Якудза из другого мира. Том XI

Глава 2

Холодные ветра пытались просочиться сквозь заросли в пещеру. Но всегда застревали среди белоснежных мясистых листьев и широких стволов. Укрытые пушистыми шапками снега листья и не думали опадать, поддерживаемые оммёдо хозяина пещеры.

Сам вход был настолько тщательно скрыт на скалистом склоне, что если точно не знать его местоположения, то хоть десять раз пройди мимо — всё равно не заметишь. Снежный покров перед входом был девственно чист, словно его никогда не касалась нога человека. Лишь легкая строчка от пробегающего волка перечеркнула белый саван.

Нет, ноги людей касались снежного покрывала, но именно эти люди умели не оставить след даже пройдя по мокрой туалетной бумаге. Иначе как можно объяснить то, что в пещере находились трое человек? Не принес же их ветер…

Аскетичная пещера не баловала разнообразием. Хозяину пещеры не нужен был комфорт и те блага, которыми так любят себя окружать разбалованные изобилием люди. Хозяину пещеры было достаточно минимума — всё остальное ему даровали мозг и оммёдо.

Двое человек сидели перед простыми столиками для чаепития. Третий человек возвышался перед ними на небольшом помосте. Перед ним тоже был выставлен чабань и легкий парок поднимался от чашки.

Все трое молчали. В этой тишине звучало сожаление о погибших товарищах, которые пали в борьбе с одним человеком. Дыхание троих людей слилось воедино. Со стороны могло показаться, что они вообще неподвижны, как будто вырезаны из желтой кости, но так было только для нетренированного глаза.

Двое мужчин и одна женщина смотрели на три вещи, которые лежали в центре пещеры. Сюрикен с изображением языков пламени был из деревни пылающих лучей. Небольшой мешочек с вышитым деревом содержал жгучий песок, который бросался в глаза противника и был сделан в деревне тысячи корней. Стеклянная баночка с синей кислотой произведена в деревне разящих капель.

Три вещи, напоминающие о скончавшихся дзёнинах. Всё, что от них осталось на память потомкам.

В этих деревнях уже появились новые дзёнины. Они были выбраны из числа приближенных, но не посвящённых в дела своих бывших предводителей. И вряд ли бывший дзёнин деревни, скрытой в бамбуке, захочет посвящать новых людей в Большую Игру, которая ведется уже много лет.

Молчание затягивалось. Парок над чашками продолжал струиться, поддерживаемый оммёдо троих ниндзя.

Свист ветра в листьях начал напоминать мелодичную песню флейты сякухати, плачущую о судьбе троих павших воинов. Аки Тиба, дзёнин деревни шепота равнин и Рэйден Игараси, дзёнин деревни сверкающих стрел, оторвали взгляды от трех вещей и посмотрели на Митсэру Кабунага. Тот скривил губы. Если есть улыбка, изображающая горечь, то она сейчас как раз и играла на лице бывшего дзёнина деревни, скрытой в бамбуке.

— Три воина, которых мы знали, как доблестных и смелых бойцов, сложили головы от рук нашего врага, — неторопливо проговорил Митсэру Кабунага. — Три воина, храбростью и отвагой завоевавшие право быть дзёнинами деревень грозных ниндзя пали. Их смерть не должна быть напрасной. Их души взывают к отмщению.

— Господин Кабунага, — склонил голову дзёнин Игараси. — Подарите мне честь отомстить за павших товарищей? Я смогу заставить воздух перестать поступать в легкие этого хинина.

— Вряд ли кто сможет лучше повелевать воздухом, чем дзёнин деревни шепота равнин, — прошелестела Аки Тиба и тоже склонилась в поклоне. — Хинин не должен получить легкую смерть. К прекращению его жизненного пути я готова приложить все усилия и даже больше.

— Мне делает честь знакомство с вами, — склонил голову в ответ на поклоны Кабунага. — Но сейчас вас осталось мало, всего двое…

Он промолчал, надеясь, что его слова произнесет кто-нибудь из этих двух дзёнинов. Однако, ни тот, ни другой не хотел говорить первым, ведь так покажется слабость и неуверенность. А никто из двоих не хотел показаться слабым и неуверенным. К тому же никому не хотелось делиться призом в Большой Игре.

