Я, физрук-профессор магии

Глава 3

Глава третья, в которой я нахожу странное и тревожное послание, изучаю досье своих учеников, раскрываю Бухольцу рецепт от похмелья и провожу свой первый урок в школе.

Скажу сразу, что в отведенные мне для проживания хоромы я вернулся чуть ли не на автопилоте. Но тут сработал старый, выработанный годами инстинкт. Пьяным я всегда находил дорогу домой. Так и здесь. Был бы трезвый, обязательно запутался бы в хитросплетениях этого огромного замка-школы!

Вечеринка затянулась почти до полуночи. К этому времени половина преподов, желая угнаться за своим исторгающим остроты и пьющим не в меру гостем, была никакущая. Иными словами милые интеллигентные чародеи нажрались в дрезину. Дуплус так тот вообще, если мне не изменяет подточенная выпитыми литрами вина память, под занавес зарылся мордой в миску со своим любимым пудингом. Наклюкавшаяся Шмондис явно переживала вторую молодость и приставала с недвусмысленными намеками ко всем, до кого могла добраться на неверных ногах. Слава богу, что на подступах к моему месту силы ее покинули и она захрапела на груди жрущего как оголодавший великан Тварины. Который, кстати, и не пил, пояснив, что животные за которыми он ухаживает, не переносят запаха спиртного. Что за животные? Волшебные чудовища?

Бухольц, подражая мне во всем, сдался через пару часов и мирно заснул в кресле, выводя носом громкие затейливые рулады. Постепенно к нему стали присоединяться и остальные. Под занавес выжили только я, хотя и меня изрядно развезло, Мари Фьючер, которая весь вечер отмалчивалась, загадочно улыбаясь и потягивая один кубок вина без добавки, тот же непьющий Тварина, да Адольф Мерлински, который хоть и окосел похлеще запойного забулдыги, но в целом держался достойно. И даже в конце концов начал проявлять ко мне признаки симпатии. А еще очень хотел понял, что означают таинственные заклинания "на посошок", "стременная" и "на коня", которыми я окончательно добил всех остальных.

Ах да, ещё отдельно стоит упомянуть профессора Простатуса. Толстячок-лекаришка, уже через час сославшись на усталость, покинул нашу начинающую набирать обороты кампанию. Не скажу, что кто-то сильно огорчился его уходу. Мутный тип, очень мутный.

Короче, посидели неплохо. Итак, вернувшись в свою комнату, найдя общий язык с заговорившей со мной дверью, я разделся, натянул найденный в ванной длиннополый, мягкий, как шерсть ягненка халат, и засел за письменный стол. Прежде чем завалиться на боковую мне остро захотелось ознакомится с содержимым классного журнала. Весь вечер меня закидывали туманными намеками о бездарности и нерадивости моих подопечных, и что я найду все меня интересующее внутри журнала. И, прежде, чем с утра идти в класс на первый урок в стенах этой школы, я чувствовал, что просто обязан узнать хоть что-то о сваленных на мою шею обалдуях. А чуйка меня, особенно подвыпившего, никогда не подводила.

Я решительно раскрыл журнал и перевернул обложечный лист. О, а это что? Сразу под кожанной обложкой я увидел сложенный вдвое тетрадный листок бумаги. Забытая покойным Злобнусом закладка или же?.. Я развернул листок и вгляделся в написаное. Нет, это была не забытая ненужная бумажка и не закладка. Это было послание, адрессованое мне. По мере того как я читал содержимое, чувствовал, что начинаю поневоле трезветь. Послание, написанное невзрачными печатными буквами заурядными черными чернилами, гласило - "Даркен, не доверяй никому, слушай внимательно, оберегайся сладких речей и добрых глаз, присматривайся к ученикам".

Твою мать! Во что я, точнее, я в теле Даркена, умудрился вляпаться? Я нахожусь тут, в этом мире, который начал мне видеться не таким уж и пропащим, неполные сутки, а уже насобирал целую авоську неприятных вопросов без каких-либо ответов на них! Я задумчиво повертел записку в пальцах, понюхал. Ничего, кроме запаха чернил. Скомкал и метким броском швырнул в прожорливый зев камина, где бумажка вспыхнула сгоревшим метеором и исчезла. Кто автор этого послания? Когда эта писулька попала под обложку журнала, до того, как Пиви принес мои вещи с журналом в спальню? Или же кто-то наведался сюда, пока я надувался вином? А если так, то каким образом? Спросить у двери? Любопытно, очень любопытно. Теперь мне захотелось еще сильнее изучить моих учеников поближе. Я торопливо начал перелистывать страницы.

