Я - волшебник

Глава 4. Беспокойная Баньши

19 сентября 1987 года, Нью-Йорк, здание МАКУСА, издательство «Перо и Палочка»

Филипп Эйхарт со скучающим видом сидел на диване в приёмной главного редактора издательства «Перо и Палочка» и наблюдал за деловой суетой вокруг. Но выражение лица было лишь маской, в глубине души Эйхарт был поражён и впечатлён размахом местного издательства, крупнейшего в Магических США. Сотрудники аппарировали, прыгали в камины, перемещались быстрым шагом, опережая поток тяжеловесных «фур» — тюков с газетами, между которыми сновали «легковушки» — книги и проносились «мопеды» — бумажные самолётики со служебными записками. Этажом ниже гудели и звенели, каждый на свой лад, бесчисленные печатные станки, и звуки эти сплетались для Филиппа в настоящую симфонию. Он не сомневался, что где-то там несколько сотрудников издательства дирижируют волшебными палочками, заправляя печатью слов.

Что тут можно сказать? Будь у Филиппа возможность, он бы взвизгнул, подпрыгнул до потолка, потом ещё раз взвизгнул, прошёлся колесом по мягкому ворсу ковра, затем выпрыгнул бы в окно, оглашая улицы Нью-Йорка воплями: «У меня получилось! Получилось!» и помчался бы в какой-нибудь бар, где угощал бы всех выпивкой до полуночи. Но надо было держать лицо, и Филипп держал, изображая стереотипного «чопорного британца».

Первый шаг на международную арену, и поэтому всё должно быть идеально, от и до. В глубине души Филипп понимал, что это глупо, что это лишь выдуманная им самим примета, дабы, как говорят магглы: «не сглазить», но ничего поделать с собой не мог. Слишком долго он к этому шёл, слишком много сил вложил, и не попадись ему случайно Гилдерой, рассорившийся в тот день со слишком жадным агентом, кто знает? Не исключено, что Филипп до сих пор барахтался бы где-то в низах, перебиваясь случайными подработками и недоделанными писателями, мнящими свои творения шедеврами.

Вокруг, тем временем, вовсю кипела и бурлила жизнь. Мимо, топоча каблуками, словно скаковая лошадь, пронеслась девушка, бормоча под нос что-то вроде: «Маркус меня убьет!» Мелькнули крупный нос, бледные губы, квадратные очки в роговой оправе, держащиеся на огромных оттопыренных ушах. Листок из огромной стопки вылетел и упал к ногам Филиппа.

— Девушка! — крикнул тот. — Вы обронили!

Коричневая мантия скрылась за поворотом, а Филипп подумал, что надо было кричать «Красавица!», по методу Локхарта. Он поднял листок и посмотрел озадаченно. Там было изображено нечто вроде кляксы, распахивающей огромный рот в крике и налетающей на мага в мантии.

— Ориентировка на Баньши, — прочитал он озадаченно.

Дальше перечислялись известные приметы преступника (или преступницы — с этим местные мракоборцы ещё не определились), места появления, излюбленные способы атаки и последствия. Филиппа передернуло, и он торопливо выбросил листок.

О появлении Гилдероя Филипп узнал сразу же, по образовавшемуся в коридоре затору. Вначале одна сотрудница остановилась, потом вторая, в неё врезалась стопка бумаги и третья из девиц, так и сновавших туда-сюда по издательству. Филипп с легкой грустью подумал, что даже в расцвете своей молодости и красоты никогда не собирал и половины тех взглядов, что доставались Гилдерою без малейших усилий со стороны последнего.

Зато крайне полезно для бизнеса, подумал Филипп с усмешкой, глядя на секретаршу главреда.

Та застыла с глупо-восхищённым видом, потом расцвела и заулыбалась, и Филипп повернул голову. Из бумажной вьюги в коридоре вырвался Гилдерой, всё такой же обаятельный златокудрый красавец, с широкой белоснежной улыбкой и голубыми глазами. Филипп поднялся и шагнул навстречу — год не виделись! — отмечая, что Гилдерой всё же изменился. На плече, например, появилась упитанная и самодовольно надутая жаба, размером лишь немногим меньше бладжера. Сами плечи стали чуть шире. Лицо оставалось всё таким же ухоженным и самодовольным.

На ногах Локхарта обнаружились сапоги со шпорами, позвякивавшие на каждом шагу.

— Подарили напоследок, — небрежно объяснил Гилдерой. — Засиделся я в Техасе! Да и Бунте там было нелегко, всё ж таки не совсем жабий климат.

— А как же тамошние знойные красавицы? — подколол Филипп.

— Ни одна красавица не стоит боевого напарника, — отмахнулся Гилдерой и тут же добавил с широкой ухмылкой: — Если, конечно, красавица не является этим самым боевым напарником.

Он почесал жабе шею, и лицо его приняло мечтательное выражение. Филипп озадаченно моргнул и перевел взгляд на жабу, которая млела и самодовольно надувалась не хуже Гилдероя. Неужели? Царевна-лягушка, или вернее будет сказать, красавица-жаба? Днем помогает в бою, вечером ловит комаров, ночью греет постель Гилдерою?

Филипп помотал головой, отгоняя лезущие в голову глупости:

— Есть что-то, о чём я должен знать?

— Разумеется! — расплылся в улыбке Гилдерой, и до Филиппа донесся отдаленный возглас «ах!». — Вот!

С этими словами он достал огромную кипу мятых листов и сунул в руки Эйхарту.

— Полная и аутентичная рукопись новой книги «Майские Мумии», сделанная непосредственно в гуще творившихся в стрип-баре «Крученая Сиська» событий! — гордо объявил Гилдерой, после чего подмигнул и добавил. — С парочкой колдофото непосредственных участниц событий!

Филипп наугад вытащил лист и застыл, с отвисшей челюстью. Лица танцевавшей на столе женщины не было видно, зато всё остальное было представлено более чем богато и открыто.

— «А сейчас я станцую вам боевой танец для поднятия духа, — объявила красотка-агент, залезая на стол и беря в руки два стаканчика текилы», — прочитал вслух Филипп.

Он ещё раз посмотрел на колдофото и лицо его приняло понимающее выражение.

— Именно! — подтвердил Гилдерой. — Спина к спине, против тысяч оживших мертвецов, мы спасали мир! Бунта прикрывал нас сверху и предупреждал об опасности!

— Ква-а-ак! — подтвердила жаба.

— Да ты герой, — восхитился Филипп, утирая пот со лба. — Кстати о героях! Посмотри пока вот журналы, что на столе лежат, а я к главному редактору!

Заходя в кабинет к главреду, он бросил взгляд через плечо — Гилдерой на пару с жабой на плече внимательно рассматривал комикс, подсунутый ему Филиппом, не обращая внимания на сотрудниц издательства, кружащих вокруг него, словно мотыльки возле фонаря.

* * *

19 сентября 1987 года, магазин одежды «Волшебный Вкус», здание МАКУСА

— Земля у них тут дорогая, — объяснял Филипп Гилдерою.

Тот примерял мантию тёмно-зелёного, болотного цвета, жаба одобрительно квакала, пугая юную симпатичную продавщицу. Той очень хотелось угодить Гилдерою, но при этом очень не хотелось приближаться к огромной и громкоголосой жабе. Немолодой, полноватый и лысеющий Филипп продавщицу, разумеется, не интересовал.

— Но в чём американцам не откажешь, так это в деловой хватке. Не хватает места? Взяли и сделали себе магический небоскрёб, благо там искажения пространства минимальны. И теперь МАКУСА, это местное Министерство Магии, сдаёт тут площади всем желающим, под магазины и конторы, за умеренную цену.

— Замечательно, — ответил Гилдерой, но видно было, что его ответ относится больше к мантии, чем к словам Филиппа. — Эни, вас ведь так зовут?

— Да, — продавщица стремительно покраснела.

— Эни, мне нужно будет две… нет, три такие мантии, у вас найдётся?

— Конечно, я сейчас принесу, — Эни стремительно удалилась, продолжая краснеть и источать жар.

Филипп посмотрел ей вслед и спросил Гилдероя:

— Зачем тебе такие мантии, да ещё и так срочно?

— Я сделаю себе костюм огромной жабы и выйду на улицу бороться с преступностью, как истинный супергерой-одиночка! — гордо ответил Гилдерой, демонстрируя Филиппу комикс.

На обложке комикса герой прыгал с одного небоскрёба на другой, что-то выкрикивая в процессе.

— Но три мантии?

— Бунте тоже потребуется одёжка, — Гилдерой опять почесал жабу, и та довольно квакнула. — Моему боевому напарнику и духовному побратиму тоже нужен костюм. И маска! Но не волнуйся, я сам их сошью, у меня есть опыт!

