Второй прыжок с кульбитом и пистолетом

Глава двадцать третья, в которой решаются охранные и лечебные задачи

В девяносто первом году Страну Советов сокрушила демократическая сила, а следом за этим в Гагру пришла война. Окраины империи с началом перестройки кипели, рвануло и здесь. И, как это обычно бывает, война победила всех. Городу крепко досталось — не меньше, чем его жителям. Тем, кто не погиб, стало точно не до курорта. Умельцев рушить у нас много, кто строить будет?

Однако сегодня ничего не предвещало беды, не наблюдалось причин для грядущих через каких-то двадцать лет великих преобразований.

Местные жители свято верят, что их земля избрана богом за красоту. Тут не поспоришь, природа щедро одарила этот край. Название «Абхазия» переводится как «страна души», что полностью соответствует истине.

К ресторану «Гагрипш» мы поднялись из Приморского парка по старинной лестнице. Прижимая к груди букет роз, Анюта восторженно озиралась. От фонтана в глаза бросаются старинные часы, символ города на здании в стиле альпийского шале. Ресторан и гостиницу «Гульрипш» сто лет назад привезли из Европы, в разобранном виде. С тех пор на горе красуется венгерский ресторан и норвежская гостиница, собранные вновь без единого гвоздя. Внутри ресторан впечатляет не менее — высоченный зал, огромные окна, хрустальные люстры. Здесь бывал российский царь Николай и советский император Сталин, а на сцене выступал король высокого баса Федор Шаляпин.

Особенно радовал прохладный полумрак и свободные столики — обеденное время прошло, а до ужина еще далеко.

— Если можно, стакан минералки, — устав охать от восторга, Анюта томным голосом обратилась к официанту.

— Воды нет, — кучерявый парень подал мне меню, где в строке «минеральная вода, 10 коп» карандашом было честно приписано «нет».

С умилением я приступил к изучению желтоватого типографского бланка, заполненного вручную:

— А что это за соседним столиком дегустируют? Не форель ли? — строго вопросил я, доставая рубль.

— Так точно, сочинская форель, — доложил официант, мастерским движением пряча взятку. — Только подвезли, меню исправить не успели. Нести?

— Рыбная диета — самая полезная, — сообщила Анюта. — Несите две. И еще севрюгу заливную и фирменный судак.

— Судака нет… — попытался возразить парень, однако дополнительный рубль примирил его с поражением.

— Но сначала по салату, и пару солянок из осетрины, — добавил я.

Официант в бодром темпе удалился на кухню, а Анюта, воровато оглянувшись, разлила по бокалам шипящую темную жидкость.

— Послушай, Анна, — возмутился я. — Опять за свое?!

— Завтра оплатим две бутылки колы, — отмахнулась она, пряча пустую тару в сумочку. Затем шипящим шепотом добавила: — Никто ничего не видел, маскировка полная.

Салаты и блюдо с хачапури появились мгновенно — вот что взятка животворящая делает. Умеют же работать, когда допинга хотят…

Диким взглядом окинув бокалы с темной жидкостью, официант затрепетал ноздрями — характерный запах колы витал в атмосфере. И в целях конспирации мы немедленно опустошили свою посуду — на нет и суда нет.

В конце обеда Анюта заглянула в принесенный счет.

— Ого, почти десять рублей! И в основном все я, бессовестная, наела… Вам не жалко?

На что я грустно усмехнулся:

— Мне жалко времени, которое проходит без тебя. Когда-то уйду… Не хмурься, это всех касается. Но я-то точно раньше. И пока я здесь, можешь капризничать, блажить и повелевать. Скажу по секрету, мне это нравится.

Анюта вертелась перед зеркалом.

— Нюся, а почему ты свой немалый гардероб хранишь здесь? — я смотрел в распахнутый шкаф-купе. — И сценические костюмы на веранде у Антона висят, только стирать да гладить сюда носишь…

— Я и трусики здешние домой взять не посмела, — вздохнула Анюта. — Мама как увидит обновку, сразу дырку в голове сделает. Она и так догадывается, что у меня появился мужчина. Но пасет меня днем, а ночью я сплю.

— А ты спишь? — усомнился я. В данном контексте это слово мне представлялось как-то иначе.

