Я - волшебник

Глава 11. Фальшивый Фараон

31 октября 1989 года, Египет, неподалеку от долины Царей

— Сувенир, пакупай сувенир! Дэвять сфинксов купи, дэсятый так подарю!

— Фрукты, свежие фрукты, так и тают во рту!

— Карт пирамид купи, самый точный карт, да!

Билл Уизли шёл по рынку, стараясь шествовать степенно и размеренно, как и подобает важному специалисту, но на самом деле едва сдерживаясь, чтобы не пуститься в пляс. Его взяли на должность взломщика проклятий, взяли! Тренировки, повышение квалификации после Хогвартса и полугодовая практика здесь, в Египте, не пропали зря, его труд заметили и оценили.

Главное — не подавать вида, иначе местные торгаши сразу учуют запах легких денег и разденут его до трусов. Торговаться здесь любили и умели, денег у Билла было не так уж и много, а отметить повышение определённо стоило, значит, предстояло сражаться за каждый кнат или пиастр, если брать применительно к местной валюте. Впрочем, это тоже должно было пойти в плюс репутации Билла, тех, кто покупал не торгуясь (туристы, в основном), здесь не уважали, если не презирали. Главное — не показывать своей радости, иначе торгаши сразу ощутят слабину.

Но всё это вылетело из головы Билла, когда он увидел впереди двух торгующихся людей. Один, местный торгаш Хаким, рвал на груди бурнус, бил шапкой о прилавок, кричал, что он разорён, и что его детям придется побираться, если он снизит цену хоть на чуть-чуть. Но замер Билл не из-за Хакима, а из-за покупателя. Встретить здесь, в Египте, на третьесортном базаре, любимого писателя Билла и кумира мамы, Гилдероя Локхарта? Невероятно! Невозможно! И всё же — это точно он!

На плече Локхарта сидел знаменитый Бунта, периодически чешущий лапой за ухом и громко квакающий в лицо Хакиму, отчего торгаш пару раз даже сбился и сбавил цену. Восторг взял вверх, и Билл ощутил, как ноги сами несут его к Гилдерою, а на лице расплывается совершенно идиотская широкая улыбка.

— Вы же Гилдерой, Гилдерой Локхарт, да? Что я говорю, конечно же, это вы! Я так рад вас видеть, так рад, я ваш искренний поклонник, и вся наша семья любит читать ваши книги, особенно мама, она ими просто зачитывается! — тараторил Билл, мысленно причитая: «Что за ерунду я несу?» — но не имея сил остановиться. — Я не захватил вашу последнюю книгу с собой, и если бы вы согласились посетить лагерь и оставить автограф на книге… Она тут, в лагере неподалеку. Мы проводим раскопки одной пирамиды, древней пирамиды, и наши профессора Истории Магии, уверен, они будут в полном восторге от вашего визита! Ведь вы написали такую замечательную книгу о раскопках в древней пирамиде майя, а у нас тут древняя пирамида египтян, и всё это буквально рядом, вот он там, наш лагерь, за барханами!

Это был полный позор и провал, но Локхарт, однако, не стал смеяться или отказывать в просьбе Билла, белоснежно улыбнулся в ответ и согласился посетить лагерь, подписать «Проклятие Полтергейста» в двух экземплярах и пообщаться с профессорами о пирамидах. Воистину, это был просто святой человек.

Билл осознавал, что ведет себя совершенно неуместно: подпрыгивает, размахивает руками, что-то кричит и задаёт массу вопросов, но поделать с собой ничего не мог. Его захлестывало восторгом. Повышение и встреча с Гилдероем — просто идеальный день! Когда он напишет обо всём этом домой, да ещё и пришлёт экземпляр книги с автографом, мама просто умрёт от восторга! Впрочем, Гилдерой — святой человек — спокойно отнёсся к эмоциональности Билла, ничем не выказал, что его раздражает или злит подобное поведение, отвечал на вопросы и вообще поглядывал на Уизли с ноткой ностальгии во взоре.

— Древние пирамиды и проклятия, это просто нечто! — тараторил Билл по дороге. — Я вот сегодня стал взломщиком проклятий, и знаете, мистер Локхарт...

— Можно просто Гилдерой.

— Да, мистер... э-э-э... Гилдерой, именно после вашей книги я понял, насколько это всё классно! Древние тайны, сражения, встающие из могил враги, ух-х! У вас, конечно, жизнь, несомненно, интереснее, иначе вы не писали бы такие интересные книги, я просто уверен, что в последнее время с вами произошла масса невероятных приключений, может, вы расскажете мне о них, я написал бы тогда о них домой, мама просто обожает ваши книги и будет рада услышать, что я лично с вами познакомился и что вы подписали ей книгу, то есть подпишете, извините, и она обязательно свяжет вам свитер, самый лучший, который будет греть вас в любой мороз, куда бы вас ни занесло в приключениях, хотя в Африке не очень холодно, но наверняка приключения у вас были просто жаркие!

Локхарт усмехнулся в ответ на эту пылкую речь (за которую Билл прибил бы сам себя, останься у него силы стыдиться) и рассказал, чем занимался в последнее время: путешествовал по Африке. В частности, посетил старейшую из магических школ, Уагаду, но в чём-то там не сошелся во мнениях с тамошними колдунами и вынужден был быстро покинуть заведение. Слоны, бегемоты, дикие племена, хранители Волшебного Бриллианта — Сердца Африки — тоже не проявили восторга при виде Гилдероя, и писатель, как решил Билл, просто скучал по этому восхищению фанатов и поклонников.

Также Билл с готовностью предоставил свою сову Гилдерою, когда тот попросил.

— Идальго опять смылся куда-то, — пояснил Локхарт с усмешкой, — а рукопись отправить надо, как раз закончил, пока путешествовал.

Билл уставился на рукопись, ощущая, как рука сама тянется к листам. Новая книга Локхарта! Которую ещё никто не читал! И заголовок-то какой «Васпитание Вейл»! Памятуя о прошлых книгах Гилдероя, Билл представил несколько сцен «васпитания», и ощутил, как кровь приливает к лицу и другим местам.

— Я напишу Филиппу, — подмигнул Гилдерой, от которого не укрылась реакция Билла, — чтобы, как только издадут, сразу выслал парочку экземпляров, тебе и твоей семье.

— Но я... как же...

— Ничего, считай это оплатой за твою сову и экскурсию по местным пирамидам! — добродушно ответил Гилдерой, хлопая Билла по плечу.

Тут Билл совершенно не к месту вспомнил, что Локхарт всего на шесть лет старше его самого, подумал, стоит ли рассказывать о том, как «Майские Мумии» повлияли на выбор места будущей работы, представил, как опять будет выглядеть восторженным молодым щенком и... промолчал. Кивнул в ответ и сделал приглашающий жест, все профессора как раз должны были быть внизу, так что путешествие к ним можно было отлично совместить с экскурсией.

Вначале всё шло прекрасно. По дороге к профессорам Истории Магии, Билл успел прочесть краткую лекцию о пирамидах, Древнем Египте и Африке — колыбели цивилизации и месте зарождения магии. Гилдерой добавил пару интересных замечаний про Уагаду и как там до сих пор предпочитают колдовать без палочки, а потом они всё же добрались до центральной погребальной камеры под пирамидой.

— Практически такая же, как в пирамиде майя, — заметил Гилдерой, и началось.

Профессор Брикстон тут же развернулся и фыркнул:

— Чушь! Не знаю, где вы такое видели...

— В Мексике, в пирамиде майя, — спокойно пояснил Гилдерой. — Недолго, правда, пришлось там всё сжечь, но камера с алтарем была точно такая же.

— Молодой человек, — в этот раз повернулся профессор Гельмут, — то, что вы начитались книг этого идиота Локхарта, не дает вам права...

— Да я там лично был, — улыбнулся Гилдерой.

— О мой бог, да это же сам Гилдерой Локхарт! — профессор Родригез обернулся, всплеснул руками, потом повернулся к коллегам. — Я же говорил! Говорил! И там, и здесь одинаковые пирамиды, и по времени всё сходится — это не может быть простым совпадением! Землю посещали инопланетяне, и именно они принесли нам первую цивилизацию и магию!

— Чушь и ещё раз чушь! — громко фыркнул Брикстон. — Магия зародилась здесь, в Египте, это давно известный и установленный научный факт!

— Коллеги, — встал между ними Гельмут, — моя теория соединяет в себе достоинства обеих ваших.

— Атлантида, ха! — Родригез начал махать руками и ругаться по-испански. — Остров в Атлантике, ха! Да если бы он затонул, волна цунами смыла бы всех вокруг, включая древних греков и их Платона! Очевидно же, что инопланетяне создали несколько очагов цивилизации, подстраховались, и поэтому пирамиды майя и египтян одинаковы, а в древнем Египте...

Билл бросил встревоженный взгляд на Гилдероя, вспомнив приключения писателя в книге «Дразня Дракона», но Локхарт лишь улыбался, глядя на профессоров.

— В пирамиде майя Нумерологи так же спорили, — пояснил он Биллу, подмигивая. — Профессионалы, значит, болеют за свое дело.

Билл неопределённо пожал плечами. В древней Истории Магии (в отличие от современной с её гоблинскими войнами) хватало неясностей, пробелов и белых пятен, противоречивых теорий, от некоторых из которых легко можно было сойти с ума. Чтобы сказать, что там правда, а что вымысел — нужно было самому профессионально заниматься Историей Магии годами, но и это ничего не гарантировало, как показывала сцена, разворачивающаяся перед Биллом. Профессора тем временем продолжали жаркий спор, размахивая руками и хватая всё, что попадалось под руку. Ассистенты, наученные горьким опытом, торопливо оттаскивали в сторону скребки, шпатели, молотки и кисти, прятали какие-то горшочки и ёмкости.

— Атлантида основывала колонии! А остров опустился вниз под воздействием магического ритуала, поэтому не было волны! — орал Гельмут, ударяя кулаком о стену.

