что уже бывало.

— Лапик, иди сюда, яичко разобью, — напомнил я о десерте, и котмоментально запрыгнул на скамейку. — Рекс, можно кушать.

Радость, полыхнувшую в щенке, я ощутил ясно. Его чувства вообщетранслировались простыми и понятными сигналами: голод, удовольствие, радость, желание вздремнуть.

— Сейчас мы тебя развяжем, — сообщил воровке Денис. — Сиди тихо, не дергайся. Запомни, резкие движения опасны для здоровья.

— Вот спасибо, начальник, — напившись, затараторила девчонка. — Насчет подельников: маляров нет. Всегда одна работаю.

— Пути отхода?

— Костян у больницы дожидается.

— Дружок на колесах?

— Ага, бежевая «копейка», в смысле мотор «Жигули».

— И все? — не поверил Денис, — Беса гонишь.

— Без балды, начальник! Вот те крест! — она испуганно косилась на «Осу».

Четырехствольный уродец, выложенный на край стола, производил на воровку неизгладимое впечатление.

— Ладно, маляров нет, — недоверчиво протянул Денис. — На атасе кто?

— Я же говорю: одна работаю, — девчонка в самом деле перекрестилась. — Огородами прошла, подельник незачем.

— Странно, но предположим… Кто на хату навел?

— Погоняла не знаю. Местный черт, Яриком кличут. В шестерках у Гоши ходит.

— Значит, Ярик… — пробормотал Денис мне на ухо. — Помню такого, в кинотеатре на днях встречались. Ушлепок мелкий… Один раз по башке он уже получал, теперь шею точно сверну.

— Сверни набок, — согласился я. — За такое убить мало.

Денис обернулся к девчонке:

— С этого места — подробно.

— Ярик расклад дал: «мальчиков» брать не надо, у Музыканта окна нараспашку. Заходи, бери что хочешь. В блудняк втравил, шмаровоз…

— Вошла в окно?

— Зачем? У них двери на веранду тоже нараспашку. Вошла — все спят, как сурки. Но я спящим лохам брызнула под нос малинки.

— Чего брызнула? — не понял Денис.

— Ну, такой отвар сонной одури.

А я-то думаю, чего это меня в сон клонит. А Антон вообще дрыхнет мертвым сном! И Веру заодно потравила, гадюка-отравительница.

— Что за дурь?

— Бабка знакомая бодяжит. Она больше по любовным приворотам, или сглаз снять. Но сонные отвары тоже умеет.

— Долго действует? — влез я.

— Часа четыре точно, — воровка прищурилась. — Странно, ты почему проснулся?

Я не ответил, задумавшись о своем и уделяя внимание квасу.

Денис вернулся к тетрадке с записями:

— Как узнали про гитары?

— Ярик сказал так: Гоша велел ему присматривать за Музыкантом, чтобы центровые снова не побили. Он и посмотрел, и услышал, и снова посмотрел — когда дома никого не было. Названия инструментов взял на карандаш. Предложил Костяну дело, тот подписался.

— Значит, в деле трое?

— Костян мигнул — делим на четверых, нам три доли, Ярику одна.

— Гонишь? Ты же сказала: вас трое! — удивился Денис. — Кто четвертый?

— Это мы его нагрели: мол, еще фарца свою долю берет.

— А на самом деле?

— Блатокай нам без надобности, сбагрить «Фендер Страт» даже ребенок сможет. Да и мохнатый музыкант на примете есть.

Ишь ты, какая продвинутая молодежь пошла! В электрогитарах они разбираются, как в сортах семечек. И нет, чтобы эти знания направить на выполнение плана пятилетки!

— Барыга в курсе дел? — Денис продолжал черкать в блокноте.

— В общих чертах, без деталей. Название товара — электрогитара «Фендер», и срок поступления. Он спросил цену, мы назвали. Сказал — берет.

— И почем нынче «Фендер»?

— За полторы тысячи столковались.

— Неплохо… А «Гибсон»? — Денис поднял заинтересованный взгляд.

— Не было такого договора, — вздохнула она. — Прицепом взяла.

