Язычники

31

Кровь течет у меня между сисек, когда я вхожу обратно в парадную дверь дома детства мальчиков. Мои колени болят от падения с лестницы, а на ребрах определенно синяки от удара Джованни, но боль в шее — это то, что убивает меня. Это не так уж плохо по сравнению с тем адом, через который я прошла в прошлом, но в любом случае это неприятно. Это похоже на порез бумаги, и от этого хочется кричать.

Я провожу взглядом по мертвым телам, заполняющим фойе, и мой желудок сжимается. Я видела, как людям потрошили животы и убивали самыми жестокими способами с тех пор, как попала в этот мир, но эти люди заслужили это. А здесь… Я не знаю. Что, если эти люди не были плохими парнями и их единственной ошибкой было то, что их нанял такой ублюдок, как Джованни ДеАнджелис? Что, если у них дома семья, новорожденный ребенок или любящая жена?

Я стараюсь отодвинуть это на задний план. Что сделано, то сделано. Я же не могу вернуться во времени, выстроить их в шеренгу и допросить с пристрастием об их жизни, прежде чем передать их парням, чтобы они покончили с ними. Я должна найти способ смириться с этим, потому что, даже если бы меня здесь не было, в конечном итоге все закончилось бы так же.

Закрывая за собой дверь, я игнорирую прилив виноватого удовольствия, который пульсирует во мне при виде крови Арианы, оставшейся с обратной стороны массивной двери. Я хотела бы поиграть с ней еще немного, позволить ей почувствовать тот ад, через который она заставила меня пройти, позволить ей страдать так же, как страдала я, но она ненадолго протянет. Она получит по заслугам. Это только вопрос времени.

Направляясь к лестнице, я выбираю длинный обходной путь, не желая ступать по лужам крови или перешагивать через мертвые тела, как будто они ничего не значат. Я хватаюсь за перила и поднимаюсь по массивной лестнице, на самом деле не зная, куда мне идти дальше. Я почти уверена, что парни намерены оставаться здесь, поскольку они привели с собой волков, но никогда нельзя быть слишком уверенной, когда речь заходит о братьях ДеАнджелис. Хотя, если они останутся, я почти уверена, что они совершат налет на замок, чтобы забрать оттуда все до последнего пистолета. Рано или поздно оружие им понадобится.

Особняк невероятный, современный и элегантный, с легким готическим оттенком, хотя это может быть из-за мертвых тел внизу. Потолки высокие, а комнаты огромные. Знаете, я никогда не была в таком доме, как этот, за исключением того раза, когда была здесь в прошлый раз, но я видела только гардеробную и столовую, так что это не в счет.

Я брожу по комнатам в поисках ванной, чтобы умыться, когда открываю дверь в комнату, которая, должно быть, была комнатой Арианы. У меня отвисает челюсть. Здесь впору жить гребаной королеве: собственная гостиная, огромная гардеробная — больше, чем вся моя квартира, плюс отдельная ванная, от которой у меня слюнки текут. Я думала, что моя ванная в замке была впечатляющей, но эта не сравнится ни с чем.

Я замираю в этой огромной комнате, представляя себе ее жизнь здесь. У нее было все, о чем она мечтала, но только не с тем ДеАнджелисом.

Подходя к огромному шкафу, я провожу пальцами по дизайнерским платьям и мимо массивных меховых шуб, которые я никогда в жизни не смогла бы себе позволить. Я ловлю себя на том, что опускаю взгляд на свои дешевые джинсы и черную толстовку с капюшоном. Как жалко.

Видя кровь, пропитавшую мою одежду, я стаскиваю ее и бросаю на пол, наплевав на то, что испачкаю девственно чистый ковер, пока роюсь в роскошном шкафу в поисках чего-нибудь такого, что не привело бы к ограблению на улице.