— И поэтому в Атлантике нет затонувших островов, а пирамиды — вот они, есть! — горячился Брикстон, тряся бородкой.

— Человек неспособен сдвинуть с места такие глыбы! Не в древнее время! — плевался Родригез, тыкая пальцем куда-то вверх.

От такого накала страстей в камере становилось жарковато, и Билл дернул головой. Ассистенты уже расползлись по углам или вообще смылись, а профессора только входили в раж давнего и безрезультатного спора.

— Поэтому египтяне пользовались магией!

— Которую им принесли из Атлантиды!

— А в Атлантиде она откуда взялась? Магия одновременно появилась в разных местах планеты, так что очевидно, что она была занесена извне!

— С чего бы это было очевидно?

— А Звёздные Врата?

Профессора замолчали, а Родригез, тяжело дыша, посмотрел на них свысока. Он уже хотел радостно что-то добавить, когда Гельмут возразил.

— Это был прообраз каминной сети, созданный магами Атлантиды!

— В пирамиде майя были Звёздные Врата? — суровым голосом спросил Брикстон, разворачиваясь к Гилдерою.

— А как они выглядели? — почесал в затылке Локхарт.

Профессора переглянулись, потом подскочили к Гилдерою и потащили его за собой, на ходу переругиваясь, что может означать отсутствие и наличие Звёздных Врат в пирамиде майя. Билл едва поспевал следом, передвигаясь по каменным коридорам этакой легкой рысью, местами переходящей в более энергичный аллюр.

Фрески на стенах кое-где потрескались и осыпались, местами их было просто не разглядеть в вышине, в неверном свете факела, а останавливаться просто не было времени. Но всё же в следующем зале Билл задержался на пару секунд: картины на стенах повествовали о каком-то древнем жреце и маге, возжелавшем стать фараоном. Однако затея провалилась, собралась огромная толпа, состоялась могучее побоище, после которого часть Северной Африки превратилась в пустыню.

— Это картины падения Атлантиды! — успел заметить на бегу Гельмут.

— Сколько можно повторять, это картины единственного в истории магии применения вечного проклятия! — тут же огрызнулся Брикстон.

— А я считаю, что это иносказательный рассказ об изгнании инопланетян, — тихо добавил Родригез.

Договаривал он уже в коридоре, ведущем к следующему залу. Разговорные подвиги и выкрики не прошли даром, начальный запал иссяк и профессора, отдуваясь и стараясь отдышаться, перешли на шаг, даже Гилдероя отпустили. Теперь Билл поспевал за остальными и отлично сумел рассмотреть чистые стены следующего зала.

— Отличный образец того, что бывает, когда за дело берется дилетант! — громко заявил Брикстон. — Этот средневековый вандал, Герпо Омерзительный, решил восстановить фрески и применил Репаро на стены этого зала, и все вырезанные на них письмена оказались безвозвратно утрачены!

Вроде бы он пояснял это для Гилдероя, но при этом сказанное имело отношение к спору, правда, Билл так и не понял, какое. Пока он обдумывал тайный смысл, их группа добралась до следующего зала. Профессора немедленно засветили шары Люмоса, и стало видно все вокруг.

— Вот! — торжественно заявил Гельмут, указывая на каменную арку в центре.

Также в зале присутствовали четыре постамента, с высеченными на них иероглифами.

— Нет, в пирамиде майя я ничего такого не видел, — сказал Гилдерой, с любопытством обходя арку и щупая камень.

Брикстон немедленно надулся важно, а Гельмут пробормотал:

— Это ещё ничего не доказывает.

— А почему «Звёздные»? — спросил Гилдерой.

— Потому что их построили инопланетяне! — выкрикнул Родригез.

— Потому что зал имеет форму звезды, — снисходительно пояснил Брикстон.

— А как же надпись, а? А?! — заорал Родригез, подскакивая к арке. — Четыре элемента магии, по сторонам света, и пятый элемент, человек не из этого мира! Это самое прямое доказательство, что их строили инопланетяне, а врата звёздные — так как это портал к ним домой, через звёзды!

Гилдерой неожиданно заинтересованно повернулся к Родригезу.

— Многие собирали четыре элемента, но активировать врата так никто и не смог! — продолжал кричать тот, размахивая руками, словно в драке и не обращая внимания на Локхарта. — Это ли не доказательство, что врата — неземного происхождения?!

— Доказательством будет только активация, — парировал Брикстон, — а высечь в камне можно что угодно!

— Маги Атлантиды могли и не считать себя людьми, — брякнул Гельмут.

— И в пирамиде майя не было такой конструкции! — продолжал развивать успех Брикстон.

— Гхм, — откашлялся Гилдерой. — Значит, говорите, по сторонам света?

Профессора посмотрели на него так удивлённо, словно и забыли, с кого всё началось, и как они вообще здесь оказались.

— Север, хм, — Гилдерой снял с шеи какое-то украшение и положил на постамент, — запад...

Бунта спрыгнул на камень и недовольно квакнул, после чего начал почесываться.

— Юг, юг, юг, — почти пропел Гилдерой и достал огромную жемчужину, положил на постамент. — И восток, восток, ах да!

С этими словам Гилдерой достал и положил на постамент какой-то огромный изукрашенный свиток.

— Что теперь? — спросил он у профессоров, на всякий случай отошедших в сторону, за пределы звезды.

— Нужно встать в центр, в арку, — немного нервно отозвался Родригез.

Гилдерой пошел туда, Бунта продолжал чесаться, шумно барабаня лапой по постаменту. В этом ли была причина или просто жемчужина оказалась слишком круглой, но она покатилась в сторону. Билл бросился вперёд, успел поймать драгоценность в прыжке. Гилдерой как раз дошёл до арки, встал в неё и развернулся, немного удивлённый.

— Сейчас, сейчас! — крикнул Билл, совершенно забывший, что находится внутри звезды.

Он торопливо положил жемчужину на постамент, придержал рукой, чтобы та опять не укатилась. Зал содрогнулся, и свет ударил из четырех вещей и постаментов, прямо в Гилдероя и через него, в арку. Камень арки засветился, в проеме возникло нечто вроде пелены мыльного пузыря, и в следующую секунду Билл ощутил, что летит в сторону этой самой завесы, притягиваемый неодолимой силой.

Какая там палочка, Билл только и успел, что крикнуть:

— Мама!!! — как его засосало в арку и потащило куда-то.

Всполохи звёзд, сияние и блеск, полет сквозь пространство, Билл неожиданно понял, почему врата названы Звёздными, но поделиться знанием с летящим рядом Гилдероем не успел. Их швырнуло и бросило прямо в песок, больно ударило о камни. Какое-то время они отплевывались и отряхивались, избавлялись от песка.

— Где это мы? — спросил Гилдерой, оглядываясь.

Билл тоже оглянулся. Развалины какого-то дворца, на камнях виднелись полустертые надписи древнеегипетских иероглифов. Холмы без особой растительности по левую руку, пустыня по правую, спереди и сзади песок, барханы и жаркое синее небо.

— Будем надеяться, ещё в Египте, — сплюнул Билл и ещё раз вытер песок с лица.

* * *

Три дня спустя

Билл аккуратно, нежно протер надпись и отступил на шаг от обломка стены. Теперь надпись была видна вся целиком.

— Есть один лишь истинный и бессмертный фараон Имхотеп, — прочитал он задумчиво.

Раздались шаги, и из-за торчащей в небо огромной колонны появился Гилдерой.

— У нас заканчивается еда, — мрачно сообщил Локхарт, — надо уходить отсюда.

— Куда? — махнул рукой Билл.

Уходить не хотелось, эти развалины и загадочные надписи на стенах, рисунки, ничего подобного Билл не видел ни разу за всё время своей работы. Взломщик проклятий — это хорошо, но знатный египтолог не хуже! Вполне можно было получить славу, сравнимую со шлимановской или славой лорда Карнарвона с его гробницей Тутанхамона.

— В холмы, разумеется, — ответил Гилдерой. — Я попрыгал по окрестностям, во все остальные стороны от нас пустыня минимум на день пути.

— Дворец не мог возникнуть на пустом месте, — заметил Билл, начиная расчистку новой записи.

— О да, я видел остатки дорог и строений, — согласился Гилдерой, — наполовину занесённых песком и без людей. При всех своих познаниях в трансфигурации, творить еду из воздуха я не умею.

— Но это же...

— Ты сам сказал, что этим развалинам минимум несколько тысяч лет, так?

— Да! Надписи здесь на древнеегипетском, том варианте, который существовал... — под ироничным взглядом синих глаз Гилдероя Билл осекся. — В общем, это было давно.

— Значит, ничего не случится, если развалины постоят без нас ещё пару дней, — констатировал Гилдерой и взмахнул рукой. — Найдём еду, людей, всё необходимое, и захочешь — вернешься, уже во всеоружии и без риска умереть здесь от голода.

— А ты?

— А я отправлюсь дальше, Британию надо бы навестить и вообще, — пожал плечами Гилдерой.

— Что, если нас всё же перенесло на другую планету? — высказал Билл давно мучившие его сомнения.

— Сидя на месте, мы этого точно не узнаем, — ничуть не взволнованно ответил Гилдерой.

По сравнению с Локхартом, Билл ощущал себя издёрганным неврастеником. Ему хотелось продолжить раскопки, ощущался страх, что их занесло куда-то с Земли, присутствовала некоторая боязнь путешествия в холмы, и так далее. Противоречивые чувства и эмоции, бурлящие внутри. Гилдерой же был спокоен, собран, даже что-то там записывал в свой блокнот, делая заметки на ходу.

— На самом деле вот это, — Гилдерой постучал по ближайшему обломку, — лучшее доказательство того, что у нас есть все шансы вернуться. Надо только найти местные врата и опять всё разложить на пять элементов.