Первые листы, расчерченые на столбцы для внесения имен и оценок, были пусты. Журнал был совсем свежим, в этом мире прошла только одна учебная неделя и покойный Злобнус не успел вставить на его страницы ни одной записи. Я лихорадочно листал, боясь пропустить что-нибудь стоящее, и дошел до середины. И вот отсюда началось самое интересное. Я увидел картинку, четкую и правдоподобную как чернобелая фотография. На ней был изображен бледный прыщавый юноша лет семнадцати в учебной мантии. Под его изображением шло несколько строчек убористого текста. И тут картинка ожила! Стала объемной и начала двигаться. Втиснутый по пояс в рамочку паренек начал поворачиваться то в фас, то в профиль. Его лицо так же ожило, и он натужно улыбался, будто стесняясь собственного вида. Ни хрена себе магия!

"Люциус Торчел" прочел под волшебной картинкой я. " Ученик седьмого курса. Особенности характера: безволие, лень, нерешительность, пристрастие к настольным играм". Хм, пожалуй этого парнишку я бы наставил на путь истинный после трех-четырех кругов вокруг школьного стадиона в моем прошлом мире. Листаем дальше.

На следующей пробудившейся картинке был крайне мрачного и унылого вида мальчуган сходного возраста с первым. То, как он, хлопая беспомощными глазенками, жалостливо смотрел со страницы журнала, навивало на мысль о его скорой кончине! " Ипахондрий Симул. Ученик седьмого курса. Особенности характера: лень, лень в последней стадии, стремление вызывать жалость, постоянное притворство". Интересный экземпляр, признал я. С этим придётся повозиться подольше. Следующий.

Неопрятного вида длинноволосый хмыреныш с улыбкой пришибленного дубом. " Эраст Блумквист. Ученик седьмого курса. Особенности характера: скрытность, лень, крайняя забывчивость, наплевательское отношение к жизни ". Час от часу нелегче. В меня стали закрадываться смутные сомнения, что дальше лучше не будет. Ладненько...

Толстый, смущенно улыбающийся паренек, близоруко пялился на меня с очередной страницы классного журнала. Ну а ты кем будешь? " Йохан Станкевич. Ученик седьмого курса. Особенности характера: трусость, лень, прожорливость, отсутствие социальных навыков". Красавец, невольно залюбовался им я. Тебя бы на турничок повисеть месяц-другой! Мда уж... Едем дальше.

Хе, хе, забавный мальчик. На меня пялился худой белобрысый школяр, с вытянутым лицом и лихорадочно блестевшими глазами. Он не улыбался, а изо всех сил пытался выглядеть старше чем есть. Попади он в мою старую школу, я бы решил, что мелкий гадёныш втихушку балуется травкой. " Генри Стинг. Ученик седьмого курса. Особенности характера: неуважение по отношению к старшим, лень, злокозненное поведение, полная бездарность в познании школьных предметов". Да по тебе педсовет плачет, милый мой, едва не растрогался я. Что ж, будем уделять тебе особое внимание, Билли Айдол ты наш!

А это что за чудо в перьях? С ожившей картинки корчил гримасы юнец в настолько грязной мантии, словно стащил ее с последнего бродяги. Он был пучеглаз, со сросшимися на переносице бровями, одуталоват и растрепан. " Глимгер Клопс. Ученик седьмого курса. Особенности характера: лень, пренебрежение личной гигиеной, запущенная форма тупости". Господи, час от часу не легче! Неужели и вправду в моем классе будут учиться все эти чудесные ребятишки?! С некоторой опаской и тревогой перелистнул очередную страницу.

Ярко-рыжий, усеянный конопушками истинный ариец с пронзительно-голубыми глазами и огромными оттопыренными ушами. И кто же ты по жизни, сынок? " Фридрих Штрудель. Ученик седьмого курса. Особенности характера: характер отсутствует, подозревается в пристрастии к спиртным напиткам, неподобающим для потребления лицам его возраста". Хм, а может, ты еще и не совсем пропащий, приятель. Я совсем другими глазами посмотрел на смущенно улыбающегося рыжика. Следующий...