Проходя по гардеробной в одном лишь прозрачном черном лифчике и стрингах, я ловлю себя на том, что восхищаюсь впечатляющей цветовой гаммой передо мной. Обувь на полках отсортирована по цвету, и там должно быть не менее тысячи различных вариантов. Сапоги. Шпильки. Босоножки. Беговые кроссовки. Все, о чем только может мечтать женщина, было у Арианы под рукой.

Не в силах сдержаться, я беру черные туфли-лодочки на шпильке с великолепной красной подошвой и просовываю ноги прямо в них. Они сидят как влитые, и, судя по гладкой, безупречно красной подошве, эти великолепные каблуки даже никогда не надевались.

Что за гребанное расточительство. Придется оставить их себе и показать им как хорошо провести время.

Выводя свои новые туфли на каблуках на прогулку, я нахожу укромный уголок поглубже в шкафу, где нет ничего, кроме кнопки на стене, и, черт возьми, я всего лишь человек. Я нажимаю на эту чертову кнопку изо всех сил, что у меня есть, и жду, как стена отодвигается, демонстрируя огромную коллекцию украшений. Бриллианты смотрят на меня, вся стена сверкает, как глаза Маркуса, когда он играет в крови. Браслеты, бусы, ожерелья, кольца. Как будто “Тиффани” здесь вырвало, и она забыла убрать за собой.

— Отшлепай меня, папочка, — бормочу я себе под нос. — Я была плохой, очень плохой девочкой.

Я беру бриллиантовый браслет и надеваю его на руку, прежде чем нахожу другой, а потом еще один. Ожерелья свисают у меня между грудью, некоторые доходят до пупка, в то время как другие едва доходят до ключицы. Я осыпаю себя бриллиантами, украшая пальцы и уши самыми изысканными украшениями. Должно быть, на мне надеты миллионы долларов, и мне это чертовски нравится, хотя я прекрасно понимаю, что это не более чем наряд. Такая девушка, как я, никогда и мечтать не могла о такой роскоши.

Нахожу прозрачный халат типа: "Я только что убила своего мужа", набрасываю его на руки, позволяя мягкому материалу свисать с плеч, чувствуя себя гребаной рок-звездой. Черт побери, если парни когда-нибудь отберут у меня эту комнату, им придется беспокоиться не о своем отце. Прямо сейчас я нахожусь во сне, и до этого момента я даже не осознавала, что это было все, чего я когда-либо хотела. Я думаю, иногда мы не знаем, что нам нравится, пока это не швырнут прямо нам в лицо: трое убийц внизу — прекрасный пример этого.

Подойдя к зеркалу, я рассматриваю себя, и в тот момент, когда по моей спине пробегает дрожь, Маркус заходит мне за спину, его рука обвивается вокруг моего тела, и он наблюдает за мной через зеркало. Его темные глаза наполнены сильнейшим желанием, и я не могу не задаться вопросом, нравится ли ему это, но когда его пальцы касаются крови, медленно стекающей по моей груди, я понимаю, что не могла ошибаться сильнее.

Его заводят не бриллианты и каблуки, а кровь.

Его пальцы скользят по моей крови, прежде чем поднять их вверх. Он нежно прижимает их к моим губам, а затем размазывает кровь по моему лицу, как помаду. Его рука без предупреждения зарывается в мои волосы, откидывая мою голову назад и поворачивая мое лицо, пока его глаза не оказываются прямо на моих.

Эти восхитительные губы прижимаются к моим, и он крепко целует меня, в то время как его рука проскальзывает под прозрачный халат и спускается к моим трусикам. Его пальцы проскальзывают внутрь, и я хватаю его за руку, толкая его ниже, когда отчаяние захлестывает меня.

— Шейн, детка, где ты? — Я слышу, как Леви зовет меня от входной двери спальни. Я отрываю свои губы от губ Маркуса, и он припадает прямо к моей шее, заставляя меня застонать, как раз в тот момент, когда Леви появляется у входа в огромную гардеробную. Он делает паузу, осматривая открывшуюся перед ним сцену, и видит раскаленное желание и нужду в моих глазах.

