Якудза из другого мира. Том XI

Глава 8

Из пальцев Норобу вылетела молния и ударила золотистым росчерком в лоб первой девушке. Да-да, той самой, что отвлекла нас от битвы. Молния прилетела ровно в то место, куда индусы наносят красную точку.

У девушки точка тоже вспыхнула красным. Вот только это была не краска… Голова красотки откинулась назад, наружу выплеснулся фонтанчик крови, а потом красотка медленно, как бы нехотя, завалилась назад, в траву.

Я так и не увидел её фигуру!

Впрочем, у нас оставались ещё две для неторопливого рассматривания. И эти две девушки зашипели, раскрыв свои прелестные ротики…

Ротики?

Да там такие пасти оказались, что запросто могли заглотнуть футбольный мяч! И распахнулись они подобно драконьим пастям. Белые зубки превратились в белые клычки… с палец длиной!

Эх, такой бы пастью медка хлебнуть…

Обе бывшие красотки ринулись к нам, но… Они не просто бежали, а как будто бы скользили влево-вправо, влево-вправо, раздвигая телами высокую траву. И ведь не прыгали, как сайгаки, а именно скользили! Их плечи и головы оставались на одном уровне

— Временное перемирие! — крикнул я Такаюке. — Твоя левая, я возьму справа!

— Хорошо, но после обязательно сразимся! — ответил тот, обнажая меч и вставая в красивую стойку.

Я ринулся на "свою" бывшую красотку. Она на ходу дернулась вправо, потом влево, но я воробей стрелянный, меня на такие резкие перемещения не возьмешь. Тут же перекатом по траве ушел влево и ударил Земляным Мечом прямо в огромную пасть.

Почти даже ощутил, как меч входит в податливое тело, разрубая некогда обворожительное хлебало на две части. Но… Меч рассек только воздух, причем последний протестующе взвизгнул, обиженный на подобное обращение.

Никакой пасти на месте не оказалось — девушка успела отпрыгнуть, а вместо неё вырос здоровенный змеиный хвост. И этот хвост со скоростью света понесся на меня!

Перекат через левое плечо и резкая отмашка — на блестящей зеленой чешуе расцвел алый цветок раны. Женский визг ударил по барабанным перепонкам с такой силой, что я невольно присел. Возможно, именно это спасло меня от удара кончиком хвоста по макушке.

Зато я успел рассмотреть, что девушки были девушками только наполовину. Чуть пониже пупка у них начиналось змеиное тело. И это тело продолжалось на три-четыре метра в длину.

Змеедевка отскочила в сторону и сорвала приличный пучок белокопытника пополам с осокой. Она провела по стеблям рукой, выпрямляя их и… превращая в лезвие зеленого меча. После этого взмахнула полученным оружием, словно проверяя его на прочность. Зеленый меч точно также со свистом рассек воздух, как недавно это сделал мой меч.

Змеедевка взглянула на меня и оскалилась. Не могу сказать, что её оскал был приятен — совсем недавно она с товарками вызывала сексуальное желание, а теперь оно ушло, уступив место желанию зарядить меж глаз.

— Слышь, красотка, может договоримся? Я тебе каких-нибудь брюликов подкину? С ними вообще красотой станешь неотразимой! — попытался я заболтать противницу.

Однако, та ещё шире открыла пасть и зашипела, как проткнутое колесо самосвала.

А на меня нельзя шипеть — у меня нервы ни к черту и давление повышается! А ещё

Оглянулся на сэнсэя и ронина. Они вместе охаживали свою противницу по бокам, отпрыгивая в сторону и уворачиваясь от атак. За короткое время оглядывания заметил, что дело у них двоих продвигается неплохо. Значит, справятся и без меня.

— Я тебя ссссъем! — прошипела моя оппонентка.

— Да отравишься — во мне говна немеряно, — буркнул я в ответ.

— Всё равно ссссъем! — прошипела та и в этот момент из травы вылетело змеиное тело.

Я увернулся, крутанулся вокруг своей оси, пропуская блестящее чешуёй бревно мимо. Тут же ко мне ринулся меч. Блокируя удар, я не мог не восхититься красотой и совершенством обнаженной груди… как груди колыхнулись при ударе, как возбужденные соски выпирали вперед…

Чтобы перевести мысли в другое русло, я бросился на змеедевку, но не за тем, чтобы обнять и расцеловать… или трахнуть… ну, как получится… Нет, не за этим, а чтобы отбить всё желание нападать на людей.

А как отбить подобное желание? Только выбить все зубы и обречь на голодную смерть в муках, либо быть милостивым и грохнуть сразу, без раздумий. Я решил стать милосердным.