Следующим был пришибленного вида очкарик с испуганным взглядом и явно недоумевающий, как он вообще тут оказался. Типичный ботаник. "Харри Злотик. Ученик седьмого курса. Особенности характера: склонность к нарушению дисциплины, дерзость, подстрекательства, врождённое стремление к саботированию учебного процесса". Ботаник, я сказал? Ну, ну... В тихом омуте, как говорится.

Очередным обворожительным школяром оказался хамоватого вида юнец, нагло ухмыляющийся и крепкий не по годам. Пока рассматривал его оживленную магией морду, все ожидал, что он мне "фак ю" покажет. "Рамси Грубус. Ученик седьмого курса. Особенности характера: излишняя грубость, отсутствие инстинктов самосохранения, хитрость, лень, склочность". Гм, весьма способный ученик, как я погляжу. Дальше... О, вот, наконец, и дамочки пошли!

Красивая черноволосая девчушка с умными глазами и пренебрежительно поджатыми губами. Типа вся из себя фифа. Видали мы таких. И обламывали не раз. За что потом такие девчули слёзно жаловались во все вышестоящие инстанции на злого и нехорошего дядю-физрука. Знаем, плавали. " Венера Фемус. Ученица седьмого курса. Особенности характера: высокомерие, гордыня, провокационные высказывания, склонности к беспочвенным спорам с преподавателями" Ну что я говорил? Очаровашка! За этой Венерой Милосской следовала еще одна особа женского рода.

Взъерошенная, словно только что выпрыгнула из вороньего гнезда, с полубезумным взглядом и нервно дергающимся лицом. " Эмма Нолик. Ученица седьмого курса. Особенности характера: слабохарактерность, предположительно нарушенное душевное равновесие, невнимательность, забывчивость". Твою мать, мне только половозрелых невротичек не хватало для полного комплекта! Моя настороженность уверенно переросла в тревогу, а остатки хмельного быстро выветривались из начинавшей побаливать головы. Так, ну и дальше... А дальше у нас был последний ученик моей экспериментальной группы молодых людей со сверхспособностями. Точнее, ученица.

Приятная на первый взгляд молоденькая девушка. Опрятная, с двумя очаровательными косичками и добрыми невинными глазками. " Мария Попинс. Ученица седьмого курса. Особенности характера: тунеядство, повышенная хвастливость, агрессивное поведение, распущенность, не допустимая в стенах школы". Приехали... Приятная, повторюсь, девица. Мда.

Я долистал журнал до конца, но больше не обнаружил ничего интересного. Впрочем, то, что мне было нужно, я уже худо-бедно знал. Не скажу, что знания меня сильно порадовали, но выбирать не приходится. Да и разве с моим то опытом жаловаться? Это для местных разинь, возможно, эти детишки просто ходячий кошмар, неподдающийся для перевоспитания. Но у меня то несколько иные методы, верно? Я зевнул. Все, спать, спать, спать. Надеюсь, не просплю. Уроки в школе начинались в девять утра и заканчивались в четыре вечера. В принципе, отоспаться успею. А завтра, тьфу, уже сегодня, поглядим.

–—————————————-

Проснулся я в начале восьмого. Кровать под балдахином оказалась чертовски удобной и мягкой, а тепло в комнате благодаря негаснущему камину, держалось до утра. В общем, выспался неплохо. Голова, правда, давала о себе знать. Все ж таки вино есть вино. Не особо я к нему привычен. Интересно, где здесь завтракают и успею ли я побриться? И багаж до сих пор не разобрал, блин. Ну ничего не успеваю. Ладно, для начала приведем себя в порядок.

В ванной комнате я некоторое время смотрел на свою чуть опухшую, заросшую щетиной физиономию. Напился из-под крана удивительно чистой и прохладной вкусной воды, напоминающей родниковую. После умывания стал выглядеть лучше, да и чувствовать себя тоже. Бритвы не нашел. Ничего, вечером проведу доскональную ревизию доставшегося мне имущества профессора Даркена. Был велик соблазн воспользоваться волшебной палочкой-указкой. Что-то вроде прикоснуться к щетине и крикнуть - "исчезни!" Но, слава Богу, устоял. Подозреваю, что вместе с небритостью могла испариться и моя гудящая после выпитого башка. Одев вчерашний костюм, оглядел себя целиком и решил, что сойдет. Мне тоже в ученики достались отнюдь не образчики моды и стиля.

