Второй прыжок с кульбитом и пистолетом

Глава сорок шестая, в которой кончается черешня, но появляется груша

В саду было прохладно, солнце еще не набрало силы. От далекой станции доносился неразборчивый женский голос, читающий бесконечную железнодорожную молитву.

На скамейке под яблоней Антон штудировал учебник, а Вера, забравшись ему под руку, листала странички интернета с айфона. Я же методично таскал малину из тарелки, наслаждаясь тихим утром, напоенным запахом мальв и яблок. Перед тем как бросить ягодку в рот, каждую внимательно рассматривал и одобрял. Глубокое блюдо слив тоже манило жадный взор, но сначала следовало добить малину. Антон злился, его мои ухватки отвлекали. Тем более что Вера тоже сбивала парня с мысли, цитируя вслух интересные фразы по поводу ауры. Тема оказалась раскрученной, и материала в сети лежало изрядно.

План по ягодам выполнить мне не удалось — раскрылась калитка, и в нее вошел Федор с малышом на плече. Следом показалась женщина, тоже оснащенная ребенком, только девочкой, в юбочке и с косичками. Двухгодовалые малыши были обряжены в нарядные матросские костюмчики, и они спали.

— Здрасти, — прошептал Федя. — Парень, надо поговорить.

— Господи, да что же это такое? — подумал я печально, предчувствуя недоброе. — Дом Советов, а не подворье.

Антон со мной согласился, однако досаду не выказал. Вместо этого он привстал и представился.

— Люба, — прошелестела в ответ женщина. Вера же просто кивнула — видимо, знакома была с обоими персонажами. Телефон она с заметным сожалением сунула в карман.

— Присаживайтесь, — вежливо предложил Антон. — Компот, сливы?

— Выручай, парень, — Федя отмахнулся от угощения. — Детей у меня сглазили. Орут, капризничают. И спят только на руках. Ночью одна пытка, не знаю, что и делать.

От таких речей аж в зобу дыхание сперло. Блин! За кого тут нас держат?!

— А в больницу? — сдерживаясь, уточнил проблему.

— Врача вызывала на дом, — сдержано доложила Люба, но потом в сердцах махнула рукой. — Посоветовала эта докторша покой, чтоб ей икать три дня, и выписала капли с таблетками. Без толку, не помогает.

— Значит так, за детей браться нам нельзя, — сообщил я Антону. — Хватит опыта с Надеждой Константиновной. Ты похож на мать Терезу?

— Хм… Думаешь?

— Думаю, не очень. Впрочем, меня волнует другое: а вдруг у нас получится? Федина теща узнает — завтра вся округа будет здесь топтаться, в очереди со своими болячками. И тогда конец конспирации.

— Но малыши же не виноваты, что папа у них дятел, — возразил Антон. — Это ж надо додуматься, с тещей наши методы лечения обсуждать! Точно все мозги пропил, лишенец.

Ничего этого Люба не услышала, просто наше молчание затянулось.

— Антоша, помоги, — взмолилась она. — У тебя легкая рука, раз Федьку от водки отговорил. Ну что тебе стоит, заговори детишек, а?

Из-под иссиня-черных бровей жалобно смотрели припухшие, но чудные карие глаза. Была Люба крепкой, румяной и ладной: статная казачка. А изгибы сарафана показались такими рельефными, что я слегка обалдел от перепадов высот.

— Дед, я чего это она глазками стрельнула? — удивился Антон.

— Ну… понимаешь, я не удержался, и взглядом выразил свое восхищение. А она поняла и в ответ поблагодарила.

— Ты чего, она Федина жена и у нее двое детей! — возмутился Антон.

— Эх, парень, какой же ты еще глупый. В первую очередь она красивая женщина. Предмет обсуждения, объект внимания и обожания, понимаешь? А двойняшки не минус, скорее плюс.

— Почему?!

— В здоровом деле — здоровый дух. А что еще подтверждает здоровье лучше, чем здоровые дети?

Внезапно меня осенила гениальная мысль: любую работу должен делать специалист. И я такого знаю. Это же бабка-знахарка, к которой нас водила мама!

— Точно! — воскликнул Антон. — И насчет северного сияния с ней покалякаем заодно. Может, с каким шаманом познакомит. У нее наверняка такие связи есть.

Лечению у бабушки возразил Федор:

— Да видел я этих проходимцев! Им бы только деньги драть.

— Не все йогурты одинаково полезны.

