Я назову её — Земля

Глава 7. Жизнь

1

Лея встретила Яра, когда тот шагнул из портала на гранитные плиты главного зала ковчега, уже точно зная, с чем он пришёл. С низким гудением портал за его спиной закрылся, и он с загадочным лицом поднял к глазам сложенные лодочкой ладони. В ладонях, как огромную драгоценность, юноша осторожно держал живой цветок.

В обрамлении из изумрудных листьев, десять нежных, каких-то воздушных, почти прозрачных лепестков будто короной окружали покрытый жёлтыми ресничками белый шарик в центре. Цветок очень напоминал глаз неведомой птицы. Возможно, скоро на этой планете появятся и птицы с такими глазами.

— Это тебе. Мой первый цветок. И вообще, первое растение, которое я вырастил не в лаборатории, а на моей планете. То есть нашей... Нашей планете. Представляешь, оно отлично прижилось и уже начало разрастаться по поверхности. Конечно, это только первый опыт и генетический код ещё неоптимальный, слишком большой, там много лишнего. Но я его доработаю, уберу лишние цепочки, он будет ещё лучше.

— Не нужно, Яр. Он красивый. Мне очень нравится. Давай дадим этому цветку шанс. А генокод доработаешь в других. А этот пусть будет таким, какой он сейчас. Пусть он тоже растёт вместе с другими.

— Хорошо. Оставлю его. Он, конечно, будет расти медленнее других, всё же чем больше носитель генокода, тем дольше он реплицируется. Но, если выживет, почему бы и нет?

2

Сат остановил очередной эксперимент, почувствовав скорое появление посетителя, и поэтому, отложив в сторону приборы, заранее развернулся на лабораторном кресле в сторону открывающегося портала. Сделал он это поистине виртуозно, даже не задев по пути и не свалив на пол из белого мрамора ни одной пробирки, реторты или инкубатора, что было почти невозможно, так как лаборатория была настолько заставлена всевозможным оборудованием, что гость, выйдя из портала, сразу застрял между стеллажами.

— Младший, ты наконец, сподобился меня навестить. Я уже подумал, что ты забыл о моём существовании. К Тарху в гости ты уже залетал, а ко мне ещё нет. Могу обидеться.

— Не на что тут обижаться. Старший брат на то и старший, чтобы быть первым. Здравствуй, брат. Рад тебя видеть. Извини, что задержался, работа отнимает много времени.

— Здравствуй, младший. Ты не думай, я не обиделся. Просто так ворчу по привычке. Да что я говорю, ты же меня знаешь.

— Это точно. Сейчас тебя обниму. Вот только выберусь из твоей приборной западни.

Со смехом, братья обнялись, затем средний решил перейти сразу к делу: — Ну, спрашивай. Ты же за ответами пришел.

— Если честно, я пока не знаю, что спрашивать. Так, идеи коплю. Вот решил поглядеть как у тебя дела на Идуме.

— И поэтому навестил меня в моей лаборатории в ковчеге?

— Не придирайся к мелочам, Сат. Сейчас мы в лаборатории. Через секунду можем оказаться на твоей планете. Какие проблемы?

— Ладно, младший, уговорил. Полетели. Никакого уважения к старшим. Эх, молодежь, — поворчал шутливо средний.

Планета Идум встретила их палящим солнцем на тёмно-сером небе, лишённом облаков.

— Какой состав атмосферы?

— Инертные газы. Мои зверушки имеют кремнийорганические тела. Им кислород не нужен. Им вообще дышать не нужно. Вот, посмотри.

Из-за скалы, быстро-быстро перебирая суставчатыми ногами, выбежало насколько существ.

— Я называю их: «арахниды».

Если цвет ещё можно было списать на мимикрию, то характерный лязг и стук при каждом движении не оставлял сомнений — действительно, существа были каменные. Множество ног резво простучали по каменной же поверхности планеты, и существа застыли перед своим создателем и его младшим братом, ожидая команды. — Ты только посмотри, ведь красавцы, правда?

«Красавцы», застывшие перед братьями, словно каменные изваяния, буравили своими маленькими красными глазками Яра и вызывали в его сознании множество мыслей и ассоциаций, но вот только ощущения красоты почему-то среди них не было.

— Знаешь, Сат, мне кажется, я ничего не понимаю в красоте. У меня для этого есть муза. Только я сегодня без неё...

