Я, физрук-профессор магии

Глава 10

Глава десятая, в которой я заканчиваю эту длинную и насыщенную учебную неделю, ухожу на выходные и отправляюсь в городок Самервилль.

Уже находясь в своей комнате, я вызвал Пиви и наказал ему приволочь бутыль лучшего эльфийского вина и закуски на его усмотрение. Шморгнув своим румпелем, Пиви как бы невзначай осведомился, будет ли он приглашён к столу или же я изволю надираться в барском одиночестве? Я милостиво разрешил добавить еще одну бутылку. Предвкушающе потерев маленькие ладошки, Пиви торопливо исчез.

Пока суть да дело, я вытащил из чемодана тубус с картами и развернул скатанные в трубочку листы пергамента на письменном столе. Так. Как я и думал, при ближайшем рассмотрении одна из карт оказалась очень точной проектной схемой школы Колдовгаст с прилегающими окрестностями. В схемах и картах я разбирался неплохо, так что понять тут, что к чему, для меня не составило труда. Тем более тот, кто составлял эту карту, явно знал, с какой стороны браться за чертёжные инструменты. Я довольно быстро нашел на схеме первого этажа свой кабинет по Защите от Тёмных сил, провел пальцем по шершавому пергаменту и остановился на квадратике, обозначенном как класс Целительства.

Ха, не больно то я и удивился. Значит, это ты, мой неприметный толстячок с хитринкой в добрых глазках, плетешь против меня свои паучьи сети? Наш замечательный коновал доктор Пилюлькин по имени Гораций Простатус. Ладно, при случае сочтемся. Я тебе еще прочищу твою простатус, дай только повод... Я выпрямится и задумался. Непонятно вот что - профессор исцелений работает на кого-то или же действительно разыгрывает собственную карту? Еще один вопросец на злобу дня созрел. Ох ты ж грехи мои тяжкие, как же хреново то без водки...

Я скатал карту и сосредоточил внимание на другой. А здесь уже целая география. Условным квадратиком была обозначена школа и подробно расписан целый пласт окрудающих ее земель и населенных пунктов. Меня же в первую очередь интересовал Самервилль. Я сверился с масштабированием. Так и есть, город этот лежал к югу от школы в пяти километрах пути. Примерно час неторопливой ходьбы. Если, конечно, есть хорошая дорога. А не рытвины и ухабины, которые в этом мире заменяют качественную гравийку. Вполне реально дойти на своих двоих в хорошую погоду. Интересно, а как тут обстоят дела с общественным транспортом, подумал я, убирая карты в пенал. Кебы, кареты, омнибусы? На чем тут передвигаются? Очень надеюсь, что не верхами. С ездой на лошадях я никогда не дружил.

Пока размышлял над новой информацией вернулся Пиви. Я благодарно подмигнул своему незаменимому дворецкому и помог расставить на столе харчи. Пара пузырей темного стекла, мясной пирог, связка бубликов, миска с душистыми яблоками, кольцо копченной колбасы и головка сыра. Разглядев получившийсч натюрморт, пришел к выводу, что еды вполне хватит заморить червячка. Приоткрыв одно из окон, чтобы впустить в жарко натопленную комнату свежего воздуха, торжественно уселся за стол и откупорил первую бутылку. Пиви уже воседал в приготовленном для него кресле и жадно наблюдал за моими движениями, с нетерпением подставляя кубок. Чокнувшись, мы выпили. Разумеется, сначала был тост:

- Ну, Павлик, за новые начинания!

Отрезав кусок изумительно пахнущего мясного пирога, я отдал должное яству и, прожевав, спросил:

- Ты в Самервилле часто бываешь?

- Мы, домашние эльфы, редко покидаем пределы школы. В иных случаях мы только сопровождаем своих хозяев, - охотно поделился Пиви, грызя бублик размером больше его головы. - Но мой прежний хозяин, профессор Злобнус, предпочитал совершать выезды в одиночку.

- Выезды? В Самервилль можно на чем-то доехать?

Пиви снисходительно посмотрел на меня, как на деревенщину. Наверняка решил, что там, откуда я родом, не знают, что такое колесо.

- Каждые субботу и воскресенье в городок и обратно ходят дилижансы. В вестибюле есть даже расписание, профессор. Я же говорил, что многие ученики из числа тех, кому разрешено, проводят выходные в Самервилле.

- Разрешено? Ограничения по возрасту, что ли?