Вернувшись в спальню, гаркнул:

- Пиви! Пиви, живо сюда, Властелин колец повелевает тебе!

Элеф не замедлил явиться. Бухнув сдвинувшимся воздухом, он оказался в комнате и смотрел на меня как на кретина. Видок к него был не лучше моего. Тоже накатил на сон грядущий? Я по-свойски кивнул ему и спросил:

- Надеюсь, ты знаешь, где расположен мой класс?

- Если вы о классе Защиты от темных сил и заклинаний, то, конечно, знаю, - хмыкнул эльф. - А еще знаю, что вы там должны быть к девяти часам. Если есть желание, еще успеете заскочить в общую столовую пожевать чего-нибудь...

- Я так подозреваю, что оба этих пункта находятся не на этом этаже? - строго нахмурился я. Непонятно чему развеселившись, эльф довольно кивнул. - Ну, тогда веди, друже. Боюсь, самому мне не управиться.

Не похоже, чтобы домашний эльф обрадовался этому предложению. Пробубнив под нос что-то о том, какие нынче беспомощные волшебники пошли, он, повесив уши, направился к двери. Я аккуратно положил во внутренний карман сюртука указку, сунул подмышку классный журнал, и последовал за ним. Выйдя в коридор, я спохватился. Повернувшись к закрывшейся за нашими спинами дверям, я начал конструктивный диалог. Хорошо хоть этого никто кроме Пиви не видел!

- Э-э-э... Дверь. Да, дверь. Скажи, вчера, пока я отсутствовал, кто-нибудь входил в мою комнату или же пытался это сделать?

- Нет, профессор, - незамедлительно деревянным голосом отозвалась дверь. - Пока вас не было, никто не открывал меня.

Эльф с любопытством поглядывал на меня. Я призадумался. Значит, либо записка уже лежала в журнале, либо же неизвестный доброхот изыскал иной способ проникнуть внутрь. Блин, да я нахожусь в здании битком набитом волшебниками! Кто знает, на что они способны?

Пройдя несколько шагов, мы столкнулись с Германом Бухольцем. Он выходил из своей комнаты и видок у него был, мягко скажем, неважнецкий. Называется "после вчерашнего". Увидев меня, бедный профессор машинально шарахнулся в сторону и сделал глотательное движение, словно его затошнило. Острый кадык судорожно подскочил на его тощей шее. Он весь позеленел и, выпучив налитые кровью глаза, жалобно уставился на меня. Мне даже стало жаль страдальца. Ибо в его нынешнем состоянии была и моя доля вины, чего уж там!

Я мягко взял его под локоть и доверительно сказал:

- Коллега, от вашей хвори есть два надёжных проверенных средства.

Его помятая физия вспыхнула надеждой.

- Первое, это похмелиться водкой и пить в дальнейшем в основном ее. И второе - накатить крепкого огуречного рассолу, настоянного на хрене. И все как рукой снимет.

Прижимая обе руки ко рту, Бухольц так беспомощно заморгал, что я понял, что ни о том, ни о другом продукте он не имеет ни малейшего понятия. А еще учитель алхимии называется.

- На счет водки пока ничем не смогу помочь, но рецептом хорошего рассола поделюсь. Зайдете ко мне в класс после первого урока.

Бухольц, не в силах высказаться, лишь молча кивал. Так мы и шли всю дорогу втроем, как самые ранние пташки, пока не спустились этажом ниже. Здесь было на порядок оживленней. Стали попадаться первые разодетые в мантии разных цветов школяры. Коридоры и залы наполнялись гомоном разбуженной ребятни. Кто спешил в столовую, кто, прижимая к груди учебники, явно поторапливался в класс. Иные просто зевали, пытаясь проснуться, а другие целеустремленно шагали в известных им направлениях. Я же, повторюсь, без сопровождающих меня Пиви с Бухольцем уже бы успел раз десять потеряться.