— Да ладно, младший, не оправдывайся. Я же шучу. Какие там красавцы? Уроды самые натуральные. Зато сильные, неприхотливые. Воздух не нужен. Не боятся ни огня, ни космического холода. Жрут всё, что найдут. Даже камни. Они даже в вакууме могут существовать. И даже в тёмных областях.

Сат замолчал, задумавшись. Пауза затянулась, и Яр решил вернуть брата в реальность: — Ты что, испытывал их в тёмных областях?

Сат, словно очнувшись, поспешил продолжить: — Да. В общем-то, я их и создал для этого. У них нет Искры, поэтому для Тьмы они не интересны. Можно исследовать Тьму в глубину. Понять, из чего она состоит, изучить её свойства и так далее.

— И как, получилось? В смысле, есть результаты?

— Первые экземпляры выдерживали недолго. Всё-таки в них есть энергия. Не так много, как в Искре, но есть. Они разваливались почти сразу после погружения в тёмный туман. Я их доработал, и теперь они успевают вернуться и передать результаты наблюдений. Правда, после этого всё же разваливаются на части. Но даже это... можно считать победой, ты не находишь?

Сат снова задумался, затем проговорил с упрямой убеждённостью: — Я найду способы. Я изучу её. Я изучу Тьму. Я исследую эти проклятые тёмные области. И тогда он поймёт... Он будет мной гордиться.

Яр с недоумением уставился на брата: — Кто? Кто будет тобой гордиться?

Сат метнул взгляд на младшего и быстро сказал: — Отец.

— Да ты что? Он и так тобой гордится. Мы, я и Тарх, тоже тобой гордимся. Ты самый умный, самый учёный из нас троих.

Сат поспешно отвернулся и ничего не ответил, а затем поспешил сменить неудобную тему: — А знаешь, какие они исполнительные? Сейчас покажу. Вон видишь, того крайнего арахнида без одной ноги? Смотри, что сейчас будет.

Сат отдал мысленную команду стае. Вся стая мгновенно развернулась в сторону калеки. Секунду продлилась пауза, затем каменные монстры бросились на собрата. Чудовища молча крошили конечности и тело бедолаги, наполняя воздух пронзительным скрежетом.

Яра передёрнуло от омерзения.

— Ты чего вздрагиваешь? — Лея возле стенда-визуализатора в это время создавала очередной шедевр, облекая в гармоничную форму очередное корявое создание Яра. Юноша оглянулся на подругу и, чувствуя, что дрожь в теле, вызванная воспоминанием, понемногу проходит, ответил: — Опять вспомнил тот мой визит в гости к Сату. Думаю что ТАКОЕ, мне на своей планете видеть не хочется.

Нет, конечно, кое-чему я там научился и сделал соответствующие выводы. Только мои выводы сильно отличаются от представлений Сата. Разумеется, таких монстров, полностью управляемых и имеющих целью только убивать, я создавать не намерен. — Юноша снова тряхнул головой. — Как вспомню, снова дрожь пробирает. Но клыки и когти я своим созданиям подарю. Даже самым маленьким и безобидным.

Лея удивилась: — Ты хочешь, чтобы они поубивали друг друга?

— Я хочу, чтобы они умели защищаться. Или прятаться. Или убегать. В общем, делать всё для сохранения жизни. Я дам им сильнейший инстинкт самосохранения.

— А если доминировать станут вон те рептилии? — девушка жестом указала на громадные, до самого потолка, инкубаторы с динозаврами. — Они же всех сожрут. И разумных из них не сделаешь, с их химической нервной проводимостью.

— Нет, эти чудовища нужны только для мотивации остальных видов. Своего рода тренажёры для рефлексов. Да и не будут они доминировать. При всей их огромности, они слишком медленные. Разумные быстро научатся не только прятаться от них, но вот увидишь, они еще будут на этих гигантов охотиться. И со временем, скорее всего истребят их.

— Не жалко будет?

— Жалко, — молодой дэв с нескрываемой грустью вздохнул. — Но эти гиганты и не планировались для долгого существования и тем более развития. Они сыграют свою роль и уйдут. Остаться должны только те, кто в дальнейшем сможет существовать в гармонии с окружающей природой.

— Может, продолжим работу?

— Да, — Яр встряхнулся, потёр ладонями виски. — На чём мы закончили?

— На кошках.

— Да, точно, кошки. Большие, зубастые кошки. С мощными лапами и острыми когтями.