Девчонка захихикала:

— Еще как! Вы знаете, Антон Михалыч, ночью все нормальные люди спят. Но мама бдит.

— Заглядывает в спальню? — догадался я.

— До этого еще не дошло, — хмыкнула она, — однако дверь в дом и черный ход на ключ запирается.

— И что? — не понял я.

— Ключей на гвоздике нет, вот что, — она задохнулась от смеха. — Граница на замке, муха не пролетит, но ночью я здесь!

Мы готовились к брифингу, который собирал полковник Уваров в доме майора Нины Радиной. Место замечательно подходило для тайной встречи — в пустой дом прибудут все свои, а для посторонних калитка закрыта на замок, никто не помешает.

Анюта подбирала себе строгий деловой наряд, а я раздумывал, бриться или нет. В конце концов, выбрал компромиссный вариант: аккуратно стриженая трехдневная щетина. Местами седая, она придавала солидный вид подтянутому мужчине. Невзирая на постоянные переходы, заметное падение возраста прекратилось. Пугающее безобразие замерло на отметке «где-то от тридцати до сорока».

Остановка, слава богу, тешила, поскольку Вера отказалась ходить со мной в будущее даже под угрозой расстрела. Резкое омоложение ее пугало, а тут появилась надежда, что до подгузников дело не дойдет. Осталось только накачать вторичные половые признаки, в успехе чего сомнений не было — настойчивая девушка набралась в гимнастике достаточно опыта тренировок. Но к этому мы вернемся позже.

Максимально возможный возраст я подгонял с помощью старомодных роговых очков и дурацкой шляпы. При этом посещать знакомых избегал, и на работу в сервисный центр носа не казал. А внучке Марусе и соседке Рите шепнул, что заодно с лечением в крутой клинике сделал пластику лица. А почему нет, чем я хуже Софии Ротару?

Легенда оказалась убедительной, удивленные взгляды сразупрекратились, как ножом отрезало.

— Ну что, все в сборе, — поднялся Коля, увидев нас в дверях комнаты Веры, куда я переместился вместе с Анютой. — Начнем, товарищи.

В гостиной вдоль ковра у стенки выстроились бойцы невидимого фронта — все хорошо знакомые, за исключением двоих, которых я увидел рядом с Уваровым только перед переходом. Вот их Коля и представил:

— Наши новые товарищи, братья Гутаровы. Воевали вместе, накрыло их одним снарядом, и списаны по одной болезни. Теперь будут работать здесь, на охране объекта. Как самочувствие после перехода, ребята?

— Как заново родился, — скромно улыбнулся неприметный парень среднего роста, один из братьев.

— И это радует! — сам Коля выглядел на все сто. Цвел лучше герани, разве что не пах.

— Таблеток сегодня не пили, — добавил второй брат, коснувшись головы. — Если так дальше пойдет, согласны работать за хлеб и воду.

Коля усмехнулся:

— Денис Иванов тоже рассчитывал на хлеб и воду, а там оказалось козье молоко. Умеют наши люди оазисы с молочными реками и кисельными берегами находить…

Скрывая улыбку, Денис опустил голову, а полковник продолжил:

— Итак, наш объект охраны, комсомолец Антон Бережной, не может здесь присутствовать по объективной причине. Его интересы представляет научный руководитель проекта, Антон Михалыч Бережной.

Вот это да! Расту в собственных глазах как атомный гриб, семимильными шагами. Четвертая должность уже… Если так дело дальше пойдет, глядишь, и выйдет указ о переименовании города Ростова-на-Дону в город Бережнойск. И вместо «ростовчане» будут говорить «бережнойскчане».

А что? «Генеральный секретарь ЦК КПСС, председатель Президиума Верховного Совета CCCR Маршал Советского Союза товарищ Леонид Ильич Брежнев» — это перечисление должностей и званий звучит короче, чем придуманные Колей регалии.

— Всю возможную помощь нам окажет местная милиция, в лице старшины Кравчука Максима Максимыча, — вещал Коля, расхаживая перед строем. — Наша страна окружена внешними врагами. Однако внутренних врагов, как оказалось, вывели не всех. Научную базу пытались ограбить, а научных сотрудников — отравить. Но бдительные… хм… граждане не допустили беды. Злоумышленники арестованы. Тем не менее, ваша задача прежняя: охрана государственной безопасности и недопущение впредь. Ясно?