С учителем алхимии скоро пришлось расстаться. Так же как и я, не имея никакого желания идти завтракать, он свернул в поворот, ведущий в кабинет алхимии. Меня же эльф повел дальше, сквозь все увеличивающуюся запруду щебечущих учеников обоих полов и возрастом от десяти до семнадцати лет. Насколько я помнил из завязавшегося на пьянке разговора, в школе обучалось порядка более четырехсот детей. И все - колдуны и ведьмы. Не слабо, да?

Вскорости мы оказались на первом этаже, свернули пару раз налево, пару направо, достигли конца одного из замковых крыльев, и остановились в темном и прохладном, как внутренности холодильной камеры, тупичке. Тупичок заканчивался большой, похоже, железной, дверью. Эльф уже привычно мрачным голосом сообщил:

- Пришли. За дверью ваш класс, профессор.

Неожиданно для себя я почувствовал волнение. А справлюсь ли? Пока мне здорово удается всех дурачить, но не стоит пытаться надуть самого себя. Я же физрук, а не профессор магии! Ладно, где наша не пропадала. И я решительно шагнул к двери.

Войдя в класс, я замер за порогом, невольно принюхиваясь и чувствуя как мои губы разъезжаются в ностальгической улыбке. Подумать только, вроде только вчера был в родной школе, в которой и помер, а вот поди ж ты, соскучился... Этот непередаваемый запах свежей краски, мела, мокрых тряпок и неизменной пыли. Класс был большой, с тремя огромными стрельчатыми окнами, забраными декоративными решетками. За окнами виднелись далекие просторные ландшафты, что навевало мысль о том, что школа располагается на какой-то возвышенности. По каменным стенам висело множество картин, изображающих суровых и мудрых мужей, какие-то каббалистические таблицы, рисунки пентограмм и прочая магическая муть. Четыре ряда парт с табуретками. Вдоль одной из стен тянулись крепкие дубовые полки, уставленные самыми разнообразными и диковинными предметами, многим из которых я был не в состоянии даже дать названия. На дальней от входа стене огромная классная доска привычно коричневого цвета. Перед ней заваленный книжками и канцелярией стол и удобный на вид стул. Мое место учителя. Я отважно прошагал, цокая подметками ботинок по шероховатым плитам пола и опустился за стол. Положил по правую руку от себя журнал, часы-луковицу, палочку-указку и осмотрелся.

На столе несколько учебников, чернильница, стопка писчей бумаги и несколько свежезаточенных перьев в подставке. Минимум необходимого. Остальное, то бишь, знания, которыми я обязан делиться, по идее, должны были быть в моей голове. А их-то как раз и не было! Точнее, были, но глубоко упрятанные в недрах мозга порабощенного мною профессора Геральта Даркена. Я еще раз взглянул на циферблат. О, уже без десяти девять. Как быстро бежит время. Значит, скоро первые ученики моей специальной экспериментальной группы, хм, неудачников, начнут входить в класс. Блеск.

А у меня нет даже мало-мальского плана предстоящей учебы! Как я буду вести урок? У меня опять заныла голова. Пивка бы счас холодного... Нет, сегодня же, не откладывая, произведу полный разбор своего багажа. Наверняка у Даркена имелись собственные учебники, наброски, записи. Не хотелось бы, чтобы меня быстро изобличили как полного профана в магическом искусстве. Значит, будем импровизировать.

Скрипнула дверь. Я поднял голову и постарался принять самый суровый и невозмутимый вид из возможных. В класс вошел первый ученик. Толстый и пугливо зыркающий на меня увалень. Йохан Станкевич, припомнил я. Не говоря ни слова, под моим режущим взором он примостил свой зад где-то в районе Камчатки и стал вытаскивать из сумки школьные принадлежности. Я тоже молчал, наблюдая, как его полное рыхлое лицо начинает покрываться капельками пота. Наконец, не выдержав, он прерывающимся от волнения голоском пискнул:

- Что-то не так, профессор?

- Все не так, Станкевич, все. Но мы все исправим, - уверенно пообещал ему я, чем поверг толстячка в состояние, близкое к панике. - Вот подтянутся все остальные и начнем. Исправляться.