Ни один мускул не дернулся на лице Митсэру. Он предполагал развитие таких событий, поэтому после продолжительной паузы взмахнул рукой и костер в углу пещеры вспыхнул ярче, осветив потайные уголки.

Что же, если эти двое не хотят действовать сообща, то пусть пытаются убить хинина каждый по отдельности! Гордость уже довела троих предшественников до последней черты. Если эти самоуверенные демоны хотят пробовать свою участь самостоятельно, то пусть будет так!

Костер пошипел немного, словно разъяренный лесной кот, а потом выплюнул из себя имя, состоящее из языков пламени. Костер помнил, как в него швырнули полоски ткани, с написанными на них кровью именах. Теперь он указал на очередного человека, который получил честь участвовать в Большой Игре.

— Да будет так, — прикрыл глаза Кабунага.

— Да будет так, — сурово проговорил дзёнин деревни сверкающих стрел, а потом поклонился. — Прощайте!

В пещере ударил гром, сверкнула молния, запахло озоном. А когда стихло, то Рэйдена Игараси не было на прежнем месте. Его тяван был пуст, что не могло указывать на неуважение хозяину пещеры. Перед уходом Рэйден принял угощение и попрощался.

Митсэру Кабунага перевел взор на ту, чьё имя плясало над костром:

— Госпожа Тиба, дзёнин деревни шепота равнин, на этот раз вам выпал шанс попытаться уничтожить хинина.

— Я благодарна судьбе и вам, господин Кабунага, — поклонилась Тиба. — Огонь выбрал меня, и я очень рада этому выбору. Позволено ли будет мне просить вас об услуге, о которой говорила недавно?

Кабунага не стал говорить, что сейчас огонь выбрал дзёнина деревни шепота равнин не просто так. Шизуки узнала очень важную информацию, и это сдвинуло чашу весов в определенную сторону.

— Да, госпожа Тиба, я помню о вашей просьбе. Я передам Шизуки Исикава сообщение и господин Абэ прибудет в течение двух часов. Пока мы ждем, могу ли я предложить вам сладости или освежить чай?

— Вы очень добры, господин Кабунага. Я не смогу отказаться от вашего предложения, — опустила ресницы Аки Тиба.

Дзёнин деревни, скрытой в бамбуке, чуть поклонился в ответ и достал телефон. Глупо было бы не задействовать современные технологии в угоду традициям и устоям. Если появилось быстрое средство связи, то почему бы им не воспользоваться, вместо того, чтобы посылать гонца или отправлять послание по почте.

Ответ на сообщение пришел через несколько секунд, как будто Шизуки Исикава, прислуживающая в поместье господина Абэ, всё время держала телефон в руках. Та информация, которую передала Шизуки дзёнинам, была бесценна для их дела. И когда Митсэру Кабунага понял, какое сокровище попало в его информационное поле, то не мог не воспользоваться им в борьбе против хинина. Он намекнул дзёнину деревни шепота равнин, что у господина Абэ есть одна интересная вещь, которая непосредственно касается Изаму Такаги. И дзёнин деревни шепота равнин сама провела разведку касательно этой вещи. Вызнала и попросила выкрасть.

Уж какие планы выстроила Аки Тиба относительно своей роли в Большой Игре — в это Митсэру Кабунага старался не вникать. Ей выпал шанс принять смерть у человека с очень огромным боевым духом, а этот шанс очень редко выпадает в последнее время. А если трое дзёнинов не смогли справиться с хинином, то нужно было учитывать их ошибки в деле прохождения Большой Игры.

Беседа протекала неспешно, неторопливо. Она напоминала течение медленной реки, и только водолазы способны были увидеть, что возле дна мелькают хищные щуки с огромными пастями. Для того, кто знал, о чем идет речь, беседа больше напоминала тренировочный спарринг, где опытный воин занимался с равным по силе и скорости. Каждое слово выверено, как взмах катаны, каждая интонация тщательно подобрана, чтобы не оскорбить собеседника, но в то же время направлена на прощупывание решимости и готовности идти до конца.

Митсэру Кабунага говорил как будто ни о чем, однако Аки Тиба видела в его словах определенную тревогу за новую попытку. И пусть внутренне она торжествовала от того, что огонь костра выбрал её, но внешне никак не показывала своих чувств и эмоций. Тем более, не выдавала их в беседе, тем самым успокаивая дзёнина деревни, скрытой в бамбуке. А он делал вид, что не видит женской радости.