- Ну да, никого младше четырнадцати лет на время учебы не выпускают из Колдовгаста. Это запрещено.

- За то и выпьем! Тяни.

Мы жахнули опять. Выдающийся нос эльфа стал привычно краснеть, я же расстегнул ремень на одну дырку и спросил:

- Пиви, что ты знаешь о старшекурсниках? Ты же смышлённый и прошаренный парень, я вижу. Наверняка тебе известно практически все и обо всем в этой школе! И обо всех.

- Хотите польстить мне, сэр? - пьяненько захихикал эльф. Но вид у него был предовольный. Захотелось даже почесать его за ушком. - Дааа, знаю я много. Вы не поверите, но зачастую на нас никто даже не обращает внимания. Чем мы и пользуемся. Мы маленький народец, но все же реально существующий. И у нас есть глаза и уши. Знаете, сколько в школе проживает домашних эльфов?

Я в недоумении пожал плечами и наполнил кубки. Отрезал себе и Пиви по куску сыра.

- Рыл двадцать?

- Около сотни.

Я присвистнул. Ни хрена себе. Я почему-то решил, что количество эльфов должно примерно равняться числу школьного персонала.

- Да у вас тут целая агентурная сеть! А чего много то так?

- Ну так на нас взваливают работу и по уборке и по кухне, - пояснил Пиви. - Не каждому везёт иметь собственного хозяина и закреплённую за ним конкретную должность. Чернорабочих намного больше.

- А с профсоюзом полная жопа, - задумчиво подвёл итог я.

- За нее и выпьем?

- За нее и за прекрасных дам!

После очередной чарки, Пиви раскраснелся еще больше, заёрзал на подушках и сказал:

- Ну а что старшекурсники? Дети волшебников такие же, как и дети простолюдинов. И неважно сколько им лет, десять или семнадцать. Вы и сами уже в полной степени осознали, что они из себя представляют, по крайней мере, ваша группа! Хи-хи! Но если честно, положа руку на свое большое и доброе эльфийское сердце...

- Ты, Павлуха, не съезжай с рельсов, давай. Будешь еще?

- Вино? Буду. Буду, Толик, - Пиви снисходительно указал пальчиком на опустевшую тару. - О чем это я? Ага! Так вот. Скажу, как на духу, профессор. Некоторые из лучших учеников до того заносчивы, высокомерны и чистоплотны, что аж тошнит! А сколько среди них зазнаек, холуёв и просто подлецов...

- Почему-то я так и подумал, - пробормотал я. - Не все то золото, что блестит, дружище. Что ты знаешь о весьма точно попадающем под твое описание блондинчике со старшего курса по имени Борис Джонсон?

Пиви негодующе фыркнул и выпалил:

- Засранец! Самый натуральный. Отличник учебы, гордость курса, а от самого так и смердит презрением ко всем, кто ниже его. Ну ещё бы, его папаша один из школьных попечителей и знаменитый волшебник. Заодно занимающий одну из должностей в Совете Магов!

- Теперь понятно, - змыкнул я. Впрочем, ничего нового я не услышал. Все, как я примерно и предполагал. Вырисовывается неплохая перспектива поссориться с одним из бонз этого волшебного мира. Но лизать начальственные жопы не входило в мои привычки. Так что... - Да пошли они все в сраку, эти начальники и из высокомерные сынки! Верно говорю, Павлик?

- Истинн... Истину глаголешь, Анатолий!

- Начисляем... Тяни. За правду-матку!

–——————————

Пятница началась как обычный учебный день. За тем лишь исключением, что один из уроков я безжалостно, невзирая на горестные стенания учащихся, отдал для занятий физкультурой на уже знакомом нам пустыре. Лучше бы Самвелом занялись, ворчали Торчел со Стингом, при молчаливой поддержке остальных. Ничего, не рассыпитесь. Пока позволяет погода, будем заниматься на свежем воздухе. Сомневаюсь, что в школе для моих уроков в зимнее время отыщется хоть один спортзал! Так что, пока все катит, будем нарабатывать часы за пределами школьных стен. Второй урок отведём для изучения бросков через бедро, пообещал я своим ученикам, чем значительно поднял их боевой дух.