Филипп покачал головой, но вслух ничего не сказал. Обещал не сомневаться в таланте Гилдероя находить истории, значит, надо держать слово. Да и так подумать, если Локхарт станет настоящим, как их называют местные, «супергероем», продажам книг это не помешает, совсем не помешает. Надо будет только аккуратно намекнуть, что супергерой... в костюме жабы, это и есть писатель Гилдерой Локхарт.

— Вот, — появилась Эни с ворохом мантий, прижатых к груди. — Самые лучшие!

Филипп вздохнул и полез за деньгами.

* * *

20 сентября 1987 года, Нью-Йорк

В полном соответствии с именем и фамилией, Джон Смит всю свою жизнь был рядовым, ничем не выдающимся магоамериканцем со средней внешностью и биографией. Средний ученик, средний маг, пробившийся в мракоборцы, потому что везде нужны рабочие лошадки, тянущие лямку и выполняющие самые неприятные обязанности. Звёзд с неба Джон не хватал, понятное дело, но честно трудился, пообтёрся с годами и набрался опыта. Но теперь его колотило и потряхивало, в такт кочкам, ямкам и рывкам, которые совершал волшебный автобус мракоборцев «Рычащий Джо».

Во-первых, Джону предстояло возглавить четвёрку других мракоборцев, чего он никогда не делал. Другие мракоборцы, надо заметить, тоже всегда ходили в подчиненных, но что поделать, если среди пятёрки Джон неожиданно оказался самым опытным, хотя бы по выслуге лет в аврорате? Экстренная тревога, кто прибыл за минуту, тех и сунули в «Рычащего Джо» — и автобус полетел сквозь Нью-Йорк к месту вызова. Во-вторых, противник, с которым предстояло столкнуться мракоборцам — не абы кто, а сама Баньши! Джон тоскливо ощупал пах, словно надеясь, что там волшебным образом возникнет защитная магическая ракушка, последняя разработка Отдела Изобретений МАКУСА. Но чуда не произошло. И в-третьих, из-за чего была поднята тревога: Баньши вломилась к самому Маркусу Райту, главе мракоборцев!

Что-то бормотал Стэнли, размахивая руками, в воздухе перед ним плавали карты с планами здания, в котором проживал Райт, а Джон пытался справиться с приливом тоски. Антиаппарационный щит? Ловушки? Сигнализация? Да не смешите людей! Никто ещё не ловил Баньши, и они не поймают, неудивительно, что вокруг одни рядовые оказались! Все кто повыше, стремительно разбежались, чтобы избежать последствий того, что случится, когда самое высокое начальство станет импотентом, а Баньши опять уйдет безнаказанная. Уже год Баньши терроризировала Нью-Йорк и окрестности, превратила добрую дюжину высокопоставленных магов в импотентов своим криком (за что ей и дали такое прозвище), и никто, никто не смог её задержать, ранить, вообще нанести хоть какой-то вред!

Что будет, когда импотентом станет начальство Джона, а сам Джон окажется виноват? Вот-вот, хоть прямо на ходу аппарируй прочь и увольняйся без пенсии! Стэнли бы послать, подумал Джон, кидая взгляды на долговязого мага, но тот, будучи прекрасным организатором и аналитиком, в бою не стоил даже учеников Ильверморни.

— Приехали! — крикнул Стэнли.

Проживал Маркус Райт в самом сердце Манхэттена, на верхнем этаже одного из небоскрёбов, в этаком магическом пентхаусе, не значащемся в планах и невидимом для магглов. С одной стороны, это было хорошо, едва группа войдет под купол отталкивающих чар, как можно будет колдовать. С другой, это было плохо, просто так аппарацией не прибыть, вокруг полно магглов, чуть ошибись, и здравствуй, нарушение Статута.

— Мантии! — рявкнул Смит, подражая старшим товарищам.

Подавая пример, он закутался в мантию-невидимку. Зак замешкался, не закрылся полностью, и Джон поспешно одёрнул его, тяжело вздохнув про себя — ещё и этому сопли подтирать.

— Метлы!

Пять однотипных «Комет-Скорость» вылетели из автобуса и помчались вертикально вверх, к апартаментам Маркуса Райта. У Джона мелькнула мысль о Фиделиусе и тут же пропала. Баньши атаковала тех, кто не мог сидеть под Фиделиусом, тех, кто находился во власти, распоряжался сотнями других людей. Это оставляло надежду, что рядовой Смит её не заинтересует, и она не применит свой знаменитый крик. Джону, как и остальным мракоборцам, показывали жертву такого удара — бедняга шарахался от женщин, стал импотентом, заикой, и так далее. Колдомедики только руками разводили.

— Джонсон, Зак — справа, Манфреди, Берт — слева, — крикнул Джон.

Он их не видел, скорее угадывал очертания на ветру, благо мантии-невидимки постоянно приходилось пускать в ход. Если Баньши ещё не аппарировала прочь — они не дадут ей скрыться, улететь, главное — зацепить хоть как-то, сесть на хвост! Сверху грохнуло, что-то сверкнуло и тут же пропало, и Смит заорал.

— Предельная скорость!

Могло сдуть мантии, но плевать! Взрыв означал, что там еще идет сражение, а значит шансы схватить Баньши были!

— Быстрее! Быстрее! — поторапливал Джон, не замечая, что кричит, вместо того, чтобы бормотать под нос.

Мимо свистнул небольшой камушек, едва не пробив Джону голову, но вершина небоскрёба была уже рядом! Он влетел под купол отталкивающих чар, и тут же метнулся вбок, но атаки не последовало. Влетевшие следом за ним мракоборцы прыгали с мётел, заученно, грамотно, и тут же находили укрытие, прикрывая друг друга. Часть крыши и стен отсутствовала, но в остальном вокруг было тихо, и Джон с какой-то сосущей тоской внутри понял — опоздали!

— Джонсон, Манфреди — круг! — крикнул он, спрыгивая с метлы.

Утопающий хватается за соломинку, вот как это называлось. Только последний дурак будет ждать за пределами антиаппарационного щита, а Баньши дурой не была. Но всё же, проверить стоило — вдруг хоть какой-то след? Осмотреть этажи ниже, допросить магглов, но порядок действий вылетел у Смита из головы, едва он вошел в спальню Райта. Сам Маркус, явно оглушенный, полусидел возле дальней стены, в обломках шкафа. Кровь стекала по его лицу и груди, почти незаметная среди густых черных волос. На кровати, лицом вверх, лежала какая-то девушка, грудастая цыпочка-блондинка, как её охарактеризовал бы сам Джон, если бы не нужно было подбирать вежливых слов. Девушка была полностью обнажена, ноги бесстыдно раскиданы в стороны, следов крови нет, дыхание, пускай и слабое, но есть. Поэтому Джон поспешил к начальству, осознавая, что едва то очнётся, как всё.

— Сэр, сэр, очнитесь! — потряс Джон начальника, ощущая себя при этом полным идиотом.

Затем выругался, быстро убрал мусор, очистил раны и шлепнул пластыри с кровоостанавливающим и заживляющим составом из аптечки мракоборца. Проверил девушку — жива! — и в этот момент Маркус Райт пришёл в себя, застонал.

— Сэр, вы живы! — подскочил к нему Смит

— Что? — Райт посмотрел на него, и Джон содрогнулся.

Ужас, отвращение, испуг, Маркус Райт буквально излучал их, и при этом, совершенно очевидно, не совсем осознавал, кто он, где находится, и что происходит. Вне всяких сомнений — удар Баньши, всё как описывали на специальных занятиях для мракоборцев Нью-Йорка!

— Рядовой мракоборец Джон Смит, сэр! Прибыли по сигналу экстренной тревоги, сэр! — отрапортовал Смит, продолжая ощущать себя волшебным идиотом.

— Да, Баньши, — прохрипел Райт, силясь встать, — она была здесь... Миранда...

— Она жива, сэр, только без сознания!

— Мы... ударили одновременно... — Райт недоуменно посмотрел на обломок волшебной палочки, зажатый в кулаке.

— Джон! — раздался выкрик Зака в ту же секунду.

Причём со спины, как раз из того квадрата, куда должна была улететь Баньши, если её достал удар. Джон прыгнул с места спиной вперед, разворачиваясь в воздухе. В мгновение ока оказался рядом с Заком, который пятился от груды обломков, дерева, камней и цветов, выставив палочку перед собой, словно нож.

— Оно шевелится! — крикнул Зак.

— Спо... — но договорить Джон не успел.

Обломки разлетелись, раскиданные могучей силой, и прямо на мракоборцев полетела жаба.

— Ква... — открыла рот жаба, явно собираясь оглушить, и Смит ударил в ответ на рефлексах.

— Ступефай!!!

Прошлые страхи слились в нем с адреналином, переживаниями, желанием спасти карьеру, и он высадил целую очередь Ступефаев в продолжавшиеся шевелиться обломки, потом, немного остыв, добавил Петрификус Тоталус и увязал оглушённого Баньши веревками Инкарнцеро. Осторожно, почти не дыша под внимательными взглядами остальных (кроме Джонсона, тот оказывал первую помощь начальству) подошёл и сорвал маску.

