Я убил Бессмертного. Том 5

Глава 18

Сработало.

Мир вокруг меня уже не был… материальным. То, что удерживало меня внутри области Тумана, теперь не имело надо мной власти. Величайшая загадка Человечества — что находится по ту сторону смерти — вот-вот готова была открыться передо мной.

Чувствовал ли я некий внутренний трепет, стоя пороге разгадки? Конечно же, да.

Я изучал смерть долгие годы. Я возвращал в мир живых души, поднимал бессловесные тела. Я даже, собственно, этот самый фокус проворачивал… но в те разы моя душа не успевала уйти далеко.

Поэтому Тот Свет мне предстояло увидеть впервые. Разумеется, я нервничал, тем более, что игра со смертью — всегда рискованно. Чуть что пойдёт не так — и… я уже не вернусь обратно.

Вокруг меня сверкала белизна, но это было не то же самое, что бледное марево Тумана. Это был и не Свет, о котором рассказывают в легендах. Это было… отсутствие. Всего материального. Вязкое, как полузастывший цемент, не желающее тебя отпускать. Пустота, возведённая в абсолют.

Досюда я ещё доходил во время прошлых опытов. Но дальше… дальше должно было открыться что-то совсем иное.

Я знал, что задача моя проста — если так можно назвать попытку умереть и воскреснуть. Пройти через Посмертие и выйти в мир живых. Дальше… подать знак своим. Я уже знал, как именно сделаю это.

А после вернуться тем же путём, что и явился.

Пустота свистела вокруг меня. Могло показаться, что это я лечу куда-то, но нет: здесь не было понятия пространства, а если и было — то совершенно чуждое, непохожее ни на что земное. Это не я летел — это Тот Свет двигался, пока я оставался неподвижен.

Медленно, постепенно я начинал осознавать, что Пустота не пуста. Вокруг меня был… кто-то. Чужое присутствие ощущалось скорее подсознанием, чем явно.

— Готфрид.

Ого. Меня тут даже знают по имени! Честно говоря, не ожидал.

— Я здесь, — спокойно отозвался я. — А кто меня спрашивает?

— Готфрид, — произнёс уже другой голос и, кажется, с другой стороны. Если здесь вообще есть сторона, а не просто мой разум до сих пор использует привычные ему образы.

— Знаете, — заметил я, — не люблю, когда со мной говорят из тени, не представившись. Может, выйдете уже?

— Мы выйдем, — подтвердил первый голос. — Мы ждали тебя.

— Давно ждали, — добавил второй.

Даже так?

— Ну, — я пожал плечами — или, точнее, моё сознание сделало вид, что пожимает несуществующими плечами, — тогда вас не очень обрадует новость, что я здесь временно. Заскочил по пути.

Молчание. Кажется, такое заявление заставило задуматься моих собеседников.

— Ты самоуверен, — заметил первый голос.

— Имею право.

— Возможно, — не стал спорить второй. — Но иногда такая самоуверенность переходит все пределы.

Белизна пустоты медленно гасла, открывая моему взору тёмный замковый коридор. Каким-то шестым чувством я вдруг ясно осознал, что ничего этого не существует на самом деле, Пустота всё так же абсолютна — а любые образы берутся из моего сознания.

Впрочем, об этом и так было несложно догадаться. Замок Виссариона, где я провёл столько лет, я узнал бы с первого взгляда.

Материальное тело снова образовалось вокруг меня. Или это только иллюзия? Сто процентов — настоящее тело сейчас должно находиться совсем в другом месте… ладно, игры разума так игры разума. Я огляделся по сторонам.

Двери вокруг. Закрытые. Не знаю, откуда я об этом узнал и как — видимо, из того же подсознательного. Замок возник вокруг меня не просто как знакомое место: он сейчас олицетворял для меня то, чем был долгие годы.

Ловушку.

