Яма и Нияма: Исследование этических основ практики йоги

АПАРИГРАХА Сильно влюбитесь Лелейте все, что есть в вашем сердце. А теперь откройтесь и отпустите! C.L

АПАРИГРАХА: НЕСТЯЖАНИЕ

Помню, когда мои дети были маленькими, я водила их в детский сад. И для них не имело значения, какие лакомства остались недоеденными, в какие игры они не доиграли со своими маленькими друзьями и какие новые игрушки остались обделенными их вниманием. В ту минуту, когда я входила в комнату, они бросали все и стремглав мчались прямо в мои распростертые объятия. Для них не было ничего важнее меня. Но с возрастом игрушки стали интересовать их все больше, пока однажды я не обнаружила, что они вовсе не обращают на меня внимания.

Совсем как маленькие дети, мы живем в мире, где существует изобилие удовольствий, игрушек и друзей. Они здесь для нас, чтобы мы ими наслаждались, но они никогда не займут места Того, кто подарил нам все это. Драгоценность Апариграха приглашает нас в полной мере наслаждаться жизнью, но при этом быть готовыми бросить все и устремиться в распростертые объятия Бога, который нас ожидает. Если мы предпочитаем играть с нашими игрушками, то упускаем главное.

Апаригхара, или необладание, может также интерпретироваться как непривязанность, нежадностъ, нецепляние и незалипание, незахват и непристрастие. А можно просто думать об этом как о способности «отпускать». Садху (святые люди) Индии понимают, как легко привязываться к вещам этого мира. Садху надевают оранжевые одежды и клянутся отказаться от мирских удовольствий ради служения Богу. Они проводят большую часть своего времени в лесах, подальше от искушений, которые могли бы стать для них более интересными, чем их отношения с Богом. Хотя это пример слишком выраженного отказа от всего мирского, он показывает один из способов оставаться свободным от оков собственнических инстинктов.

Тем же, кто предпочитает полное погружение в мирскую жизнь, когда любишь всем сердцем и живешь полной жизнью, сохранять непривязанность довольно трудно. Когда мы испытываем чувство удовлетворения от того, что нас любят, когда мы наслаждаемся вкусной едой, когда нас хвалят за отлично сделанную работу, можно легко захотеть держаться за эти моменты и не позволить им просто уйти. Очень легко захотеть снова испытать то же чувство удовлетворения и начать снова и снова стремиться получить такое же удовольствие от тех же самых вещей. Но все в этом мире меняется — такова уж природа вещей, и если мы не позволим им измениться или уйти, они начинают вызывать разочарование, и в результате попыток держаться за них утрачивается свежесть ощущений и возникает недовольство. То, чем мы пытаемся обладать, обладает нами.

Заповедь Апариграха призывает нас отпускать и путешествовать по жизни налегке, при этом относясь к ней со всем вниманием и наслаждаясь.

Как же можно идти по жизни, испытывая глубокие чувства и живя полной жизнью, при этом не привязываясь? Рассмотрев, как происходит вдох и выдох, как цирковые артисты, выступающие на трапециях, выбирают время, когда нужно сделать прыжок, и вспомнив о древней практике ловли обезьян, мы можем получить некоторое представление от том, как нужно отпускать от себя вещи, не привязываясь к ним. Заповедь Апариграха призывает нас отпускать и путешествовать по жизни налегке, при этом относясь к ней со всем вниманием и наслаждаясь.

Что, если мы могли бы доверять жизни так, как мы доверяем дыханию? Что, если можно было бы взять все, что может дать нам данный момент, а затем просто позволить ему уйти совсем, веря, что следующий момент тоже напитает нас чем-нибудь полезным?

Подобно тому как дыхание дает нам питание, точно так же это делает жизнь — в форме домов, работы, отношений, отдыха, убеждений, позиций и представлений о самих себе. Все это питает нас, но только до тех пор, пока мы подсознательно не привязываемся ко всем этим вещам, а затем терзаем себя ожиданиями, мнениями, критикой, — а все потому, что забываем доверять жизни, выдыхать и отпускать. Как дыхание, когда его слишком долго удерживают, питающие нас вещи могут стать ядовитыми.

Апариграха приглашает нас играть в Божественную игру, полностью погружаться в настоящий момент, а затем отпускать его, чтобы к нам могло прийти что-то другое. Так растет наша адикара — компетентность, и так мы все больше приближаемся к самореализации. У меня есть рояль, на котором я люблю играть. Но, как напоминает мне Йогирадж Ачала, ведь я не беру с собой рояль в столовую, когда пора есть. Зачем мне взваливать этот груз на свои плечи?

