Я назову её — Земля

Глава 11. Мрак.

Извилистая и давно знакомая тропинка в расщелине между отвесных скал, поросших разноцветным лишайником, вьётся, успокаивая и усыпляя. За спиной верный лук со стрелами. На плече — связка с добычей. Охота в этот день не так чтоб плохая, но бывало и получше. Добыча мелкая: пара кроликов и три утки, но не каждый же день оленей приносить. Но всё же добыча приятно оттягивает плечо, тропа ровная, можно идти и думать о высоком. Идти, идти и думать, думать... В этом и кроется самая большая опасность этих мест. Расслабленный путник успокоится, потеряет осторожность. Перестанет настороженно выглядывать из-за каждого поворота, заглядывать за каждый камень. Прислушиваться к каждому шороху, стуку, храпу. Устанет оглядываться и смотреть вверх через каждые три шага. И, неожиданно для себя, обязательно попадёт на обед хищному зверю, который точно выпрыгнет оттуда, откуда его не ждёшь. Или в засаду обров. Хотя нет, чтоб попасть в засаду обров, нужно полностью лишиться слуха, зрения и особенно обоняния. Они едят такое!.. И от них этим таким так несёт! Так что их почуешь ещё за горизонтом. Хотя… Нет, раньше так и было. Но с некоторых пор, обры как будто научились прятаться. Как в тот раз, с косулей. А говорят, даже научились становится невидимыми. Не иначе злым духам продались. А то и самому Чернобогу. Но тут, как говорится, против духов не попрешь.

А вот с остальными опасностями всё верно. И очень легко их прозевать, если слишком успокоиться. Только это не про Аса. Возможно, другой путник успокоится. Ас на охоте никогда не расслабляется. Всё просто: пока ты собран, внимателен, готов к нападению — ты охотник. Расслабишься, успокоишься, потеряешь бдительность — и вот ты уже добыча. Ас не хотел становиться добычей. Может, поэтому и жив до сих пор.

На очередном повороте охотник словно упёрся в стену. Идти дальше совершенно не хотелось. Ну вот абсолютно. В лицо будто дуло морозным ветром. Охотник настороженно выглянул из-за каменного угла, втянул носом воздух и выхватил из-за пояса нож. Ну вот, надо же, как чувствовал, что не надо было из пещеры вылезать. Запах хищника. Волчья стая. Вряд-ли одиночка. Волки по одному не выживают. Как, впрочем, и люди. Ас задумался. Назад возвращаться бесполезно, если учуяли, догонят, обложат, затравят. От стаи не убежишь. Вперёд идти — прямо в пасть зверю. Оставаться на месте — лучше даже не думать. Получается, способов выжить нет ни одного, зато способов умереть — более чем достаточно. Ну и какой же из способов выберет достойный охотник? Правильно — умереть как охотник, а не как трусливая добыча. Значит, идём прямо в пасть. «Ничего, рано радуетесь, зверюги, до обеда не все из вас доживут. А те, кто доживут, ещё изжогой будут маяться». Охотник начал осторожно продвигаться вперёд, обходя камни и стараясь ступать как можно тише.

Наконец он услышал звериное рычание и звуки борьбы. Слышался жалобный скулёж раненого волка.

«Кого-то уже рвут, похоже. Не повезло бедолаге. Но и хищникам досталось». Это открытие вселило надежду. Звери наедятся и, может быть, уйдут зализывать раны. Никаких звуков раненая добыча не издавала. Возможно, уже не могла.

Снова молодой воин оказался перед выбором. Рассудок убеждал остаться на месте. Дождаться, когда стая уйдёт. И тогда можно будет спокойно пройти. Но Аса снова что-то толкало. Теперь уже в спину. Вперёд. Охотник решил послушаться своего чутья. До сих пор оно не подводило. И снова двинулся вперёд, холодея от страха и держа наготове нож.