Билл уже пытался у него выяснить, как Гилдерой сумел выступить в роли пятого элемента, но безуспешно. Гилдерой и сам не знал, лишь выдвинул гипотезы, мол, всё дело в Бунте или что в звезде было два мага, или что всё дело в сборе вещей-элементов своими руками.

— Разве не должны быть врата прямо здесь? — Билл топнул ногой по камню.

— Нашёл специалиста, — хмыкнул Гилдерой и потер подбородок. — Может, они внизу? Или их выломали и увезли? В любом случае, нам нужно запастись едой и выяснить, что происходит вокруг, прежде чем возвращаться и возобновлять раскопки.

Это было разумно, даже более чем разумно — единственно верно, и Билл согласился, сам не понимая, что на него нашло с этими раскопками в прошлые дни. Помутнение разума после переноса? Или защитная реакция на все события того бурного дня?

Несколько аппараций в места, где Гилдерой уже успел побывать в эти дни, потом подъём по каменным ступеням, вырубленным в скале. Восторг Билла быстро увял, когда он понял, что ступени оплыли, стерлись, сглаженные ветром, и по всем признакам ими не пользовались минимум несколько сот лет.

— Полцарства... за метлу... — пропыхтел Билл, вываливаясь на площадку наверху.

Гилдерой, свежий и полный сил, лишь усмехнулся, но тут же улыбка сползла с его губ. Он обернулся в сторону развалин, прислушался, хмурясь.

— Что-то случилось? — насторожился Билл, доставая палочку.

— Звук, — бросил Гилдерой. — Слышишь?

Билл вслушивался, но слышал только сиплую одышку Бунты и шуршание песка по склону скалы. Он уже собирался высказать всё в спину Гилдероя, но тут услышал. Жужжание, словно где-то в пустыне завелся огромный механический жук. Стая жуков.

— Бинокль бы сюда, — прошептал Билл, выглядывая из-за камней рядом с Гилдероем.

— Истинный просветленный видит всё сердцем, а там, где не видит, ищет подзорную трубу, — совершенно неуместно хихикнул Локхарт.

Над развалинами, которые они покинули, кружили три... лодки, что ли. Узкие и длинные, с крыльями, острым носом, надстройкой сзади, каждая из лодок несла в себе троих людей. Ещё одна лодка приземлилась в развалинах, но все остальное скрывали камни. Помимо лодок была и баржа, как её обозвал Билл, широкая и приземистая, словно созданная, чтобы неторопливо и неуклюже плыть по каналам.

— Собаки, — вздохнул Билл, наблюдая за высадкой с баржи. — Но какие-то странные.

Собаки рвались вперед на поводках, но видом своим больше напоминали обезьян. Сопровождавшие их люди, те, кто держал в руках поводки, жестикулировали и указывали в разные стороны.

— След они не возьмут, — ответил Гилдерой, — мы же аппарировали.

— Но зачем искать нас?

— Меня больше заботит другое, — задумчиво изрек Локхарт, — то, на чём они прилетели нас искать.

— Летающие лодки?

— Лодки... хм, пусть будут лодки. У магглов нет ничего подобного, — Гилдерой постучал пальцами по камню, из-за которого выглядывал.

— Значит, мы всё-таки перенеслись, — упал духом Билл, сразу вообразивший себе миллион препятствий и трудностей.

Осознание того, что они в чужом мире — возможно, первые за несколько тысячелетий — ударило, словно обухом по голове. Семья, работа... как же всё оно?

— Дыши глубже, — без тени иронии посоветовал Гилдерой. — Нам тут ещё сидеть и сидеть.

Как в воду глядел, сидеть пришлось практически до самого вечера. Лодки летали, потом приземлились треугольником возле развалин. Гилдерой терпеливо наблюдал, изредка что-то помечая в блокноте. С баржи выгрузилась толпа каких-то покачивающихся, словно пьяных, людей. Им вручили молоты и они начали крушить все вокруг. Билл едва не спрыгнул вниз, осознав, что те губят бесценные надписи, но Гилдерой его придержал:

— Если здесь можно открыто применять магию, то я могу и не справиться в одиночку со всеми, — сообщил он Биллу.

Тот хотел уже возмутиться, что тоже неплох с палочкой, но промолчал пристыженно. Где он и где Локхарт, победитель мумий, баньши, оборотней, призраков и терракотовых воинов? Суета в развалинах продолжалась до самого вечера, потом лодки и баржа взлетели. Напоследок они ударили огнём, оплавляя камни и песок, и улетели, скрылись за горизонтом.

— Утром отправимся дальше, — сообщил задумчивый Гилдерой Биллу.

Следующий день они провели в дороге, холмы сменились предгорьями, затем горами, но одно оставалось неизменным: отсутствие жизни вокруг. В небесах не летали лодки и птицы, в холмах не бегали звери и не росли деревья и травы. Пустыня, безжизненная пустыня, только без песка. Не умей они оба творить воду магией, уже мучились бы от жажды.

— Надо было отправляться за лодками, — проворчал вечером Гилдерой.

— Но ты же сам говорил...

— Говорил, но там были люди, — объяснил Гилдерой. — Вряд ли они питались воздухом, сам понимаешь. Ну а то, что они искали нас... да справились бы как-нибудь. Здесь же мы рискуем просто умереть от голода среди камней.

— Повернём? — предложил Билл.

— Поздно, — покачал головой Гилдерой. — По следу надо было мчаться сразу, сейчас уже не найдем ничего. Странно, что тут вообще нет жизни, даже в самых жарких пустынях кто-то да живёт, а здесь нет.

— Да, странно, — согласился Билл, которого тоже угнетала жара, и поэтому он добавил невпопад. — Будем двигаться ночью?

— Видишь в темноте?

— Нет, но люмосы же есть!

— С которыми нас будет видно от самого горизонта, — хмыкнул Гилдерой.

Но вопреки мрачным прогнозам Гилдероя на следующий день они нашли живых людей. Собственно, Гилдерой и услышал шум, после чего скакнул на десять метров вверх, приведя Билла в восторг. Одно дело читать о таком в книгах, а другое — видеть воочию, да ещё в исполнении, собственно, автора книг!

— Дорога вдоль скал и караван по ней идет, — сказал он Биллу, спрыгнув вниз, — но какой-то странный.

— Странный?

— Сам не пойму, в чём там дело, — почесал в затылке Гилдерой, — но выбора у нас особого нет.

С этим они и вышли навстречу каравану. Пять верблюдов, восемь смуглых людей, при их появлении вздрогнувших и схватившихся за оружие. Билл и сам вначале не понял, что такого странного в караване, но тут предводитель каравана разразился грозной речью, наставив какое-то самодельное копье... и до Билла дошло.

— Мы в Древнем Египте, — сообщил он Гилдерою.

— Э? — недоверчиво нахмурился тот.

Билл его понимал, сам бы в такое не поверил, но факты — упрямая вещь.

— Они одеты, как декхане Древних Царств, — начал перечислять он, указывая рукой на караванщиков, которые явно были недовольны, — причем бедно одеты, заплатка на заплатке. Они говорят на древнеегипетском, я едва-едва одно слово из десяти уловил из их речи. Их лица и тела, смотри, они явно бедствуют и недоедают, а оружие?

— Да, это я вижу, — признал Гилдерой.

«Копья» караванщиков представляли собой деревяшки, к которым были прикручены острые обломки костей. На одного из них костей не хватило, и он держал просто заостренную деревяшку, кончик которой был обуглен для прочности. За поясом предводителя каравана, правда, виднелся нож, каменный и грубый. Этот же предводитель первым сделал шаг вперед, что-то гневно спрашивая и тыча копьем.

— Кажется, он принял нас за злых духов и требует убираться с дороги, — предположил Билл, который судорожно вслушивался в сказанное.

И это ещё хорошо, что он вне плана, так сказать, занимался древними языками! Тем временем предводитель, оглянувшись на караван, вздохнул и сделал шаг вперед, нанося выпад своим копьецом.

ВЖУХ! Билл даже моргнуть не успел, как Гилдерой откуда-то выхватил меч и взмахнул им, обрубая наконечник копья. Караванщики, во главе со своим лидером, немедленно выронили оружие и повалились в пыль, совершая поклоны и что-то завывая.

— Неожиданная реакция, — озадаченно дёрнул себя за ухо Гилдерой.

— Что-то о богах и посланцах, — уловил Билл и развел руками.

Притворяться посланником богов, не зная языка? Но Гилдероя это, разумеется, не смутило и он тут же сказал:

— Нас приняли за посланцев богов, отлично! Теперь у нас будет еда, вода и все, что нужно, чтобы продолжить раскопки в тех развалинах!

— Да там всё спеклось, наверное, — осторожно заметил Билл.

Сама мысль о том, чтобы эксплуатировать и обманывать этих бедных и несчастных людей, глубоко ему претила. Наоборот, хотелось помочь, как-то облегчить жизнь, тем более, что у него и Гилдероя есть волшебные палочки! Укрепившись в этой мысли, Билл покопался в памяти, и извлек оттуда несколько слов.

— Еда. Вода. Жилье,(9)— сказал он.

Караванщики перестали отбивать поклоны, замерли, их лидер осторожно приподнял голову, что-то сказал коротко. Билл ещё раз повторил, досадуя на свои плохие знания и произношение с британским акцентом, но его все же поняли. Стремление понять «посланца богов» или за кого их там принимали, все перевесило. Караванщики забегали, достали из сумок еду, хлеб плохой выпечки, какой-то странный сыр, поднесли их со всем почтением Биллу. За ними последовала фляга, кожаный бурдюк с воняющей водой.

— Да у меня такое даже Бунта пить не будет! — возмутился Гилдерой.

В два движения руками и взмах палочкой, он сотворил огромную кружку и наполнил ее водой, при помощи заклинания «Агуаменти». Караванщики, увидев это, опять повалились в пыль и начали орать что-то, только в этот раз не извиняющееся, а восторженное, вознося руки к небу.

