Якудза из другого мира. Том XI

Глава 18

Мужчины не плачут ещё и потому, что не умеют. Разучиваются в суровом детстве, когда за слезы ещё добавляют люлей. Когда не жалеют, а наоборот — делают ещё больнее. Когда учишься отвечать улыбкой на жестокую насмешку, то слезы сами собой испаряются. Когда стискиваешь зубы и рычишь, но не плачешь — тогда слезы испаряются.

Вот и Такаюки не плакал на другое утро, когда к суровому похмелью пришла боль от ударов, полученных накануне. Он сурово стискивал зубы и также сурово ел тофу. Никто и никогда настолько сурово не ел этот соевый творог. Увидь он себя со стороны в тот момент — испугался бы подходить. Девушки оказались смелее и понемногу подтаскивали всякие вкусняшки. А он ел тофу.

Молча ел тофу.

Думал.

Может быть вспоминал, что делал накануне, а может быть пытался придумать — отчего в его постели оказались две красотки? Ну да, мы с друзьями не посмели отбирать у него завоеванное в честном бою. И он удалился к себе в комнату, пошатываясь и обнимая гейш легкого поведения за талии.

Зато утром, когда он присоединился к общему завтраку, Такаюки был необычайно молчалив и суров. Мы посмеивались между собой, вспоминая его вчерашние слова. А наговорить он успел столько, что если бы не закончилось сакэ, то непременно стал бы хозяином Земли, а все императоры были бы у него на побегушках.

Ну да, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. А уж тем более у ронина, который оказался бездомным бродягой, выбрав не того хозяина.

После вчерашнего происшествия хозяин смотрел на нас волком, но говорить ничего не решился — ему было страшно сказать слово против такого великого воина, как Такаюки. Да, пока он спал, к нам приходили «обиженные и огорченные», поэтому сегодня половина мужского населения деревни была нетрудоспособна. Однако, вторая половина была более благоразумна и вняла голосу разума, который прокричал: «Бегите, глупцы!»

Голосом разума был я и прокричал как можно громче, прыгая кузнечиком среди собравшейся толпы. Да, пришлось надеть костюм и выпустить на волю Ленивого Тигра, который весело носился над толпой и грозным клекотом вносил ещё большую сумятицу и разброд. Норобу устроил фейерверк, а Гоэмон под шумок подчистил десяток карманов, обеспечив нам и без того безбедное существование.

Мы устроили настоящий погром, били жестко, но не до смерти. Хлестали больно, но не до крови. В общем, веселились как могли, унижая и втаптывая в грязь весь цвет самураев и ронинов, которым не посчастливилось встать на нашем пути…

Ну да, что могли самураи против той молнии, которую представлял из себя ваш непокорный слуга? Только и могли, что плюнуть вслед, когда я проносился мимо них, вооруженный порядочными зуботычинами. Причем плевали в основном выбитыми зубами. Да и ладно — шрамы и выбитые зубы украшают самураев. Они потом придумают легенду, что в город заявился дикий ёкай, которого при помощи толпы удалось прогнать прочь.

Пусть придумывают — мне не жалко. Зато когда утром мы продемонстрировали Такаюки целую горсть выбитых зубов и несколько подобранных шлемов, а также сообщили, что это он разбушевался, то решимости у бывшего самурая прибавилось. Он и в самом деле поверил в свои силы. Поверил, что может не только прятаться за кодекс бусидо, а ещё и побеждать, невзирая ни на какие условности.

И вот, когда на деревянной подставке осталось два бежевых кусочка, Такаюки ударил ладонью по столешнице так, что миски подпрыгнули, как испуганные котята:

— Мы идем спасать Киоси! И это не обсуждается!

— Да мы и не против, — пожал я плечом. — Мы же только за!

Заплатив хозяину за причиненный урон, а также за моральный ущерб, мы двинулись в сторону Эдо.

Темницу Печали не зря так назвали — в её стенах даже самое радостное чувство пропадало через пять минут. Холодные камни высасывали все теплые эмоции. Охранники каждый раз с облегчением выдыхали, когда появлялась их смена. Жили охранники внутри по неделе и успевали настолько пропитаться чернотой темницы, что, даже выйдя на волю, не сразу могли слиться с толпой. Когда же их выпускали на свободу, то на краткий миг Темница Печали озарялась радостными криками.