— Красавчик! — нервно ухмыльнулся Зак.

— В суде ему это непременно зачтётся! Казнят всего четыре раза вместо пяти! — хохотнул в ответ Смит, ощущая, как его опять трясет и колотит.

Только в этот раз от облегчения. Он справился! Он поймал Баньши! И его жабу!

* * *

21 сентября 1987 года, Нью-Йорк

«Кажется, это и называется — хороший загул», подумал Смит, пытаясь прийти в себя. Голова трещала, тело болело, в голове плавали маловразумительные воспоминания о событиях вчерашней бурной ночи.

— Народное индейское средство! — донёсся до него чей-то до неприличия бодрый голос.

Раздался хруст. Джон приоткрыл правый глаз, и увидел собственное высокое начальство, жующее какой-то бурый корешок, словно только что выдернутый с грядки. Рядом с начальством сидел... Баньши? Джон зажмурился, пытаясь понять, когда он успел допиться до галлюцинаций, но его глаз тут же бесцеремонно приоткрыли. Баньши, своими до неприличия голубыми глазами, посмотрел на Смита почти в упор и вынес вердикт.

— Маркус, да он ничего не помнит!

— Это неудивительно, — проворчал Райт, продолжая вяло хрустеть корешком, — я и сам почти ничего не помню, всё как в тумане.

И тут Джон неожиданно вспомнил все, словно воспоминания залили ему в голову освежающей струей Бодроперцового зелья. Вчера, наверное вчера, он арестовал Баньши, но гордость его продолжалась не больше минуты, пока Маркус Райт не заявил, что нападал на него кто-то другой. Лже-Баньши, оказавшийся писателем из Британии по имени Гилдерой Локхарт, улыбнулся белоснежно, пояснил, что просто вживался в роль супергероя из комиксов и поэтому случайно пролетал мимо, когда услышал крик о помощи. По поводу Баньши он не смог рассказать ничего нового, «темная фигура в мантии с капюшоном». Также Локхарт добавил со странной гримасой, что Баньши его оглушила криком, и вот тут всё и началось. Выслушав краткое объяснение о Баньши её криках и наступающей у жертв импотенции, Локхарт, вскинув руку к небу, заявил, что знает проверенное народное индейское средство, и потащил Райта лечиться.

Сам Джон увязался следом, так как негоже было оставлять высокое начальство без прикрытия, и влип в историю по самые уши. Гилдерой затащил их в ближайший стрип-бар, тут же вывел, заявив, что заведение — фигня, уж он-то разбирается! Попутно успел где-то подцепить двух миловидных девах, а также усердно наливал Маркусу чего-то крепкого. Джон не собирался пить, но... они кочевали из бара в бар, меняли миловидных девах на красивых, красивых на сногсшибательных, а их, в свою очередь, на просто богинь красоты, от одного вида которых Смит раньше скончался бы на месте. Попутно они пили, и градус напитков, как и красота девушек, всё росли, Гилдерой болтал, жаба на его плече подквакивала, девицы хохотали, и...

— О боже, что я скажу Мэри? — простонал Джон, вспомнив, чем закончился вечер.

— То же, что я Миранде, — мрачно заметил пришедший в себя Райт. — Что мы были на задании, или сидели в засаде.

И уж засадили, как следует, опять вспомнил Джон. От стыда хотелось провалиться сквозь землю. Вчера, или сегодня ночью, когда этот номер был полон полуголых девиц и выпивки, его ничего не смущало. Наоборот, организм решил, что умирает и его потянуло размножаться, пока не пришел конец. При этом британец пил больше всех, взял на себя больше всего девиц, и сейчас сидел свеженький, словно и не было ничего. Поневоле позавидуешь выносливости молодости!

Тут он вспомнил ещё подробностей вечера и вскинул голову.

— Сэр, вы же смогли...

— Да, — кивнул Райт. — Именно так. Народное индейское средство действует, и пока не поймаем Баньши, будем лечить всех жертв точно так же! Расходы и официальное прикрытие Отдел Мракоборцев возьмет на себя.

Джону немедленно захотелось оказаться в числе жертв. Потому что Мэри — это Мэри, но что вчера вытворяла та негритяночка на пару с той рыженькой! Ещё никогда Джону не было так хорошо, тем более, за чужой счет.

— Я так и не понял вчера, в чем проблема с поимкой этой Баньши? — спросил Гилдерой.

— Никто из тех, кто её видел, не может толком описать, — нахмурившись, ответил Маркус. — Темная фигура, крик, лишающий мужчин их силы и ударяющий по мозгам.

Его передернуло.

— Не зацикливайся на воспоминаниях, — тут же посоветовал Гилдерой, подсовывая еще корешок.

— Что это? — спросил Маркус.

— Сувенир из Южной Америки, корень Венериной Мухоловки, помогает от всего, особенно от проблем с корнем, — пояснил Гилдерой.

Джон тоже пожевал корешка, тот был словно морковка, только без вкуса, и тут же ощутил прилив сил и желания размножаться. Тем временем Райт вкратце пересказал Локхарту всю историю Баньши: «появилась около года назад, прозвана Баньши за крик, поймать не удалось, жертв вылечить не удалось».

— Добрый день, сэр, — раздался женский голос.

В номер вошла Кэтрин Ган, секретарша Маркуса, работящая, как лошадь, и выглядящая, по мнению Джона, примерно так же. В смысле, как лошадь. Местами даже как фестрал, если уж говорить начистоту. Кэтрин метнула злобный взгляд в Джона, но это как раз было делом привычным. Джон помнил её ещё с Ильверморни — да вся школа знала эту нелюдимую заучку. И знатно посмеялась в своё время над «лучшей выпускницей за сколько-то-там лет», которой удалось правдами и неправдами пробиться в аврорат только затем, чтобы быть у Маркуса на побегушках, таскать горы документов и в перерывах делать кофе для Райта и его гостей. Но Кэтрин боготворила Маркуса, тот был в её глазах неким непогрешимым ангелом, а все остальные, соответственно, грешниками, заслуживающими самого примерного наказания. Вот и сейчас, Джон готов был поклясться, в страшной головке Кэтрин даже мысли не промелькнуло, что Маркус мог быть как-то причастен к царству разврата и последствиям разгула в номере.

— Кэтрин, прибери тут все, — распорядился Райт, даже не обернувшись, — и разберись с администрацией отеля, чтобы не было претензий, а также свари кофе, да покрепче. Джентльмены, пройдемте пока на свежий воздух, обсудим там нашу проблему, Кэтрин как раз успеет доставить все бумаги по Баньши.

Он указал рукой на широкую террасу.

— Стало быть, работает опытный маг, — задумчиво изрёк Локхарт, отодвигая бумаги и придвигая к себе дымящуюся чашку.

— В МАКУСА того же мнения, — губы Райта изогнулись в кривой усмешке. — Только мне от этого не легче. Требуют результата и одновременно с этим — хранить тайну, чтобы не подводить пострадавших, слишком уж те влиятельны и слишком заинтересованы в сохранении тайны. Но слухи все равно ползут.

— Слухи — это хорошо, — кивнул Локхарт и тут же пояснил: — Можно запустить совершенно правдивый слух, что крик на вас не подействовал.

— Ловить Баньши на меня, как на живца? Я готов, конечно, выполнить свой долг, но не желаю и не буду подставлять Миранду, — пожал плечами Райт.

Смит неожиданно сопоставил кое-какие даты и понял, что глава мракоборцев старше самого Джона всего на два года. Правда, и седина в волосах проглядывала, и шрамов на лице было больше, и МАКУСА вон давит, вот и думай, может, лучше оставаться рядовым?

— Всегда можно придумать что-то еще, — не стал спорить Гилдерой и широко улыбнулся.

Подошедшая к столу Кэтрин лишь метнула в ответ сердитый взгляд и обратилась к Райту.

— Сэр, все компрометирующие вас следы убраны, включая воспоминания случайных свидетелей!

— Отправь сову Миранде с букетом роз и запиской, что я задержусь, потом подготовь бумаги для заседания в МАКУСА, я ещё раз подниму вопрос увеличения фондов, — Райт повернулся к Гилдерою и пояснил: — Метлы старые, мантии изношенные, совы не летают, да ещё и за каждый сикль так спрашивают, словно я их себе в карманы кладу! Бюрократы поганые! Но теперь, после нападения на меня, им не отвертеться! И, Кэтрин?

— Да, сэр?

— Вот, — Маркус указал на Гилдероя. — Это наш человек, я ему полностью доверяю. Если мистер Локхарт пришлет сообщение, сразу уведомляй меня, а также предоставляй всю информацию по Баньши, если потребуется. Также и с присутствующим здесь старшим мракоборцем Смитом. Подготовь приказ о его повышении.