— Как тут все невесело, — почесал подбородок Гилдерой, поднося кружку Бунте.

Жаба напилась и грозно квакнула, вызвав очередной приступ чего-то у караванщиков.

— Слушай, это начинает надоедать, — заметил Гилдерой.

— Нужно учить язык, — вздохнул Билл, — я сейчас их еле-еле понимаю, а уж объяснить что-то сложнее «еда-вода», вообще не возьмусь.

Тем временем караванщики закончили скакать и почтительно подвели к Биллу верблюда, и второго верблюда к Гилдерою. Снятые с животных вещи караванщики навьючивали на себя, о чем-то радостно переговариваясь.

— Слушай, ну это уже ни в какие ворота! — воскликнул гневно Билл, обращаясь к Гилдерою. — Мы будем ехать, а они тащить весь этот груз?

— Вингардиум Левиоса, — лениво взмахнул палочкой Гилдерой, устраиваясь на верблюде.

Груз каравана взмыл в воздух и пристроился за Локхартом. Караванщики наблюдали за этим с выражением какого-то священного испуга на лицах.

— Ну, теперь ты доволен? — спросил Гилдерой, кусая сыр и морщась. — Теперь поедем к ним, куда они там направляются?

— Поедем, — согласился Билл, — только воды им сотворю, а то пить эту гадость невозможно.

* * *

Несколько часов спустя

— Интересный опыт, — признал Гилдерой, слезая с верблюда, — но лучше его не повторять.

Бунта поддержал его усталым кваком, жабу тоже мутило от долгой качки. Билл же осматривал глиняные хижины, едва заметные на фоне склонов, жалкие огородики и озерцо-оазис в центре селения. Ясно было, что поселение возникло вокруг воды и что дела в нём идут... не очень. Возле воды толклась очередь из девушек с кувшинами в руках. Сейчас все они смотрели в сторону пришельцев, явно обсуждая их шёпотом и хихикая, стыдливо прикрывая лица вуалями.

Билл же смотрел только на одну из них, прекрасную, стройную, смуглую, с черными волосами и гибким станом. Девушка легко подхватила полный кувшин, поставила на голову и пошла грациозной походкой, от которой у Билла вскипела кровь и яростно застучало сердце.

— Да, надо, надо скорее изучать язык, — прошептал он, слезая с верблюда.

* * *

27 ноября 1989 года по времени Земли

В этот раз Гилдерой не стал выпрыгивать внезапно, словно из ниоткуда, не стал сваливаться на голову, не стал устраивать проверок бдительности Билла. Просто появился неподалеку, подошел медленно к Биллу, который занимался с Санерой, сел в стороне, привалившись к глиняной стене. Билл вздохнул и жестом удержал на месте Санеру, которая порывалась вскочить.

— Мы ещё не закончили урок, — сказал он.

— Как прикажете, господин, — немедленно успокоилась Санера.

Билл опять вздохнул, ибо что делать со сложившейся ситуацией он просто не знал. Когда-то давным-давно древние египтяне мигрировали через Врата в этот мир, названный Колыбелью Жизни. После чего общество их застыло в развитии, так и оставшись на уровне Древнего Египта, в форме пирамиды. Во главе всего фараон, бессмертный и всемогущий Имхотеп, затем жрецы и приближенные к фараону слуги-маги, затем чиновники и солдаты, и в самом низу, в основании пирамиды, обычные крестьяне, вроде Санеры и остальных жителей поселения Кернатис, где сейчас и находились Билл и Гилдерой.

Проблема заключалась в том, что их обоих принимали за тех самых слуг фараона — магов, а значит, относились крайне почтительно, если не сказать больше. Любые их пожелания звучали для местных как подлежащие скорейшему выполнению приказы, помощь Билла и Гилдероя магией воспринималась как знак бесконечной доброты фараона, видящего всё из своего дворца, и так далее. Соответственно, отличающаяся от местных внешность, очень плохое знание языка (хотя теперь, после трех недель практики, Билл значительно продвинулся вперёд, да и Гилдерой мог объясниться с местными при необходимости), зачем слуги фараона явились в нищее поселение и помогают магией — всё это совершенно не волновало местных. Так нужно слугам фараона, если не самому фараону, и всё тут.

Казалось бы, никаких проблем, но именно это послушание и покорность и порождали таковую проблему. Во всяком случае для Билла, который, по правде говоря, взял и влюбился в Санеру. Сразу же, едва увидел её, идущую с кувшином от озера, дерзкую, смешливую и черноглазую. Достаточно было ему сказать слово, и Санера легла бы с ним, почтя это за великую честь, но Биллу хотелось, чтобы всё было по любви. Взаимной. Спрашивать о ней у самой Санеры было бесполезно — тут же с пылом и жаром заявила бы, что «любит господина», и вот поэтому Билл мучился и терзался. Даже спросил совета у своего кумира, но Гилдерой, без зазрения совести окруживший себя девушками, лишь усмехнулся и сообщил, что советы в таких делах бесполезны: как ни поступи, всё равно будешь терзаться.

— Спасибо, Санера, можешь идти, — сказал Билл, когда их урок закончился.

— Для меня честь служить вам, господин, — сообщила Санера с глубоким поклоном.

При этом она бросила на Билла крайне лукавый взгляд, ну и попутно продемонстрировала свое тело в вырезе накидки. Местные закрытые одежды и накидки, позволявшие укрываться от ветра и песка, обычно скрывали тело целиком, но, как говорится, было бы желание. Билл моргнул, потом решил, что ему всё это почудилось, потом ещё раз посмотрел на Санеру и ощутил, как в сердце его появляется росток надежды.

— Вижу, дела идут на лад, — с добродушной усмешкой сказал Гилдерой, садясь рядом.

— Да, ещё месяц таких занятий и я уже смогу свободно изъясняться на местном языке, — ответил Билл, решивший сделать вид, что не понял намека.

Собственно, говорил он правду: какой-то базис древнеегипетского у него был, и теперь, с полным погружением в языковую среду и готовностью местных помогать, обучение шло вперед семимильными шагами. Так же Билл, как и Гилдерой, помогал местным магией, творя воду, чиня дома и создавая инструменты. Разумеется, этим помощь не ограничивалась, но именно эти деяния были самыми необходимыми, во всяком случае для жителей Кернатиса.

— Итак? — спросил он у Гилдероя.

— Всё, как рассказали, — ответил тот, — пост на дороге, надсмотрщик, писец, пара солдат охраны.

Как объяснял сам Гилдерой, отправляясь на вылазку: «Врать нам никто не будет, но всегда есть нюансы и их надо выяснить».

— В принципе, всё логично, — задумчиво продолжал Гилдерой, рисуя пальцем на земле грубое подобие карты. — Вот они — горы, в которых мы находимся. Все вместе они составляют тот самый Горный Район, в который входит и Кернатис. Здесь пустыня и холмы, через которые мы пришли, безжизненные, ибо отсутствует вода, и, соответственно, непроходимые для местных.

Билл кивнул в ответ. Ну кто бы мог подумать, что простейшее заклинание Агуаменти, создающее воду, здесь будет просто на вес золота? Гилдерой тем временем дорисовал пару чёрточек и пояснил:

— Это основные дороги, выходящие из гор, только по ним можно спокойно провести караван с грузом. Можно не сомневаться, на каждой из этих дорог стоят посты на границах района, но также можно не сомневаться, что мы их при нужде легко обойдем. По ущельям рядом или просто аппарируем, да даже силой можем прорваться, если потребуется.

Билл ещё раз кивнул. Посты на дорогах, на границе района, явно ставили для учета товаров и контроля перемещёний крестьян. Двух солдат и слабого мага-надсмотрщика должно было хватать за глаза, тем более что местные и не помышляли о том, чтобы бунтовать против фараона или, упаси Осирис, его слуг. Пантеон богов вполне логично тоже переехал из времен древнего Египта, но со временем изрядно выродился и ослаб, сменившись поклонением божественному фараону Имхотепу. Была во всем этом какая-то неправильность, которую Билл никак не мог понять, просто не хватало знаний.

— С одной стороны, нам немного не повезло, — сказал Гилдерой, — выбросило нас в самом безжизненном и пустынном районе, с другой — народа не слишком много, успешно, так сказать, внедрились и получили информацию. Теперь надо будет сделать вылазку в соседний район, посмотреть, что там.

— Это может быть опасно, — не удержался от замечания Билл.

— В точку, поэтому я пойду один, — кивнул Гилдерой.

— Ты ещё плохо знаешь язык.

— Ничего, на короткий разговор хватит, — отмахнулся Локхарт, — да и не собираюсь я попадаться на глаза местным, ни к чему это пока.

Здесь Биллу оставалось только завидовать — прятаться, скрываться и разведывать Гилдерой умел. Он предлагал и Билла подучить, но всё как-то было некогда: Санера, изучение языка, помощь местным, ибо глинистая почва вокруг Кернатиса была не слишком плодородна. Лучше, чем камни, но всё равно — плохо для выращивания урожая. Как и большинство других поселений Горного района, Кернатис был создан для обслуживания шахты, добывали тут какой-то камень или минералы, а может и ещё что, Билл так и не понял. В какой-то момент жилы оказались выработаны, и менять руду на продовольствие уже больше не получалось, земля вокруг оазиса родила плохо, и так далее. Караван, на который натолкнулись Билл и Гилдерой, собственно, ходил в соседнее поселение, за едой, выменять, сколько получится, на какие-то найденные в отвалах крохи добывавшегося ранее камня, ручные поделки и прочее.