В Советском Союзе поюзанная гитара «Фендер Страт» стоила как подержанный автомобиль, а нулячий инструмент на черном рынке равнялся по цене новой «копейке». Предложение было крохотным, а ведь рок-группы плодились пачками. Гитары требовались каждому клубу, каждой школе и каждой воинской части. Отдельные счастливцы лабали на чешских «Йоланах» и болгарских «Орфеях», остальным не повезло, им достались советские «адаптированные» гитары. В великой стране, которая отправила человека в космос, где гордились реактивными истребителями, автоматом Калашникова и атомными подлодками, так и не научились делать хороших гитар. А те, что делались, вызывали тихий ужас. На гитарах типа «Урал» не только нельзя было играть, они еще и выглядели отвратительно — видимо, в целях идейной борьбы с рок-н-роллом и западной культурой. Народ на это отвечал стихами и афоризмами:

«Не хуже чем «Гибсон» гитара «Урал»,

Ударишь врага, и враг наповал»!

«Гитаре «Урал» краш-тест не страшен, ее невозможно разбить об сцену — раньше проламывается пол».

«Гитара «Урал» настолько тяжелая, что тонет во ртути».

«Если гитару «Урал» сбросить с пятого этажа, то она пробьёт земной шар и вылетит с другой стороны. На этом она не остановится и улетит дальше в космос».

Кому-то покажется, что это шутки. Но это не смех, а грустная правда. Гений-самородок Юрий Шишков, на колене клепавший копии «Фендера» в сыром подвале, в конце концов, уехал в США. Сейчас он эксклюзивный мастер, создает инструменты по заказам топ-музыкантов.

Пантеону богов из ЦК КПСС бытовые проблемы всегда казались второстепенными, а советскому государству такие самородки были интересны только в качестве подследственных лиц.

Но что-то я задумался, ко мне обращается Денис:

— Так-так, — пробормотал он. — Сегодня же название закрасишь, понял? Ибо нечего чертей в соблазн вгонять.

В кармане задрожал телефон.

— Да, Николай Сергеич?

— Докладывай обстановку.

— Слушаюсь, товарищ полковник! — подобострастно прошептал я. — Докладываю: преступник арестован. Готовимся брать сообщника. Он тут неподалеку, в автомобиле дожидается.

— Не придуривайся, дело серьезное, — буркнул Коля. — Дай трубку Денису.

Ошалевшими глазами девчонка проводила Дениса, отошедшего в сторону.

— Вот это я влипла… Меж двух осталась наголо, — убитым тоном заключила она. — Рация такая маленькая… Как меня повязали, тоже понять не могу. Вы из КГБ?

Как на такой вопрос отвечать? Ведь я всего лишь умывальников начальник и мочалок командир.

— Вдруг откуда ни возьмись ниоткуда не взялось, — туманно отмахнулся я.

Некоторое время девчонка осмысливала полученную информацию, а потом пожаловалась:

— Нога огнем горит, можно посмотреть? Нет сил терпеть…

Задрав штанину, она ахнула и стала закатывать глаза. Пришлось отпаивать девчонку квасом, а потом лечить бинтом с зеленкой — боевой кот поработал цербером серьезно.

— У меня две новости, и обе хорошие, — сообщил Денис, возвращая аппарат. — Мы тебя отпускаем.

— А за это… — догадалась девчонка.

— А за это будешь работать на меня, — закончил он.

— Стучать не стану, — воровка опустила голову. — Я бродяга честная, на общак положенное отстегиваю. Кончай прямо здесь, начальник.

Домушники всегда стояли на нижней ступени воровской иерархии, однако понятия блюли исправно. Не по идейным соображениям — блатное общество крыс травило безжалостно, во все времена.

— Адрес малины мне не нужен, — усмехнулся Денис. — Ваши воровские секреты тоже. Твоя задача: сообщить мне о возможной краже в этой хате. Предупредить, и все.

— И все? — не поверила она.

— Верить никому нельзя, даже себе. Мне можно, — Денис произнес знаменитую фразу, здесь пока неизвестную. — Авансом дам денег, чтобы больше на дело не ходила. В кутузке ты мне не нужна. Будешь слушать людей и готовиться стать матерью. Годится?

Девчонка кивнула.

— Не слышу. Птичка!

Разговор писался на мобильник, компромат нам не помешает.

— Согласная я, — пискнула та.