Джон чуть не задохнулся, но промолчал. Подумал, что всплыви подробности сегодняшнего вечера, и от шуточек, что он себе заработал повышение через постель с начальством, ему не отделаться до конца жизни. Но... Маркус болтать не будет, Кэтрин уж точно не будет, ибо ей не с кем, а Гилдерой поболтается рядом и уедет. Проследить, чтобы не распускал язык — и дело в шляпе!

— Разумеется, сэр, — кивнула Кэтрин, сверля Джона и Гилдероя взглядом.

— Что-то еще? — спросил у Гилдероя Маркус, показывая всем видом, что его секретарша сможет уладить любую проблему.

— Да, мне нужен учитель по... умению защищать свой разум от вторжения, — Гилдерой прищелкнул пальцами, словно забыл название.

— Окклюменция, — низким голосом подсказала Кэтрин. — Зоэ Димитриди, работает с мракоборцами, вот её адрес, я пришлю ей весточку, что вам нужны занятия, но о них и расписании вам придется договариваться самому.

— Ничего, — опять широко улыбнулся Гилдерой, — обычно женщины идут мне навстречу. Тогда дальше действуем, как договорились — мракоборцы готовят свою операцию...

— Которую будет курировать старший мракоборец Джон Смит, — подхватил Маркус.

Ну вот и расплата за повышение, подумал Смит, но страха, на удивление, не было. Секунду спустя он даже понял, почему — даже если станет жертвой, его вылечат по методу Локхарта!

— А я, со своей стороны, зайду со стороны одиноких супергероев в масках, — продолжил Гилдерой.

— Замечательно! — припечатал Маркус рукой по столу, поднимаясь. — Теперь Баньши от нас не уйдет!

* * *

22 сентября 1987 года, Нью-Йорк, издательство «Перо и Палочка»

— Нет, Филипп, вы это видели? — раздался возмущенный голос главного редактора.

Газета, которую он держал в руках, опустилась, являя Филиппу седую голову и возмущенное лицо Томаса Бурнисона. Возле левой руки его лежала рукопись «Майских Мумий», и Эйхарт уже собирался спросить, дочитал ли её Томас, но не успел.

— Нет, вы полюбуйтесь! — воскликнул главный редактор.

Он даже поднялся, надвинулся на Филиппа всем своим огромным телом, квадратным, под стать лицу, и сунул под нос газету. «Дейли Бингл», как успел заметить Филипп.

— Человек-лягушка предотвратил ограбление, — прочитал он вслух и остановился.

Непонятно было, из-за чего сердится Томас, но тот сразу же всё разъяснил.

— Фотографии! Нет, вы только гляньте! — ткнул Бурнисон пальцем в газету, едва не проткнув колдофото насквозь.

На фотографии некто в костюме огромной жабы отбрасывал четырех мужчин, прямо на стену. Стена рушилась, и за ней обнаруживалась женская душевая, из которой сразу начинали разбегаться голые девицы, пытаясь укрыться полотенцами. В падении мужчины взмахивали сумками, из которых вылетали целые фонтаны маггловских денег. И получалось так, что девицы разбегались через водопад бумажных купюр, топчась по обломкам стены и мужчинам.

Собственно, статью можно было и не читать, и так все было понятно, но Филипп всё же пробежался глазами по строчкам. Дерзкое ограбление банка, появление супергероя в костюме лягушки, перестрелка, в ходе которой случайно обрушилась стена, за которой располагалась женская душевая. Несмотря на публичность события, девушки не стали выдвигать претензии, раз уж рухнувшая стена помогла задержать грабителей. Супергерой скрылся, не назвав своего имени и не показав лица. Одна из девушек заявила на полном серьезе, что готова поцеловать эту «лягушку», дабы та превратилась в прекрасного принца.

— Чёртов Паркер! — продолжал разоряться Томас, взмахивая руками и едва не сбивая Филиппа с ног мощными движениями. — Настоящий волшебник с колдокамерой! Ему словно сам Великий Дух ворожит! Постоянно оказывается, где надо и точно тогда, когда надо! Самые лучшие снимки всегда его авторства! И ведь отказывается с нами сотрудничать, только «Дейли Бингл», и эта жирная скотина Джеймсон только посмеивается…

Он оборвал сам себя, сел обратно в кресло и достал толстую сигару.

— Не дочитал еще, — сердитым голосом предвосхитил он вопрос Филиппа, — но рукопись отличная! Читал запоем, и дёрнуло же меня прерваться на минутку, посмотреть, что в прессе пишут! Говорила мне мама, не читай газет конкурентов!

Томас обрезал сигару с такой яростью, словно представлял на её месте конкурентов.

— Завтра, приходите завтра! Я обязательно дочитаю! — заявил Бурнисон, выпуская густые клубы дыма и кашляя. — Проклятье! Нужно успокоиться! Ну, придумают же, человек-лягушка!

Филипп вышел из кабинета главреда, сопровождаемый возгласами, кашлем и дымом.

* * *

23 сентября 1987 года, Нью-Йорк

Играла какая-то тягучая музыка, и в такт ей плыл дым благовоний, медленно покачивались украшения и амулеты под потолком. Одновременно с этим рядом с Филиппом громко жевала жвачку какая-то вульгарно одетая и размалеванная девица, совершенно индифферентная к окружающей обстановке. Не то чтобы Филипп одобрял эту самую обстановку — обычный дешёвый салон прорицаний, имитация для магглов — но девица была еще хуже!

— Мадам Зизи ждет вас, — подошла к Филиппу помощница «гадалки».

Девица не стала возмущаться, лишь громко хлопнула надутым пузырем жевательной резинки вслед. Помощница, весьма молодая и миловидная, если снять с неё два килограмма украшений и косметики, указала Филиппу на кресло в погруженной в полутьму комнате и сказала.

— Ожидайте, мадам сейчас закончит сеанс и примет вас.

Эйхарт не стал объяснять, что пришел не к мадам Зизи, и даже не к Прорицательнице Зоэ Димитриди, просто кивнул и уселся в кресло. Откинулся на спинку и расслабился. День выдался суматошный, организация презентации, отодвинувшейся из-за того, что главред «Пера и Палочки» вцепился в рукопись книги о мумиях и не отдавал, пока не прочитал, какая-то невнятная бюрократическая беготня в самом МАКУСА и настороженность, словно у них опять чуть не случился провал Статута. Филиппа это не удивило бы, пускай местные маги и самоорганизовались чуть ли не за сто лет до принятия Статута, но всё же порядка им не хватало. МАКУСА, Магический Конгресс, аналог Министерства Магии, уже раз шесть или семь переезжал с место на место. Также в истории магических США хватало инцидентов, ставивших Статут на грань полного и безоговорочного раскрытия, но как-то янки удавалось выкручиваться.

Следовало признать, что в деловой хватке местные маги никогда не испытывали недостатка.

— Очистите сознание, — донесся до Филиппа далёкий женский голос. — Полностью. Вдох и выдох. Вот так. Теперь думайте одну мысль, сосредоточьтесь на ней, представьте её себе так ярко, словно хотите выпустить её на волю Патронусом! Легилименс!

Пауза, потом смущенное покашливание.

— Мистер Локхарт, вы слишком ярко думаете! Что? Нет, мысль нужно думать, пустое сознание — это как открытый сейф, легилимент возьмет то, что захочет, без проблем.

Филипп скабрезно усмехнулся. Зная Гилдероя, он вполне мог представить, о чём тот «ярко думал». Конечно, можно было взять в учительницы (какого драккла Гилдероя вообще понесло учить Окклюменцию, Филипп так и не понял, но спрашивать не стал, памятуя прошлые уроки) какую-нибудь старую ведьму, но когда это Локхарт искал лёгких путей?

— Теперь попробуйте подумать много разных мыслей одновременно, нет, разных, не одну мысль в сотне разных вариаций, — в голосе «мадам Зизи» опять слышалось смущение. — Давайте отложим это на следующий урок. У вас отлично получается...

Громкость нарастала, голоса приближались, и Филипп подобрался в кресле. Гилдерой что-то спросил.

— Я... подумаю, — с колебанием в голосе ответила Зоэ.

Штора приподнялась, и она предстала перед Эйхартом во всей своей жгучей южной красе гречанки, резко контрастирующей с видом Локхарта, шедшего следом.

— Вас ждут хлопоты, торжество и проблемы, — заметила «мадам Зизи», скользнув по Филиппу безразличным взглядом, — а также...

— Благодарю, но я здесь не за этим, — прервал ее Филипп, вставая и демонстрируя палочку.

Гадалка или нет, но получить настоящее пророчество ему совсем не улыбалось. Не сейчас, когда всё только начало налаживаться! Зоэ Димитриди улыбнулась так, словно видела Эйхарта насквозь (а может, так оно и было, пускай Филипп и отводил взгляд в сторону!), и погладила Гилдероя по щеке.

