Якудза из другого мира. Том XI

Глава 26

— Что же нам делать? — спросил Такаюки, оглядывая всю ту мельтешащую орду, что находилась перед нами. — Неужели мы их всех победим?

— А нам всех побеждать и не нужно, — ответил Норобу. — Достаточно победить двоих, но самых сильных…

— Это кого же? — тут же задал вопрос Такаюки.

— Аки Тиба и того, кого она пытается провести в наш мир…

— То есть кого?

— Того, кого нельзя сюда запускать. Эмма, владыка Дзигоку, должен находиться на своем месте, а не хозяйничать на Земле. Войны и раздоры местных междоусобиц показали ему слабое звено в земной обороне. Битва при Сэкигахара истончила заслон между миром Дзигоку и нашим. Если он при помощи боли и смертей сумеет преодолеть этот заслон, то мало никому не покажется. Аки Тиба уничтожением чайной деревни Хигасидори запустила неотвратимый процесс и теперь осталось только уничтожить последний предел, чтобы выпустить владыку Подземного Мира в наш мир…

— Откуда всё это знаешь? — спросил я, неотрывно следя за спинами врагов.

— А вот не надо было время отдыха тратить на любовные утехи. Мы с Киоси не зря копались в свитках мудрецов и предсказателей, — хмыкнул в ответ Норобу. — Там мы нашли предсказание слепого старца Уини, что почти дословно описал нашу ситуацию.

— Да? А чем тут всё закончится, он не написал? — спросил Такаюки.

— Нет, нижняя часть свитка была оторвана, как будто кто-то не хотел, чтобы мы узнали финал этой истории раньше времени, — вздохнул Киоси.

— И что нам остается? — спросил Такаюки.

— Пробиться к Аки, накостылять ей по шее, а потом вернуться обратно, — пожал я плечами. — Ну что, неплохой план? Ведь без неё Эмма не прорвется в наш мир? Чего вы отводите глаза?

— Он прорвется, Изаму-кун, — ответил тихо Норобу. — С ней или без неё, но он прорвется. И мы должны остановить его…

— Тогда чего мы ждём? Раньше начнем — раньше закончим, — усмехнулся я. — Но у меня есть одна мыслишка, вы пока не вмешивайтесь, а я постараюсь претворить её в жизнь. Если не получится, то я хотя бы попытаюсь. Держитесь позади и не суйтесь вперед.

— Ты точно знаешь, чего делаешь? — спросил Норобу. — Последнее время у тебя как-то с идеями напряженка…

— Я знаю, что хочу вернуться с победой и готов приложить к этому все силы! Поэтому прошу вас — не вмешивайтесь до той поры, пока не придет время. Залягте в траве и не высовывайтесь. А я постараюсь обойтись без множества жертв…

Такаюки поднял вверх два пальца, а потом с торжественным видом положил их на кисть другой руки. После этого взглянул на нас — будем мы повторять за ним подобное движение или нет? Я с трудом удержался от улыбки. Вот умеет же молодчик позабавить, когда нервы на пределе.

— Ой, вали уже давай, — буркнул Норобу, раздраженно махнув рукой. — А то скоро наш друг ещё и шляпой станет махать с поклонами и прочим…

Я кивнул, перевел костюм в боевое состояние и двинулся в сторону ёкаев.

Меня заметили на подходе. Гаки и нурэ-онна, тэнгу и старые ведьмы ямауба, хоонадэ — ёкай в образе призрачной руки, ханъё — наполовину человек, наполовину ёкай, рокурокуби — люди с длинными шеями, нукэкуби — людоеды, чьи головы летают отдельно от тел, все эти существа обернулись на меня, трогая за плечи других и показывая на мою фигуру.

С нукэкуби связана история, которую можно трактовать по-разному. История рассказывает про то, как пятеро нукэкуби под вечер заманили на свой постоялый двор странствующего монаха, а ночью попытались его съесть. Только ничего у них не вышло: монах понял, с кем имеет дело, успел спрятать тело одного из нукэкуби, а потом до утра отбивался от летающих голов. Когда наступил рассвет, тот нукэкуби, который не досчитался своего тела, уже умирая, попытался укусить монаха, но промахнулся: вцепился в его одежду, да так и умер.