На удивленный вопрос Билла, зачем же тогда тут жить, не лучше ли перебраться куда-нибудь, где лучше, и последовал рассказ Санеры о местном мироустройстве. Государство Имхотепа делилось на районы, у каждого из которых была какая-то специализация. Лучше всего жилось районам на севере, где добывали железо, делали из него инструменты. Стоили они дорого, и жители Кернатиса постепенно сменяли все свои припасы железа на еду, поэтому Даур, лидер каравана и тыкал в Билла копьем из кости. Были и сельскохозяйственные районы, где выращивалось продовольствие, и животные, где разводили тех же верблюдов и прочий скот, ремесленные, где делали, например, посуду из глины, и так далее. Всего районов было тринадцать, и вместе они образовывали своеобразный круг, на юге Горный район, на севере — Железный, в центре же — дворец Имхотепа, центральный, Фараонский район, куда вход простым жителям был строго воспрещён.

— Месяц, говоришь? — неожиданно спросил Гилдерой задумчиво. — Это хорошо.

— Что именно?

— Что месяц. Или ты собираешься здесь остаться жить?

Билл чуть не ляпнул, что да, собирается. Ну да, условия жизни вокруг средневековые, зато с ним Санера! Магия и палочка с ним, жизнь в Кернатисе наладится, глядишь, ещё жилу камня найдёт или воду к поверхности выведет, вообще прекрасно будет! Обойдутся гоблины и без него, ничего с этими жадными коротышками не случится. Конечно, надо будет помочь Гилдерою вернуться, да маме письмо с ним передать, что да как.

— Как раз ещё сделаю несколько вылазок, осмотрюсь, поразнюхаю, ты язык подтянешь и можно будет к дворцу фараона присмотреться.

— Думаешь, Врата там?

— Почти уверен. Магическая сигнализация, летающие лодки — всё это есть только у фараона, и ответ надо искать в его дворце.

Билл поежился. Нет, всё было логично — ломать барьеры и защиты он умел — специальность же. Дворец фараона наверняка защищён, так что придется ему туда отправляться и помогать. Или обучить Гилдероя за этот месяц? Билл посмотрел, потеребил свой «конский хвост», в который собирал волосы, и со вздохом признал, что не выйдет. За месяц такому не научишь, даже Гилдероя, не говоря уже о том, что вокруг отсутствовали ингредиенты для зелий, звёзд и луны на небе не было вовсе, и полагаться можно было только на заклинания и палочки, по большому счёту. Да и магия местных отличалась, не могла не отличаться, за столько-то тысяч лет! Даже обученный, без практики взломов Гилдерой просто не справится. Билл и себя-то не числил в великих специалистах, но что поделать, если больше некому?

— Ладно, — сказал он, — в Кернатисе все наладим и посмотрим, что там во дворце.

— Точно, — согласился Гилдерой, поднимаясь и поводя плечами. — Что-то мышцы застоялись, лёгкий массаж и отправлюсь в соседний район.

Билл отвел глаза, ибо знал, как проходят массажи Гилдероя с местными девушками. У него с Санерой всё будет иначе... да, точно, он поможет Гилдерою и останется здесь, где нашел свою любовь!

Они прилетели в полдень, когда Билл отдыхал в тени огромной скалы наверху. Попытка найти жилу минерала или ещё какую-то руду оказалась безуспешна, но попробовать стоило, раз уж выучил аппарацию ещё в Хогвартсе. Потом Билл планировал ещё спуститься в шахту, осмотреться на месте, но особых надежд не питал, ибо слабо разбирался во всех этих делах.

Три летающие лодки вынырнули из-за пика, и ринулись к селению, оставляя изумлённого Билла справа от себя и не замечая его. Одна лодка зависла над селением, две приземлились, оттуда выпрыгнули люди в доспехах и с оружием, начали что-то кричать. Жители Кернатиса торопливо выходили из домов, собирались на центральной площади, неподалеку от озера. Билл колебался, не зная, что делать, потом аппарировал чуть поодаль, чтобы не было слышно хлопка, и начал торопливо подбираться ближе.

— …волю нашего божественного фараона! — вещал один из высадившихся, прохаживаясь перед жителями Кернатиса, которые сбились в кучку. — Немедленно выдайте чужаков, и тогда кара ваша будет не так сурова!

Билл застыл, опять не зная, что делать. Видно было, что жители колеблются, затем вперед выступил Даур, мрачный и сосредоточенный. Он что-то сказал, кланяясь, потом выпрямился.

— В нашем селении нет чужаков, господин, — и он ещё раз поклонился.

— Лжёшь, — без особых эмоций констатировал его собеседник и взмахнул чем-то вроде чёрной плети.

Даур упал на землю, его колотили судороги, глаза вылезали из глазниц, из рта хлестала пена пополам с кровью.

— Вот что бывает с теми, кто лжёт слугам фараона, — сказал он.

Билл стоял, потрясённый и парализованный жестокой казнью, в голове царил хаос, руки мелко дрожали.

— Все окрестные селения полнятся слухами, что у вас здесь откуда-то взялись два мага, отличающихся обликом от жителей Колыбели! Это враги фараона! Укрывая их, вы идёте против воли небес!

— Санера должна знать, она постоянно была рядом с одним из них! — донесся визгливый возглас.

Кричавшую заткнули, в толпе замелькали кулаки, но было уже поздно. Солдаты ринулись вперед, отбили кричавшую, и та указала на Санеру, утирая кровь с лица. Санера вышла вперед, горделиво вскинув голову. Билл, по-прежнему парализованный и находящийся в раздрае, наблюдал за ней.

— Где враг фараона? — спросили её.

— Даже если бы я знала, то не сказала бы! — воскликнула Санера горячо. — Я не предам его, так как...

Договорить Санера не успела, так как голова её отлетела прочь, срубленная начисто одним взмахом широкого изогнутого меча. Билл ощутил, как его трясет и колотит на месте, из глотки рвётся рык, а потом его накрыло яростью и он с воплем ринулся вперед, выхватывая палочку. Жители Кернатиса с криками ужаса начали разбегаться, а Билл поразил заклинанием ближайшего солдата в шлеме-маске шакала. Не успел Билл обрадоваться успеху, как его что-то больно ударило в спину, потом в голову, и потом он потерял сознание.

Все тело Билла болело и стонало, язык едва слушался, глаза едва открывались. Но он всё же понял, что над ним склоняется Гилдерой и что-то говорит. Билл попытался встать, но испытал лишь новую волну боли.

— Лежи, лежи, тебе опасно вставать, — сказал Гилдерой.

— Я должен...

— Там уже некому помогать, — покачал головой Локхарт.

— Я должен это увидеть! — упрямо договорил Билл.

Он и сам не знал, откуда это взялось в нем. Компенсация за нерешительность, стоившая жизни Санере? Душа Билла тоже болела, как и тело, рвалась куда-то, металась и страдала. Если бы он не стоял столбом! Если бы он выхватил палочку! Билл застонал, но поднялся, опустил негнущиеся ноги на пол. Они находились в какой-то пещёре, но это не имело никакого значения.

— Я не справился, — процедил Билл сквозь зубы.

— Да ладно, оба хороши, — проворчал Гилдерой, — чего уж там.

— Я должен увидеть её!

Раньше Билл себе такого не позволял, относился с пиететом к Гилдерою — кумиру, не говоря уже о том, что просто не любил давить и требовать. Но теперь в нём что-то изменилось, сломалось, а может просто потеряло значение.

— Ладно, вижу, ты не отступишься, — вздохнул Гилдерой, кладя руку на плечо Биллу.

Первое, что бросилось в глаза Биллу — сожжённые дома и обрубки тел рядом с ними. Затем в нос ударил тошнотворный запах, вонь. Гилдерой уже взмахивал палочкой, отгоняя полчища мух, Бунта, как мог, вносил лепту, стреляя языком во все стороны. Под ногами хрустела корка обугленной земли, оазис ещё существовал, но изрядно уменьшился в размерах и был загажен, пальмы рядом с ним срублены и уничтожены. В центре озерца лицом вниз плавал вздувшийся труп.

Билла вывернуло, а потом ещё раз, когда увидел, что его стошнило на несколько обугленных, порубленных на части тел. Он и так едва перемещался, внутри что-то хрустело и лопалось, с каждым движением, но Билл упрямо заковылял к груде тел в центре селения. Чуть не дошел, рухнул на колени возле отрубленной, уже подгнившей и засиженной мухами головы Санеры и из груди его вырвался вой, уносясь к небесам. Затем Билл расплакался, он выкрикивал какие-то клятвы и угрозы, молотил руками по земле, не замечая боли, а потом словно очнулся.

Выпрямился и, не обращая внимания на боль, заковылял к Гилдерою.

— Дай мне нож, — сказал он твердо.

Гилдерой посмотрел на него со странным выражением лица. Билл и сам знал, что выглядит, как избитое говно с красными глазами, что спасся он каким-то чудом, наверное, Локхарт подоспел в последнюю минуту, но какое это имело значение?

— Держи, — протянул Гилдерой нож после паузы.

Но Билл не собирался заканчивать жизнь самоубийством, о нет. Вместо этого он полоснул предплечье ножом и провел окровавленной рукой по груди.

— Я отомщу за Санеру и жителей Кернатиса, — заявил он, — клянусь в том! Слуги фараона и он сам заплатят за то, что тут случилось!

Гилдерой лишь покачал головой с сомнением.

— Ты поможешь мне, научишь? — прямо спросил его Билл.

— Опять выковывается цепь ненависти, — пробормотал Гилдерой под нос. — Я оставил здесь трансфигурированные под нас трупы, так что мы вроде как мертвы.

— Почему же тогда мне так больно? — спросил Билл, подходя ближе. — Почему во мне бурлит огонь и жажда мести, почему мне хочется вырвать себе сердце и бросить его под ноги, лишь бы Санера жила?! Почему они умерли, а я выжил?

— Потому что я вытащил тебя, но с тобой на плече у меня не было сил сражаться со всеми этими магами, ожившими мертвяками и химерами, — проворчал Гилдерой. — Ладно, помогу я тебе, всё равно нам надо как-то во дворец фараона попасть, почему бы и не так?