— Жду тебя завтра, — и, звякнув ожерельем, удалилась.

— Как уроки? — спросил Филипп, правда, больше из вежливости.

— Отлично! — Гилдерой весь сиял. — Кажется, я ухватил суть, теперь надо как следует потренироваться, отточить все методы защиты против мастера гендзюцу, э-э-э... хорошего легилимента!

— Какая-то новая история? — оживился Филипп.

— Баньши, — пояснил Гилдерой. — Легилимент она или нет, но по мозгам её крик бьет только так. Ничего не помню, ни как палочку выронил, ни как Баньши меня ударила. Если мы хотим её поймать, то нужна хорошая защита.

Они вышли на улицу, и Филипп невольно вскинул руку. После полутьмы салона «мадам Зизи», осеннее солнце било по глазам.

— Об этом я и хотел с тобой поговорить, — вздохнул Филипп.

Они уселись за столик в ближайшем кафе, Гилдерой с явным удовольствием отхлебнул принесённого чая и проводил взглядом официантку.

— Мы её поймаем, будь уверен, — сообщил он Филиппу. — Отличная выйдет история!

— Она пока ещё не вышла, — вздохнул Эйхарт, — она пока ещё даже не написана.

— О чём ты? — удивленно спросил Гилдерой.

— О том, что у тебя сегодня презентация уже вышедшей книги! — сердито напомнил Филипп. — Что у тебя встречи с читателями, чтения, участие в различных публичных мероприятиях! А ты, вместо того, чтобы очаровывать читателей своим лицом, скрываешь его за маской и прыгаешь с небоскрёба на небоскрёб, как...

— Жаба, — добавил Гилдерой с усмешкой.

— Не вижу ничего смешного — это вредит продажам! — Филипп взял себя в руки и понизил тон. — Пойми, Гилдерой, это наш первый шаг за пределы Британии, если он провалится, то потом придется приложить в десять раз больше усилий! Я же не прошу тебя всё бросить, занимайся Окклюменцией и этой Зоэ, бегай в маске, работай с мракоборцами — сотрудничество с властями всегда только на пользу. Но, я тебя умоляю, не в ущерб книгам! Не в ущерб изданию! Главный редактор «Пера и Палочки» в полном восторге от твоих «Майских Мумий», и готов их издать, нужно будет только привести рукопись в надлежащий вид, но...

Филипп остановился и утёр платком пот со лба. Гилдерой молча ждал продолжения, мимо текли прохожие, гудели автомобили, Нью-Йорк жил своей жизнью.

— …но если ты будешь скакать по крышам, то он может и передумать!

— Хорошо, — кивнул Гилдерой. — Составь расписание мероприятий, и я появлюсь на них, раз так нужно для дела. Всё равно придется задержаться здесь, пока обучаюсь Окклюменции, и пока идёт эта история с Баньши.

— Ты же сказал, что вы её поймаете, — насторожился Филипп.

Попасть под крик, делающий импотентом, ему совершенно не хотелось.

— Поймаем. Как только я изучу карту Нью-Йорка и стану своим в местном сообществе супергероев в масках, — сообщил Гилдерой. — То, что мракоборцы не могут её поймать, не значит, что Баньши не оставляет следов.

Филипп ещё раз утер пот и предложил:

— Давай лучше поговорим о книгах.

— Человек-лягушка наносит новый удар! Похищение супермодели предотвращено! — мимо пробежал мальчик, размахивая газетой. — Читайте о новых приключениях человека-лягушки!

Гилдероя перекосило так, словно у него разом заболели все зубы, во время поедания ящика лимонов.

— Жаба! — яростно прошипел он. — Это был человек-жаба, а не лягушка! Как можно не увидеть разницы?!

— Но…

— Человек-лягушка новый герой Нью-Йорка! — донесся издалека крик.

— Я им покажу лягушку! — Гилдерой встал, ноздри его раздувались от ярости. — Лягушка!

Он устремился вдаль по улице, свернул в первый же проулок, но всё равно до Филиппа успело долететь возмущенное и обиженное.

— Лягушка!!!

Филипп вздохнул, надул щеки и выпустил воздух, шлепая губами. Какие уж тут публичные мероприятия? Радовало только одно: про человека-лягушку, то есть жабу, писали в газетах обоих миров, как у магглов, так и у магов. Оставалось только аккуратно раскрыть секрет, и тогда уж продажи точно скакнут в небеса!

— Еще чашку чая, пожалуйста, — обратился он к официантке, — и свежую газету, если можно.

— Можно, — улыбнулась та.

Минуту спустя Филипп погрузился в чтение репортажей о подвигах Человека-Лягушки.

* * *

2 октября 1987 года, Нью-Йорк

— Начнём урок? — спросила Зоэ, выкладывая на стол колоду карт.

— Начнём, — улыбнулся Гилдерой.

Зоэ улыбнулась в ответ. Ночь и тишина, салон окончательно погружён во мрак, из освещения — только лампа над столом для гаданий. Только она и Гилдерой, никто не помешает их занятиям.

— Этой ночью тебя ждет встреча со страстной незнакомкой, — сказала она, положив руку на колоду.

— Так уж и незнакомкой? — усомнился Гилдерой, разглядывая карты.

— Хорошо, со страстной знакомкой, — не стала спорить Зоэ.

Её попытка проникнуть в сознание Гилдероя разбилась о мысленный щит: на Зоэ смотрела огромная жаба, и гипнотизировала её взглядом своих выпученных глаз. Что же, занятия определенно пошли Гилдерою на пользу. Продолжит, и достигнет высших ступеней в Окклюменции, умения защищаться, даже когда тебя опоили или околдовали и пытаются грубо и насильственно вломиться в мозг. И, разумеется, дисциплины мыслей, когда проникший в разум легилимент не обнаруживает там ничего подозрительного и уходит. Очень полезный для мракоборцев навык, жаль только, что мало кто им владеет.

— Для гарантии результата, нужно будет позже повторить гадание, только по руке.

— Гадание?

— Прорицание, — поправилась Зоэ. — Гадаю я горожанам, для души и научной работы по суевериям и взаимному проникновению культур двух миров, магов и не-магов. Но в целом разница не слишком большая, Прорицания — это те же гадания, только с магией и большей вероятностью определения будущего события. Причем неважно, гадаю ли я по руке или бобам, звездам или знакам на вывесках, смотрю ли в хрустальный шар или использую карты Таро.

Она похлопала по колоде.

— Окклюменция, равно как и Легилименция могут помочь в этом вопросе, если ты решишь зарабатывать на жизнь предсказаниями судьбы, — продолжила Зоэ. — Умение скрывать свои мысли, читать чужие, да и в целом, умение определять, кто перед тобой, что клиент хочет услышать, всегда поможет тебе заработать на бутерброд с икрой летучей рыбы.

— Хочет?

— Разумеется, ты можешь сказать ему чистую правду, — пожала плечами Зоэ. — Что карты лежат как-то непонятно, или, как любят говорить кентавры, что Марс сегодня очень ярок. Что твое Прорицание не дало ничего значимого, но может быть, с вероятностью одного шанса из пяти, твой клиент сегодня может отправиться в путешествие. Причем, все его путешествие может свестись к банальной поездке из дома на работу, или в магазин.

— Гм, — задумчиво потер подбородок Гилдерой.

— Вот видишь, ты тоже не хочешь слышать правды, — усмехнулась Зоэ.

— Нет, не в этом дело, — ответил Гилдерой задумчиво. — Просто мракоборцы как-то там рассчитали Прорицаниями...

— Что Баньши сегодня будет там-то и там-то? — подхватила Зоэ. — Ну да, я тоже участвовала в этом, а ты как думал? Гадания по руке или чаинкам — это простейшие Прорицания. Есть и более сложные, но и более надежные методы, с привлечением Чар, Нумерологии, Зелий, и много чего ещё. Прорицатели работают с одной и той же целью, и потом результаты их работы сравниваются, строится так называемая Матрица Пророчества и выдается результат.

— Но тоже не до конца надёжный?

— Полную надёжность тебе даст только так называемое «истинное пророчество», — Зоэ ощутила, как её дыхание невольно учащается от одного упоминания. — Разумеется, если ты сумеешь его услышать и потом верно понять. Когда пророк изрекает истинное пророчество, он словно выпадает из мира и потом не помнит того, что сказал, но даже если рядом окажется свидетель, и он успеет запомнить пророчество...

— То оно может оказаться двусмысленным или туманным, или просто может быть понято неверно, даже тем, к кому обращено это пророчество, — кивнул Гилдерой.

— Неужели ты сталкивался с истинным пророчеством? — подалась вперед Зоэ.

— Было дело как-то раз.

— Где? Когда?