Со стороны Темница Печали больше всего напоминала вытянутый ночной горшок без ручки и крышки. Хотя, я мог бы сравнить эту тюрьму с фортом Боярд. Мрачное, каменное, иногда вопящее от боли и стенающее от тоски.

Аккуратно зайдя в город и пройдясь пару раз возле этой тюрьмы, мы вновь встретились за стенами города в небольшом лесу. Кусты скрывали нас от посторонних глаз, а зоркий Ленивый Тигр летал над нами, проверяя с высоты, чтобы ни одна падла не вздумала тихонько подкрасться.

— Ну что же, какие есть мысли, предложения, идеи?

— Не нужно лишних разговоров! — отрезал Норобу. — Мы теряем время. Гоэмон, показывай чертеж.

Гроза богатых не стал спорить, а развернул свитки и начал показывать входы, выходы, расположение камер и проходы между ними. Да, он на добровольной основе вызвался нарисовать то место, куда мы планировали отправиться. Половину вечера рисовал, и вышло у него нечто, похожее на здоровенный прыщ, выдвинувший своё навершие далеко в воды будущего Токийского залива.

Гоэмон показывал, как можно проникнуть и где проскользнуть, чтобы остаться незамеченным. Как оказалось, он сам успел по молодости побывать в тех застенках и потом пару раз возвращался, чтобы выручать кого-то из своей банды. Поэтому знания пригодились как нельзя более кстати. Также кстати пришлись и серо-черные одежды, купленные по случаю у портного. Надев эти одежды и скрыв полотнами лица, мы стали похожи на ниндзя, какими их рисуют в американских фильмах. Абсолютно темные фигуры, только полоски у глаз выдавали нашу кожу. Обувной крем успешно убрал и этот недостаток.

Мы дождались ночи, а я тем временем зарядил в достаточной степени свой костюм и теперь мне даже сам черт был не страшен. Проникнуть в город и провести нас по темным улицам для Гоэмона не составило труда. Всё-таки этот небольшой городок он знал, как свои пять пальцев. Вскоре мы очутились возле Темницы Печали.

Дальше всё происходило как в кино про ночных убийц. Мы перемахнули через ограду и скрылись в её тени. Под нами было четыре метра скользкого мха на камнях, а дальше плескались нечистые воды с очень вонючим запахом гниения. Я в них один раз попал — больше попадать желания нет. Пальцы цеплялись за гранитную площадку, а ноги скользили по влажной поверхности. Зато нас не было видно со стороны сторожей.

Такаюки мы оставили на стреме, чтобы в случае опасности он смог предупредить нас криком раненой совы. Я, Норобу и Гоэмон отправились в опасное путешествие по скрытой в тени поверхности стены.

Охранники в основном тусовались на верхушках каменного исполина. Они вертелись во все стороны и фиксировали любые перемещения. Насколько я был наслышан от Гоэмона — у охранников были на руках Печати Грома. Они использовали их, привлекая внимание остальных охранников, когда в пределах видимости мог появиться нарушитель. Что-то вроде современной сигнализации, только шарашило громовыми ударами, а не противным визгом.

Перебирая руками, мы в полном безмолвии начали приближаться к Темнице Печали. На весь путь ушло не больше десяти минут. Норобу и Гоэмон не отставали от меня ни на сантиметр. Я считал про себя — на сколько секунд крайний охранник повернется в нашу сторону, и на сколько потом отвернется. Выходило так, как говорил Гоэмон — времени было предостаточно. Похоже, что из этой тюрьмы давно никто не сбегал.

Вот и каменистая стена. С тихим лязгом выскочили когти на руках и на ногах. Специально подбирали такие, чтобы могли удержать вес. Готово. Теперь мы походили на черных пантер, которые вышли на охоту. Вот только вместо деревьев тут был камень. Я кивнул соратникам, они кивнули в ответ. Запах от нечистых вод разъедал легкие, поэтому приходилось задерживать дыхание. Зато я выпустил из груди энергию боевого духа, которая наполнила мышцы дополнительной силой.

Веревки с привязанными кошками полетели вверх и зацепились за выступы окна на высоте третьего этажа. Кошки непростые — при нажатии потайной кнопки крюки втягивались, оставляя плоскую круглую чушку. Зато выдержать могли вес четверых взрослых мужчин. Гоэмон знал толк в различных приспособлениях, ухудшающих жизнь богатеев и улучшающих состояние грабительских кошельков.

— Три, два, один, — прошептал я и помчался вверх, живо перебирая руками и ногами.