Сегодня я не слишком зверствовал, обойдясь стандартной разминкой и закреплением простейших команд. Старался вбить в их дубовые головы, что такое "поворот на сто восемьдестят градусов" и на " триста шестьдесят". Правда, Клопс и Станкевич сдуру или с перепугу решили, что ровно столько раз они должны повернуться вокруг собственной оси. И я минут пять не отказывал себе в удовольствие наблюдать, как они, хекая, кружатся волчком на одном месте.

Хорошенько проветрившись, мы вернулись в класс. Во время перемены я подозвал к себе Штруделя и вручил ему мелкую серебряную монетку. Судя по его удивленно вскинувшимся рыжим бровям даже этого было более, чем достаточно.

- Бери, бери, - пробурчал я. - Долг платежом красен, а бутылка без смазки не катится.

На втором уроке я показал школярам, как, ухватив противника, поворотом корпуса швырнуть его через бедро. На этот раз моей жертвой оказался Генри Стинг, которого я с радостью пару раз киданул на пол, да так, что от стука его костей вздрагивали стекла в оконных рамах. Разумеется, кипя от жажды новых знаний, его соученики тут же разбились на пары и принялись обниматься друг с дружкой. Для наших занятий мы малехо сдвинули парты, высвобождая побольше свободного места. Конечно, падать на каменные плиты было тем еще удовольствием, но выбирать не приходилось. Разве только выпросить себе класс с деревянными полами!

Мои ученики так увлеклись отрабатыванием приёма, что даже проигнорировали звонок на перемену. Пришлось чуть ли не силком выталкивать их из класса. Единственные, кто довольно вяло себя проявлял в освоение силовых чар под названием САМВеП, были вечно всего опасающийся Станкевич и Глимгер Клопс. С последним никто просто не хотел становится в стойку! Я даже сказал, что Клопсу и не нужно ничего изучать. Благо у него есть врождённое универсальное оружие - его ужасный, убийственный запах. Кажется, он обиделся.

По расписанию третьим уроком у меня шел прием зачёта у занимающихся самостоятельно страшекурсников. И, признаюсь, поначалу я малость занервничал. Как оказалось, зря, все-таки авторитет великая штука.

Когда группа лучших из лучших заполнила класс, оказалось, что все без исключения парты заняты, а в комнате даже душно стало. Навскидку собралось человек сорок. Я с самым непробиваемым видом сидел за столом и негромко барабанил пальцами по закрытому учебнику. Молчали они, молчал и я. Через минуту они стали нервничать. И как я понял, намного его больше, чем я. И тогда я расслабился. Отыскал взглядом сидевшего в среднем ряду великосветского Бориса Джонсона и обворожительно улыбнулся ему в лучших традициях Николаса Кейджа. Кажется, блондинчика проняло. Он обеспокоено вздрогнул и в поисках поддержки оглянулся на своих дружков.

- Впереди выходные, - громко сказал я. - Позади останется эта насыщенная и плодотворная учебная неделя. И я бы хотел провести два дня в мире и спокойствии. Чего любой учитель достигает путем достижения душевного равновесия. И лучше вам не портить мне всю петрушку!

От моих слов половина группы выпала в осадок, а вторая занервничала похлеще Джонсона, пытаясь понять, какого черта я сейчас сморозил.

- Сейчас сюда выйдет тот, кто по вашему мнению лучше всех в классе усвоил темы по Защите от Тёмных сил, которые вы изучали сами, в произвольном порядке, и опираясь исключительно на собственные достоинства. Если выбранный вами делегат сумеет меня убедить в том, что эти пять дней вы не дурочку валяли, а действительно занимались, я ставлю всему классу пятерки и отпускаю вас с миром.

По классу пронёсся гул одобрения. Наверняка наслышанные о моих драконовских методах, школьники ожидали, что я начну их пытать с особой изощренностью, а тут нате вам! Они начали совещаться. Я терпеливо ждал, всем своим видом выражая абсолютное космическое спокойствие и уверенность в собственной многовековой мудрости.

Наконец один из отличников уверенно поднял руку. И это был не Борис Джонсон. Я разрешил ему встать. Долговязый паренек в идеально сидевшей на нем бордовой мантии и косым пробором на короткостриженной голове представился:

- Ученик седьмого курса Антуан Задрокович, сэр! Позвольте начать, сэр!

Я поморщился от его звонкого голоса. Тоже мне, американский морпех выискался, ещё начнет меня сержантом называть!

- Дозволяю, Задротович.

- Задрокович, сэр!

- Да по херам.