Земляной Меч запел свою песню, отсекая белые шапки кистей белокопытника, подрезая крылья недовольно гудящих шмелей, рассекая блестящую чешую мускулистого тела.

Похоже, что костюм зарядился ещё не до конца, так как движения всё ещё были замедленны. Впрочем, их с лихвой хватило на то, чтобы заставить змеедевку относиться ко мне, как к серьезному противнику.

Она скользила в траве, подбиралась ближе, била своим травяным мечом, который по твердости не уступал стальному. После ударов отскакивала, свивалась кольцами и пыталась шикарной грудью отвлечь моё внимание от новых ударов. Но не тут-то было — я был непокобелим! Или непоколебим — кому как нравится.

— Ты чего так долго возишься? — снова послышался дребезжащий голос сэнсэя. — Хокку слагаешь о том, как на горе Фудзи четверо самураев поймали лошадь с горбом?

— Нет! — крикнул я в ответ, отражая очередную атаку. — Рассказываю о своём прискорбном существовании. О жестоком сэнсэе и тяжелой судьбе! Она сочувствует и шипит.

— Самурай не должен жаловаться! — это в общий бой вклинился голос Такаюки. — Он должен постоянно следить за тем, чтобы никогда не произносить слов, свидетельствующих о слабости. По одному невзначай сказанному слову можно судить о подлинной природе человека.

— Ой, заткнись, а? Совсем недавно ты пытался себя вспороть, как старую подушку с заначкой! — парировал я не только выпад Такаюки, но ещё и атаку змеи. — Уж чья бы корова мычала, а твоя наступила бы на хвост этим змеюкам подколодным, да навозным хвостом им по моргалам! Да куда же ты ползешь, сволочь чешуйчатая?

Моя соперница скользнула в сторону, отползая назад. Я прыгнул следом и в этот момент понял свою ошибку — из раскрытой пасти выплеснулась зеленая струйка и цвиркнула в мою сторону. На уклонение не было времени — оставалось только встретить удар грудью и надеяться на лучшее.

Я же не знал, что своей ядовитой слюной эти змеедевки запросто проедали доспехи. Впрочем, у меня были необычные доспехи…

В тот момент, когда зеленая струйка почти достигла моих наноидных лат в области сердца, от груди оторвалось серебряное облачко. Облачко впитало в себя всю струйку без остатка, а потом… Потом ядовитая слюна ударила в обратную сторону, обрушившись на зубастое лицо.

Я бы мог сказать, что она брызнула на лицо, как… Но не буду. Пусть у меня давно не было сексуального контакта, а тут груди и всё такое, но… Говорить всё равно не буду!

Змеедевка зажмурилась, когда её же слюна полетела обратно. Мне этого зажмуривания хватило на то, чтобы подскочить ближе и рубануть по правой руке. Зеленый меч упал в траву, следом за ним свалилась и разжатая рука.

Противница завизжала и крутанулась вокруг себя, пытаясь ударить по ногам чешуйчатым телом. Не тут-то было — я сделал сальто назад, по дороге ещё зарядив носками по клыкастой пасти.

То облако, которое недавно возникло на моей груди, приняло форму серебряного орла.

— Валим её! — коротко дал я команду Ленивому Тигру. — Отвлекай!

Тот заклекотал в ответ и молнией метнулся к змеедевке. Подлетев на близкое расстояние, орел резко взмахнул крыльями. Серебристые перья-кинжалы полетели вперед, пронзая кожу и чешую.

Змеедевка попыталась достать орла хвостом, но разве можно поймать молнию?

Пока она отвлеклась на орла, я в высоком прыжке оказался рядом и одним хирургическим движением отсек голову неудачливой людоедке. Голова отлетела волосатым кочаном в сторону, а змеиное тело начало хлестать хвостом в разные стороны, надеясь в последнем судорожном движении попасть по заклятому врагу.

И я, и орел уже были в недосягаемости для подобных ударов. Мы развернулись к сэнсэю с ронином и к их противнице.

Сначала я не понимал — почему Норобу снова не проделает нужные мудры и не швырнет оммёдо молний в сторону змеюки, но потом понял. Норобу просто не успевал!

Их противница оказалась куда проворнее моей и просто не давала достаточно времени для плетения кудзи-кири. И вместе с тем, оба воина, и молодой, и старый, сражались достойно. Это если учесть, что их противница сотворила два меча из травы и превратилась в шар, состоящий из клинков, чешуйчатого тела. Прибавить к этому зеленые плевки, от которых доспехи Такаюки уже успели изрядно пострадать, а кимоно сэнсэя оказалось прожжённым в нескольких местах.

— Мы идем на помощь! — крикнул я.