Монах оказался с юмором и так с висящей на одёжке головой нечисти и пришёл в город. Разумеется, он угодил под арест, и его истории про бой с нукэкуби судьи не поверили. Но тут подоспел знаток нечисти и распознал голову нукэкуби, после чего монаха отпустили.

Я бы тоже не поверил, а счел, что так монах пытается отмазаться от убийства человека. А того самого знатока нечисти посчитал бы сообщником. А что? Грохнул чувака, прицепил его голову на одежду, а потом давай втирать, что это нукэкуби, а он только мимо проходил…

Пока на меня оборачивались, я поднял вверх руку с расставленными пальцами. Этакий знак того, что у меня нет оружия и я приперся с миром. Можно было бы и белую тряпку поднять, но где её сейчас взять?

Нижней повязкой махать не намерен, так что пусть будет рука.

В мою сторону тут же были выставлены клыки, когти, шипы, острия кольев, а две распутные нурэ-онна выставили крупные молочные железы, как будто собрались полить меня четырьмя струями молока.

Что же, пришло время показать им, что я один из них. Что я не просто человек, а ёкай, как и они. Ну, может быть онрё — мстительный дух, но в первую очередь — я ёкай.

Я — ноппэрапон!

— Вы видите, кто я? — спросил я, меняя лица одно за другим.

То выбирал женское, то мужское, то старушка смотрела на ёкаев, то вовсе убирал с лица все органы, оставляя гладкую поверхность.

— Мы видим, — глухо пролязгал один из гаки.

— Вы знаете, кто я? — снова задал я вопрос.

— Мы знаем, — уже несколько голосов дали ответ.

— Я не держу на вас зла и не хочу вашей смерти! — сказал я настолько громко, чтобы меня расслышало как можно больше ёкаев. — Но я также не хочу смерти людей! Я хочу, чтобы мы могли жить в мире! Чтобы ёкаи не прятались от людей, а люди могли спокойно проходить мимо гаки!

— Такого не будет никогда-а-а, — прошипела одна из нури-онна, державшая в своих руках большие груди. — Люди вссссё равно будут уничтожать ёкаев. Люди уничтожают даже ссссебе подобных, что тут говорить о нассссс?

— И вместе с тем, я не хочу, чтобы сейчас погибло много ёкаев и много людей. Вас ведут на убой как покорных овец, но пастухи остаются в стороне! Дайте мне шанс сразиться с вашими пастухами, чтобы решить вопрос с нынешней битвой! Если я одержу победу, то вы отступитесь от Эдо, а если я проиграю, то уже ничего не будет мешать тому, чтобы стереть этот город с лица Земли! Дайте мне провести бой с Аки Тиба! Тем более, что она сама приглашала меня на дуэль! Вы можете чувствовать ложь, так скажите — вру ли я?

— Он не врет, — произнес громко один из тэнгу. — В его голосе слышится только правда. Он в самом деле хочет нам добра!

— Но он с людьми! — послышался откуда-то скрипящий возглас.

— Но он с ёкаем! — раздался позади голос Киоси. — Я — тануки! И я готов ручаться головой, что этот господин не хочет большой битвы! Он одинаково доброжелательно относится к ёкаям и людям, а что касается смерти, то… На его руках больше жизней людей, чем ёкаев! Это о чем-то да говорит.

Я оглянулся. Киоси стоял в стороне от остальных. Он был бледен, но улыбнулся мне и подмигнул. И неожиданно в этом взрослом мужчине я узнал своего маленького друга. Того самого, которого когда-то отбил от хулиганов и угостил едой, привязав тем самым к себе. Того самого, который мечтал отомстить за семью и сделал это. Того самого, из-за которого мы не раз встревали в неприятности, но который всегда был готов идти за нас до конца.

— Они говорят правду! — снова раздался голос тэнгу.

— Так пуссссть тогда усссстроят бой! Пуссссть я ненавижу людей, но как-то не насссстроена ссссегодня умирать! — заметила та же нурэ-онна.