Со стороны я себе напоминал летящего на всех парах паука-крестоносца. Норобу же потом сказал, что я выглядел, как беременная тля.

Между тем я подскочил к окну камеры. Хотя, это даже окном было назвать сложно — скорее бойница, через которую вряд ли проскользнет упитанный голубь. Тощий проскользнет, но тощие голуби хитрые — знают, что здесь не покормят.

Следующее окно тоже с первого раза приняло кошку на свой каменный бок. Добраться до него и шикнуть вниз было делом нескольких стуков сердца. В запасе оставалось меньше минуты. Я закинул кошку на самый последний этаж, быстро залез и припал к стене, слившись с ней воедино, как черная глыба камня.

Взгляд охранника скользнул по мне хладнокровно и ушел дальше. Следующей мой путь повторил Норобу. Сразу был виден опыт старого грабителя — он преодолел весь путь чуть ли не в два раза быстрее. Также приник к стене, дожидаясь поворота охранника.

Похоже, что повадки якудза из старой гвардии не выбить. Мне порой даже страшно представить — что он из себя представлял в молодости? Сдается мне, что шороху в своё время он наводил немерено.

Легко и почти невесомо следом за нами двинулся Гоэмон. Он летел по проторенному пути быстрым тараканом. И делал это с такой легкостью, как будто гравитация забыла об его существовании, а ему ещё и зад васаби намазали…

Я же двигался дальше, перебрасывая кошку, цепляясь за выступы когтями и быстро-быстро перебирая руками и ногами. В десяти метрах над головой заканчивалась Темница Печали. В двадцати метрах под ногами плескались холодные воды залива.

Ночная тьма и мы втроем, скользящие по каменистой стене пауками. Вышли на охоту за жирной мухой…

Впрочем, если вспомнить Киоси, то он и был довольно-таки здоровой мухой, по крайней мере в истинном обличии.

Достигнув точки, где для всех охранников была мертвая зона, я затих, ожидая своих сопутников. Эта точка была почти прямой противоположностью тому месту, где мы начали восхождение. То есть мы обежали половину Темницы Печали. Над головой слышался негромкий разговор.

Три охранника… Всё как и говорил Гоэмон.

Норобу и Гоэмон не заставили себя долго ждать. Они появились из темноты и припали к стене рядом со мной. Мы походили на трех мух, прилипших к клейкой ленте.

— Ты с востока, ты с запада, — прошептал я еле слышно. — Я пойду по центру. Готовы?

— Готов, — шепнул Гоэмон.

Норобу просто кивнул.

— Три, два, один…

Мы рванули вверх по стене с такой скоростью, как будто из залива вылетели огромны пираньи, чтобы схрумкать нужные нам части тела.

Всего две секунды и мы наверху.

Охранники явно не ожидали появления людей в черном, бесшумно вылетевших из-за каменного гребня.

— Что за х…

Без колебаний я ударил в челюсть первому охраннику, который начал привставать, сжимая в руке жареную куриную ногу. Ножка шлепнулась на грязный камень, а рядом улеглись и три охранника. Мужчины сработали на отлично.

Мы застыли, припав к верхушке тюрьмы. Вроде бы тишина. Огляделись. Впереди, в двадцати пяти метрах от нас, сидели ещё трое охранников. Они не обратили никакого внимания на то, что произошло с их коллегами. Только спустя мгновение я почувствовал запах алкоголя — эта троица была изрядно поддавшей и, по всей видимости, отдыхали после тяжелого трудового дня.

Другие охранники прохаживались по уровню ниже, пялясь себе под ноги. Похоже, они спали на ходу, переставляя ноги только для того, чтобы не упасть и не повредить казенные доспехи.

Обшарив охранников, я вытащил связку ключей. Если меня не обманывает память, то камера Киоси находилась в нескольких шагах под нами. Осталось только тихо спуститься и…

— Постой, — дернул меня за рукав Норобу. — Разреши это сделать мне?

— Почему? — я не понял.

— Потому что это из-за нас он оказался здесь. И из гордости… или вредности, может не пойти за таким тобой.

— Глупости, — фыркнул я.

— И всё-таки я настаиваю, — сказал Норобу. — К тому же, я неплохо умею вскрывать замки. Даже если есть ключи…

— Хорошо, но мы тебя прикрываем, — сказал я. — Вон там его камера. Я надеюсь, что он там…

Времени на препирательства особенно не было — под нами прошел охранник. Вскоре он должен дойти до конца пути и повернуться обратно.