— Не надо! Мы сами справляемся! — выкрикнул в ответ Норобу, вставая на мостик и пропуская над собой очередной зеленый плевок.

— Да, господин Такаги! Не надо вмешиваться! Мы сами в силах справиться с этим ёкаем! — отфыркиваясь, произнес Такаюки. — Лучше займитесь третьей…

— Кем? — не сразу понял я.

Мою непонятливость развеял клекот орла. Ленивый Тигр устремился к той самой змеедевке, у которой чуть раньше на лбу появилась рана от молнии. Сейчас она жива, правда, не очень здоровехонька, высовывалась из травы и разводила руками в стороны, создавая не только мечи, но ещё и дополнительные руки.

Вот честное слово, на теле выросло ещё две пары рук. Теперь эта образина стала походить на некое подобие индуистской богини Шивы, которая пляшет с кинжалами в руках.

— Какой красссссивый мушшшшчина-а-а-а! — прошипела она. — Я так давно не видела красссссивых мушшшшшчин… Так давно их не ела…

— А может ну его на фиг? — предложил я без особой надежды. — Может, просто разойдемся по сторонам, пока живы и здоровы?

— Не-е-е-ет, сссссегодня нашшшшши дети будут сссссыты, — было мне ответом.

Я пожал плечами и перешел в режим полного уничтожения. Если с прошлой противницей было интересно пошалить, посмотреть — чего она умеет и может, то с этой такого желания не возникло. Мне уже стало скучно, и я скомандовал Ленивому Тигру:

— Отвлекай!

Дальше я высоко подпрыгнул и коршуном устремился на землю. Руки заработали с огромной скоростью, зачерпывая и проталкивая, зачерпывая и проталкивая…

Да, пришлось отбросить Земляной Меч, так как он только помешал бы в продвижении. Но, это вынужденная жертва. К тому же, завсегда можно создать новый.

Когда с помощью серебряного орла зафиксировал местоположение змеедевки, то дальше было проще. Мне не хотелось атаковать её снаружи, поэтому, протиснувшись под землей на место её предполагаемого расположения, вырвался наружу и закрутился юлой, крепко сжимая новый Земляной Меч.

Вжуть! Вжуть! Вжуть! Вжуть!

В траву упала ровно порубленная кровяная колбаса больших размеров. Щадить я никого не собирался, а вот помочь друзьям следовало — у них-то не было такого костюма, как у меня.

Последней в траву упала срубленная голова. Она посмотрела на меня жуткими красными глазами, а потом прошипела:

— Отец! Помоги! Ямата-но Ороти, убей врага сссссвоих дочерей!

Она ещё что-то собиралась прошипеть, но воткнутый в пасть Земляной Меч не дал этому свершиться.

Когда же я повернулся к последней противнице, то Норобу и Такаюки торжественно воткнули катану в холодное сердце. Они оба тяжело дышали, одежды и доспехи имели весьма плачевный вид, но оба были довольны собой.

Серебряный орел вновь растворился на моей груди. Схватка была завершена и его помощь уже не требовалась.

Такаюки выдернул катану из тела змеедевки, после чего обтер сталь о траву и торжественно вложил её в ножны.

— Что-то вы долго с одной змеюкой возились, — не смог я удержаться от подколки. — Или вы её уговаривали на пару палок чая согласиться?

— Изаму-кун, с твоего языка порой срывается яд похлеще чем у нурэ-онна, — вытер лоб сэнсэй. — Может, твоей слюной нужно начать мазать поясницу?

— Если у вас болит поясница, то у меня есть целебная мазь, настоянная на травах, — проговорил Такаюки. — Вот сейчас мы закончим наш спор с господином Такаги, а после я буду иметь честь преподнести её вам.

— Какой спор? — не понял я.

— Тот самый, который прервало появление трех нурэ-онна, — проговорил Такаюки.

— Да? Ты ещё о нём помнишь? Тогда давай сделаем так — я позволю тебе нанести мне десять ударов, а ты мне позволишь нанести один. Согласен? И тогда посмотрим, кто из нас победит, — предложил я.

— Но это будет нечестно, — возмутился Такаюки.

— Конечно нечестно, всего десять, — хмыкнул Норобу. — Проси по меньшей степени сотню! Это тот ещё пройдоха!

Я улыбнулся и кивнул:

— Пусть будет сотня. Но если можно, то побыстрее. Нам ещё друга искать…

Такаюки переводил взгляд с меня на Норобу. Он понимал, что мы над ним потешаемся, но не совсем понимал — где именно. Такаюки до конца ещё не понял, что мой костюм для его катаны неуязвим, но и терять лицо ему не хотелось.