— Давай, босс! Мы в случае чего подтянемся! — снова подмигнул Киоси.

Я кивнул ему и двинулся вперёд. Туда, где виднелась парящая в воздухе Аки Тиба. Она словно почуяла мой взгляд и обернулась. Улыбнулась.

Ну что же, улыбайся, пока я не подошел…

Похоже, что мой дар убеждения принес свои плоды — я обошелся без лишнего кровопролития, а это уже хорошо.

Стоило дойти до передних рядов ёкаев, как гаки и остальные попятились назад, расступаясь передо мной.

— Дорогу! Дайте дорогу! — раздались разнокалиберные голоса.

Я шел как библейский Моисей по океану — воды в виде ёкаев расступались передо мной, давая дорогу к моей цели.

— В сторону! — послышался издалека голос Аки. — Дайте этому хинину дорогу! Он так торопится умереть, что достоин уважения!

Передо мной расступались. Я шел и видел, что на губах Аки играла всё та же сардоническая улыбка. С каждым шагом я становился всё ближе. Ёкаи расступались, огрызались, щелкали клыками, но не решались броситься на добычу предводительницы. Она же опустилась на траву, не снимая своего воздушного щита.

На стенах виднелись самурайские флаги — сасимоно. В городе приготовились отражать нападение.

Если я сейчас одолею эту засранку, то никакого нападения не будет, но вот смогу ли я её одолеть? Всё-таки тут очень плохо работают кудзи-кири, а она явно приготовила для меня кучу бумажек с иероглифами…

За двадцать шагов перед Аки Тиба я остановился. Поклонился, не отводя глаз.

— Я вижу, что ты решил принять смерть, молодой хинин, — хмыкнула она в ответ. — Твоя смелость похвальна… но глупа.

— Я не базарить пришел. Давай уже махаться по-взрослому, — буркнул я в ответ. — Ведь тебе нужен я? Тебе же плевать на всех остальных… Не зачем убивать кучу народа и посылать на смерть верных ёкаев — давай разберемся раз на раз! Кто победит, тот и будет дальше командовать парадом!

— Я ничем не рискую, хинин, так что давай, — неожиданно Аки Тиба улыбнулась ещё шире, после чего поклонилась в ответ.

Ёкаи попятились в стороны, образовывая своими телами площадку размером с баскетбольное поле.

Я вдохнул, выдохнул, а после помчался к стоящей с улыбкой женщине…

Земляной меч со свистом рассекает воздух и… не находит цель. Меч разрубает столб пыли. За мгновение до удара Аки исчезает, и мне стоило большого труда изогнуться, пропуская над собой взлетевшую слева ногу.

Если бы не способности костюма и реакция, то лопнула бы моя умная голова подобно спелой тыкве.

Тут же переношу удар туда, откуда вылетела нога, но и там меч режет пыль. Аки слишком быстро перемещается в пространстве. Слышен её смешок справа, и только он позволяет уйти мне от очередной атаки.

Я прыгаю влево, одновременно отмахиваюсь мечом. Свист ветра и снова разрезанная пыль.

— Какой же ты медленный, мальчик-хинин, — улыбается Аки, стоящая в десятке шагов. — Я успела выспаться, пока ты машешь своим земляным огрызком…

— Тогда может тебе вообще уснуть вечным сном? — хмыкаю я в ответ. — Чего мы зря воздух портим? Решим сразу и наверняка?

— Ха-ха-ха! Нет, я пожалуй исправлю предсказание старого Уини, — смеется Аки. — Старый дурак не знал, что я очень внимательно изучу его свиток…

— Так это ты оторвала край?

— О, твой сэнсэй успел и до свитка Уини добраться? Вот же неугомонный старик… Придется его отправить следом за тобой, чтобы в Дзигоку не было скучно.

— Хорош трындеть, ты по мне пока что тоже не попала…

Я не успеваю договорить, как Аки оказывается возле меня. Вот только что она улыбалась на расстоянии десяти шагов, а сейчас уже стоит вплотную и её пальцы сложены для щелбана. Ещё миг и я огребу фофан…

— На! — вырывается крик, когда двумя руками вскидываю Земляной Меч.