— И что же? — я обернулся по сторонам, но так никого и не увидел, хотя ощущение тайного присутствия, взгляда из пустоты, так и не отпускало меня. — Так выглядит Тот Свет для каждого? Тюрьма без выхода? И чем тогда вы отличаетесь от Лимба и демонов с их пытками разума?

— Тот Свет для каждого выглядит тем, чем он сам видит его, — первый голос прозвучал совсем близко, за спиной. — Ты хочешь выбраться отсюда, это твоя основная мысль — но в тебе живёт страх, что у тебя не получится.

Я резко обернулся. Старик, стоящий передо мной, выпустил из длинной трубки клуб сизого пара. Лицо… знакомое. Вот только вспомнить, где именно…

— Страх, — фыркнул я в ответ. — Страх есть в каждом, но он не настолько силён, чтобы определять мои мысли. Виссарион же выбрался? Выберусь и я.

Да где же я его видел?

— Этот лабиринт, — отозвался старик характерным трясущимся движением, — построил ты сам. Желание выбраться и опасение, что у тебя не выйдет. Для тебя Тот Свет — это ловушка. Выход из неё есть, ты это знаешь. Но найдёшь ли ты его?

У меня в голове что-то щёлкнуло, и я уставился на старика.

— Ты!..

— Узнал, — улыбнулся старик.

— Узнал, — согласился я. — Ты… тот маг. Из Отряда Самоубийц.

— Даже имени моего не помнишь? — улыбка переросла в усмешку.

— По-моему, никогда не запоминал, — отозвался я. — Так почему именно ты?

— А почему, например, я? — раздалось с другой стороны. Я вновь обернулся — и в растерянности уставился на второго собеседника.

Ладно. Вот это было по-настоящему неожиданно. Я уже готов был увидеть какую-то душу, кого-то из моего прошлого, но…

— Август? — не поверил я. — А тебя когда грохнули? Ты, кажется, был жив, когда я тебя оставлял.

— А он жив, — заметил старик-маг. — Или ты так ничего и не понял?

Я закатил глаза и покачал головой. Да понял, понял!.. Пустота — абсолютна, образы — из мозга, а Тот Свет — большая кушетка в кабинете психотеропевта.

— Итак, — заметил я, шагая вперёд; «маг» и «Август» двинулись за мной, шагая настолько синхронно, что это вызывало дрожь в позвоночнике. — Ангелочек на правом плече и чертёнок на левом. Слева от меня — образ человека, погибшего из-за меня. Справа — образ человека, которого я спас.

Оба психопомпа кивнули. Миг — и образы изменились. Маг с трубкой, напоминающий известного голливудского актёра, перетёк в парня Валеру, убитого мной в Тумане, а Август — в окровавленного, искалеченного демона Вальтера, на лице которого сверкало жалкое подобие улыбки.

— Ладно, — поправился я. — Уточню получше. Слева — дела, которыми я не горжусь, справа — предмет для гордости.

Спасение хорошего человека или убийство демонической мрази — в равной степени хороший поступок, так?

— И что вы хотите этим сказать? — заметил я, шагая по коридору к винтовой лестнице. Кажется, я знал, где искать разгадку, выход из созданной моим сознанием ловушки. — Что в моей жизни были как хорошие, так и плохие дела? Тоже мне, новость.

Психопомпы переглянулись.

— Узко мыслите, — путь наверх был до одури знакомым. Наверное, в иной ситуации он мог бы тяготить меня, но… я был практически уверен, что выберусь отсюда быстро и без особых сложностей.

— Почему это? — возмутился «Вальтер», подволакивающий ногу. Он прибыл сюда ровно в том виде, в каком я его оставил — изуродованный, окровавленный. Повод для настоящей гордости, словом.

— Потому что все ваши образы — это частные случаи, — пояснил я, снисходительно улыбаясь. — Стал причиной смерти хорошего человека. Плохо? Плохо. Частный случай? Частный случай.

— Что ты этим хочешь сказать? — озадачился «Валера».