И все же часто мы действительно пытаемся «нести рояль к обеденному столу», стараясь всеми возможными способами найти постоянство — что-то, за что можно было бы держаться. Но природа сферы Апариграхи — непостоянство. Все меняется. Ничто не остается тем же самым. Возвращаясь к дыханию, можно сказать, что, наблюдая, как с каждым вдохом и выдохом поднимается и опускается живот, можно познать истину о быстротечности всех вещей.

Так же, как при дыхании существует момент, когда выдох уже сделан, а вдох еще не начат, у выступающих на трапеции цирковых артистов есть момент, когда они зависают между куполом цирка и ареной. В этот момент они отпускают одну трапецию и ждут, когда к ним подлетит следующая. Если они будут держаться за одну трапецию или не вовремя устремятся к следующей, момент будет упущен и тогда падение неизбежно. Чтобы прыжок на другую трапецию был успешным, они должны полностью отпустить трапецию, за которую держались только что, и быть готовыми ухватиться за подлетающую трапецию, доверяя моменту, а не своему порыву держаться за первую трапецию.

Как дыхание, когда его слишком долго удерживают, питающие нас вещи могут стать ядовитыми.

Я не цирковая артистка, но мой опыт отпускания чувств очень напоминает зависание между небом и землей, когда ухватиться не за что. Это очень жестко и некомфортно — ты чувствуешь себя обнаженным и уязвимым. Я бы, конечно, предпочла отпускать, точно зная, что именно придет на смену отпущенному. И даже когда я отпустила, мне хочется сохранить с этим хоть какую-то связь — на тот случаи, если я захочу вернуться назад. Когда отпускаешь полностью и безвозвратно, это ощущается, словно зависание в пустоте.

Практиковать непривязанность — то же самое, что без усилий перепрыгивать с трапеции на трапецию. Главное — уметь выбрать нужный момент и довериться ему. Когда мы за что-то слишком долго цепляемся в стремлении сохранить чувство защищенности, это самым пагубным образом сказывается на нашем духовном росте и естественном развитии нашей жизни.

Меня восхищает издревле существующий в Индии способ ловли обезьян. Подобно примерам с дыханием и цирковыми артистами на трапециях, этот способ дает наглядное представление о том, насколько пагубна для нас излишняя привязанность к мирским вещам. Делается небольшая клетка с узким горлышком и в нее кладется банан. Горлышко достаточно широкое, чтобы в него можно было просунуть лапу, но недостаточно, чтобы можно было вытащить банан. Большинство обезьян принимаются за невозможную задачу — вытянуть банан из клеточки. И вот что удивительно: когда приходят охотники, обезьяны-то совершенно свободны. Ничто не мешает им убежать, слыша приближение опасности. Все, что надо сделать, — это отпустить банан. Но, как правило, они этого не делают и оказываются пойманными.

Так вот, наши «бананы» — это вещи, от которых мы ждем чувства удовлетворения снова и снова. Когда мы ожидаем, что наш партнер доставит нам сегодня такое же удовольствие, как вчера, когда надеемся, что сегодняшний обед будет таким же восхитительным, как съеденный вчера, когда сегодня ожидаем таких же похвал от другого человека, какими он одарил нас вчера, на самом деле в каждом из этих случаев мы ожидаем испытать чувство удовлетворения — то есть «держимся за банан». И таким образом мы продолжаем находиться в плену ожиданий и огорчаемся, когда они не оправдываются.

Мы продолжаем находиться в плену ожиданий и огорчаемся, когда они не оправдываются, и все же продолжаем за них цепляться.

Образ держащейся за банан обезьяны очень подходит для тех, кто продолжает цепляться за свои привязанности. На самом же деле нас ничто не держит. Мы, как те обезьяны, совершенно свободны. Но вместо свободы мы выбираем зацикленность на определенном моменте, выбираем жадность. Чтобы выбрать свободу, мы просто должны «отпустить банан». Но мы этого не делаем, сами для себя создавая тюрьму. То, за что мы держимся, начинает держать нас. Как показано в следующем примере, мы можем быть также и пленниками собственного представления о самих себе, за которое продолжаем держаться.

Когда мне пришлось пройти через тяжелый развод с первым мужем, я тут же решила, что больше никогда не буду ни в ком нуждаться. На подсознательном уровне это решение начало реализовываться таким образом, какого я и сама никак не ожидала: я отказывалась просить помощи и принимать ее, когда мне ее предлагали. Я отказывалась признаться себе, что устала и что пора отдохнуть. Я изо всех сил старалась оставаться несгибаемой. Я ни за что и никогда не хотела снова оказаться уязвимой.