Вдали снова что-то бахнуло.

— Опасное тут место, а ваш друг… Он давно пропал?

— Давно, — кивнул я в ответ. — Так давно, что и не сказать. Однако, мы его любим и вряд ли сможем вот так вот просто забыть. Ладно, Такаюки, давай закончим наш спор. Я готов. Ты как?

— Я тоже готов решить наш спор, — поклонился он. — Но… ваши слова, ваше боевое искусство и ваши навыки заставляют меня принять поражение без боя. Господин Норобу, я готов служить вам и признать своим начальником. Однако, я готов делать это вплоть до нахождения вашего друга. Потом нам всё-таки придется скрестить мечи с господином Такаги.

— Такаюки, ты уже не самурай, тебе не стоит придерживаться этих ваших моральных принципов, — буркнул Норобу. — Если хочешь показать, что до ушей заполнен честью и достоинством, то я так и быть — лишу тебя головы. Как полагается лишу — чтобы голова не упала на шелк, и ты не был обесчещен. Но если ты готов принять нелегкую долю ронина и пойти с нами по новому пути, то будь готов принимать боль такой, как она есть. Мы порой будем недоедать, недосыпать и даже недопивать. Нам вместо циновки станет постелью трава, а вместо крыши над головой бездонное синее небо. Готов ли ты к такому, самурай без господина?

— Я готов, господин Норобу. А если вы скажете — откуда знаете Акеми, то…

— Откуда знаю? Мне было видение, — отмахнулся сэнсэй. — Потом как-нибудь расскажу.

— Хорошо, господин Норобу, я полностью в вашем распоряжении, — торжественно поклонился Такаюки.

— А я рядом похожу, — присел я в реверансе.

— От человека с таким складом ума я большего и не ожидаю, — фыркнул в ответ Норобу.

— Тогда двинули? — спросил я. — Вот только в какую сторону?

— Ну, есть одно старинное гадание, — пробурчал Норобу. — На кишках гадали…

Я посмотрел на лежащих в траве змеедевок.

— Извини, но в этом я участвовать не буду. Если хочешь, то сам ковыряйся! Они хоть и дохлые, но как-то копаться внутрях… Не, не буду!

— Чистоплюй, — вынес вердикт Норобу. — Да мне любые кишки подойдут. Можешь даже пару обычных гадюк притащить. Вон хоть с того камня.

— Не, этих пожалуйста. А почему ты этих девок назван нурэ-онна? И кстати, одна из них взывала к какому-то Ямата-но Ороти. Вроде даже отцом его называла… Это кто вообще?

— Кто это? Это восьмиглавый змей, пришедший из недр Дзигоку на нашу землю в те времена, когда боги спокойно могли по ней ходить. Муж Аматэрасу, Сусаноо, победил змея Ямата-но Ороти в бою. Очень страшной была та битва, тряслось небо и земля, когда эти существа сражались. Попали под общий замес и люди. Те девушки, на кого попали капли крови восьмиглавого, превратились в нурэ-онна и вынуждены всю жизнь оставаться полулюдьми-полузмеями. Потому и называют они Ямату-но Ороти своим отцом, ведь это он им дал жизнь. Пусть такую поганую, но долгую… Ногути-сан, я бы не прочь подкрепиться чем-либо. Тут есть поблизости какая-нибудь деревня?

— Недалеко есть деревня Оноги, — задумчиво почесал голову Такаюки. — Если её ещё не опустошили ёкай, то это довольно процветающая деревня. Но если вам хочется спать под открытым небом, то лучше перейти ближе к реке — там меньше гадюк…

— Да? Что же, в таком случае, мы оставим планы ночевки под открытым небом до другого раза, а попросимся на ночлег в этой деревеньке, — сказал я. — Кстати, Ногути-сан, а не богат ли ты монетой? А то мы поиздержались в пути. Но как только у нас в карманах забренчит, мы сразу же рассчитаемся — слово чести.

— Да-да, конечно, — кивнул Ногути. — Я буду счастлив оказать вам помощь. И могу даже помочь поймать гадюк.

— А вот этого не надо. Пусть мой ученик сделает это сам, — склонил голову на плечо Норобу. — Если не хочет ковыряться в кишках нурэ-онна, то пусть ловит других змеюк…

Я скорчил рожу, а после отправился на охоту. Разнеженные на солнце змеи оказались податливыми и вскоре у меня оказалось на руках три экземпляра. Их я и принес Норобу для его гадания.

Поколдовав над внутренностями убитых гадюк, Норобу кивнул сам себе и потом сказал:

— Ну что же, тогда в деревню, а потом на северо-восток. Там нас ждет Киоси…