Норобу скользнул черной тенью по скату крыши, бесшумно спрыгнул на каменный пол и замер у заветной двери. Я видел, что он пытался подобрать ключ к камере.

Один не подходил, второй, третий. В полной тишине он вставлял ключи и пытался сдвинуть язычки замка. Бесполезно.

Охранник подходил к решетке и вот-вот должен будет повернуться!

У Норобу так и не выходило!

Я затаил дыхание. Вот сейчас…

Охранник глубоко вздохнул. Ещё раз, ещё. Он подергивался, как человек, собирающийся чихнуть. В полной тишине его чиханье прозвучит выстрелом и может разбудить дремлющих наверху коллег. Охранник вдохнул ещё глубже, а после выдохнул. Он начал разворачиваться.

В эту секунду Норобу нашел-таки ключ и повернул его в скважине. Спустя мгновение он оказался внутри камеры. Охранник продолжил свой обход.

Охранник прошел под нами в одну сторону, вернулся в другую и, стоило ему отойти на пять шагов, как из камеры показалась черная тень. Тень тянула за собой взрослого мужчину неземной красоты. Неземной она была потому, что всё тело находилось под слоем не то земли, не то глины пополам с соломой. Или не глины, но материала похожей консистенции. Дверь за ними беззвучно закрылась.

Пройдя еле слышно по покрытию за спиной охранника, черная тень показала на крышу. Мне пришлось подтащить Киоси, чтобы он не соскользнул обратно. Мы замерли, прислушиваясь — ни одна живая душа не обратила на неожиданные прыжки никакого внимания. Охранник дошел до конца своего отрезка пути и повернулся. Он уставился прямо в нашу сторону, как будто знал о нашем местонахождении.

Я застыл. Мужчины тоже затаились. Я активировал костюм. На всякий случай…

Охранник подошел ближе, подслеповато щурясь. Он вглядывался в мою фигуру, почти неразличимую на черном небе. Неожиданно черты его лица разгладились, и он открыл рот, чтобы закричать. В ту же секунду камешек ударил его в лоб.

Я сам не ожидал от своего тела такой скорости и точности в броске. Чтобы охранник не упал и не потревожил шумом других сторожей, я метнулся молнией вниз. Перехватив падающее тело в крайней точке, я всё-таки смог избежать шума. Взвалив охранника на плечи, я подкинул в воздух — мужские руки схватили за доспехи и аккуратно втянули его на крышу. Я запрыгнул следом. Охранник тихо лег рядом с остальными тремя.

И как он меня увидел? Похоже, что от монотонной работы мозг тупеет, а вот остальные чувства становятся острее. Возможно, он меня услышал?

— Залезай на спину и сиди там тихо, — скомандовал я Киоси.

Или это был не Киоси? Всё-таки трудно в тридцатипятилетнем мужчине узнать того юркого юнца, каким я его запомнил.

— Чего? — Киоси удивленно распахнул глаза. — Я же соскользну…

— Нет времени объяснять. Залезай и всё тут, — я подставил спину.

— Не, босс, лучше как в старые-добрые времена, — ответил Киоси, а потом нагнулся и резко дернулся вперед.

На мою ногу легло металлическое сочленение, похожее на рыцарский доспех. Твою же мать! Это точно Киоси! Он так спасал мою ногу, когда я выходил на "Черное кумитэ". И ведь запомнил же, стервец.

Лучшего подтверждения не было. Он точно Киоси! Тот самый тануки… Наш тануки…

— Уходим, — прошептал я.

Мы ползком двинулись к краю крыши. Обратный путь занял чуть больше времени — сказывалась усталость и напряжение.

Я старался не дышать носом. Даже речные испарения казались не такими вонючими.

Мы добрались до парапета. Бесшумно перебирая руками и ногами, двинулись в обратный путь. Темница Печали провожала нас черными зрачками маленьких окон. Мы втроем скользнули к тому месту, где нас ждал Такаюки.

Он явно не ожидал нашего появления, поскольку процесс ковыряния в носу едва не привел к фатальному исходу. От неожиданности Такаюки вздрогнул и едва не засунул палец в нос целиком.

— А где ваш друг? — спросил Такаюки, увидев троих людей.

— С нами, — ответил я. — Уходим, а то охранники вскоре могут очнуться.

На востоке начало светлеть. Легкая синева показалась на горизонте, намекая на то, что вскоре на этом месте покажется солнце.