— Или вот, Вальтер, — я указал на психопомпа, принявшего облик демона. — Да, было очень классно уничтожить эту сволочь. Хороший поступок? Отличный! Но…

Я вновь покачал головой.

— Ни одно, ни второе ничего не решило в глобальном плане.

Снова непонимание. Кажется, моя реакция на все эти «образы» и «испытания» сильно отличалась от стандартной. Видимо, среднестатистический мертвец рефлексирует куда больше.

Я же…

— Убить десять человек, — заметил я, заворачивая за угол, всё ещё на шаг впереди своих проводников. — Это плохой поступок?

Существа переглянулись.

— Плохой, — с уверенностью сообщил «Валера».

— А если этот плохой поступок, — я продолжал улыбаться, — спас сотню человек?

Оба психопомпа молчали. Кажется, они не привыкли размышлять настолько сложными категориями. Что я и говорил!..

— А если среди этой сотни оказался серийный убийца, который взорвёт бомбу посреди города и убьёт несколько тысяч? — я уже откровенно издевался над духами.

— Хватит нести этот несвязный бред! — несмело возмутился «Вальтер».

— А если среди тех нескольких тысяч, — не останавливался я, — был будущий диктатор, что развяжет войну на полмира?

Развернувшись, я поглядел на растерянных духов.

— В том-то и разница между мной и вами. Я мыслю в категориях глобального зла или добра. Важен только результат. И в роли зла тут демоны, а в роли добра… всё, что ведёт к их поражению. Кстати, может, примете уже нормальные облики, и скажете, чего хотели?

Духи переглянулись — и переменились вновь. Теперь «Валера» стал мной, одетым во всё чёрное, а «Вальтер» — мной же, но уже в белом.

— Нет-нет-нет, — запротестовал я. — Даже не пытайтесь убедить меня, что вы — порождения моего сознания.

— Но это так… — начал было я-чёрный.

— Нет! — отрезал я. — Это не так. Моё сознание мыслит так же, как и я. Моё сознание не будет растерянно хлопать глазами, не понимая, о чём я веду речь. Наконец, моё сознание никогда не опустится до такого пошлого и безвкусного штампа, как дихотомия чёрного и белого! Кстати, я больше предпочитаю чёрный, поэтому, будь вы на самом деле частью меня, то ты, — я указал на себя-чёрного, — был бы по другую сторону.

Духи переглянулись — и рассыпались Пустотой. Не исчезли, а именно… стали тем, чем являлись. Будто две дыры в бытии, справа и слева от меня; прорехи на пространстве.

— Вот так-то лучше, — я повернулся и продолжил свой путь по коридору. — А теперь вернёмся к моему вопросы. Что вы хотели от меня?

Психопомпы шелестели, летя за мной со… нет, звуком это не назвать. Это была даже не тишина, нет — антипод понятия «звук», вот что это было такое. Впрочем, спецэффекты уже давно не впечатляли меня.

— Ты тяжёлый случай, — отозвался левый, тот, что прикидывался моими плохими делами. — Твоё присутствие тут может принести много беспорядка.

— Ага, — кивнул я. — А вы, стало быть, стражи порядка?

— Мы Её посланцы.

Я покачал головой. Никогда не верил в богов. Уже много раз говорил об этом, и могу повторить снова. Но… с богами всегда есть та сложность, что им всё равно, веришь ты в них или нет.

Если быть откровенным до конца, то я никогда не верил не в них, а в… те архетипы и мифы, что летали вокруг них. В их благость, в их мудрость, во всеведение и доброту. И, конечно, во всеобщую справедливость, что ожидает людей после смерти — плохим вечные муки, хорошим райское блаженство. Если так подумать, то… это довольно жестоко. Нет, конечно, всегда есть неисправимые говнюки, с которыми и без второго шанса всё ясно — вроде Майкла Крейна, например — но немало из тех, кого мы считаем плохими, просто… жили не в тех условиях. Где-то, на каком-то моменте, всё пошло наперекосяк, и вот он, злодей и грешник.