— Давным-давно, в другом мире, — задумчиво, рассеянно даже, ответил Гилдерой, — и истинный смысл того пророчества я понял слишком поздно.

Зоэ поняла, что слишком подалась вперед, что еще немного и сама вылезет на стол, и откинулась назад, плюхнулась обратно в кресло. Что поделать, если истинные пророчества всегда были её страстью, а желание изречь одно такое — целью жизни? Пускай даже Зоэ разделяла ту точку зрения, что истинное пророчество потому и верно на все сто процентов, что меняет реальность так, чтобы стать верным, но желанию изречь одно такое пророчество сие знание никак не мешало. Даже способствовало, в какой-то мере. Зоэ смерила взглядом Гилдероя, ту его часть, что была видна в круге света от лампы, и подумала, что чуть позже всё равно узнает, в ходе других, более приятных и горизонтальных занятий. Так сказать, одна страсть поможет другой страсти.

На всякий случай она проверила, но нет — мысленный щит Гилдероя был на месте.

— Ладно, приступим к уроку, — сказала она, сдвигая колоду. — Вытащи одну, любую карту.

— Опасность, — нахмурившись, сказала Зоэ. — Очень большая опасность в ближайшем будущем.

Она ещё раз перепроверила расклад. Но нет, карты лежали именно так, как лежали.

— Проклятье! — Гилдерой вскочил.

— Куда ты?!

— Операция по захвату Баньши! — объяснил Гилдерой, выбегая.

— Но опасность грозит именно тебе! — крикнула Зоэ вслед, но было уже поздно.

Она села обратно за стол и смешала карты, после чего вздохнула.

— Вот тебе и встреча со страстной знакомкой.

* * *

2 октября 1987 года, Нью-Йорк, здание МАКУСА

Мракоборцы всё прибывали, и Джон понял, что немного нервничает. Еще никогда под его началом не было такого количества магов! Да что там, всего две недели назад под его началом был только он сам. С другой стороны, зрелище служило напоминанием о взлете Смита, и это было приятно. Дюжина Прорицателей трудилась десять дней, и в результате сошлись на том, что сегодня ночью у мракоборцев девять шансов из десяти на встречу с Баньши. Оставалось только спланировать операцию и собрать всех для последнего инструктажа перед вылетом на задание. Да, с таким количеством мракоборцев можно быть уверенным в успехе, ничего страшного точно не случится!

— Что это за шум? — обернулся Джон. — Манфреди, посмотри, нам не нужны…

Договорить он не успел, стекла в окнах разом лопнули, разлетелись вихрем осколков, рассыпавшись по полу. Дробный перестук еще длился, когда в проем влетела бледная фигура, подсвеченная со спины ярким лунным светом, и зрелище это парализовало Джона и остальных мракоборцев на секунду.

— А-а-а!!! — взвыла Баньши, и голос её взмыл ввысь, становясь нестерпимым.

По идее нужно было атаковать, но мракоборцы, вместо того чтобы вскидывать палочки, вскидывали руки, закрывая уши, или ныряли, как Джон, в укрытие, или делали и то, и другое. Секунду спустя начали разлетаться лампы и прочие стекла, и зал погрузился в темноту.

— О-о-о, — запела Баньши вибрирующим голосом, который, казалось, отдалялся.

— Люмос! — крикнул кто-то.

— Она взлетает выше! — еще выкрик.

— А-а-а!!! — ударила Баньши, и свет погас.

Темноту прочертили вспышки заклинаний, лучи, грохот, выкрики раненых, и, перекрывая весь шум, снова раздался визг Баньши. Это стало последним штрихом, вспыхнула паника, мракоборцы начали разбегаться, парочка самых отчаянных даже выбросилась в окна, не иначе как надеясь аппарировать за пределами щита.

— Джонсон! — крикнул Смит, но его не услышали.

Джон вынырнул в пролом и прислонился к стене, стараясь отдышаться. В зале царил настоящий хаос — шло побоище. Вспыхивали заклинания, гремело и грохотало, сверкали лучи, и доносился издевательский хохот Баньши. Как Смит сумел выбраться оттуда, он и сам плохо помнил, но зато точно знал, что с творящимся надо кончать, иначе его самого потом прикончит начальство.

В проломе, сделанном Джоном, показалась растрёпанная голова.

— Вылезай, — скомандовал Смит.

Следом показались еще двое.

— Ты! — скомандовал Джон, ткнув в ближайшего. — Светильники в здании на полную мощность! Ты! Расширь пролом!

За следующую минуту вылезли еще пятеро, и Джон повел всех бегом на следующий этаж.

— По моей команде! Ты — ломаешь потолок! Ты и ты — держать щиты Протего! Ты — Люмос на полную, чтобы было видно весь зал! Остальным — разить Баньши! На счет три! Раз, два…

— Держи её! Редукто!

Баньши издевательски захохотала, а заклинание разбилось об очередной взлетевший с пола обломок. Кто-то из мракоборцев ударил заклинанием, расчищая путь, сметая обломки в стороны, и вверх взлетела пыль. В непроницаемой мгле снова раздался издевательский хохот Баньши, и Джон торопливо метнулся к ближайшей нише, и тут же понял свою ошибку, но было поздно.

— Уа-а-а!!! — и стеклянная витрина магазина фарфоровых изделий разлетелась.

Равно как и фарфор внутри.

— Ступефай! — выкрикнул Джон, ударяя наугад.

— Экспульсо!

— Конфринго!

— Люмос Максима!

— Импетус Витрум!

Треск и грохот, пол под ногами Джона затрясся.

— Ага, попалась! Акцио одежда!

— А-а-а!!!

— А-а-а!!! — но в этот раз кричала не Баньши, а кто-то из мракоборцев.

Треск разлетающегося стекла, взрыв, в лицо Джону ударило пылью и крошкой. Закрываясь рукавом мантии, он ринулся вперед, и мракоборцы побежали за ним. На полу валялся, катался в смертельной муке Шон Лиловая Нога, а рядом стоял его напарник, Джефри, растерянно сжимающий в руках ворох одежды. Женской.

— Экспе…

— А-а-а! — взвыло впереди.

— Держи её! — заорал Джон и бросился дальше. — Она без одежды, лови её, ребята! Отомстим за все наши обиды!

Так просто, конечно, отомстить не удалось. Пыль и дым застилали коридоры, Баньши носилась с хохотом, атаковала, но все же её зажимали и загоняли в угол. Она сумела вырваться, забросав мракоборцев говорящими куклами из магазина «Барби и Единорог», и скрылась в конференц-зале, запечатав за собой дверь.

Теперь оставалось самое простое: не дать Баньши сбежать и взять мерзавку в плен.

Все смотрели на Джона, ожидая распоряжений, а Смит и сам не отказался бы, чтобы кто-то покомандовал. Из конференц-зала, в который загнали Баньши, донёсся жуткий грохот и треск. Казалось, само здание вздрогнуло и зашаталось. Джон вздрогнул, но делать было нечего — либо он захватит Баньши, либо он может пожалеть, что так и не попал под её крик. После случившегося непосредственно в здании МАКУСА, начальство непременно захочет виновного. И найдёт Джона Смита, ответственного за операцию, а значит и за дерзкую атаку Баньши.

Но этот треск...

— Готовы? — Джон перекрестился и набрал в грудь воздуха, словно перед прыжком в воду с высокого обрыва. — Врываемся вместе с разных сторон и атакуем! Три, два, один, вперёд!

Голос его сорвался, пустил петуха напоследок, но это уже не имело никакого значения, так как Джон на негнущихся ногах ворвался в конференц-зал. Представшая его взгляду картина была столь сюрреалистична, что Джон остановился и застыл, разинув рот, дурак дураком. Впрочем, в тот момент мало кто мог бы над ним посмеяться — большинство товарищей Смита имели вид столь же ошарашенный и придурковатый.

Крыша огромного конференц-зала на три сотни персон большей частью сейчас лежала на полу в виде обломков, являя взорам бездонное, черное небо, усыпанное звездами и ярко расцвеченное полной Луной. И на фоне Луны, в центре зала парила обнажённая женщина, подсвеченная с боков фонарями и лампами в зале.

Нет, поправил сам себя Джон, не совсем обнажённая. Белый, полупрозрачный тюль, совсем недавно украшавший окна конференц-зала, сейчас плотно облегал совершенную фигуру Баньши, совсем ничего, впрочем, не скрывая. Длинные отрезы тонкой ткани спадали с её плеч и спины и трепетали на переменчивом осеннем ветру, словно десяток крыльев разной длины, а лицо её показалось Джону безжизненной маской.

Прошла целая минута, прежде чем Джон сообразил, что к чему: одна из тканевых полос тянулась от плеч Баньши вертикально вверх, словно её ухватил невидимый великан. И почти так оно и было — зажатая в руке женщины палочка была направлена вверх.

— Она сама себя тащит! — заорал было Джон, но и тут Баньши его опередила, словно почувствовала его намерения!