Ниндзя всегда думали о смерти. Ведь недаром в Японии существует поговорка: "Рождения крик — смерти начало". А уж за тот срок, который был отведен шести дзёнинам, они не раз встречались со смертью лицом к лицу. Она стала им почти родной. Поэтому никто не опечалился тем, что трое дзёнинов ушли из реального мира в мир духов.

Среди японцев есть легенда, касательно того, как появилась смерть. Она рассказывает о двух богах Идзанами и Идзанаги. И вот что она говорит: Идзанами умирает (боги смертны!) и отправляется в подземное царство Ёми, туда за ней следует убитый горем муж. Но когда Идзанаги увидел там не свою красавицу жену, а гниющий труп, то быстренько спасся бегством. В отместку любимая жена поклялась забирать каждый день по тысяче живых человек — так появилась смерть. Однако, Идзанаги не остался в долгу и поклялся в ответ давать ежедневно жизнь полутора тысячам человек. Примечательно, что Идзанами считается одновременно богиней творения и смерти.

За неторопливой беседой время прошло быстро. Оба находящихся внутри пещеры человека ждали прибытия господина Абэ, а уж что-что, а ждать ниндзя умели. Их терпению могли позавидовать даже замшелые камни, что коротают свою вечность возле лесного ручья.

Вскоре послышался хруст снега под ногами идущего человека. Судя по хрусту, человек двигался один. Однако, эти звуки могли обмануть только нетренированный слух. Дзёнины слышали дыхание двух людей.

Вскоре завеси растений оказались раздвинуты, а в пещеру вошел сперва хмурый господин Абэ. Он заморгал, пытаясь восстановить зрение в полумраке пещеры после ослепляющей снежной белизны. Его глаза наткнулись на дзёнина деревни, скрытой в бамбуке, и на дзёнина деревни шепота равнин. Также глаза скользнули по трём аквариумам со змеями, стоящими у дальней от входа стены. Сейчас по случаю зимнего времени змеи находились в спячке.

— Господин Абэ, добрый день! — проговорил Митсэру Кабунага, легким движением вставая на ноги и совершая вежливый поклон.

Абэ показалось, что молодой и крепкий мужчина взвился с земли, как дымок костра — настолько органичными и грациозными были его движения. Следом за ним тоже самое сделала белокурая женщина. Только на этот раз у женщины вышло изящнее и… эротичнее, что ли? Похожие движения были у его немой служанки, когда она поднималась с циновки после любовных утех. Да уж, что-что а ублажать Шизуки умела отлично.

— Добрый день, — на всякий случай поздоровался Абэ, всё также хмуро смотря на двоих людей. — Почему я здесь и что означает ваше послание?

Мужчина кивнул блондинке, та загадочно улыбнулась и легким поклоном поблагодарила дзёнина деревни, скрытой в бамбуке, за оказанную честь. Она показала на место возле столика:

— Прошу вас, господин Абэ, присоединиться к нашему столу. Позволите налить вам чай?

Абэ оглянулся на стоящую возле прохода Шизуки, та соединила руки внизу живота и не осмеливалась поднять глаза. Похоже, что она считала этих двоих важными особами, раз вела себя так в их присутствии. Он неуверенно перевел взгляд на столик, на место возле него.

— Не волнуйтесь, господин Абэ, вас никто не хочет отравить, — подал голос мужчина. — Если бы мы преследовали такую цель, то Шизуки давно бы это сделала.

И на этот раз Шизуки не подняла голову. Абэ хмуро взглянул на говорившего:

— Я сюда пришел не чай пить, а по важному делу. В вашем письме были упомянуты две вещи… Что у вас против того белобрысого хинина? Почему вы хотите его убить?

— У нас есть свои интересы, но позвольте вас в них не посвящать. Однако, одно то, что наши интересы совпадают, может послужить возникновением отличного союза.

Союза? Господин Абэ привык всю жизнь перепроверять сказанное и сделанное. Так он мог убедиться лично, что всё идет так, как задумано. И вот сейчас ему намекают на союз, причем на союз в деле устранения Изаму Такаги, того самого паршивца, из-за которого погиб его сын.

Жена господина Абэ до сих пор не может отойти от смерти наследника, она старается не показывать вида, но как же порой трудно скрыть заплаканные глаза. И господин Абэ не раз ловил себя на том, что стискивает пальцы в жесткие кулаки, не в силах что-либо предпринять. Пусть хинин и оправдал себя перед родителями погибших сыновей, но…

Он всё равно виновен! И этот хинин должен понести наказание!