Впереди расщелина немного расширялась, образуя небольшую площадку. Ас выглянул из-за каменного выступа. Его глазам предстала картина: спиной к нему угрожающе рычал здоровенный чёрный волк, ростом в холке по пояс Асу. А может, и больше. Зверюга всё время двигалась из стороны в сторону, не позволяя окружить себя четырём другим, таким же чёрным, большим волчарам. Зверь был изрядно потрёпан и припадал на левую заднюю лапу. На грубой шкуре, поросшей короткой жёсткой шерстью, под которой перекатывались мощные мышцы, свежие следы когтей и зубов. Но и нападающим тоже неслабо досталось. И ещё один зверь, пятый, уже лежал возле каменной стены, тихонько поскуливая и истекая кровью.

Впереди стаи выступал матёрый волк с горящими яростью и чернотой глазами на абсолютно чёрной, огромной, как и он сам, почти квадратной голове. Толстые, мускулистые лапы, напряжены и готовы мгновенно послать массивное тело на врага. Множество старых, зарубцевавшихся ран выдавали в нём опытного бойца. Ас сразу определил, что это вожак. Странный волк. Волков Ас повидал немало. В том числе и в виде убитой добычи. Но у них всех были жёлтые глаза. Как и у остальных нападавших. А у этого, который вожак, — глаза чёрные, как ночь.

А тот, которого они решили задрать, похоже, не рассчитал своих сил и, скорее всего, бросил вызов вожаку. А может, самку не поделили. И, как уже видно, проиграл. Но почему его решили добить? Соперника обычно изгоняют. Зачем убивать? Свой же.

От глубокомысленных размышлений о повадках животного мира воина отвлекли последующие события. У одного из нападавших, по всей видимости, молодого и неопытного хищника, не выдержали нервы, и он прыгнул на «жертву». Возможно, хотел отличиться, выделиться перед всеми. Но это оказалось роковой ошибкой. Раненый изгой, шустро извернувшись, поймал молодого зубами за шею прямо в воздухе и прижал к земле. Затем резко мотнул головой и сразу отпрыгнул в сторону. Он мгновенно развернулся к остальным нападавшим, скалясь окровавленной пастью. На песке остался лежать молодой волк с разорванной глоткой.

Ас медленно снял с плеча связку с добычей и так же медленно положил её на песок. В том деле, которое он задумал, лишняя тяжесть только помешает. Никто из хищников не обратил на его действия никакого внимания. Может, не заметили. А скорее всего, просто не до него было. В другой обстановке он бы сам над собой посмеялся и назвал дураком. Но сейчас он чувствовал, что должен сделать именно так, а не иначе. Он должен помочь этому одинокому волку. Почему? Как ни странно, такой вопрос даже не возник. Просто должен.

Двое из нападавших тем временем приготовились одновременно прыгнуть на раненого изгоя с флангов, чтоб отвлечь от главного удара. Вожак готовился атаковать обречённую, как ему казалось, жертву в лоб. Но одновременно всё равно не получилось. Вожак немного запоздал. А может быть, промедлил специально. Почуял, что спешить опасно для жизни. Как только два волка взвились в воздух, раздался звук спущенной тетивы. И ближайший к Асу волк упал со стрелой в широкой груди. Второй прыгнувший зверь обменялся с «жертвой» несколькими укусами и отскочил обратно за спину старого волка. Ас наложил на тетиву новую стрелу, вышел из-за камня и, уже не таясь, направил стрелу на вожака. Слева от себя он услышал угрожающее рычание. Скосив взгляд, заметил, как изгой, приободрившийся неожиданной подмогой, придвинулся поближе к нему и теперь рычит на нападавших. Те, увидев, что численный перевес уже не на их стороне, недовольно рыча и злобно сверкая глазами, нехотя покинули место схватки.

Ас устало опустился на камень. Сердце стучало как бешеное. Несколько минут схватки выпили сил больше, чем целый день охоты. Раненый волк теперь внимательно смотрел на него. Будто изучал неожиданного двуногого союзника, можно ли ему доверять. Затем коротко рыкнул, словно приглашая к разговору.