Так они и начали потихоньку входить в класс. По одному, по двое. Ипахондрий Симул, Клопс, Блумквист и Торчел. Три особы женского полу заявились одновременно. Все откровенно пялились на меня, и никто не торопился здороваться. Непорядок, так знакомство с новым учителем не начинают... К тому моменту как по коридорам школы пронесся оглушительный перезвон невидимого гигантского колокольчика, в моем классе уже сидело десять школяров. Не было двух. Рамси Грубуса и Генри Стинга. Самые оборзевшие. Ладно, посмотрим, какие сказочки они начнут приводить в свое оправдание, когда заявятся. Волшебники все же!

Я с задумчивым видом открыл журнал, заложил палочкой-указкой и, поднявшись, обвел притихших обалдуев взглядом голодного питона. Возникшие было шепотки тот час угасли. Десять пар глаз не отрываясь смотрели на меня. В них плескалась целая гамма чувств и эмоций, от праздного любопытства и скуки до испуга и пренебрежения. Что ж, начнем процесс, господа присяжные-заседатели!

- Доброе утро, ученики. Меня зовут Даркен. Геральт Даркен. Профессор магии и преподаватель по Защите от Темных сил и заклинаний. Как вам известно, я буду вашим учителем до конца учебного года, и буду принимать выпускные экзамены по своему предмету. Для вас я человек новый. Равно как и вы для меня. Думаю, вам так же известно по какой причине вы все, из разных классов, собрались здесь, в одной группе...

От парт донеслось сопение, бурчание и исполненные искреннего негодования возгласы. Ну конечно они знали, что являются цветом и гордостью школы!

Я хищно улыбнулся.

- Спеша откликнуться на просьбу директора Дуплуса, мне было невдомек, с чем я столкнусь. Но ничего... Вам повезло, мои дорогие. Очень повезло. Обещаю, что мы все вместе приложим все наши силы, дабы изменить мнение окружающих о вас, как о шайке дебилов и неудачников, ленивых тунеядцев и бездарных обормотов.

Сопение в классе стало обиженным. На глазах Эммы Нолик даже навернулись слёзы. Я безжалостно продолжал.

- Наш первый урок будет ознакомительным. И для начала заведем одну хорошую привычку... Обязательную для всех. Кто-нибудь рискнет догадаться, о чем я толкую?

Мои подопечные вновь притихли, как мыши, едва не прячась за спины друг дружке. Я подбодрил их:

- Ну, смелее, бойцы, смелее. Кто выскажет верную мысль, тому сразу высший бал за урок!

Школяры чуток оживились и начали неуверенно переглядываться. Покрасневший как варёный рак и внешне на него похожий Глимгер Клопс воздел дрожащую руку. Он так пучил свои глазищи, что я поневоле испугался, не пытается ли он заколдовать меня?!

-Клопс. Что ж, даже не сомневался, что ты будешь первым, сынок. Говори.

У неказистого юнца даже кровь схлынула с физиономии. Он открыл рот и что-то промямлил. Я недовольно заломил бровь и прогрохотал, заставляя половину класса вжать головы в плечи.

- Мистер Клопс, таким голоском будете шептать слова признания в любви своей будущей невесте! Говорите четче.

Эраст Блумквист громко заржал, тыкая в Клопса пальцем. Видать, мои слова его здорово развеселили.

- Блумквист, не заставляй меня подбирать рифму под твое имя! - рявкнул я. - Еще услышу хоть один смешок, и заставлю пробежать три круга вокруг школы!

Он захлопнул варежку и испуганно вжался в спинку школьного табурета. Я обратил ласковый взгляд на окончательно сникшего Клопса.

- Вы... Вы им-мели в виду, что прежде, чем войти в... в класс, нужно постучать? - смог таки выдавить этот неряха, от которого явно несло запашком застарелых носков и ссаных труселей. Иначе с чего бы это вокруг него никто не стремился усесться?

- Молодец, садись, два! - гаркнул я. - Почти угадал. Поясняю для тех, кто в бронепоезде. Войдя в класс, вы всегда здороваетесь с учителем. Отвечая на вопрос учителя, всегда поднимаете свои задницы и говорите стоя. Я понятно объясняю?

Кажется, до них начало доходить, что я вовсе не в бирюльки тут собрался играть. Даже продолжающие втихаря скалиться Блумквист и Люциус Торчел приняли более благопристойный вид. Я неспеша прошелся перед классной доской взад-вперед, заложив руки за спину.

- По поводу опозданий без уважительной причины поговорим отдельно. С теми, кто опаздывает.