— Чего? — не понял он.

— Мы правильной дорогой пойдем, как указывал товарищ Ленин — не к кому попади, и не очертя голову. Эта бабка нормальная, отвечаю, — улыбнувшись Вере, я поднялся. — Тут недалеко. Пошли, пока у меня время есть.

Стоять в общей очереди не хотелось, поэтому в бабушкин сад проникли известной тропкой, огородами. И очень удачно там оказалась внучка Алия. Сидела она под яблоней, на струганной скамейке, точно как у нас.

— Привет! — сказала девчонка, уплетая смородину из миски. Глядя на ее довольную рожицу, мы с Антоном скривились одновременно. Господи, она же кислая! А эта девица ягоду мечет, даже бровью не ведет. У беременных свои причуды, одно слово.

— Я тебя помню, ты сын Лиды Бережной, — с явной неохотой она отставила миску. — Опять заболел?

— Именно так, зайчик, — в подробности вдаваться я не стал. — Нам бы с бабушкой поговорить.

— А вот сейчас и приведу, — она легко поднялась. — Ей давно пора перерыв делать.

Старуха вскоре показалась на тропинке. Шла она тяжело, и держалась за поясницу.

— Я тебя помню, — сказала бабка Феде. — Водку бросил, за ум взялся? Молодец.

Федя только крякнул в ответ, но в подробности впадать не стал — в самом деле ведь бросил. Правда, деньги здесь зря потратил. Но бросил.

— Сказывай, чего на этот раз? — бабка оглядела нашу компанию.

— Деток сглазили, — Федя был сама краткость.

— Ну, одна беда — не беда, — усмехнулась бабка, присматриваясь к Антону. Видимо, вспоминала, где и когда его видела. Потом выдала приказным тоном: — Принеси от колодца ведро с водой и ковшик.

Мы с Антоном быстренько доставили требуемое, тем временем старуха чего-то малышам нашептала поочередно. Потом дала им попить, побрызгала из ковшика, и вылила его через плечо. Дело бабка знала туго — процедура заняла не больше пяти минут. Несколько дольше она излагала инструкцию, как бороться со сглазом самостоятельно, применяя колодезную воду и материнский подол.

— Храни вас господь. Если поможет мой труд, сынок, принесешь потом рыбки, — заявила она на прощанье.

— Сколько? — деловито уточнил Федя.

— А сколько не жалко, как в прошлый раз, — небрежно отмахнулась она. — Ступайте с богом.

— На улице подожди, — добавил Антон. — У нас еще минутное дело.

Старуха с интересом оглядела парня.

— Говори, — покряхтев, она уселась на скамейку под яблоней.

И без промедления, расположившись рядом, мы вывалили на бабушку фантастический рассказ о прозрачных людях и сиянии над головой.

— Очень интересно, — заявила она невозмутимо. — Чего от меня хочешь?

Мы с Антоном аж оторопели от изумления: выходит, ничего нового и такого особенного бабуля не услышала.

— Хотелось ясности, — пробормотал я. — Ну, надо понять, в чем дело.

— Что ж, скажу, — бабуля достала из кармана коробку папирос «Герцеговина флор». — Приходи завтра с утра пораньше. Вот сюда, в сад, я здесь люблю рассвет встречать. А бог даст, тогда и поговорим.

Ночь я провел обычно. Смотрел сны в собственной постели, пока из караоке-клуба не возвратилась Анюта, усталая и довольная. Недавно ей предложили работу «зажигалки», она с радостью согласилась. Штатный «жгун» неожиданно уволился, так что удачно все вышло. Вокальная и танцевальная практика под руководством профессионалов показалась ей полезной, и я поддержал. Хорошее дело — зажигать в свое удовольствие, а потом еще за это деньги получать.

Но и на меня у нее остались силы. У Аниного урагана мощный источник энергии, сопротивляться которому бессмысленно. Более того, я даже этому рад — ведь грозы без грома не бывает, как и неба в ночи без луны. А если накрыл тайфун, лучше стремиться в эпицентр. По жизни вообще лучше идти вдвоем, чтобы делать это с полной отдачей.

