Второй шанс: Истинная для Хранителя (СИ)

Глава 41

Надо бы поспешить, мало ли что там у них выйдет. Окрылённый надеждой жених указывает мне господский дом.

— Иди к себе и жди, — говорю я. — Нечего тебе тут мелькать!

Да и мне не стоит. Но это решаемо. Отвести глаза случайным свидетелям с помощью ментальной магии, и всё. Ни вспомнить, ни описать никто не сможет.

Ого, какой особняк! Настоящий дворец, особенно на фоне ветхих покосившихся крестьянских избушек.

Спальни в таких домах делают наверху. Поднимаюсь на второй этаж и иду по коридору. Из-за одной двери доносится мужской голос и неестественное, явно нервозное, девичье хихиканье.

Тихонько толкаю дверь. Закрыта. Присматриваюсь. Сквозь тонкую щель виден засов. Пространственная магия вкупе со стихией воздуха приходит на помощь, и он медленно отодвигается.

Вхожу и тут же отскакиваю в сторону, сплетая защиту от летящего в меня огненного шара. Ловок, нечего сказать. Вот только после тренировок с Арлиндом его попытки противостоять мне просто смешны. Дальнейшее напоминает избиение младенца.

Наконец, похититель припечатан к стене. А ведь красив, поганец! Обнажённый торс бугрится мускулами. Породистое лицо со слегка закрученными усами напоминает лихого гусара из исторического фильма.

Наверняка пользуется успехом у женщин. И чего его понесло похищать чужую невесту прямо из-под венца?

Стоп. А может, они друг друга любят? Может, он её по предварительной договорённости похитил, спасая от принудительного брака?

Невеста, кстати, совсем обмерла от испуга, того гляди, в обморок грохнется. И даже не раздета ещё. Это хорошо. А если бы я их в самый пикантный момент застала?

Ладно, разберёмся. Выслушаю каждого и постараюсь помочь. Извинюсь, если накосячила. Но ведь меня очень несчастный человек о помощи попросил!

Хотя любовь — она такая. Счастье одного может автоматически подразумевать несчастье другого. И не потому, что люди желают друг другу зла. Просто сердцу — не прикажешь.

Подхожу к девушке. Ободряюще улыбаюсь. Она трясётся от страха и пятится. Неудивительно. Стать свидетельницей поединка магов — сущий кошмар для благочестивой рауданки!

Но магия целительницы душ сильнее недоверия и страха.

— Отдохни немного! — говорю я и погружаю её в сон.

Обращаюсь к нашему красавцу и ослабляю действие обездвиживающей силы.

— Уничтожу! Да ты знаешь, кто я такой?

Даю выговориться. Пусть слегка поостынет и созреет для продуктивного диалога. Что услышат, не боюсь. Комната запечатана особым видом ментальной магии. Ни один звук наружу не выйдет. Да и засов я задвинула, так что нашему общению никто не помешает.

Внимательно рассматриваю с помощью ментальной магии. Всё-таки гад ещё тот. Явно видны садистские наклонности. Прям наслаждение испытывает, когда кого-то мучает или унижает.

Смогу ли я такому помочь?

— Ты кто? — спрашивает, наконец, похититель.

Выговорился, успокоился, восстановил способность разумно рассуждать. Да и свой проигрыш осознал. Даже нотки страха в ауре проскакивают. Хотя лица не теряет, смотрит смело, на колени и не думает падать.

— Твоя совесть! — отвечаю я.

Ой, какое недоумение во взгляде. Задумался не на шутку.

— Что тебе надо?

— Заповеди Двуединого ещё не забыл? Ну-ка, назови!

Надо же, какой послушный стал! Называет все по порядку.

Такие вещи с детства крепко вдалбливаются в каждого рауданца. Вот только правящие элиты их всерьёз не воспринимают. У них тут считается, что человек может очиститься от любых грехов, если внесёт крупное пожертвование Служителям Двуединого.

Благодаря этому, кстати, в Раудане полно настоящих шедевров архитектуры — сногсшибательной красоты и величественности храмов и зданий для причта. Правда, когда на них смотришь, невольно думаешь, что они построены на крови и слезах.

Двуединый, конечно, то ещё божество. Не слишком много общего имеет с тем Богом, в которого верят в моём родном мире. И главное отличие в том, что рауданцы считают его источником не только добра, но и зла.

Хотя заповеди в чём-то с нашими совпадают. Верь только одному божеству, не убей, не укради и так далее.

— Всякий довольствуйся своей женой, — произносит, наконец, мой пленник.

— А ты что же? — спрашиваю я.

Трудно мне. Не могу я с таким связь установить. Одна аура его омерзение вызывает.

Но я же целительница, в конце концов! И разве можно отказывать в помощи больному из-за зловония или гнойных язв?

Мы, женщины, умеем жалеть. И в этом наша сила.

Холодно и страшно. И мама больше не обнимет, не защитит.

— Мужчины не плачут!

Свист розги.

Да, отцу подобает быть строгим. Вот только строгость не имеет ничего общего с растаптыванием неокрепшей души. А жестокость к слабому — одна из самых гнусных вещей на свете.

Он ещё и офицер. Учился в заведении типа кадетского корпуса.

Всё-таки плохо у зла с креативностью! В своём родном мире я не раз слышала про ужасы дедовщины. Тут, оказывается, то же самое!

Как же он радовался, когда заканчивался очередной день, наполненный жестокой муштрой и издевательствами старших. Хоть чуточку ближе к вожделенной зрелости. Когда он оторвётся за всё.

А ведь проскакивали порой и другие мысли. Что не должно так быть вообще. Но кто он такой, чтобы что-то менять?

Дальше всё стало ещё сложнее. Созревание тела при отсутствии правильного воспитания — коварная вещь. Несчастный усердно подслушивал разговоры старших, предаваясь после этого тёмным и стыдным фантазиям.

Те частенько говорили о женщинах, которых соблазнили и обесчестили. Хвастались ими, как трофеями. Соревновались, у кого больше.

Но ведь была, была та, на которую смотрел, как на чистого ангела. Пока не услышал, как один из старших товарищей бахвалился очередной победой и подробно расписывал, как овладел ею.

Он даже на убийство было решился. Выследил и застал в тот момент, когда парочка кувыркалась в постели. И та, что представлялась в мечтах чистым ангелом, стонала и извивалась от наслаждения порочной связью.

Женщины — ложь, подлость и грязь! Ни на что не годны, кроме как дать мимолётное, животное наслаждение. А получив его, хочется бить и душить.

Тяжело и страшно. Чувствую, как изнемогаю, опускаясь в эту тёмную глубину.

Но вот и опора! Есть существа, которых он любит и жалеет.

Мальчик в роскошном камзольчике обнимает голову лошади. Гладит и шепчет о своей боли. Улыбается, когда она берёт бархатными мягкими губами хлеб из его руки.

Даже старые, ни на что больше не годные животные спокойно доживают свой век в его конюшнях. Вот где целые потоки эмпатии, без которой в принципе не проявятся магические способности!

Но при этом избить до полусмерти денщика за небрежение в уходе за любимым конём — для него вполне себе обычное дело.

Я пытаюсь помочь. Распутываю, вытаскиваю, исправляю. У каждого человека должен быть шанс. Вот только не факт, что он им воспользуется.

Делаю, что могу. Не знаю, примет ли он мой дар. Осознавать это — очень печально. Но свобода воли — превыше всего. Отнимающий её попирает основной закон мироздания.

Ему тоже тяжело. Что ж, пусть и он немного поспит.