И лишь несколько десятилетий спустя я начала понимать, какое опустошение в моей жизни вызвала моя привязанность к тому образу самой себя. Я изнуряла себя и всех, кто меня окружал. Я не могла остановиться, потому что тогда я снова испытывала чувство беспомощности. Я держалась за этот образ, который в свою очередь держался за меня и не отпускал. Я почти исключила из своей жизни развлечения и радость. Идея собственной непобедимости уничтожила всю радость моей жизни.

Все, за что мы цепляемся, создает для нас проблему необходимости сохранить это.

Все, за что мы цепляемся, создает для нас проблему необходимости сохранить это. Материальные вещи, которые мы копим, собираем, покупаем, потому что они продаются, или берем, потому что они «бесплатны», — все это занимает место и требует нашего внимания. Емкости для хранения и кладовки становятся легким способ одурачить самих себя. На более тонком плане привязанности проявляются в наших представлениях о самих себе, о том, какой должна быть жизнь и какими должны быть другие люди. Эти представления мешают нам познавать самих себя и духовно расти. Беспорядок в доме мешает свободно по нему перемещаться, а беспорядок в уме мешает развиваться, расширять сознание и не дает войти в нашу жизнь тому новому, что она хочет нам подарить.

Я прошла через период привязанности к буритос — мексиканским лепешкам с бобами и рисом, которые готовили в нашей местной кафешке. Меня там знали все официанты, и они точно знали, что в мои буритос нужно класть побольше начинки. Как-то, в очередной раз готовя для меня буритос, продавец за прилавком сказал, обращаясь ко мне: «Вы такая скучная». В другой раз, когда мне особенно хотелось поесть этих лепешек, я пришла в кафе, предвкушая будущее удовольствие, и выяснилось, что мои любимые — с бобами и рисом — закончились. Я ужасно разозлилась и испытала чувство сильного разочарования. И тут, когда я отказалась взять буритос с другой начинкой, предпочтя злиться из-за этого весь оставшийся день, я наконец поняла, насколько серьезна моя привязанность.

То, за что я держалась, держало меня. Зацикливание на чем-либо может отравить весь день, когда наши ожидания не оправдываются. Все это делает нас скучными и тяжелыми. И не позволяет нам разглядеть изобилие новых возможностей вокруг нас.

Слово «привязанность» можно связать со словом «пригвоздить». Привязаться к чему-то — значит пригвоздить себя к чему-то или кому-то, ожидая, что эти вещи всегда будут такими, какие они есть сейчас, и всегда будут находиться в нашем распоряжении. Когда мы «пригвождаем» себя к своим потребностям в других людях, к своим чувствам, к своим социальным ролям, к своему распорядку дня, к своим удовольствиям, к образу самих себя, мы становимся подобны скорее крысам в лабиринте, чем свободным людям.

Недавно мы с моей внучкой-подростком решили впервые отправиться в совместный поход с ночевкой. Я — человек предусмотрительный и предпочитаю подготовиться заранее. И вот я стала спрашивать ее, какие вещи нам нужно взять с собой. Дни шли, мой вопрос оставался без ответа, и я расстраивалась. За день до похода я сказала: «Эшли, мы должны составить план». «Бабушка, — сказала она, — нам всего лишь нужно выйти из дома. Относись к этому спокойно, ничего не предпринимай, не строй планов». Из дальнейшего разговора выяснилось, что она собирается взять с собой книгу, футбольный мяч и несколько порций своих любимых органических замороженных обедов.

Сколько чемоданов, полных ожиданий, задач, планов, негодования и обид, которые я так и не простила, приходилось мне таскать с собой каждый день?

Я была поражена, с какой простотой она подходила к поездке. Собираясь отдыхать, я всегда составляла длинный список необходимых вещей, с которыми потом приходилось возиться весь отпуск. А теперь передо мной стояла противоположная проблема: ничего не брать с собой. Хотелось бы сказать, что мои усилия увенчались успехом, но увы, утром мы отправились в путь, в последний момент запихав в машину все, что попалось под руку.

Но моей внучке все же удалось заронить в мой ум семя нового подхода к жизни. И я стала задаваться вопросом, что самое важное я могла упускать, поддаваясь своей склонности все планировать и упаковывать. Сколько чемоданов, полных ожиданий, задач, планов, негодования и обид, которые я так и не простила, приходилось мне таскать с собой каждый день? Даже авиакомпании взимают штраф за превышение лимита веса багажа, — думала я. — Интересно, сколько людей каждое утро превышают свой лимит и проживают очередной день жизни, сгибаясь под тяжестью своего багажа?

Что, если бы мы просыпались каждое утро и ничего с собой не брали?

Что, если это и есть самое важное?

Что, если бы мы распаковали свой путь к Богу? Распаковали бы свой путь к свободе? Распаковали бы свой путь к тому, чтобы быть?