Я сел за стол и взял в руки расписание уроков на неделю, кем-то услужливо засунутое между учебниками.

- Помимо того, что я ваш классный руководитель и буду отвечать за все ваши действия и подвижки в учёбе, мы будем заниматься моим предметом пять раз в неделю, по два часа. Думаю, этого более чем достаточно. Хочу добавить, что два раза в неделю, скажем, по средам и пятницам, один из отведенных нам часов мы будем посвещать новой дисциплине. Вам она неизвестна, но осваивать ее вы будете...

Юные оболтусы совсем поникли. Мне они напомнили нерадивых детишек, осознавших, что угодили в пещеру голодного дракона. Венера Фемус настойчиво тянула руку. Я милостиво кивнул. Она резко вскочила и тряхнув волосами, затараторила:

- Профессор Даркен, я бы хотела уточнить, не будет ли новый предмет противоречить школьной программе и ущемлять права учащихся здесь девушек?

- Неплохо выражаешься, - одобрил я. - Вы, значит, мисс Фемус, озабочены равноправием мужчин и женщин, как я погляжу?

- Да, - гордо вскинула голову Венера. - Я считаю, что мы, волшебницы, ничем не хуже волшебников, и должны пользоваться теми же привилегиями, что и мужчины, начиная со школьной скамьи!

- Исключительно ради вас я постараюсь, чтобы нормативы сдачи нового предмета, который называется физкультура, были одинаково равными между всеми, - мои слова источали мед.

С несколько ошарашенным видоном девушка медленно опустилась на сиденье табурета. Глупышка, ты еще не поняла, что натворила!

Пока мои ученики недоуменно переглядывались, пытаясь понять, что это за физкультура такая, я взял листок бумаги и перо. Блин, голова не хотела успокаиваться. Я машинально сунул руку в карман, пытаясь нащупать мятый "стольник", а мой палец уже указывал на Фридриха Штруделя.

- Ты... Да, ты. Штрудель, быстренько метнись в ларек и принеси мне бутылочку пива. "Козлика" или "Гуся".

Штрудель омертвел. Он беззвучно разевал рот, не в силах осознать, что я от него требую.

- Коз..козла? Гуся?...- беспомощно бормотал он. - Мы будем приносить их в жертву?

- Лучше бы я тебя в жертву принес, - буркнул я под нос, усердно выводя на листе буквы. Что тут у них может быть взамен пива? - Эль. Эль хоть возможно найти в нашей школе?

Штрудель облегченно выдохнул. Наконец-то я заговорил на его языке. Рыжий нервно облизал губы и сказал:

- Ээээ... В принципе, если...

- Вот и займёшься этим во время перерыва. Ставлю авансом пятерку. Деньги верну, не ссы.

Юнец расцвел, а остальные покосились на него с завистью. Я закончил составлять рецепт огуречного рассола для Бухольца, когда прозвенел звонок. Я сверился с часами. Ровно шестьдесят минут. Отлично, ничего не напутал. Двое опоздавших так и не появились. Остальные с некоторой опаской начали вылазить из-за парт. Прекрасно, бояться начали, уважение придёт позже. Меж тем в класс вошел слегка порозовевший Бухольц. Он чуть не бегом приблизился ко мне и вытер со лба испарину.

Я протянул ему листок. Учитель алхимиии бегло пробежался по нему глазами и и его брови взлетели на лоб.

- Старинный рецепт восстанавливающего здоровье зелья от нашей семьи. - успокоил я его. - Главное, раздобудьте хороших огурцов.

- Сп... спасибо, коллега, - насилу выдавил Бухольц и, сжав в трясущемся кулаке рецепт, опрометью выскочил из класса. Штрудель как наскипидаренный бросился за ним. Ученики с любопытством смотрели им вслед.

- Простите, сэр, - шморгнул носом зябко кутающийся в мантию Симул. - Я краем уха услышал, что вы одарили профессора Бухольца рецептом чудодейственного зелья...

- Когда окажешься на его месте, тогда и поговорим. Пока еще тебе рано изучать этот раздел магии, - сказал как отрезал я, смекнув, куда клонит этот притворщик. - Перемена пятнадцать минут.

Я с тщательно скрываемым облегчением сделал вид, что углубился в изучение первого попавшегося мне учебника. Есть. Первый урок прошел. И не сказать, что плохо!