Если бы Аки чуточку помедлила, то застыла бы передо мной двумя ровными половинками. Но она не помедлила…

Снова меч режет пыль, а в следующий миг в скулу прилетает огненный шар. Уже в полете, отброшенный ударом, я понимаю, что это был не шар, а кулак — удар был настолько молниеносным, что даже вспыхнул от трения о воздух. Только благодаря костюму моя челюсть осталась на месте, а не улетела куда-нибудь в ряды гаки. Инерция удара гасится так же хорошо, как от пулевого выстрела.

Твою же дивизию! И как с этой бедой справляться?

На подлете к месту приземления включаю скорость костюма на полную. И вижу, как в месте предполагаемого падения появляется Аки Тиба. Сначала легкая дымка, словно туман над водой, потом она материализуется и отводит руку назад. Судя по всему, сейчас последует ещё один удар в мою скулу…

Но и я не лыком шит!

Бью кулаком в ответ, включая максимальную степень повреждения. Время словно замедляется, а наши руки проходят в воздухе словно сквозь толщу воды. И я успеваю заметить, как удивленно вздергиваются брови Аки.

Она явно не ожидала подобного от меня…

Два кулака встречаются в пространстве.

Бумммм!

Словно весенний гром пронизывает пространство, а нас откидывает в разные стороны. Мы пролетаем сквозь ряды не успевших расступиться ёкаев. Я замечаю, что на месте удара появляется воронка глубиной около метра. Словно от артиллерийского снаряда… А также рядом валяется Земляной Меч.

Я тут же вскакиваю и вижу, что Аки несется ко мне на всех парах.

Это как так? Неужели она смогла оправиться быстрее моего?

Ёкаи бросаются врассыпную, а я бегу к своей противнице. В этот момент она посылает в мою сторону несколько воздушных бумерангов, которые белесыми всполохами пронзают расстояние. Прыгаю и изгибаюсь буквой «зю» пропуская бумеранги мимо себя.

Позади слышны крики боли, но мне некогда озираться на неудачников — Аки Тиба уже рядом и проводит целую серию ударов. Я с трудом блокирую. На этот раз удары не настолько быстрые, чтобы глаз их не замечал, но всё равно очень опасные.

В челюсть, в горло, в пах!

Блок! Блок! Блок и контратака!

Глаз фиксирует пролетающую мимо осу — она так медленно машет своими крылышками…

Контратака проваливается. Аки снова превращается в сумасшедшую ветряную мельницу. Бьет, бьет, бьет.

Я блокирую, но некоторые удары всё-таки доходят до цели. Грудь вспыхивает болью, а дышать становиться трудно.

Только не сдаться, только не сейчас…

Под ногами скрип песка и шорох травы. Где-то слышны крики. Но где-то далеко, словно в другой жизни.

Удар! Удар! Удар!

Они сыплются без перерыва, не давая мне хоть секундного отдыха. Из рукавов кимоно Аки вылетают два листка с иероглифами. Они взлетают в воздух и превращаются в два парящих призрачных меча.

Твою дивизию, вот только этого не хватало!

Мечи бросаются в атаку со скоростью летящей стрелы. Один, второй!

Я пропускаю их мимо и получаю отменный удар в печень!

Ай, как же не хорошо-то…

Костюм поглощает удар, но всё-таки не до конца. Перед глазами плывут разноцветные пятна. Похоже, что и у гения семейства Окамото есть свои пределы…

Отпрыгиваю и снова уворачиваюсь от мечей. Эти два воздушных орудия убийства явно сделали упор на мою погибель. Сейчас мне бы мой меч пригодился, но…

Некогда делать кудзи-кири — удары падают с огромной скоростью. На лбу Аки даже капельки пота не видно, а я уже начинаю уставать. И костюм тоже. Пусть его скорость и велика, но одежда уже изрезана лезвиями мечей, а инерция ударов всё чаще проникает внутрь оболочки.

Всё-таки он не приспособлен к подобной долгой атаке и заряда остается у него уже около половины. А ещё эти мечи… Парящие мерзкие штуки! Они так и норовят сделать из меня подушечку для иголок!