Они работали как одержимые, сутками, не выходя из лаборатории. Девушка рисовала в визуализаторе новые жизненные формы, а Яр воплощал их в генетическом коде. Чтобы затем посеять семена этих, уже готовых, живых существ в огромных цилиндрических инкубаторах из прозрачного материала. А затем, когда они вырастут, переселить в ещё более огромные вольеры. Яр был счастлив как никогда. Он будто в экстазе воплощал в живую материю, созданную Леей необыкновенную красоту. Их создания получились абсолютно совершенными.

— Как у тебя это получается? Как ты понимаешь, где та грань, тот баланс, на котором это держится? Это, какое-то... поразительное гармоничное равновесие? Похоже, я опять не так выразился. Даже не знаю, как это описать.

Лея улыбнулась. — Ничего сложного. Я просто знаю, точнее, я чувствую, какими они могут быть. И потом рисую их. А ты переводишь это в генетический код. Ну и, кроме того, конечно, закон пропорций, цветовой баланс и много всего другого, чему меня учили. А ещё ты, наверное, заметил, я стараюсь делать их совершенно симметричными. Согласись, так ведь лучше?

— Согласен. Хотя, наверно, медведь с когтистой левой лапой и клешнёй в правой, был бы более опасен для противника, но, согласен, симметричный красивее. Да, так просто отлично. И всё же мне, наверное, никогда не понять, как ты это делаешь.

— Ну и что, я же не вникаю в то, как ты создаёшь живые клетки. Я знаю, что никогда этого не пойму. И меня это не беспокоит. Я просто рисую красоту, а ты её материализуешь. И у нас неплохо получается.

Они продолжали работать посреди огромной лаборатории, а вокруг них расцветала будущая жизнь их планеты. В инкубаторах подрастали молодые поколения насекомых, животных, разумных. А позади инкубаторов резвились, жили своей новой жизнью уже вполне взрослые особи. В обширных вольерах, среди высоких деревьев и цветущих растений, словно быстрая тень, молнией носилась с ветки на ветку чёрная пума, множество птиц на разные голоса выводили свои лучшие песни, а красавец олень с настоящей королевской грацией и достоинством величественно нёс свои ветвистые рога.

3

— Яр, мы уже создали достаточно видов. Может быть, пора остановиться?

— Нет, их ещё очень мало. Должно быть больше. Больше, чем где-либо на других планетах. Обычно демиурги создают столько видов, сколько необходимо для существования экосистемы планеты, но не больше. Жёстко выстраивают пищевые цепочки. Никакой конкуренции. И жители планеты просто живут как в раю и, размножаясь, заселяют всю поверхность. А когда их становится столько, что они начинают мешать друг другу, оказывается, что к конкуренции они не готовы. Они не развиты ни ментально, ни духовно. И продолжают соперничать теми же методами, какие использовали их предки миллион лет назад. Дубиной и войной. Они не научились мирно сосуществовать. Они слишком хорошо жили. А это ведёт к деградации.

Нет, на нашей планете будет много видов. Очень много. Даже разумных видов я задумал как минимум три. Может быть, будет больше, пока не решил. Но суть не в этом. Мы, дэвы, создаём множество миров с разумной жизнью в надежде, что одна из созданных нами рас в этой страшнейшей конкурентной борьбе победит. Попросту — выживет. Я хочу в своем мире устроить то же самое. Пусть они с самого начала приучаются выживать. Я создам множество различных видов растений, животных, разумных. И тогда со временем из многих останутся немногие, и это будут самые сильные, умелые. Как раз для этого и нужно разнообразие видов. Огромное, невообразимое, — Яр возбуждённо говорил, размахивая руками, уже в подробностях представляя себе, какими они будут, жители его планеты. Какими он создаст их. И какими они станут сами. — Нет, Лея, в нашем мире будет не просто существование. В нём будет полигон. Я понял, что нужно для выживания живым существам. Нужна борьба. Постоянная борьба за жизнь. Только тогда, когда виды борются за своё существование, они развиваются. Набирают силу, чтобы жить. Жить вопреки всем трудностям. Продираясь к лучам света из дремучей тьмы. Из последних сил пытаясь дотянуться корнями до живительного источника. И занимая по праву своё место под солнцем. В этом неистовом напряжении, борьбе за жизнь, будут выживать только самые сильные, приспособленные, те, кто и достоин жить дальше. Потому что мы не должны создавать их мир, да, именно так, это не только наш, но это будет и их мир тоже. Мы можем только подготовить почву и посадить в неё семена. А расти они должны сами. Только тогда они смогут оценить и сберечь дар, который получили. Самый ценный дар во Вселенной. Жизнь.