— И-и-и! — раздался за секунду до его выкрика её леденящий душу вопль. — А-а-аи-и-и!!!

Большинство наученных горьким опытом мракоборцев мгновенно попадали на пол, зажимая уши — им очень не хотелось испытывать на себе последствия крика Баньши. И невозможно было приказать им подняться на ноги и стрелять в мерзавку лучами заклинаний — всё затмевал её сводящий с ума крик. Джон и ещё несколько человек бросились было вперёд, вскидывая палочки, но замешкались, спотыкаясь на устилающих пол обломках. По прикидкам Джона до границ антиаппарационного барьера проклятой ведьме оставался всего десяток футов, когда в дело вступил новый герой, которого здесь вообще не должно было быть.

— Тебе не уйти! — где-то раздобывший метлу Локхарт взвился ввысь, быстро догоняя злодейку. — Ступефай!

Вылетающие из его палочки алые лучи заклинаний, казалось, изгибались, словно живые, стремясь, во что бы то ни стало поразить противника, но бессильно разбились о тонкую полосу ткани... Нет, о вовремя выставленный щит!

С восторженным ужасом Джон разглядел, что в левой руке у Баньши тоже зажата чья-то палочка, и ей она успевает отражать целый каскад разноцветных лучей, которыми осыпал её Локхарт. Их дуэль продолжалась считанные секунды, а затем Гилдероя смело вниз одним из притянутых Баньши обломков крыши. Она торжествующе закричала, возносясь всё выше и выше, и, спустя краткий миг небо опустело. Осталась лишь звенящая тишина в ушах.

— Джеймсон душу продаст за эти снимки, — пробормотал кто-то неподалёку.

Джон удивлённо обернулся. Паркер, пронырливый корреспондент «Дейли Бингл», любовно смотрел в объектив колдокамеры, и на лице его было написано искреннее счастье. Колдокамера еще раз щелкнула, отчетливо запечатлев момент, когда Локхарт вновь взлетел, устремляясь в новую погоню за Баньши. Следом за ним ринулся ещё с десяток метел, но и только. Фотограф сделал еще снимок, и прежде чем старший мракоборец Смит успел вскинуть палочку, Паркер успел отскочить за разбитую колонну, и куда-то скрылся.

— Это конец, — пробормотал Джон, садясь и хватаясь за голову.

Две недели подготовки! Прорицатели! Мракоборцы! Полная секретность! И что толку? Баньши, словно насмехаясь, опередила их, ударила прямо в здании МАКУСА! Сколько товарищей Джона пали жертвами её криков? Одна против целого отдела, о теперь над мракоборцами будут потешаться от Восточного побережья до Западного, а самому Смиту отмерят… в сундук с чарами расширения не поместится!

Спустя минут десять вернулись Джонсон и Манфреди, вдвоем на одной метле. Джонсон зажимал рану на руке и ругался, а Манфреди подскочил к Смиту и зашептал.

— Босс, что я видел, вы не поверите!

— Что? — поднял голову Смит.

— Наш британец того, догнал Баньши, они схлестнулись на палочках, ужас просто, но никто не пострадал. А потом они поговорили о чем-то, я не расслышал, прятался за антенной, далеко было, и Баньши улетела! Просто взяла и улетела! А британец полетел обратно.

— Вот это поворот, — медленно произнес Смит, чувствуя, что жизнь возвращается к нему. — Никому не слова, и собирай остальных, ясно?!

* * *

5 октября 1987 года, Нью-Йорк

Джон Смит приоткрыл дверь камеры и заглянул внутрь. Гилдерой Локхарт сидел за столом и раскладывал карты, с таким видом, словно находился на курорте.

— И что же говорят карты? — поинтересовался Смит.

— Что меня ждут визиты гостей и потом дальняя дорога, — пожал плечами Гилдерой.

— Вот это уж вряд ли! Никто вас не выпустит отсюда, мистер Локхарт! У меня сразу родились подозрения, ещё там, когда у вас сорвалось первое покушение на Маркуса Райта!

— Сорвалось, — хихикнул Гилдерой под нос, словно Смит сказал что-то невероятно смешное.

Почему-то это очень сильно разозлило Смита.

— Разумеется, вы не Баньши — вас видели вместе одновременно, — продолжал Джон сердито, — но вы точно её пособник! С вашей помощью она сумела атаковать мракоборцев прямо в здании МАКУСА, и с вашей же помощью она сумела скрыться и сбежать! Сделав вид, что бросились в погоню, вы на самом деле отпустили её — тому были свидетели! Десятки отважных магов были ошеломлены и ранены, и пострадали от крика Баньши!

— Я в курсе, я же там был, — заметил Гилдерой, перенося карту из одного ряда в другой.

— Да, вы там были! И ещё вы подсунули нам неработающий способ лечения!

Нет, несомненно, разгульные девицы и бармены Нью-Йорка не остались внакладе, они почти буквально гребли золото лопатой. Проблема заключалась в том, что лечение было фальшивым — ни один мракоборец так и не поднялся, образно говоря, а вот счета за это самое «лечение» настоящими. Еще какими настоящими. Если Смит в ближайшее время не сумеет арестовать Баньши, то Казначейство повесит его на ближайшем фонаре, в лучшем случае. В худшем его вначале продадут на органы, чтобы хоть как-то отбить затраты.

— Несомненно, это был ловкий ход, — продолжал Смит, — Баньши крикнула не в полную силу, или ещё что, а вы сделали вид, что ваш способ лечит, раз уж Маркус Райт встал на ноги. И ловко втёрлись к нам в доверие, чтобы провернуть эту операцию с моими товарищами мракоборцами! Уроки за счет Отдела мракоборцев, и у кого, у нашей лучшей пророчицы!

— Вообще-то я платил за уроки, — меланхолично заметил Гилдерой. — Скажите, почему сорвалось «лечение» по моему методу?

— Мы… эм-м, пострадавшие не могли пить ничего спиртного, — невольно ответил Смит. — А попытки влить силком делали только хуже.

— Значит, вдобавок к блоку на женщин Баньши включила в свой крик блок на выпивку, — глубокомысленно покивал Локхарт. — Но это означает всего лишь, что нужно сесть и придумать более сильное средство!

— Даже не надейтесь! — распалившись, заорал Смит. — Второй раз вам нас не провести! Мы раскрыли вашу злобную интригу! Вы можете думать, что теперь у мракоборцев не поднимется палочка, но нет, ещё как поднимется! Мы сумели арестовать вас…

— Сумели, — опять захихикал Гилдерой.

— Сумеем арестовать и Баньши! — заорал Смит. — Особенно, если вы выдадите нам её местоположение! Подумайте, мистер Локхарт, подозрения в ваш адрес подкреплены многочисленными фактами! Это не просто заключение в тюрьме, нет, с учетом последней атаки на мракоборцев и множества пострадавших, это смертная казнь!

— Смерть — это плохо, — ответил Гилдерой.

— Но у вас ещё есть шанс, мистер Локхарт! — вскинул палец Смит. — Если вы сдадите нам Баньши, МАКУСА готов помиловать вас, а с учетом вашей полезной общественной деятельности, срок заключения даже не будет пожизненным.

— Полезной деятельности?

— Мы проверили вашу палочку, — Джон продемонстрировал девятидюймовую палочку из вишни, — и установили, что вы — Человек-Лягушка!

— Жаба! — рявкнул Гилдерой, вскакивая.

Смит отпрыгнул в дверной проем, выставив палочку.

— Это была жаба! — уже тише сказал Гилдерой, глядя на Смита.

Он чему-то усмехнулся, поправил свои золотистые волосы и сказал.

— Сдать вам Баньши? Хорошо. Она стоит у вас за спиной.

— Ха-ха, — деревянным голосом ответил Смит. — Я обернусь, а вы кинетесь на меня?

Он отступил на шаг и неожиданно уперся в кого-то. В женщину. Смит начал разворачиваться, но тут нежный нечеловеческий голос прошептал ему в ухо.

— Бу!

«Баньши!» — хотел закричать Смит, но не смог. Его парализовало, не хуже, чем Петрификусом, он не мог пошевелить ни руками, ни ногами, пожалуй, единственное, что как-то подчинялось Смиту — глаза.

— Добрый вечер, Баньши, — сказал Гилдерой, — или вернее будет сказать, мисс Ган?

Что? Смита развернули, прислонили лбом к стене, и он, отчаянно скосив глаза, смог увидеть в профиль мисс Ган, в своей неизменно страшной внешности. Но как же тело богини, то, что Джон лично видел во время атаки на мракоборцев? И что Баньши тут делает? Пришла спасать сообщника, а в качестве награды демонстрирует свое лицо? Кэтрин повернулась к Смиту, улыбнулась, и мракоборец порадовался, что парализован и ничем не может выдать своего страха.