Охотник подошел к связке с добычей. Оторвал от неё кролика, очень медленно, чтобы показать свои мирные намерения, подошёл ближе и так же медленно положил перед зверем свой трофей. Волк при его приближении обнажил клыки, дескать, если задумаешь напасть, у меня есть чем тебя встретить. Воин отошёл назад и снова уселся на удобный камень. Волк, прихрамывая доковылял до тушки, сначала обнюхал, лизнул и, наконец, с урчанием впился в убитого кролика зубами.

Ас, наблюдая, как ужинает дикий зверь, в которого, в другое время, не задумываясь, выпустил бы весь колчан, вдруг почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом и на коже затрещали слабые разряды. Он даже не стал поворачиваться, уже зная, кого увидит. И даже если бы там оказался кто-то другой, поворачивайся, не поворачивайся, это ничего не изменит. Против дэва оружие бесполезно. Кто бы там ни появился, поворачиваться уже поздно. Даже Мрак, как окрестил про себя раненого волка Ас, только метнул быстрый взгляд за спину охотника и недовольный тем, что его отвлекают от ужина, утробно урча, вернулся к прерванному занятию.

Но всё же, судя по тому, что Ас ещё жив, там именно тот, о ком он подумал.

— Поздно явился, — всё так же не оборачиваясь, сказал за спину воин. — Все веселье пропустил.

— Для чего мне являться раньше? — спросил Яр, присаживаясь на камень рядом с охотником. — Не было для тебя опасности. Я же знал, что у тебя все под контролем. Но, я вижу, ты время не терял, напарника себе завел?

Волк тем временем догрыз последние косточки, довольно рыгнул и, сверкнув жёлтыми глазищами, поковылял прочь.

— Вот она, звериная благодарность, — покачал головой Ас. — Я ему жизнь спас, накормил, а он рыгнул, повернулся и ушёл.

— Ошибаешься дружище. Он тебе благодарен. Отныне и до конца дней этот волк будет тебе предан. Смыслом жизни для него теперь, будет помощь тебе и защита.

Ас скептически хмыкнул: — У меня что, теперь ручной волк будет? А на что он мне? Меня же из деревни выгонят. Он там всех перепугает, он же страшный как смерть. И вообще, почему он тогда ушёл?

— Зализывать полученные раны. И отдыхать. Силы ему нужно восстановить.

В нескольких метрах от них воздух задрожал, проскочили голубые молнии и открылся портал.

— Что-то здесь многолюдно становится.

— Не многолюдно Ас, а многодэвно. Не будешь же ты утверждать, что порталами пользуются люди?

Разумеется, из портала шагнул, угадайте кто? Конечно же, дэв. Кто ж ещё?

Но этот дэв произвел на охотника странное впечатление. До сих пор Ас знал только двух дэвов, но пришелец был похож на Яра и Лею только внешне. А в остальном... Слишком чистая, безупречная одежда. Слишком красивое и правильное до безупречности лицо. Слишком красиво причёсанные светлые безупречные волосы. И слишком правильные, стального цвета глаза, в которых сквозило высокомерие. Всё было настолько слишком, что выдавало явную фальшь. На красивом лице — выражение брезгливости. А когда гость увидел Аса, его губы скривились в презрительной усмешке.

— Развлекаешься с игрушками своими, братец?

От взгляда стальных глаз пришельца, а особенно от мелькнувшей в белках тени, Аса бросило в дрожь. И стало, ну совершенно не по себе.

Яр оглянулся на брата. — Путешествуешь?

— Проведать тебя решил. Ты давно не появлялся дома. Но раз уж всё в порядке, не буду отвлекать.

И, не дожидаясь ответа, Сат шагнул обратно в открытый портал.

Ас озадаченно спросил: — Ээ, у вас так принято? Вот так вот... Появился такой красивый, ляпнул какую-то ерунду, снова исчез.

— Нет. Не принято у нас такого, задумчиво произнес Яр. — Да и на Сата это не похоже. Странный он какой-то сегодня.

— А чернота в глазах? Как у того волка. Вожака.