На миг он смешался, вызвав невольные ухмылки у одноклассников, но быстро пришел в себя и затараторил. Насколько я успевал вычленять из его речи, не он тоскливую ахинею касательно теории и становления Защитной магии. Короче, переливал из пустого в порожнее. Насколько я помнил из пролистанного, он едва ли не слово в слово воспроизводил написанные в учебниках догматы. Я поморщился, вызвав зачатки паники на его лице, но не перебивал. Пусть мальчик выговорится. Зря он что ли старался, зубрил всю эту нудноту?

Когда фонтан его красноречия иссяк, класс погрузился в несколько тревожное ожидание. Я за компанию молчал вместе с ними, нагнетая эффект. Задрокович ( дал же бог фамилию!) побледнел. На его породистом лице отразилась и тревога и усиленная мысленная работа, словно он пытался понять, на чем умудрился опростоволоситься.

- Я вижу, что вы нелохо изучили текст, мистер Задрокович... Я же хотел узнать, чему вы научились вместе со своими товарищами за прошедшую учебную неделю, часы которой, посвящённые изучению моего предмета, были отданы вам в свободный откуп. Итак?

Юнец, вытянувшись во фрунт, сделал судорожное глотательное движение. Я занял выжидающую позицию. Джонсон смотрел на меня с вежливым вниманием, но я уже видел его бегущего к своему влиятельному папане, чтобы пожаловаться на злого дядю учителя. Не перейду ли я и впрямь дорожку кому не следует? Да ну их на хрен. Мы и сами с усами.

- Ааа... Мммм... Не... Не могли бы вы пояснить, что именно вы имеете в виду, профессор? - проблеял бедный Антуан.

- Что имею, то и введу! - рыкнул я. - В общем, мне все предельно ясно. Через неделю повторим. Старосты классов к этому же времени составят мне списки всех учащихся. И подробный план учебной программы, которому вы намереваетесь следовать. Возможно вы слишком превратно поняли слова директора Дуплуса, что на последнем курсе занятия по Защите от темных сил превратятся для вас в простую формальность. Но итоговый экзамен вы будете держать не перед директором, а перед мной. А я безжалостно отношусь к тем, кто к нему является неготовым. Все усяснили? Свободны.

Неужели эта неделя и впрямь закончилась? Не скажу, что так уж сильно и устал, но с непривычки ото всех этих колдунов и волшебников голова уже идет кругом. А лечиться решительно нечем. Или я уже это говорил?

-------------------------

В столовой за обедом я столкнулся с Якобом Твариной. Профессор-зоолог как и я был не большой любитель посещать казенный общепит, но сегодня решил таки отобедать вместе с остальными. Мы перебрасывались ничего не значащими фразами и болтали на отвлечённые темы. Я же периодически ловил на себе томные взгляды завуча, от которых мне кусок в горло не лез. Мегера Шмондис с изяществом экскаватора хряпала рыбный салат и одной своей многообещающей улыбкой портила мне аппетит. Я уже успел пожалеть, что пришел сюда. Вполуха слушая громкие россказни Тварины, я искал взглядом профессора Простатуса. Тот скромненько уместился на дальнем конце стола и попивал какую то бурду из огромной чашки. На меня он в упор не смотрел.

- Завтра хочу смотаться в Самервилль, - как бы между прочим сказал я, тщательно пережёвывая кусочек хлеба. Тварина понимающе прищурился и безмятежно сказал:

- Ну а что? Чего сидеть день деньской в четырех стенах? Впереди долгая зима, сезон штормов, тогда уж и точно носа дальше порога не высунешь! Если хочешь там заночевать, могу порекомендовать одну неплохую гостиницу. Где и кормят сносно и номера чистые.

- Хорошие номера? - с легким нажимом уточнил я.

- Самые лучшие, - схватив с подноса жареную индюшачью ножку, заверил меня Тварина. - Особенно рекомендую четырнадцатый. А гостиница называется "Безголовый принц". Хм, а мяско то сегодня удалось, удалось...

Я невозмутимо отпил фруктового эля. "Безголовый принц", значит, комната номер четырнадцать. Так вот где любил останавливаться покойный профессор Ублюдус Злобнус!

Вернувшись в свои апартаменты я с облегчением повесил сюртук на вешалку. Как все таки хорошо остаться наедине с собой и только лишь своими мыслями. А мысли были таковы, что завтра с утра буду потихоньку выдвигаться на уикенд в славный городишко Самервилль. Для чего следовало приготовиться и узнать таки это пооклятущее расписание отправления дилижансов! Тащиться в огромный, продуваемый миллионом сквозняков холл не было никакого желания.