— Вот и ладненько. Пойдем к больнице прогуляемся, с кавалером познакомишь, — мимоходом он протянул руку к коту, и тот отпрянул. Набычился, дергая хвостом. — Лапик, не скучай, вернусь скоро.

* * *

Небо на востоке начало светлеть, вдали заорал петух. Первый пошел, сейчас начнется. И началось — наш вестник зари тут же ответил, передавая сигнал по цепочке.

Вера улыбалась во сне, пока огородами нес ее домой. Не проснулась, даже когда подушку поправил и простынкой накрыл. Сам бы прилег рядом, но пора идти — кому-то воскресенье, а у меня еще куча дел. Несмотря на бурные события и беспробудную кому Антона, баню никто не отменял.

А почему нет? Матч состоится при любой погоде. Антоновы ноги ходят, в остальном сам справлюсь. Тем более что народная молва утверждает: баня снимает стресс и все грехи смывает.

Собрав знакомый банный чемоданчик, я заглянул в комнату родителей. Похоже, здесь тоже отравительница поработала, мама с папой храпели без задних ног. Парадоксально, но очень удобная ситуация для моих отложенных планов.

Протащить родителей через переход я намеревался давно, однако Антон тогда встал на дыбы. Выражая несогласие, парень приводил железный аргумент: в моей жизни они без всяких фокусов дожили до восьмидесяти лет. А в этой жизни их еще и к физкультуре подтолкнули, и с лекарствами помогли. Так зачем добра от добра искать? Риск никто не отменял, вдруг где застрянут. Хоть и малая кровь, сказал он, а достаточно.

Воспротивился парень твердо, без родителей жизни себе не представлял.

Но теперь мне препятствий не было, и объяснять Антону ничего не придется. Да и процедура, превратившись в рутину, отработана до автоматизма: обнял — одеяло — приехал. Передышка на собственной кровати. Обнял — одеяло — обратно.

Если так дальше пойдет, могу вознестись до уровня персидского падишаха. Буду дремать на шелковых подушках, а пациенты по очереди станут подползать под бочок. Но это мечты. А пока, строго по плану, выдвигаемся в баню — упарился. Простите за тавтологию, грузчику давно пора и пот смыть, и похлестать Антоново тело вволю.

Описание этих и дальнейших событий я из памяти удалил. Убрал все — и как в бане блаженствовал, и как к Тамаре Карапетян ходил. Особенно, что делал в гостях у Тамары два часа. Врать Антону не хотелось, поэтому почистил под метелку утренний сектор памяти и провел дефрагментацию во избежание восстановления. Из гуманных соображений, чтобы не травмировать Антона. Да и ответных санкций тоже опасался. А вдруг по горячности молодых лет парень так обидится, что прогонит прочь? Как-тоне тянет меня бродить вокруг дома в своем обычном облике, не имея возможности пообщаться даже издали. И потом, я уже привык к раскладушке в саду, вновь обретенным родителям и нарождающейся джаз-банде.

Дома ничего не изменилось, родители спали крепким сном, аки младенцы.

Почистил туалет Рекса, задал корма курочкам, потом сам перекусил. В кошачью миску не забыл положить сметаны. Воплощая мои мечты о бытие персидского падишаха, кот с раздувшимся животом возлежал на старой фуфайке. На мои кухонные маневры Лапик с трудом приоткрыл осоловевшие глаза. И огромное усилие воли потребовалось ему, чтобы подняться с места. Он даже лизнул из миски, через силу, пару раз, когда нарисовалась Муся. Эта подруга поживу издалека чувствует, удивительно, как раньше не явилась. Лапика она мягко оттеснила, и с огромным облегчением кот упал на ложе из старой фуфайки, чтобы мгновенно отключиться.

А щенок без задних ног дрых под раскладушкой. Как члену семьи, ему завтрак тоже достался. Волкодавам положено много кушать по распорядку дня.

Завершив текущие дела, направился к дому Веры — чтобы поспать. Все люди с утра по воскресеньям спят, чем я хуже? В конце концов, любой советский человек имеет право на отдых. И чтобы Антон не удивлялся ошибкам при обращении к утренней странице памяти, адресное пространство следовало чем-нибудь заполнить. Выбранный алгоритм оптимизации — крепкий сон у Веры дома — подходил идеально. А что, отличная легенда: обезвредив с утра пораньше грабителя, я передал его Денису, а сам понес Веру домой. И там свалился в сон по причине ведьмовского зелья. Хоть бейте меня, хоть режьте, больше ничего не помню. Сто раз проверяйте, но при прочтении памяти обнаружится сладкий сон под девчонкой.