Но Билл его уже не слышал, он оседал на ослабевших ногах, в голове, в такт бешеному стуку сердца билась одна только мысль: месть, месть, месть!

* * *

31 декабря 1989 года по времени Земли

— Знаешь, что странно? — спросил Билл, останавливаясь.

— Что мы занимаемся Уся всего второй день, а ты уже ищешь предлога улизнуть?

— Нет, — смутился Билл, возобновляя отработку удара, — я о другом. О фараоне.

— А-а-а, — понимающе отозвался Гилдерой.

Какое-то время они тренировались молча, Билл избивал камень палкой, Гилдерой его поправлял при необходимости и возвращался к отработке совместного приема с Бунтой. Когда палка окончательно измочалилась, а руки заныли, Билл остановился перевести дыхание и снова заговорил:

— Фараон Имхотеп... насколько я помню, он мёртв, у него есть гробница на Земле.

— Думаешь, фараон ненастоящий? — тут же уловил мысль Гилдерой.

— Сколько тысяч лет прошло с момента переселения? А здесь ничего не изменилось, даже фараон один и тот же, — поделился сомнениями Билл. — Тут явно замешана магия.

— Фараон не мог быть магом?

— Неизвестно, — пожал плечами Билл, припомнив уроки истории магии, а также профессоров с их теориями. — Но бессмертных среди них точно не было.

Он утёр пот и вздохнул. Мир Колыбели был немного жарче Земли, солнце ярче, облаков почти никогда не было. Зато, насколько успел узнать Гилдерой, присутствовал местный аналог Нила, широкая река, протекающая через большинство районов и мимо дворца фараона. Правда, подобраться по ней к дворцу нечего было и мечтать, помимо решеток там стояла охрана и магические барьеры, которые надо было ломать, оставаясь под водой. Как пошутил сам Билл, если Бунту обучить ломать барьеры, то все получится в лучшем виде, и более Гилдерой эту тему не поднимал.

После лечения Билла, занявшего две недели, они тронулись в путь, покинули Горный район, срезали угол мимо стражей на дорогах и не спеша продвигались дальше, часто останавливаясь и тренируясь, в меру сил Билла. Оставалось только гадать, почему его не убили сразу, принявшись вначале избивать от души. Самой правдоподобной выглядела версия, что хотели выманить на него Гилдероя и одновременно лишить «ужасного мага» сил. Что же, обе задачи оказались выполнены с блеском, и Локхарта выманили, и лечил он потом Билла чуть ли не неделю, прежде чем тот сумел хотя бы глаза открыть.

— Кто знает, может, фараоны меняются, а народу говорят, что Имхотеп живее всех живых? — с сомнением в голосе предположил Гилдерой.

— Может и так, — согласился Билл. — Не хватает знания настоящей истории того, что тут случилось.

Гилдерой лишь усмехнулся, а Билла неожиданно опять охватила тоска по Сенаре. Избранный народ! Фараон выбрал лучших и увёл их за собой в землю обетованную, обрушив на врагов море! Ха! Колыбель Жизни! Тридцать три ха! Какой ещё жизни, когда вокруг одна лишь смерть, нищета и пески?! Ярость и жажда мести нахлынули, будоража кровь и придавая сил. Билл встал, трансфигурировал себе новую палку и снова начал избивать камень, повторяя про себя клятву.

* * *

21 января 1990 года по времени Земли

— Люди! Вас обманывают! — вещал Билл, забравшись на телегу и вскидывая руку. — Слуги фараона купаются в роскоши, оставляя вас в нищете!

После долгого обсуждения с Гилдероем, было решено упирать на несовершенство слуг фараона, а самого Имхотепа пока не трогать. Пока. Следовало набрать ещё сведений, ещё информации, соотнести ее с официальной историей мира Колыбели Жизни и тогда уже приступать к пропаганде против фараона. История Имхотепа, как и вся история магии, изобиловала белыми пятнами, противоречиями и недомолвками, на которые просто никто не указывал, всем застила глаза привычка и рассказы с самого детства о божественном фараоне на золотом троне, трудами которого только и живо государство.

— Ты-то сам, кто такой, чтобы против слуг фараона вякать?! — остановилась напротив Билла дородная тётка, уперев руки в бока.

На голове её при этом стояла корзина, Билл аж опешил на мгновение от таких чудес эквилибристики.

— Я...

Биллу очень хотелось рассказать о трагедии в Кернатисе, но тогда слугам фараона станет понятно, что кто-то выжил и развернется новая охота. Как раз, чтобы такого не допустить, не выдать себя раньше времени, для выступления Билл загримировался под египтянина с минимумом магии. Конечно, первое время в Египте ему было нелегко, обгорал, но затем один из ассистентов Брикстона посоветовал мазь, и дело пошло на лад. Приобретенный загар усилился за время проживания здесь, в Колыбели, оставалось только немного подправить пару черт лица и форму. Местный язык Билл хорошо подучил, одежда тоже соответствовала всем стандартам благодаря магии.

— А если сказать нечего, так и не вякай! — припечатала его тётка. — Они трудятся на общее благо, ночами не спят, а ты их тут хулить вздумал! Ну-ка слезай с чужой телеги! Свою заведи и стой на ней, сколько влезет!

Билл ощутил ожесточение и желание выхватить палочку, крикнуть: «Силенцио!» Внимание толпы и молчание тетки будет гарантированно, но маскировка!

— Да он, поди, налоги не заплатил, — крикнул кто-то из проходивших мимо.

— Решил обокрасть фараона!

— Богохульник!

— Сам нарушил, а на слуг фараона валит!

В сторону Билла полетели комки глины, один больно треснул его по голове, осыпая сухой крошкой. На краю площади мелькнули копья стражей, пробирающихся сквозь толпу. Билл торопливо спрыгнул с телеги, попытался скрыться, вслед ему летели насмешки, проклятия и угрозы. Кто-то даже помчался за Биллом, но потерял в нагромождении хижин и переулков, хотя на самом деле его просто выхватил Гилдерой и аппарировал с крыши одного из строений прочь.

— М-да, — потёр подбородок Гилдерой.

— М-да, — растерянно вздохнул Билл.

Нет, жители Кернатиса, конечно, встали на его защиту, но... сколько Билл прожил среди них? Сколько добра сотворил? Здесь столько прожить не удастся, сразу явится стража и кто-то из местных магов. Одно заклинание со стороны Гилдероя или Билла и вся их маскировка с легендой о том, что они мертвы — рухнет.

— Пожалуй, всю страну раскачать на выступление у нас не выйдет, — задумчиво сообщил Гилдерой. — Разве что фараон сойдёт с ума и начнет массово резать жителей, но шанс на это невелик — раз за столько тысяч лет он ничего такого не сделал.

— Но как же тогда? Мы же не справимся вдвоём, ты сам говорил! — воскликнул Билл с отчаянием в голосе.

При этом он понимал — Гилдерой прав во всём. Нужны были факты истории фараона, нужны были факты преступлений его слуг, нужно было нечто, на что можно упирать в спорах и пропаганде. Несколько неудачных попыток выступить против слуг фараона наглядно показали, что Билл слаб в этом вопросе, не может увлечь толпу.

— Не справимся, — опять потер подбородок Локхарт. — Мы же для того и хотели поднять страну, чтобы взять числом, но видно не выйдет.

Билл ощутил, как кровь приливает к его ушам. Вообще, это был его, Билла, план: поднять восстание и взять штурмом дворец фараона. В мечтах всё выглядело красиво и гладко: выступления, пропаганда, раскрытие глаз, крестьяне хватаются за колья, Билл и Гилдерой обеспечивают их оружием, ведут в бой, и вот он, дворец фараона. Гилдерой верхом на Бунте врывается в ворота, и начинается месть.

— Значит, нам нужно сменить стратегию действий, — сказал Гилдерой после паузы.

— Да, я провалил пропаганду, — вздохнул Билл.

— Нет, выступления ещё будут, устанешь языком молоть, — неожиданно усмехнулся Локхарт, — но начать нужно с другого.

— И с чего же?

— С мести за Кернатис.

— Но ты же сам говорил, что лодки из дворца фараона, а мы... — растерянно забормотал Билл.

— Слуги фараона как, сильно разбирались, кто виноват, а кто просто в сторонке стоял, когда зачищали селение? — жёстко спросил Гилдерой, подаваясь вперед.

— Нет, — прищурился Билл.

— Так чего же ты тогда устраиваешь разбирательства?

— Чтобы не уподобляться этим гадам! — вспыхнул Билл.

— Ты хочешь мести и остаться чистеньким, правда? Или не ты кричал, что нужно отомстить всем слугам фараона и самому Имхотепу?

Билл вздохнул и повесил голову, ощущая, как горят уши. Крыть было нечем.

— Мы отомстим и заставим говорить о себе, — начал излагать план Гилдерой. — Тебе — первая роль, значит, надо будет ещё потренироваться. Также нам надо будет вернуться в горный район.

— Зачем?

— Там, на нищей бесплодной окраине мы скорее найдем недовольных. Там есть пустыня, в которую можно уйти и где можно тренироваться — вода у нас есть, остальное добудем. Там горы, а значит действия летающих лодок затруднены, — ответил Гилдерой. — Нас тут всего двое магов, не забывай об этом.

— И что потом?

— Мы подготовим отряд, скажем, сотню недовольных, у кого есть за что идти на смерть, как у тебя. Научим их сражаться, держать строй, не бояться магии, а потом возьмем штурмом дворец фараона и отрубим ему голову.

— Серьезно?

— Предельно.

— Тогда идем, — поднялся Билл. — Время тренироваться!

* * *

14 апреля 1990 года по времени Земли

— Начали, — спокойно сказал Гилдерой, и Билл аппарировал.

Он появился на плоской крыше казармы, и стражник внизу повернулся на шум хлопка аппарации. Глаза его расширились, затем раздался вопль:

— А-а-а!!! Синие маги! Тревога!