— Вернее, — ответила Кэтрин, проходя дальше в камеру. — Вы отпустили меня, я отпущу вас. Вместе мы совершим славные и великие дела!

— Вообще-то я специально не стал противиться аресту, — небрежно заметил Гилдерой.

Смит вспомнил захват Локхарта и мысленно содрогнулся. Это называется «не стал противиться»?

— Чтобы выманить вас, так как не был уверен, кто таится под маской, — продолжал Гилдерой.

— Что?! Ах ты!!!

Крик Баньши ударил по ушам Смита, и он опять порадовался, что парализован. Затем крик неожиданно оборвался, сменившись шуршанием одежды и пыхтением.

— Как ты смеешь!

— Кэтрин, разве никто не говорил вам, что вы прекрасны во всем? — в голосе Гилдероя слышалось искреннее восхищение. — Ваши ум, тело и красота, ваше трудолюбие и умения в магии, в вас просто нет изъянов!

— И почему не подействовал мой крик? — спросила Кэтрин.

— Поняв вашу особенность, я специально обучился Окклюменции, чтобы иметь возможность сказать вам о вашей красоте, Кэтрин, и не пасть жертвой крика, а наоборот, сделать вот так…

Чмокающие звуки.

— И вот так…

Шуршание одежды.

— А также вот так.

Чмокающие звуки и шуршание. Пыхтение. Еще шуршание. Восхищенный возглас Гилдероя. Чмокающие звуки. Шуршание.

— Я стесняюсь, — Кэтрин.

— Не надо, — шепот Локхарта. — Загляни в мой разум.

Пауза.

— О, Гил! — если бы страсть в голосе Кэтрин была ветром, то он сбил бы Смита с ног.

Скрипение койки, шуршание, смешки, сменившиеся страстным постаныванием. Ритмичный скрип и стоны. Самое время было хватать нарушителей, но Смит отослал всех прочь, чтобы без помех поговорить с Гилдероем и попробовать склонить того к выдаче Баньши. Но вместо этого тот сам склонил Баньши! И единственным, кто знал об этом, была… Кэтрин Ган, выписавшая от имени Райта все нужные бумаги.

Смит отвлекся от страстных выкриков «О, Гил!», и неожиданно все осознал. Неуловимость Баньши и как той удавалось всегда быть в курсе операций мракоборцев. Отличное владение палочкой и легилименция выручали её в боях, которые она давала только тогда, когда считала нужным. В остальное время она просто наносила удары, где и когда хотела, ибо была в курсе всего. Маркус её даже не замечал, завалив работой безотказную Кэтрин, поэтому она напала на Райта? В любом случае, проживи Смит еще хоть тысячу лет, ему никогда не пришло бы в голову подозревать, что мисс Ган — Баньши. Вот Гилдерой, тот как-то её раскусил, и даже сумел заманить к себе в объятия. В объятия! Баньши! Ту, что делала магов импотентами!

— О, Гил, — уже умиротворенно выдохнула Кэтрин. — Я и не представляла…

— Мне это знакомо, сильная и прекрасная женщина, вся в работе, — отозвался Гилдерой. — Поэтому?

— Прекрасная, — в голосе Кэтрин слышалась горечь. — Ты первый, кто это разглядел! Остальным только смазливые мордашки подавай! Знал бы ты, каких мыслей я наслушалась в свой адрес! Работа, работа, работа, и я…

Донеслась парочка сдержанных всхлипов.

— Да, так обычно и бывает, — сочувственно сказал Гилдерой. — Но теперь…

— Но что теперь будет с нами? — перебила его Кэтрин.

Смит похолодел. Сейчас зарезать его, отпустить Локхарта, и никто никогда не заподозрит мисс Ган. Она сможет, как и раньше, ходить на работу днем, и быть Баньши ночью. Только сам Смит этого уже не увидит!

— Сейчас я совершу красивый и эффектный побег, не выходя из камеры, — улыбнулся Гилдерой, — и предлагаю тебе бежать со мной. Думаю, нам будет, чем заняться по дороге.

— О чем ты?

— Сейчас всё поймёшь, собирайся.

Шуршание одежды.

— Кар-рамба! — раздался возглас. — Не дави меня, жаба!

— Куак! — последовал ответ.

Затем в поле зрения Смита появился Гилдерой, и подмигнул одним из своих синих глаз.

— Думаю, это моё, — усмехнулся он, забирая свою палочку.

Он чуть развернул Смита, и теперь тот видел, что происходит в камере. На кровати сидела Кэтрин, собирая волосы в пучок. За решеткой окна хлопал крыльями огромный разноцветный попугай. Одной лапой он подпихивал в зад толстую бурую жабу, которая, втянув живот, пыталась протиснуться между прутьями. Гилдерой помог жабе, потом снял с ноги попугая записку, развернул и прочитал.

— Лети обратно, — сказал Гилдерой попугаю. — Передай «План «Барбара»!

— Бар! — выкрикнул попугай. — Ром! Бар с р-ромом!

— Неужели ты так точно всё рассчитал? — нахмурилась Кэтрин.

— Ну что ты, — улыбнулся ей Гилдерой, — просто Бунта мой боевой напарник и духовный побратим. Я способен ощущать его на расстоянии без всякой магии, в этом трюке нет ничего сложного, когда у тебя хороший учитель.

— Ква-а-ак, — важно подтвердила жаба.

— Ладно, — ответила Кэтрин озадаченно. — И что теперь, разнесём тут все?

— Я же сказал — эффектный побег, а не громкий. Прошу, — и он протянул Кэтрин небольшой кошелёк.

— Погоди!

— Ты передумала бежать?

— Я хочу загладить свою вину! — Кэтрин быстро написала какую-то записку.

Затем она скрылась в кошельке, и следом за ней нырнул Гилдерой. Напоследок он подмигнул Смиту, и показал знаками, что мракоборец — молодец, правильно всё сделал! Смит выругался бы в ответ, если бы мог говорить. Жаба квакнула ещё раз, выстрелила неожиданно длинным языком, и проглотила кошелек, надувшись. Затем она вскочила на бачок унитаза, нажала кнопку смыва и ринулась в водоворот, протяжно квакнув напоследок.

И вправду эффектно, решил Смит, размышляя, сколько же часов ему торчать тут парализованным? Теперь, когда Баньши найдена — ему уже ничего не грозит, воспоминания всё подтвердят, но, если его найдут тут вот такой статуей, то он станет посмешищем. Надо было как-то «ожить» и посмотреть, что там за записку оставила Баньши, «желая загладить вину».

В общем, карьера и репутация Смита опять висели на волоске, а он ничего не мог с этим поделать.

* * *

17 октября 1987 года, Нью-Йорк

Маркус Райт, наморщив лоб, еще раз перечитал текст. Нет, всё вроде бы было правильно: Гилдерой Локхарт объявлен персоной нон-грата в магических США, въезд запрещён, если он ступит на территорию, находящуюся под юрисдикцией МАКУСА, то сразу будет арестован, и так далее, все как положено.

— Дженни, — вызвал он новую секретаршу, и протянул ей бумагу. — Размножить и разослать.

— Д-да, сэр, — кивнула та и тут же уронила карандаш.

Маркус лишь вздохнул, и под стук закрывающейся двери отхлебнул кофе. Поморщился и ещё раз вздохнул. Баньши или не Баньши, а секретаршей Кэтрин была отменной, не приходилось отвлекаться на всякие мелочи, вроде неправильного вкуса кофе. Маркус еще раз придвинул к себе подробнейший отчет о мисс Ган, и подчеркнул строчку о прадедушке Кэтрин, Бене, который был родом из Британии и отличался пристрастием к сыру и азартным играм. Могла ли это быть операция британцев по ослаблению мракоборцев и МАКУСА?

Взгляд Маркуса упал на лежащую на столе книгу, и он ещё раз поморщился, как от вида книги, так и от вкуса кофе. «Майские мумии». Могло ли случившееся в Нью-Йорке быть совместной операцией британцев и русских? И ведь самое обидное — вся эта история с раскрытием Баньши и побегом Кэтрин и Гилдероя, хлопотами с лечением пострадавших мракоборцев и политиков — практически не оставляли Маркусу свободного времени, и он никак не мог дочитать седьмую главу, и узнать, чем же закончилась та история с Жан-Жаком в Лионе.

— Надо брать всё в свои руки, — вздохнул Маркус и пошел к кофейному автомату.

Даже коричневая бурда этого апофеоза маггловской техники и магических заклинаний была на вкус лучше, чем творение Дженни. При появлении высокого начальства, все синхронно сделали одно и то же движение: спрятали под стол книгу, но Маркус все равно её узнал. Точно такая же лежала у него на столе.

— Вот была бы на месте Баньши, и я мог бы почитать про Мумий, — проворчал Маркус.

За его спиной раздавались характерные звуки: сотрудники доставали «Майских Мумий» и шелестели страницами.