Непривязанность вовсе не означает безразличие. На самом деле непривязанность освобождает нас, позволяя в полной мере ценить жизнь и друг друга.

Однако по мере того, как проходит день, мы напихиваем все больше вещей в наши и без того раздутые чемоданы.

Мы укладываем туда еще немного разочарований, еще чуть-чуть злости, смешанной с обидой, а ведь груз уже и так слишком тяжел. Эти безумные действия, которые мы совершаем над собой, выглядят так же глупо, как если бы мы ходили целый день с кучей кирпичей и еще подкладывали себе по кирпичику.

— Упакуй свет с собой в это путешествие, — напомнила мне моя внучка.

Йога учит нас: разденьтесь догола и станьте уязвимыми. Это приглашение к необладанию. Готовы ли мы распаковать себя?

Непривязанность вовсе не означает безразличия или необходимости отказаться от удовольствий и радости жизни. На самом деле непривязанность освобождает нас, позволяя в полной мере ценить жизнь и друг друга. Нас просят отпустить вещь, перестать за нее цепляться, а вовсе не отказываться от удовольствия, которое она доставляет. Отказываясь от привязанности к чему- либо, от собственнического инстинкта, мы открываем для себя дверь к полному включению в то, что жизнь предлагает нам в настоящий момент. Жизнь становится банкетом, и мы свободны пировать. Если уподобить это дыханию, то нас приглашают сделать глубокий вдох, насладиться обилием кислорода, а затем сделать такой же глубокий выдох, наслаждаясь уже процессом выдоха и свободой дыхания.

Чем меньше привязанностей мы несем с собой, тем в большей степени мы можем наслаждаться и полностью включаться в каждый момент жизни. Чем более глубокий выдох мы сделаем, тем больше места освободится в теле для следующего такого же полного вдоха. Чем больше мы великодушно отдаем, тем легче становимся и мы, и наша жизнь. Цель жизненного путешествия — свобода. Птица не может держаться за свою жердочку и летать. Так же и мы, удерживая что- либо, не можем быть свободными.

Птица не может держаться за свою жердочку и летать. Так же и мы, удерживая что-либо, не можем быть свободными.

Если мы практикуем постоянное великодушие и неизменное доверие, это будет держать в узде нашу жадность и сохранит нас открытыми для разворачивающихся событий нашей жизни. То, что хочет прийти к нам, так прекрасно. А то, за что мы держимся, нередко так ничтожно. Готовы ли мы, как цирковые артисты на трапеции, зависнуть между небом и землей, полностью доверяя моменту и будущему, которое гораздо прекраснее, чем то, за образ которого мы держимся?

Находя ответы на эти вопросы, уделяя время для самоанализа и записывая свои мысли, вы обретете способность по-новому взглянуть на свою жизнь и начнете практиковать необладание. В течение этого месяца поразмышляйте над следующим высказыванием Свами Джнанешвары:

Неделя Первая: На этой неделе обратите внимание на свое дыхание. Позвольте этому простому действию — вдох и выдох — научить вас и в жизни «дышать полной грудью», не держась за свои ощущения. Записывайте свой опыт и наблюдения.

Неделя Вторая: На этой неделе оцените предметы, которыми вы себя окружили. Помогают ли все эти вещи вам чувствовать себя свободно и легко, или они держат вас в плену и заставляют ощущать себя тяжелым? (Помните: то, за что вы цепляетесь, цепляется за вас.) Ощутите разницу между удовольствием и привязанностью.

Неделя Третья: На этой неделе отмечайте ситуации, где вы навязываете свои ожидания людям и вещам, подсознательно требуя, чтобы они дали вам ощущение привычного удовлетворения и комфорта. Каким образом ваши ожидания вас ограничивают и, возможно, даже заставляют раздражаться?

Неделя Четвертая: Кришна Дас отмечает, что в Америке у людей в уме имеется особая мышца, о которой они забывают. Он называет ее «мышцей отпускания». Кришна Дас говорит, что мы натренировали свою умственную мышцу «удерживание», а мышца «отпускание» остается неразвитой. Он предлагает привести свои умы в форму, чаще пользуясь этой мышцей, тренируясь вначале на незначительных вещах, чтобы можно было подготовиться к тому моменту, когда надо будет отпустить от себя более важные вещи. На этой неделе отмечайте ситуации, когда вы цепляетесь за события, эмоции, мысли, привычки и убеждения. Потом потренируйте немного свою «мышцу отпускания» и начинайте отпускать от себя лишнее.

В течение этого месяца обдумывайте слова Свами Джнанешвары и живите полной жизнью, не взваливая на себя груз привязанностей или потребности обладать.