Он облизывает губы, а в глазах пульсирует голод, и, черт возьми, в отличие от его брата, он помешан на бриллиантах и каблуках.

— Гребаный ад, — выдыхает он, когда я чувствую, как толстый член Маркуса трется о мою задницу.

Я встречаю горячий взгляд Леви и улыбаюсь ему в ответ.

— Трахни меня, Леви. Заставь меня кричать.

Не желая разочаровывать, он направляется к большой гардеробной, на ходу снимая свою заляпанную черную толстовку с капюшоном. Под ней на нем нет майки, и мой взгляд скользит по его рельефному прессу. У меня слюнки текут при одном взгляде на него. Он встает передо мной, и я провожу пальцами по его телу, пока Маркус снимает толстовку позади меня.

Леви берет меня за бедро и поднимает его высоко, пока подошва моей туфли-шпильки не упирается в полку прямо у его талии, широко раздвигая меня, а прозрачный халат распахивается, демонстрируя мой подтянутый живот и бедра.

Он придвигается ближе, когда Маркус прижимается к моей спине, его обнаженный член прямо там. Он берет халат и стягивает его с моих рук, позволяя ему упасть беспорядочной кучей к нашим ногам, в то время как Леви захватывает мои губы своими, его руки блуждают по моей коже, посылая дрожь по всему телу.

Протягивая руку назад, я беру Маркуса за член, чувствуя, насколько он тверд и готов, когда его губы возвращаются к моей шее и его язык скользит по моей коже к чувствительному местечку под ухом, заставляя меня задрожать от удовлетворения. Моя рука сжимается на его члене, и его ответный стон — это все, что мне нужно, чтобы почувствовать знакомый потоп между ног.

Я должна получить их, и должна получить прямо сейчас.

Член Леви трется о мою киску сквозь джинсы, и когда его рука обхватывает мое тело и расстегивает лифчик, я не могу быть счастливее. Он накрывает мои сиськи, крепко сжимая их, зная, что я хочу, чтобы со мной обращались как с плохой девочкой в мире богатых мужчин. Он сильно сжимает мой сосок, и я ахаю, прежде чем он успокаивающе проводит по нему пальцами, чувствуя, как он твердеет под его прикосновениями.

Рукой я двигаю вверх и вниз по члену Маркуса, и когда мой большой палец блуждает по его крепкой головке, я чувствую капельку влаги. Отпуская его, я подношу руку ко рту и, когда его глаза приковываются к моим, провожу большим пальцем по кончику языка, чтобы попробовать его на вкус.

Его глаза пульсируют от голода, и он сжимает мой затылок, прежде чем прижаться своими губами к моим в еще одном обжигающем поцелуе. Я выдыхаю ему в рот, растворяясь в нем и встречая его сильное желание своим собственным. Моя рука возвращается к его члену, и я двигаю ей сильнее.

Леви расстегивают брюки, и его тяжелый член высвобождается, падая в его большую ладонь, но прежде, чем я успеваю взять его в свою, он опускается на колени. Губы Маркуса возвращаются к моей шее, и когда я хватаю ртом воздух, мой взгляд падает на Леви, который поглаживает свой член и вдыхает аромат моего возбуждения. Он ухмыляется с такой дерзостью, что моя киска сжимается в ожидании хорошего толчка, и когда он встречается со мной взглядом, я знаю, что он собирается дать мне именно то, о чем я просила.

Он наклоняется, срывая с меня трусики и накрывая своими теплыми губами мой клитор. Мое тело сотрясается, когда я задыхаюсь и хватаюсь за его плечо для поддержки, все еще сжимая член Маркуса. Леви берется за нижнюю часть моего каблука на полке и скользит им вдоль нее, раздвигая мои ноги шире и давая ему все необходимое пространство, чтобы отыметь меня.

Его язык работает со мной так, как я и ожидала, скользя по моему клитору, пока он посасывает его. Я низко стону, мои колени уже слабеют, и когда его пальцы проникают в мою киску, я понимаю, что этого мне не пережить. Он раздвигает меня пальцами, попадая в то место, из-за которого мои ногти впиваются в его сильное плечо.