Я открыл один из чемоданов и подобрал себе вещички на завтра. Приготовил рыльно-мыльные принадлежности и зачерпнул из шкатулки горсть монеток. Пропустил сквозь пальцы золотые, оставил лишь серебро. Не стоит в незнакомом месте изображать из себя богатенького Буратино. Будь ты хоть трижды волшебник, опытный вор подрежет твой кошель так, что и не дёрнешься. Если, конечно, не умеешь накладывать на свое добро охранные чары. Я, как вы понимаете, не умел. Так, что же мне еще взять, кроме волшебной палочки и часов? Что-то из загадочного арсенала Даркена? Да ну. Я же на отдых отправляюсь, а не на охоту за чудовищами. Да и пользоваться я ничем из найденного не умею. Вот пожалуй только нож можно взять. Он удобно пристёгивается к поясу и не затрудняет движения... Решено. Я добавил к своему хабарям слегка изогнутый кинжал в ножнах. Кошелек я упрятал во внутренний карман дорожного плаща, а сверточек с личными вещами в легкую дорожную сумку через плечо, которую я обнаружил в бауле с одеждой. Все, этого будет вполне достаточно.

Затем, воспользовавшись в очередной раз помощью Пиви, я узнал во сколько к школе прибывает первый дилижанс. Оказалось, что в десять утра. Что ж, это меня вполне устраивало. Успею и выспаться и позавтракать. Да и собраться неспеша. Обратно я планировал вернуться в воскресенье вечером этим же рейсом. Было несколько волнительно одному отправляться в свободное плавание на просторы этого совершенно мне незнакомого магического мира, но я уже твердо решил, что сделаю это. Мальчик я уже давно не маленький, да и волшебник, как считается, не из последних, так что справлюсь. Да и что со мной может случиться в этом тихом сонном городишке?

Пиви, надо отдать ему должное, вызвался сопровождать меня. Но я, задумавшись, с некоторым сожалением все же отверг его альтруистическое предложение. Пусть эльф отдохнет от меня так же, как я от учёбы и своих учеников. На том и порешили...

На следующий день, в субботу, я, свеженький и бодрый, в дорожном платье и широкополой шляпе, с небольшой холщовой сумкой через плечо, стол у подножья громады Колдовгаста, на одной из специально отведённых для приема транспорта площадок. Вместе со мной в это прохладное сентябрьское утро, омраченное затянувшими небо тучами, толпилось немало ребятни, собирающихся, как и я, на выходные отправиться в Самервилль. Кто планировал вернуться в этот же день, лишь прошвырнувшись по магазинам, кто явно намеревался остаться в городе с ночевой. Так же я заметил несколько взрослых из персонала школы. Никого из учителей вроде бы видно не было. Впрочем, желающие могли собраться ехать следующим рейсом.

Мы нетерпеливо топтались, выдыхали облачка пара и всматривались вдаль. К площадке вела широкая, хорошо накатанная ровная дорога, так что мои опасения по поводу колдобин и ям пока не оправдывались. Не спел я свериться с часами, как послышалось конское ржание, стук копыт, скрип упряжи и первый дилижанс показался из -за поворота. Эта была здоровенная трехосная карета с огромным багажным отделением на крыше, расчитанная не меньше, чем на десяток пассажиров, и запряжённая шестеркой мощных, раздувающих ноздри вороных коней. На козлах сидел пощелкивающий кнутом возница, а рядом с ним еще один, кутающийся в пальто тип, с цилиндром на голове.

Дилижанс под безжалостный стон рессор остановился на площадке. Цилиндр наклонился с козел и громко сказал:

- День добрый, джентельмены! Кто на Самервилль?

Хм, выходит, что рейсы ходят еще куда-то? На правах учителя я первым шагнул к двери дилижанса. Решительно открыл дверь, поднялся по короткой лесенке и с комфортом устроился у окошка на широком диванчике. Как я и предполагал, внутри вполне могли устроиться восемь человек, если потесниться, то и все десять. Два расположеных напротив друга диванчика были большими и вместительными, не хуже чем в каком-нибудь вагоне класса люкс. Вслед за мной в салон дилижанса потянулись ученики. Что ж, новое приключение начинается!