Яр удивлённо уставился на охотника.

— О чём ты?

— Да показалось, наверно. Вроде бы у него в глазах что-то мелькнуло. Да, наверно показалось. А у волка точно глаза чёрные были. Совсем чёрные.

Яр рассеянно возразил: — Не было у них черных глаз. Разве что чёрные зрачки, всё остальное жёлтое. Мне ли не помнить? Я их создал. Ты забыл? Наверное, тебе со страху показалось. Как с братом.

Костёр весело трещал сухими сучьями и подбрасывал искры в небо. Темнота обступила со всех сторон двух путников у костра, безуспешно пытаясь поглотить, затемнить, погасить и их, и те маленькие, задорные лепестки огня. Но маленький огонёк стойко защищал свою территорию и своих гостей. Окружающей темноте, от бессилия, только и оставалось, что нагонять страх тёмной неизвестностью на молодого охотника.

— Поверить не могу, что дал себя уговорить остаться здесь на ночь, — никак не мог успокоиться Ас. — Сейчас из темноты какой-нибудь саблезубый выпрыгнет и отхватит мне полбашки. И вообще, у меня добыча. Мясо. Оно протухнуть может.

— Не переживай, Ас. Не будет ничего плохого с твоим мясом. И за башку свою не бойся. Пока я с тобой рядом, никто тебя не тронет.

Охотник недовольно пробурчал: — Ага, защитник. А позавчера ты где был, когда я эту свою башку от стада быков уносил? И не только башку, но и другие части тела. Ну вот где ты был, а?

Дэв подбросил в костерок ещё веток и ответил вопросом: — А ты меня просил, чтоб я тебе помог?

— А без просьбы никак?

— Нет. Никак без просьбы. У нас свои законы. Помогать запрещено пока не просят. А если просят — мы обязаны помочь.

Ас хмыкнул: — А как я тебя попрошу, если тебя рядом нет?

— А ты мысленно обратись ко мне. Но только искренне. Хотя согласен, когда за тобой бежит стадо, ты сам — одна большая искренность и откровенность.

— А искренне, это как?

Яр с минуту смотрел на охотника, соображая, как перевести на его первобытные понятия вроде бы простые, даже азбучные истины. Затем сказал:

— Ты мое имя мысленно семь раз произнеси. Но только громко. Очень громко. Но не вслух, а мысленно. И слушай, что внутри тебя, на это отзовется. Когда почувствуешь приятное тепло в груди — это значит, я тебя услышал. Но если нет приятного тепла, ещё семь раз произнеси. Когда появится тепло, выкладывай что тебе нужно. Теперь ты меня понял?

— Понял вроде. А что такое «семь»?

Яр понял, что разговор с этим собеседником будет непростым и что самое трудное ещё впереди, как на экзаменах в академии демиургов. И что экзамен — это вообще ерунда по сравнению с непроходимой тупостью аборигенов. Потом взял в руки ветку, разломил её на семь частей и разложил их перед Асом.

— Семь, это вот столько.

Охотник подобрал палочки и некоторое время перебирал их в руках. Затем открыл сумку и положил их туда.

— А ты правда исполнишь любую просьбу?

— Почти любую. Кроме нанесения вреда другим живущим.

— Нуу, — разочарованно протянул Ас. — Это значит, об удачной охоте тебя можно даже не просить? А лесные духи помогают. Тогда получается, что духи полезнее тебя? Какой от тебя прок?

— Прок от меня хотя бы в том, что я реально существую. А всяких духов ваших и богов, придумали шаманы, чтоб приношения получать.

— Эээ... Ты это брось. Ты наших духов не обижай. Мне ещё охотиться в этих лесах. Ну... Сделай хотя бы так, чтоб добыча до утра не протухла. Хотя бы это ты можешь? Прошу, значит, тебя. Это, как его? Искренне. Вот.

Дэв мысленно схватился за голову, подняв глаза к звёздному небу и так же мысленно, но громко и, что характерно, совершенно искренне прокричал: — Да за что мне это всё?!