Мне нужна помощь!

От костюма отделяется серебряный орел и сразу же переводит атаку парящих мечей на себя. Ленивый Тигр вступает в бой. Мой верный друг и тут не подвел меня. Если бы не мечи, я бы его не задействовал, но…

Мечи начинают охоту на серебряного орла. Он же явно не собирается им поддаваться, а делает такие воздушные финты, бочки и петли, что пилоты самолетов только позавидовали бы.

Он словно испаряется из места, где только что был, чтобы появиться в другом. Как это делала недавно Аки, пока я не перешел на самую большую скорость. Как будто становится невидимым…

Я едва не хлопнул себя по лбу — как же я мог забыть? Ведь мой костюм обладает невидимостью, а это очень и очень хорошо может сыграть мне на руку.

Моментально перехожу в «стелс-режим». Тут же вспыхивает предупреждение, что на таких оборотах я смогу долго продержаться. Но мне долго и не надо. Мне нужно всего лишь несколько мгновений. Всего лишь оказаться в нужном месте в нужное время…

Аки удивленно останавливается, прислушивается, готовая взорваться градом ударов, если услышит хотя бы чих с моей стороны.

— Тигр, сюда! — кричу я и появляюсь на миг возле воронки.

В следующую секунду я отпрыгиваю и откатываюсь назад от бросившейся ко мне Аки. Тигр понимает с полуслова и складывает крылья в вышине, бросаясь камнем в то место, где я только что был.

А я в эти драгоценные секунды подхватываю парящую в воздухе осу и дротиком от дартса швыряю её Аки. Она блокирует мой удар, но… Маленькое насекомое несет своё жало точно в то место, куда я её нацелил.

Пусть рука заблокирована, но моё орудие мести достигает своей цели. Я почти физически чувствую, как жало погружается в расширенный зрачок дзёнина деревни шепота равнин.

Ой, это, наверное, больно…

Аки Тиба вскрикивает, а в следующую секунду у неё между ног проскальзывает серебряный орел. Но вот мечи не проскакивают — они избирают кратчайшее расстояние, чтобы добраться до серебристой молнии. Вот только на их пути застыла на миг женщина, в чей глаз погружается жало осы…

— Ах, — только и срывается с её губ, когда из одежды вылетают два окрашенных красным острия.

Мечи застревают в женском теле, а через секунду… Через секунду они начинают исчезать.

Ну да, мечи сделали своё дело — мечи могут исчезать. Они насытились кровью и это, по всей видимости, было условием их возникновения.

Аки Тиба падает на одно колено, глядя одним глазом на меня. Второй глаз сощурен и из-под века текут слезы.

— Надо же, как глупо, — говорит женщина и пытается подняться.

Но то оружие, которое она направила против меня, сделало своё черное дело. Её рука подломилась, и она упала в окровавленную траву. Струйки крови из ран показывали, что мечи угадали с направлением.

Время снова заняло свой привычный ход. Я едва слышно выдохнул. Неужели это всё? И теперь нам не видать возвращения, как своих ушей?

— Кто к нам с мечом придет, тот от меча и погибнет, — проговорил я, мрачно глядя на лежащую женщину.

Серебряный орел сел на моё плечо и сложил крылья, грозно поглядывая по сторонам.

— Убейте его! — из последних сил выкрикнула Аки Тиба, обращаясь к молчавшим ёкаям.

Они молча стояли, не трогаясь с места. Похоже, что благородство знакомо не только самураям.

— Эмма, приди и забери его душу! — почти прохрипела Аки, вытащив из-за пазухи черный листок с белыми иероглифами. — Верная служанка взывает к тебе своей жизнью! Сотри этого хинина в порошок!

На черный прямоугольник упали капли крови из груди Аки. Белые иероглифы моментально стали красными. В чистом небе прогремел гром такой силы, что окружающие ёкаи невольно присели.

— Я буду отомщена, — губы Аки скривились в подобии улыбки, а потом она застыла, глядя стеклянными глазами на меня.

Ленивый Тигр что-то проклёкотал — то ли выругался, то ли пожелал умершей хорошей дороги.