И только потом Билл вскинул палочку, обезвреживая стражника. Половина лица Билла и правда была выкрашена в синий, для устрашения врагов и загадочности, кто же знал, что сразу прилипнет прозвище? Стражники выбегали из казармы, топоча сандалиями, бряцая щитами и копьями, Билл оглушал их с максимально возможной скоростью. В здании неподалеку что-то бахнуло, потом из окна вылетел огромный бугай и застрял в проеме.

— Это не я! — донёсся визг из здания. — Не надо!

Вспыхнуло, Билл пригнулся, заклинание плети пролетело над головой. Местные маги колдовали плетью, некхахой — для «злых» заклинаний и крюком, хекой — для «добрых». Это было крайне неприятное открытие, тем более, что все эти церемониально-пышные одежды, балахоны и маски ничуть не мешали им махать плетью и крюком, как заправским аврорам.

— Ступефай! — ударил Билл в ответ.

Подоспевший напарник мага сбил заклинание крюком, и тут же атаковал Билла сам. Тревога разгоралась, кто-то бил в гонг, ещё немного — и врагов станет слишком много, столько, что Билл с ними просто не управится. Памятуя об уроках Гилдероя, он торопливо аппарировал в тыл магов, сумел оглушить одного из них. За это время стражники успели сбить «крокодила» и теперь надвигались на Билла, выставив копья и сомкнув стену щитов. Ну да, если они не сумеют спасти наместника города, то фараон их не помилует, превратят стражу в зомби или в химер перешьют.

Одна такая вылетела из-за угла, бросилась к Биллу, пропустила оглушающее над головой, ловко уцепившись задними руками-лапами за шест, и тут же метнулась в атаку. Время будто замедлилось, и Билл во всех подробностях разглядел летящую на него химеру, четыре её одинаковых руки-лапы с бритвами-когтями, острые иглы зубов в широко раззявленной ужасной пасти, и покрывающую безволосое тело грубую, розоватую шкуру. Краем глаза Билл видел, как уцелевший маг заносит крюк, а стражники ускоряют шаг, максимально доступный, чтобы не развалить «крокодила».

— Не спи! — откуда-то вывернулся Гилдерой, меч его срубил химере голову. — Протего!

Заклинание разбилось о щит, и Гилдерой тут же атаковал стражу, сотворив у них зыбучие пески под ногами. Химера на излете и по инерции успела достать Билла, кончиками когтей полоснула по лицу.

— Проклятье! Редукто! — выкрикнул Билл и вражеского мага словно взорвало.

Лицо горело, пара угловых зданий тоже полыхала, несомненно, подожжённая Гилдероем. Панические выкрики о Синих Магах раздавались всё сильнее, Гилдерой крушил и ломал, явно наслаждаясь битвой, а Билл бросился к местной «тюрьме». Сбив засовы с решетки, он засветил Люмос, чтобы его было хорошо видно, попутно рассматривая заключенных. Кто налог фараону не заплатил, кто на ногу надсмотрщику случайно наступил, кто ещё чего сотворил. Оборванные тряпки вместо одежды, покорность судьбе на лицах, нет, вряд ли они сегодня пополнят свой первый десяток Сопротивления. Но всё же Билл сказал:

— Я — Уильям Уизли! Кто готов сражаться насмерть со слугами фараона — выходите!

— А остальные? — раздался чей-то голос.

— Остальные могут проваливать к Анубису, — оскалился Билл.

Секунд через десять двое всё же вышли вперед, и оскал Билла стал шире. То, что он сегодня убил первого своего мага, отступило на задний план — двое кандидатов! Конечно, их ещё надо будет проверить, и раны не помешало бы обработать, горят огнем, но всё же — двое!

* * *

28 июля 1990 года по времени Земли

Билл отпрыгнул, делая вид, что собирается ударить противника пяткой копья. Тот отшатнулся, плеть обвилась вокруг копья, превращая его в пепел.

— Диффиндо, — ударил заклинанием Билл, взрезая магу фараона горло.

Впрочем, этого, как и многих других, магом назвать было сложно. Дали в руки некхаху и хеку, натаскали в десятке заклинаний до автоматизма, вручили маску, изображающую одного из богов, и назвали магом. Для обычного декханина или даже горожанина — пойдет, но вот для сражения — не слишком. Впрочем, до появления Синих Магов, местные ни с кем особо и не сражались, расслабились.

Билл кинул взгляды по сторонам: Гилдерой убрал палача и стрелков, десятки Амона, Иссы и Кеба сняли стражей на выходах с площади и сейчас спешно меняли оружие. Билл одобрил, трансфигурированное оружие — это хорошо, но настоящее все же лучше, не превратится обратно в камень в бою.

— Жители Мемфиса! Я — Уильям Уизли! — привычно повысил голос Билл, обращаясь к толпе, собравшейся посмотреть на казнь. — Казнь отменяется, потому что этот человек, Азиз, не совершил ничего плохого!

— Его приговорил фараон! — крикнул кто-то из толпы.

— Да неужели? Сам фараон? — изумлённо развел руками Билл. — Или всё же один из его слуг, которому внезапно стало мало его дворца, денег, девушек, роскоши, в которой он живет, благодаря вашим трудам?

На самом деле, конечно, управляющие слишком-то не наглели, иначе можно было получить «приглашение во дворец», после визита в который проворовавшегося наглеца больше никто не видел. Но не слишком наглели — по местным меркам, по мнению же Билла все они были просто наглые и мерзкие гады, хуже гоблинов.

— Фараон Имхотеп поставлен богами править этой землей! — раздался звонкий девичий голосок.

— Богами? Или сам взял трон фараона по праву сильного? — усмехнулся Билл.

Прошедшие рейды в различные города, селения и развалины не прошли даром, они приносили не только новых соратников, славу и слухи, ставящие под сомнение право фараона править, но ещё и информацию об Имхотепе. Тут кусочек, там кусочек, постепенно Билл начал складывать паззл.

— Если я сейчас приставлю меч к вашему горлу, то могу смело заявить, что боги дали мне право распоряжаться вашей жизнью, не так ли?

Толпа молчала, но первые пересуды пошли, чего, собственно, Билл и добивался. Теперь освободить Азиза, ещё несколько минут диалога, забрасывающего зерна сомнений в умы слушателей и уносить ноги, пока не прибыла гвардия фараона на тех самых летающих лодках, здесь именуемых «небесными». И с ними маги-приближенные фараона, так называемые Древние, настоящие маги, а не местная подделка.

В последнее время Синие Маги, то есть Билл и Гилдерой, заставили воспринимать себя всерьёз.

— Вот сейчас боги дали мне право отменить казнь, — сказал Билл, — а значит, я ваш новый фараон!

— Неправда! — выкрикнул всё тот же женский голос. — Всем известно, что до Исхода людям жилось плохо, и только под властью божественного фараона Имхотепа они смогли найти этот чудесный мир, где и зажили привольно!

— Настоящий фараон Имхотеп давно покоится в гробнице! Власть обманом захватили нечестивые маги!

— А ты, значит, честивый? — не сдавалась девушка.

— Я человек, как и вы! — вскинул руки Билл. — Человек, а не какое-то высшее существо, как вам пытаются внушить! Ваши предки были свободными людьми, а вы? Вы стали рабами! Вы поклоняетесь фальшивому фараону, магу, который обманом занял трон и смеется над вами, как вы ползаете в пыли перед ним и покорно идете на казнь по движению его пальца!

— Неправда, отец бы никогда… — голос осёкся, но было уже поздно.

Всё случилось очень быстро, в толпе началось шевеление, и там тут же оказался Гилдерой. Несколько ударов, толпа отшатнулась, падая ниц и расползаясь одновременно в стороны. Девушка, закрывая лицо, попыталась скрыться вместе с толпой, но Гилдерой крепко держал её за руку. Тогда она отбросила вуаль с лица, горделиво выпрямилась и с вызовом посмотрела на Билла.

— Да, я дочь фараона Имхотепа, Либия, и мой отец покарает вас, нечестивцы!

Толпа принялась расползаться вдвое быстрее, выдавливая бойцов Сопротивления с площади. Билл, честно говоря, подсознательно ждал засады, взлетающих лодок, появления Древних, если не самого фараона, толпы солдат с ростовыми щитами, за которыми так удобно прятаться от заклинаний. Конечно, он и Гилдерой могут отступить аппарацией, но вот остальные бойцы Сопротивления, поверившие им — нет. И, как назло, вылазка сегодня была в главный город другого района, Лесного, так что до гор было далеко.

— И всё, что ты тут изрыгнул из себя, Синий Маг, наглая ложь! — крикнула Либия, вскидывая руку.

Билл провел рукой по лицу, по синей краске, и ощутил, как ярость снова поднимается из глубин души.

— Ложь?! — прорычал он. — Мою девушку убили, жестоко замучили, а всё её селение сожгли всего лишь за то, что они дали нам приют! Если твой отец так божественен, чего он боится всего лишь двух смертных магов?! Зачем он держит в рабстве людей, убивает их, отбирает плоды их трудов?!

Либия не нашлась с ответом, а потом Гилдерой подхватил её и аппарировал прочь.

* * *

2 августа 1990 года, по времени Земли

— Вам не добиться от меня ничего! — с вызовом сказала Либия, едва Билл подошел ближе. — Можете меня убить, пытать, кара богов падет на ваши головы за это!

— Вот уж сомневаюсь, — хмыкнул Гилдерой, — могла бы пасть — давно бы пала.

С этим Билл был согласен, но как объяснить это Либии? Поэтому он сказал другое:

— Никто не собирается тебя ни пытать, ни убивать, зачем? Ты же ничего не совершила. Вот с твоим отцом у нас будет другой разговор.

— Вам никогда не забраться в его дворец и не преодолеть его защиту! — крикнула Либия.