— Так точно! — рявкнул старшина, выпятив грудь.

— Коммунистическая партия и народное правительство постоянно заботится о том, чтобы советский человек спал спокойно. Укрепляются органы правопорядка, на заводах и фабриках созданы Добровольные Народные Дружины. А вы займетесь охраной конкретного лица. Ясно? Позже к вам присоединится майор Радина. После излечения, конечно, — Коля обернулся к дивану, на котором возлежала белая мумия. — Вопросы?

— Тьфу, черт! — старшина плюнул на дымящуюся папиросу, иторопливо запихал окурок в спичечный коробок.

— Так-так, — хищно напрягся Уваров. — Давно это у вас?

— После болезни я по вашей команде курить бросил, — расстроено сообщил старшина. — А хочется! И как только думаю об этом, тут же папироса в руке появляется.

— Что-то я не заметил, чтобы вы прикуривали…

— Так это больше всего и злит, — воскликнул Максим Максимыч. — Папироса ко мне уже прикуренная прилетает, гадюка!

Коля отвел старшину в сторону, в уголок к телевизору, а Денис тихо объявил в пространство:

— Товарищи офицеры, тут неподалеку, в одном хорошем месте, доходят в печи голубцы… Предлагаю не затягивать с вопросами и прениями. Отдохнете с дороги, там и заночуете. А пивко уже в погребе.

Пиво прямо с пивзавода на Буденовском было легко доступно Римме. Пронырливая по жизни, она многое доставала благодаря блату. Заводское пиво было предпочтительнее прочего по двум причинам: свежее и неразбавленное. И стоило всего пять рублей за три трехлитровых баллона. Товарищи офицеры удалились на кофе-брейк, а я остался возле Нины. Пива под рыбку попробовать хотелось, однако сеанс терапии представлялся важнее. Одну процедуру мы провели с утра, и она сразу почувствовала себя лучше.

Тогда, с утра пораньше, я явился в палату с Денисом. Курортное задание он завершил, поэтому без промедления мы отправились в будущее, под светлые очи начальника.

— Съездил в Гантиади не совсем удачно, Николай Сергеевич. Подозреваемого лица не нашел, — четко доложил Денис.

— Хм? — Коля уставился на докладчика поверх очков.

— Собственно, его никто не нашел, — уточнил Денис. — Ярик утонул во время купания.

— Так-так! — задумался Коля, поглаживая щеку. — Хм… Неплохо, неплохо.

— Папаша сидит, мамаша скоро следом пойдет, а это тоже хорошее решение проблемы, — донеслось с кровати от белой мумии. — Что Ярик рассказал перед кончиной?

— Вы о чем подумали, товарищи?! — вскинулся Денис. — Я вам что, душегуб какой?

— Хм… — Коля продолжал чесать щеку.

— Да я здесь не при чем! — Денис от огорчения взмахнул рукой. — Он, гаденыш, умудрился до меня утонуть. Я на базу только вошел — и сразу вышел. Кругом милиция, допросы свидетелей и чуть ли не полный траур.

— Значит, поговорить не удалось, — констатировал Коля. — И кому он чего еще наболтал, мы не знаем.

Денис согласно кивнул.

— И не скотина после этого?

— Это уже неважно, — белая мумия хмыкнула. — А вот охранойимущества озаботиться надо.

— Камеры, датчики, лазеры? — подал голос Денис. — Знаю китайские места продажи детекторов движения при наличии кэша.

— Современные камеры ставить опасно, — пробурчал Коля. — И потом, к этому оборудованию компьютер нужен. А как если посторонние обнаружат? Нет, люди надежнее. Будем усиливать человеческий фактор. Ты, Денис, свободен пока, а вечером в доме Нины Ивановны проведем совещание по безопасности.

— Разрешите на пару часиков отлучиться? — Денис смотрел в сторону.

— Куда это? — Коля снял очки. — Опять, небось, сантехнику приобретать?