Маркус опускает руку мне между ног, чувствуя, как пальцы его брата проникают в меня, и, ухмыльнувшись мне в шею, он тоже просовывает свои пальцы внутрь. Мои глаза расширяются, и я делаю глубокий вдох: Леви двигает пальцами вверх-вниз, а Маркус разделяет их и медленно массирует по обе стороны.

— Святые угодники, — выдыхаю я, когда другая рука Маркуса скользит по моему телу и сжимает грудь, его большой палец обводит мой твердый сосок.

Моя киска дрожит, я никогда не испытывала ничего подобного, но, когда язык Леви еще раз касается моего клитора, я взрываюсь.

Мой оргазм пронзает меня гораздо раньше, чем я ожидала, и я сжимаюсь, моя киска содрогается, когда я сжимаю пальцы их обоих.

— Блядь, вот так, — бормочет Маркус мне на ухо, его дыхание на моей шее вызывает мурашки по коже, в то время как его брат отказывается отпускать мой клитор, заставляя мои колени дрожать, когда я закрываю глаза и ощущаю кайф, подобного которому я никогда не испытывала.

Их пальцы продолжают ласкать меня, и с каждым небольшим движением моя киска сжимается все сильнее, продолжая биться в конвульсиях, заставляя меня стонать и запрокинуть голову.

— Терпи, детка, — говорит мне Маркус, когда я хватаюсь за другую грудь, крепко сжимая ее.

Я зажмуриваю глаза, когда наконец-то спускаюсь с высоты. Леви отстраняется, отпуская мой клитор, и он, и Маркус вынимают пальцы из моей киски. Маркус поднимает руку и ухмыляется.

— Открой пошире.

Его пальцы проникают в мой рот, и его ухмылка становится шире.

— Соси.

Мое гребаное удовольствие.

Мой рот обхватывает его пальцы, и я сильно посасываю их, проводя по ним языком, пробуя на вкус свое возбуждение. Его глаза трепещут, и это, черт возьми, почти заставляет меня кончить снова.

— Я собираюсь трахнуть эту маленькую тугую киску, — обещает он мне. — Тебе лучше быть охуенно готовой.

Его пальцы высвобождаются, и Леви встает передо мной, медленно проводя рукой вверх-вниз по своему толстому, покрытому венами члену. Он встречает взгляд Маркуса поверх моей головы и кивает.

— Ты можешь взять эту сладкую киску, — говорит он ему, оглядываясь на меня и видя неприкрытый голод в моих глазах. — Я хочу ее рот.

Ну, черт возьми. Кто я такая, чтобы говорить "нет"?

Улыбка растягивается на моем лице, и он видит абсолютную решимость в моих глазах, но более того, он видит вызов.

— Тогда возьми его.

Не раздумывая, Леви сталкивает мою ногу с полки и обхватывает меня за шею. Он притягивает меня к себе и прижимается губами к моим, а когда он отстраняется, я выдерживаю его взгляд, демонстративно облизывая губы. Я протягиваю руку и беру его член, проводя большим пальцем по его кончику, когда в его глазах появляется глубокое удовлетворение.

Я прижимаюсь задницей к Маркусу, давая ему понять, что готова ко всему, что он собирается предложить, и мгновением позже я прислоняю Леви к полке и беру его в рот. Я принимаю его глубоко, желая произвести на него впечатление, когда Маркус широко раздвигает мои ноги, чтобы показать, как провести лучшее время в моей жизни.

Его пальцы ласкают мою киску, смешиваясь с моей влагой и распространяя ее вверх по моей попке. Он дразнит меня, беря свой член и водя его гладким кончиком по моему клитору, в то время как Леви запускает руку в мои волосы и берет контроль, удерживая меня неподвижно, пока медленно трахает мой рот.