С туалетного столика я реквизировал алюминиевый пузырек «Монталь Ваниль» и щедро пшикнул на Антона, потом на Веру. Теперьз апахи Тамары, если они и оставались, никто не учует — ванильный парфюм все перебьет.

Нет, что ни говори, а я все-таки гений. Не только спекуляции, но и конспирации.

Утро наступило с жарким дыханием в шею.

Вернее сказать, только задремал, как утро закончилось вместе с жарким дыханием — Вера подскочила. Аромат сладких фруктов, смол иванили остался витать надо мной.

— Тоша, как я здесь оказалась? — отступив на шаг, девчонка подтянула шорты и огляделась.

Никогда ее так не удивляла собственная комната. Наблюдая за Верой одним глазом, я ощутил пробуждение парня.

— Кто бы мне самому это объяснил, — хриплым после сна голосом пробурчал он.

Антон сел, потянулся, и сорвал изумрудно-зеленую фольгу с молочной бутылки.

— Кефир с утра возвращает жизнь, — сообщил он, вытирая белые усы под носом.

— Дай-ка сюда, Тоша, — тихим голосом попросила Вера. — Дед, ты чего-нибудь понял?

Меня она вычисляла на раз, без всяких усилий и разговоров. И кто-тоеще будет утверждать, что женщины — не инопланетные создания?

Антон смутился:

— Извини, Верчик, тут пусто. Все выхлестал, очень пить хотелось.

Разглядывая полулитровую молочную бутылку, словно чудо невиданное, Вера отмахнулась. Она понюхала широкое горлышко, залез лапальцем внутрь и, облизав его, чуть белое стекло на зуб не попробовала.

— Тоша, как ты это сделал?

— Чего?! — возмутился он.

— Антон, тут не было кефира, — осторожно заметил я. — До тех пор, пока ты не проснулся.

— Именно это и хотела сказать! — поддержала меня девчонка. — Спасибо, Дед.

— Я захотел пить, — парень пожал плечами. — И подумал, что на кухне, в дверке холодильника, стоит ряженка и кефир. Холодненькие бутылки, с капельками влаги на белом стекле… Мама вечером туда ставила, я видел.

— Так, — поощрил я. — Захотел пить, и взял?

— Ага, — растерянно пробормотал он.

— Эгоист! — рассердилась Вера. — Цельную бутылку — за один присест! Я бы от глотка чего-нибудь холодненького тоже не отказалась!

— Кефира больше нет… Ряженку будешь? — он протянул ей бутылку с фиолетовой фольгой на горлышке.

Перемещение предметов в пространстве, как лженаучное явление, мне было понятно на личном примере. И вот теперь телепортацию вторично продемонстрировал Антон.

— Так, ребята, — я кашлянул, призывая к вниманию. — Опасные умения церковные деятели осудят — назовут колдовством. А нечистую силу захотят изучить ребята из КГБ. Впрочем, парни из ЦРУ тоже не будут против ареста полтергейста.

— Да? — Вера забыла вытереть белые усы под носом. — И что теперь делать?

— Больше так не делать, вот чего! — отрезал я. — Грубое нарушение режима секретности. Придется доложить дяде Коле Уварову, он у нас мастер по анализу ситуации. И пока сидим на попе тихо. Без фокусов, понятно, Антон? Никаких кирпичей, летающих косяком, и рыбалки без удочек!

Я тоже хорош: все свое окружение опросил, а про Антона и не вспомнил. Белые пятна в этой географии придется заполнить немедленно.

— Товарищи, сегодня ночью нас пытались ограбить, — произвел я информационное сообщение. — Однако бдительные граждане в лице кота Лапы разбудили меня, чтобы предотвратить злодейское деяние.

— И ты предотвратил? — выдохнула Вера, не принимая мой шутливый тон.

— Преступник арестован, передан в руки справедливого Дениса. Походу вас одурманили сонным отваром, но я остался на плаву — Веру успел домой отнести. Тут и уснул.