Пусть он сейчас и недоступен из-за связей с правительством, однако, Абэ умеет ждать! Род Абэ имеет многовековую историю и за этот срок члены рода научились терпеливо ждать удобного момента.

Абэ взглянул на сидящего мужчину — а не тот ли это момент пришел? Судя по тому, что его пригласили в стиле древней речи, которую почти забыли (дзё:дай нихонго), люди это были непростые. Мало кто на Земле мог похвастаться таким изяществом изложения и мастерством написания. Именно благодаря этому посланию, которое коленепреклонно протянула Шизуки, господин Абэ и находится в этой пещере.

— Про какой союз идет речь? Что требуется с моей стороны и что будет сделано с вашей? — спросил господин Абэ, когда устал искать проявление каких-либо эмоций на лицах двух людей.

— Прошу вас, присядьте, — мягко произнесла женщина. — Вы совершили долгий путь, а чай придаст вам сил и бодрости.

Так мог бы разговаривать ветерок в жаркий полдень. Этому голосу хотелось если не повиноваться, то внимать и желать, чтобы он продолжал литься.

Господин Абэ опустился на указанное место и с легким поклоном принял предложенный чай. Втянул носом аромат. Странный запах, как будто бы и зеленый чай маття, но какие-то неуловимые нотки витают в воздухе. Какие-то добавки. Впрочем, на вкус добавки никак не повлияли. Вкус был великолепным, а с первым же глотком господин Абэ почувствовал, как по крови пробежали электрические разряды. От появившейся в теле теплой волны хотелось засмеяться и развести пошире плечи.

— Что в чае? — спросил господин Абэ.

— Ничего такого, о чем вы могли бы беспокоиться, — ответил мужчина. — Только безопасные для здоровья травы и растения. Я долго живу, поэтому обладаю богатыми знаниями по флоре, чтобы угодить гостю и позаботиться о его хорошем расположении духа. Моё имя Кабунага Митсэру и это от меня вы получили послание. Мою спутницу зовут Тиба Аки. С Шизуки вы уже знакомы…

— Ваш чай, господин Кабунага, так же хорош, как и ваше послание, — проговорил господин Абэ. — Скажите, откуда вам так хорошо знаком старояпонский язык?

— Я изучал его в своё время, — уклончиво ответил Митсэру. — Давно это было, а вот всё ещё помню. Несказанно рад, что вам оно понравилось и вы нашли в своем плотном графике время, чтобы нанести визит.

Вежливые слова лились вплоть до того момента, как опустевший тяван господина Абэ занял своё место на столике. После этого гость вопросительно посмотрел на пригласивших его людей.

— Господин Абэ, — начала Аки Тиба. — Мы узнали, что вы являетесь счастливым обладателем Свитка Тигра. Для того, чтобы наш союз был наиболее плодотворен, нам необходим ваш свиток и ваша помощь.

— Я не понимаю — о каком свитке вы говорите? — не моргнув глазом, произнес Абэ.

— Вот об этом, — раздался позади него женский голос.

Абэ обернулся и увидел, как его немая служанка протягивает полосатый желто-коричневый предмет. Она стояла на одном колене, вытянув руки вперед, словно предлагая драгоценный меч старинной работы. Вот только вещь, которую она предлагала, была гораздо опаснее тысячи мечей.

— Ты разговариваешь? — нахмурился господин Абэ. — Да ещё и взяла мою вещь без спроса?

— Она это сделала по моему приказанию, — произнес Митсэру. — Надеюсь, что вы не будете сильно ругать её за подобное. Пусть это будет небольшой наградой за то, что вы с ней делали холодными вечерами…

Господин Абэ дернул щекой:

— Весьма нехорошее начало союза…

— Мы экономим время, господин Абэ, — произнес Митсэру. — Всё равно вы передали бы нам этот свиток, мы лишь ускоряем процесс.

— Я слушаю вас, — сказал Абэ жестко. — Только постарайтесь подобрать такие слова, чтобы они убедили меня в необходимости подобного воровства. У вас получилось пригласить меня, посмотрим, как получится убедить войти в союз. И учтите, я не позволю помыкать собой! Никому! Никогда!