Член Маркуса толкается в меня, и я ахаю, когда его большой палец одновременно проникает в мою попку. Я толкаюсь в ответ, и он дает мне именно то, что я хочу. Он отстраняется, пока я не чувствую головку его члена у своего входа, и резко входит обратно, заставляя меня подпрыгнуть. Парни не торопятся, оба трахают меня медленно, но так чертовски сильно. Один входит, а другой выходит. Это гипнотический, опьяняющий ритм.

Они начинают набирать темп, и я просовываю руку между ног, потирая клитор тугими круговыми движениями, пока глубоко принимаю их обоих. Маркус кладет другую руку мне на спину, удерживая меня на месте, и я сильнее прижимаюсь к нему. Он жестко трахает меня, его ритм ускоряется, пока мои глаза не закатываются.

Он не отпускает мою задницу, и этого легкого давления достаточно, чтобы свести меня с ума.

— Черт возьми, малышка, — бормочет Леви, его рука крепче зарывается в мои волосы, пока мой язык ласкает его кончик. Он низко стонет, его дыхание вырывается короткими, резкими вздохами. Я работаю с ним усерднее, скользя языком, как гребаная профессионалка, желая, чтобы он почувствовал все это, пока не убедится, что ни одна другая женщина никогда не смогла бы заставить его чувствовать себя так хорошо.

Маркус стонет, хриплый звук вырывается из его сжатых челюстей, и я не могу удержаться, чтобы не прижаться к нему, увеличивая интенсивность. Это знакомое жжение начинает нарастать глубоко внутри меня, когда я работаю со своим клитором, яростно потирая его, поскольку потребность в освобождении становится почти невыносимой.

Я хочу всего этого, и мне это нужно прямо сейчас.

Леви жестко трахает меня, его член упирается мне в горло и вызывает слезы на глазах, но я не смею сдаваться. Все, что ему нужно от меня, он получит. Точка.

Темп нарастает и нарастает, и когда Маркус убирает руку с моей спины и сжимает мое бедро, я знаю, что он близок. Леви едва держится, он уже ждет меня. Пальцы Маркуса сжимаются на моем бедре, впиваясь в плоть, и я жестко кончаю, превращаясь в судорожное месиво.

— Блядь, — тихо шипит он, когда я чувствую, как его горячая сперма изливается в меня. Он не отпускает, и я чертовски уверена, что не прекращаю сжиматься, принимая все, что он предлагает, как раз в тот момент, когда Леви стонет, извергая горячие струи спермы в заднюю стенку моего горла.

Я проглатываю все, мои колени дрожат, и когда я достигаю небывалого кайфа, Леви отстраняется, освобождая мой рот за мгновение до того, как хриплый стон срывается с моих губ.

— Срань господня, — выдыхаю я, чувствуя, что большой палец и член Маркуса все еще глубоко внутри меня.

Я выпрямляюсь и прижимаюсь спиной к груди Маркуса, а он обхватывает меня другой рукой за талию, удерживая, пока медленно выходит из меня. Мои колени слабеют, и я не хочу ничего, кроме как рухнуть на пол и повторить все заново.

— Вот так, — говорю я, положив руку Маркуса на свою талию и встречая довольный взгляд Леви. — Каждый. Гребаный. День. Это понятно?

Леви подходит ко мне, хватает за подбородок и приподнимает его, чтобы встретить его разгоряченный взгляд.

— Твое желание — мой гребаный приказ, но, если ты придешь в бриллиантах и на каблуках, как сейчас, я вырву свою гребаную душу прямо из своей чертовой груди и отдам ее тебе.

Его слова имеют больший вес, чем когда-либо, когда я поднимаю руку и касаюсь его щеки сбоку. Мои губы едва касаются его губ, когда Маркус придвигается ближе позади меня, его член снова твердеет.

— На этот раз, — говорю я им, чувствуя, как во мне разгорается желание. — Я собираюсь трахать вас медленно, и вы не кончите, пока я не разрешу. Это понятно?

Маркус улыбается мне в шею.

— Просто скажи гребаное слово, детка, и я дам тебе все, что ты захочешь.