— Так точно, — вздохнул Денис. — Швейную машинку хочу присмотреть, и биде. Ну еще по мелочам — краники, муфточки…

— Смотри, чтоб скромно все было, — пробурчал Коля. — Машинка обычная, без компьютера, а биде простенькое, беленькое. И ни одной бирки с надписями, понял? А то унесут к чертям, как у Антона.

— Я пойду с вами, — внезапно заявила Нина.

На это полковник Уваров возразил негодующим начальственным тоном:

— Нет! Доктор запретил двигать тело.

— А зачем его двигать? Антон будет только обнимать, — мягко возразила она. — Да, Бережной? И потом, это мой дом. Надо посмотреть, порядок ли у Веры? Выделить людям комнаты для проживания.

— По-хорошему, Нина, жить там никому не надо, — Уваров поднял палец. — По крайней мере, через неделю тебя точно примутся искать серьезно… Чует мое сердце, что мы накануне грандиозного шухера. Так что Веру от греха лучше переселить к Антону.

— Еще чего! — Вскинулась Нина. — По-вашему, это называется «от греха»?! Чтобы я, своими собственными руками, подложила ему свое дитя…

— Да не в том смысле, — отмахнулся Коля. — Наша Верочка, как сказал поэт, невинный ангел, а не плод для греховных утех. Под проживание сойдет и диван в зале. С мамой Антон договорится. Да, Михалыч?

— Я тоже к морю хочу, — голос Нины дрогнул. А затем железная леди захныкала: — На волнах покачаться, на теплом песочке полежать… Чтоб ты, Игорек, гадюка такая, в гробу перевернулся!

— Давай-ка, Нина, мы с тобой вернемся к самому началу, — я решил сменить тему. — Аутотренингом занимаешься?

— Постоянно, Тоша. Уговариваю боль, и она отступает. Но совсем не уходит, подлая…

— Где болит больше?

— Кишки у меня после допроса перевернулись. Кино «Аватар» видел? Вот у меня живот такой, как у них лица.

— Ну, значит, сейчас перелетим, и работать с живота начнем, — я обнял Нину и вызвал черное одеяло. — Не скучай, Коля, пока-пока.

Кровать с никелированными шарами на спинках скрипнула под двойной тяжестью. Распахнув глаза, Нина прислушалась к себе.

— Спасибо, господи, — она облегченно вздохнула. — Тебе тоже спасибо.

Переместив взгляд с синего абажура, украшенного желтыми шелковыми кистями, на зеркальное трюмо у окна, я огляделся. В хозяйской спальне правили чистота и уют. Ковер с геометрическим рисунком покрывал всю прикроватную стену, что говорило о высоком достатке семьи. А ворсистый палас на полу с похожим рисунком это впечатление только усиливал. Вездесущая герань вовсю цвела в разнокалиберных горшочках на подоконнике. Полую икебану завершали кружевные салфетки, ажурные занавески на окнах и пирамидальная стопка подушек, блистающая белизной.

Вера молодец. Не забывает смотреть за порядком, хотя постоянно возле Антона вертится.

— Мамочка! — легкая на помине, девчонка в легком халатике возникла на пороге.

Следом явилась кошка Муся. Удивленно взглянув на меня, она запрыгнула на кровать. Чихнула беззвучно, и улеглась у Нины на животе. Под ее рукой заурчала, вылизывая лапу.

— Вера, хватит носом хлюпать! — сварливо заметил я.

В сложной ситуации женщину следует лишить возможности выбора между плачем и причитаниями — ее просто надо пристроить к делу. — Ложись с другой стороны, руки клади маме на живот. Кошку не гони, она тоже лечит, только по-своему, — я вытер пот со лба. — Эйнштейн как-то заметил, что самые революционные научные идеи пришли ему в голову, когда он лежал в ванне.

— В ванне?! — изумилась Вера. — Но у нас нет ванны…

— Когда мы расслаблены, мозг генерирует самые творческие, оригинальные и даже гениальные идеи. Мы же будем концентрироваться на болях в животе, — я положил свои руки рядом с Вериными ладошками. — Представьте себе водоем. Сосредоточьте внимание на теплой воде, очистите разум от посторонних мыслей и просто расслабьтесь. Нина, можешь напевать, если хочется. Главное, чтобы это помогало расслабиться. Девочки, текст помните? Тогда начали дружно, все вместе. Течет водопад, шумит речка…