Билл и Гилдерой обменялись взглядами. Захват дочери фараона, породивший массу сложностей, одновременно давал и шанс. Огромные силы были стянуты к Горному району, обыскивали ущелья и местность вокруг. Гилдерой предупредил вторую сотню Сопротивления о поисках, обсудил стратегию заманивания и обмана с сотником Атонубисом, чтобы силы фараона как можно дольше торчали в горах.

Теперь оставалось только первой сотней взять штурмом дворец фараона, нанести тот самый точечный удар, о котором всё толковал Гилдерой. Нелегко, конечно, но, как ни странно, получалось, что сотней людей легче пробраться в центр страны, чем двумя сотнями.

— Сторожевые башни сожгут вас и испепелят! — продолжала разоряться Либия. — Вас расстреляют с летающих лодок, разорвут химеры, сожрут рабы Сета (так здесь обычно именовали зомби), а может, отец проявит милосердие, и главный маг Ха-Кель всего лишь выпустит вам кишки!

Билл посмотрел на Гилдероя, тот незаметно подмигнул. Сварил, значит, какое-то подобие зелья болтливости из местных ингредиентов, а может, в Мемфисе их утащил, кто знает? Некоторые аспекты морального облика кумира иногда удивляли Билла. Он, может, даже сбежал бы в ужасе, если бы не Санера. Мстя за нее, Билл и сам переступил многое, совершал такое, чего и представить не мог год назад. Уся он, может, толком и не освоил, не до уровня Гилдероя, но вот сражаться и убивать точно научился.

— Отлично, — невозмутимо сказал Гилдерой. — Тогда выступаем немедленно, а то здесь и подраться толком не с кем, все квёлые какие-то.

Либия задохнулась на секунду от возмущения, выпучив чёрные глаза не хуже Бунты, а потом начала громко возмущаться, изливая необходимую информацию широким потоком. Разумеется, она не знала деталей, но этого и не требовалось.

* * *

9 августа 1990 года по времени Земли

Махина дворца и сторожевых башен, выполненных в форме анкха — креста с кругом наверху, символа жизни — высилась перед ними, заслоняя половину неба. Билл покосился вправо, десятник Кораан, которого он назначил присматривать за Либией, сделал успокаивающий жест, мол, всё в порядке. Гордая дочь фараона с заткнутым ртом и связанными за спиной руками гневно молчала, наверняка мысленно призывая на головы врагов кары небесные.

Марш-бросок совершили практически моментально, благодаря придумке Билла: сотня сдала оружие, переоделась, разбилась на группы и отправилась в «паломничество» к центральным храмам основных богов, расположенных на границе Фараонского района. Весь груз тайно «перевезли» на себе Билл и Гилдерой, затем помогли собраться воедино неподалеку от дворца. Пока сотня добиралась, Билл аккуратно и нежно прощупывал барьеры, ослаблял их, обманывал систему башен. Полностью отключить их снаружи было невозможно, но лазейку он проделал, и теперь всё зависело от Гилдероя. Ладно, большая часть магов и гарнизона отсутствовала, вряд ли внутри сильные барьеры — с чего бы фараону самому себе жизнь усложнять? — но всё остальное? Никакое Уся тут не поможет.

— Куа-а-ак! — разнеслось громом в ночном воздухе.

Огромный тридцатиметровый Бунта выскочил из-за стены, удар лапой снес одну башню-Анкх, и тут же жаб ударил пузом во вторую, обрушивая её грудой камней. Ворота во дворец разломало изнутри, вынесло, и стало видно, что внутри уже идёт жаркая схватка Гилдероя с магами и стражей.

— Вперёд! — закричал Билл, вскакивая на ноги. — Сегодня мы добудем свободу всем!

— Свобода! — взревела сотня, кидаясь вперед.

Схватка была жаркой, но быстрой, никто не ожидал огромной жабы и выключения сторожевых башен. Напоследок Бунта передавил летающие лодки, разрушил часть стены и запер охрану, завалив часть казармы. Гилдерой не уступал, резал магов, а кого не дорезал, тех добивали бойцы Сопротивления и Билл. Там, где враги пытались сбиваться в отряды, вперёд выводили Либию, пользовались растерянностью врага при виде дочери фараона. То, что фараон давно ни с кем не воевал, тоже сыграло свою роль, временами стража просто терялась.

Практически моментально отряд ворвался в покои фараона, захватил Имхотепа врасплох. Вот здесь стража стояла насмерть, но готовность умереть не заменяла опыта, и их напластали, порубили в капусту, как и нескольких неосторожно высунувшихся на шум чиновников и жрецов.

— Вы не посмеете! — проблеял фараон, наставляя на Билла позолоченный жезл Осириса.

Был Имхотеп чуть ниже Билла, смуглый и лысый, мускулистый, он даже сумел заколоть одного из бойцов, но вот добраться до крюка с плетью не успел. Гилдерой отбросил его заклинанием, теперь Имхотеп стоял, слегка пригнувшись, у стены, упираясь спиной в роскошный ковер. В неверном свете светильников, факелов и Люмоса его лысина блестела, и было видно, как бегают глаза фараона-мага.

— Аккуратней! — крикнул Гилдерой, прикрывавший тыл.

Где-то ещё рубились, продолжала сопротивляться стража и обитатели дворца — здание было слишком велико, чтобы разом захватить его силами одной сотни. Билл и сам не собирался медлить, Имхотеп вполне мог сбежать каким-нибудь секретным ходом, не зря же он прислонился к стене? Поэтому Билл широко шагнул вперед, жезл в руках Имхотепа щелкнул, превращаясь в копье. Билл чуть довернул корпус, пропуская остриё мимо себя и, как учил Гилдерой, использовал инерцию движения, чтобы сделать замах мечом сильнее. Меч прорубил ковер и скрежетнул по камню, отрубленная голова Имхотепа слетела с плеч.

— Мы победили! — взревел Билл, ощущая сильнейшую усталость.

После этого боевое дух во дворце окончательно рухнул, а Сопротивление принялось праздновать победу. Билл, пытаясь залить разочарование местью, неожиданно быстро напился и рухнул под стол.

* * *

На следующее утро

Проснулся Билл от сильнейшего удара по и без того болевшей голове. Пока он пытался прийти в себя от боли, на него обрушился новый град ударов. Затем он пришел в себя от того, что его облили ледяной водой. Билл практически висел, распятый на каменной стене камеры, а перед ним стоял… фараон Имхотеп.

— Не может быть, — прохрипел разбитым ртом Билл.

Кажется, ему выбили несколько зубов, но тут Билл не взялся бы сказать точно. Только то, что избили его на совесть.

— Я бессмертен, — бросил Имхотеп свысока, — в отличие от тебя. Хоть ты и пришел Вратами, но ты смертен, жалкий червяк, смертен!

Билл, пораженный ужасной мыслью, повёл головой. Вокруг на стенах висели ещё бойцы, но Гилдероя среди них не было видно. Сердце Билла наполнилось горечью и тоской, он не слушал Имхотепа, что просто взбесило фараона.

— Дай! — выхватил он у палача раскаленный прут и ударил им в грудь Билла.

Билл заорал от страшной боли, в воздухе поплыл запах горелого мяса.

— Теперь ты — раб фараона, раб с моим клеймом! — выдохнул Имхотеп злорадно. — И ты умрёшь рабом! Умрёшь последним, после того, как казнят всех твоих людей!

Билл обмяк на верёвках, теряя сознание.

Его куда-то тащили, он даже не понимал, куда. Затем по глазам больно ударил свет, по ушам — крики беснующейся толпы. Билл прищурился, глаза слезились, но он всё же рассмотрел помост и огромного мускулистого палача, который любовно перебирал какие-то инструменты угрожающего вида. Рядом с помостом стояли колья с насаженными на них головами, и выше всех был кол с насаженной на него головой Гилдероя. Глаза Билла затуманились, потом хлынули слёзы, и тут же Биллу запрокинули голову, вытерли лицо, не давая избежать страшного зрелища. На помосте виднелись помимо палача с инструментами и ещё какие-то пыточные приспособления, и Билл понял, что будет умирать долго, без всякой надежды на спасение.

Оставалось только укрепиться духом, не подвести остальных хотя бы в смерти.

— Склонись перед фараоном, признай, что ты его раб, принеси клятву верности и божественный Имхотеп в безграничной своей милости пощадит тебя! — сказали Биллу в ухо, едва он взошел на помост.

Билл промолчал, и к его ногам и рукам привязали веревки, толстые канаты, после чего подвергли пытке растягиванием при помощи четырех верблюдов. Было адски больно, но Билл держался, едва не откусив себе язык.

— Скажи, что ты раб, что Имхотеп — твой фараон, и тебя помилуют, — опять сообщили Биллу.

Мысль о том, что он предаст этим всех погибших, помогла Биллу, придала сил, и он промолчал. Его согнули, пытаясь затылком достать до пяток, трещал позвоночник, и Билл почти молил о том, чтобы спина сломалась, чтобы эта пытка закончилась.

— Скажи, что ты раб, признай власть фараона, — продолжали нашептывать Биллу.

У Билла шумело в голове, и он знал только то, что надо держаться, надо молчать. Его уложили на какое-то возвышение, привязали руки и ноги. Билл невольно склонил голову набок, и увидел беснующуюся толпу, выкрикивающую проклятия в его адрес. Оскаленные рты, горящие глаза, трясущиеся в гневе руки… и только одно знакомое лицо. Санера, живая и не обезображенная, легко шла среди толпы, улыбаясь Биллу.

Билл откашлялся, и один из его мучителей вскинул руку.

— Преступник желает сказать слово!

— Раб! Раб!

— Скажи, что ты раб!

Эти выкрики доносились до Билла, пока он собирался с силами, отгонял боль, чтобы не оплошать с криком. Палачи выжидали, а Билл, не жалея сил, вскинул голову и заорал в небо:

— СВОБОДА!!!

Последнее, что увидел Билл — блеск взлетающего в мертвой тишине над его головой топора.