По счастью, никакого Рая и Ада не существовало. Был Лимб, где жили демоны. Попавший к ним страдал вне зависимости от того, был он грешником — или же святым. И была… Пустота.

А боги… Они, конечно же, были. Сверхсущества вне нашего понимания, чьи возможности превосходили таланты даже самого могучего мага во много раз. В таком смысле — да, они были, и я в них верил.

А конкретно Её — ту, что прислала этих двух ребят — я даже знал лично. Мельком, конечно — с сущностями подобного уровня нельзя пересекаться долго без опасности быть вычеркнутым из Вселенной или вроде того. Но всё-таки знал.

— Ладно, — кивнул я, продолжая идти. — И отчего она не явилась сама?

— У Неё нет времени отвлекаться на каждую новую душу, — возмущённо сообщила сущность по правую сторону от меня.

— Я — не каждая новая душа, — возразил я. — Я — Артур Готфрид, а это кое-что, да значит. Я ученик самого Виссариона. Более того — я убийца самого Виссариона.

Психопомпы смолчали.

— Она считает, если не следить за тобой, ты можешь нарушить весь уклад Пустоты, — отозвался левый.

— Могу, — согласился я. — Я много чего могу. К счастью для вас и Пустоты, я здесь ненадолго. Конечно, однажды я вернусь… но, надеюсь, нескоро.

— Попытайся, Готфрид, — заметил правый. — Попытайся.

Я пожал плечами.

— А чего пытаться? Мы уже пришли.

Я остановился перед дверью. Чертовски знакомой дверью.

Если задуматься, загадка-то лёгкая. Выбраться из замка Виссариона? Я сразу знал единственный путь, которым можно его покинуть.

Убить Виссариона.

Стук в дверь.

— Да? — раздалось из кабинета. Дёрнув дверь на себя, я вошёл.

— Учитель, — короткий кивок. — У меня для тебя есть новость.

Сидевший на своем привычном месте за столом Виссарион поднял на меня глаза. В бороде мелькнула нехорошая улыбка.

— Я знаю, что ты хочешь сказать мне, ученик, — хищно усмехнулся архимаг. — «Омае ва мо шиндейру». Уже слышал, и на этот раз даже знаю, что это означает. «Ты уже мёртв».

Опершись на обе руки, Виссарион встал и возвысился надо мной.

— Вот только, — продолжил он, — я ведь не мёртв, ученик.

Ох. Это нехорошо. Нехорошо!

Пусть психопомпы — не порождения моего сознания, но это место создано именно им. Моё сознание знает, что я убил Виссариона. А ещё оно знает… что он жив.

Вопрос в том, что победит.

— Был мёртв, — не отводя взгляда от образа учителя, повторил я. — Был. Мёртв. Не знаю, как долго, но ты заглянул в Пустоту, Виссарион, и именно я направил тебя туда — после тысячелетий бесплодных попыток.

— А я — помогла, — раздался рядом другой голос. Знакомый голос.

Ох. Я надеялся, что пронесёт. Я ведь шутил, когда спрашивал, почему она сама не явилась!

— Это я, — продолжала возникшая рядом фигура, — помогла тебе убить Виссариона. А затем он нарушил все правила, вернувшись в мир живых. И теперь я чувствую себя… обделённой.

Я хмыкнул, прячась за обычную маску наглости и уверенности в себе. Что бы там ни было, даже проигрывать нужно красиво — а я ещё надеялся, что это не окончательный проигрыш. Как говорится, нет ничего невозможного для того, кто убил Бессмертного!

— Привет, Смерть, — заметил я, садясь в кресло напротив Виссариона. — По-моему, ты драматизируешь, и всё вовсе не так однозначно.

***

Прим. автора: что же… Я долго тянул с главной загадкой книги. Осталось дождаться следующей главы, чтобы узнать подробности!