Сейчас я осознал главное правило — нельзя бросать начатые дела. То, что сегодня кажется простым и несложным, завтра вдруг станет важным, но трудным для осуществления. А жизнь идет, и отмеряется она прожитыми днями. Так зачем потом жалеть о том, чего не сделал? Древняя мудрость утверждает, что сорванный цветок должен быть подарен, начатое стихотворение дописано, а любимая женщина счастлива — иначе и не стоит браться за то, что тебе не по силам. Все возможное надо делать сегодня, ведь я живу на вулкане. Без всяких преувеличений, каждый день для меня может стать последним, и закончить начатое надо сегодня! Аня не возражала, она размеренно всхлипывала.

Проснулся поздно, и не по своей воле — издалека несся чудесный запах. На кухне обнаружились блины, оладьи и яблочный пирог. Кулинарные чудеса штамповали у плиты два перепачканных кондитера, Вика с Анютой. Кошке пришлось наплевать на собственные страхи, в этой квартире нигде не стало покоя. Поэтому она сидела у своей миски и давилась сметаной. Лакомство ей уже не лезло, но бросить это дело на самотек Аписа не могла.

— Ну вы здоровы спать, Антон Михалыч, — восхищенно произнесла Вика.

— Храпел? — предположил я, целуя веснушки на Аниной щеке. Припорошенные мукой, они манили взгляд. — Или диван на новом месте не по душе пришелся?

Переглянувшись с Аней, Вика захихикала:

— Не, не храпел. Громче было. Диван в зале у вас хороший, а вот акустика в квартире подкачала. Здесь надо что-то решать, иначе от зависти помру.

Тем временем на кухне появилась семья Острожных в полном составе. Видимо, запахи докатились до их спальни и не оставили никого равнодушным. Девочка тут же потребовала мультики, а миниатюрная Зоя, ухватив блин, заявила категорическим тоном:

— Витя, я тоже хочу кухню на двенадцать персон. И такую столешницу! И шкафчики. Будешь вести переговоры, имей в виду на меньшее я не согласна.

Блин, да я к этой кухне шел всю жизнь! Сорок четыре года трудового стажа понадобилось. Эх, попал Виктор, «повезло» ему с женой. Впрочем, квартирный вопрос испортил не только москвичей. Прочитав что-то на моем лице, Острожный быстренько перевел разговор на кулинарную тему и завтрак ребенка.

Адаптацией этой семейки будет заниматься Колин человек, а воспитанием электрической пилы заниматься поздно. Короче, проехали, не наше это дело. На повестке дня у меня более важный вопрос: покупка автомобиля. Денег за советские монеты накапало достаточно, даже жене с дочкой переводы отправил. Дочь прислала смайлик, а жена гневное смс: «Ты гад, мы же в Греции! Не мог еврами закинуть?». Вот так всегда. Век живи, а дураком помрешь.

По дороге в автосалон мне пришла в голову мысль поинтересоваться Аниным мнением.

— Тойота RAV4, - не раздумывая, ответила она. — Лучший женский кроссовер. Но так говорят обзоры, а мне больше по душе Хонда, которая CR-V. Красавица.

— Удивительно, — пробормотал я. — Именно Хонду я и присмотрел.

— А чего удивительного? — в свою очередь, удивилась она. — Отличный автомобиль. На днях в клубе знакомые парни обмывали обновку, я тоже ходила потрогать.

— Что за знакомые? — я насторожился. — Или поклонники?

— Антон Михалыч, обычные знакомые поклонники, — Анюта хмыкнула пренебрежительно. — Как-никак я хедлайнер, на одну минуточку! Там половина мужиков валяется в ногах, и молит о пощаде. Короче всё, как вы предрекали.

— Хм… — лавры оракула мне не понравилось. — Так что ты там говорила о Хонде?

— Отличная тачанка, суперская! Всю облазила, даже посидела за рулем. Там столько прибамбасов… — своим воспоминаниям она мечтательно улыбнулась. — Но ничего, разберемся.

— А мне всегда казалось, что женский автомобиль — что-то такое маленькое, оранжевое и с коробкой-автоматом, — выдал я очередную сентенцию.

— Коробка-автомат обязательно! — сообщила Анюта. — И, может быть, оранжевое. Но не маленькое. Вы на меня посмотрите внимательно, как я туда за руль влезу?

— А ты, значит, собралась влезать?

— Антон Михалыч, ну посудите сами: вы солидный человек в годах. Решаете разные вопросы, часто предаетесь размышлениям о важном. Ваше дело — созерцать истинную сущность вещей. Только справа, с баночкой пива, а рулить буду я!

И ведь на полном серьезе изрекает, чертовка! А если иронизирует, то совсем чуть-чуть.