Забаненный 2

Глава двадцать пятая Новая соседка

Уходить в такой ситуации было слишком подозрительным, так что я остался у бассейна, и мы с Таисией разговорились. Общаться на абстрактные темы с обнажённой девушкой было непривычно, особенно поначалу, но я справился. В общем-то, абсолютно адекватной оказалась моя соседка со второго этажа при ближайшем знакомстве. Весёлой, жизнерадостной, общительной и весьма начитанной. Она с лёгкостью цитировала европейских философов, в том числе на их родном немецком или французском языке, в совершенстве знала английский и латынь, а в данный момент учила китайский язык. Причём «в данный момент» стоило понимать вообще буквально — моё появление возле бассейна прервало интерактивный урок, который Таисия проходила с визором на лице.

Свой необычный, так сказать, наряд девушка объяснила активным участием в белорусском движении натуризма, пропагандирующим близость человека с природой. В отличие от эксгибиционизма, основанном на подчёркнутом выпячивании наготы и получении от этого сексуального возбуждения, идеи натуризма не были завязаны на эротике, а основывались на гармонии с природой и красоте человеческого тела. По словам девушки, белорусскому движению натуризма было уже более семидесяти лет, и слёты проходили регулярно на закрытых от посторонних глаз турбазах или вдали от деревень на берегах реки Березины. Естественно, в остальное время далеко не всегда и не везде Таисия ходила без одежды, и то, что она предстала предо мной в таком виде, было своего рода знаком доверия со стороны девушки.

— Увидела у тебя на лице визор, Пётр, и узнала от хозяйки гостиницы, что ты из российской столицы. И посчитала, что ты отреагируешь адекватно без истерики и попыток распускать лапы. Местные совсем не такие, они старомодные и зашоренные. Вздумай я пройтись тут по казачьей станице голышом, на меня бы показывали пальцем и прохода не давали, а то и сожгли бы на костре как ведьму.

— Эээ… — поправил я Таисию. — Насколько знаю, кубанские казаки женщин никогда не сжигали — это печальная специфика средневековой инквизиции. Максимум, выпороли бы тебя нагайками и прогнали из посёлка.

— Да? Ну всё равно приятного в этом ничего нет, — рассмеялась загорелая девушка с серебристыми волосами.

Дальше пошли расспросы про меня самого, и вот тут отделаться общими фразами про «приехавшего на курорт программиста-фрилансера» не удалось. Таисия оказалась неплохо осведомлена о современных наработках в области нейросетей, о чём я было заикнулся, и даже сама активно использовала подобные инструменты в своей работе художницы, так что пришлось мне напрячь мозги и как-то выкручиваться. К счастью, совсем уже профаном в этой области я тоже не был, так что сумел более-менее объяснить, чем занят в большой группе коллег со всего земного шара, и почему не стоит меня дёргать с полуночи и часов до десяти утра.

— Пётр, с тобой приятно конечно общаться, но ты сейчас совсем сгоришь на солнце с непривычки, — указала девушка на мою покрасневшую кожу на шее и на руках. — Так что очень рекомендую тебе уйти в номер и там качественно намазаться кремами от ожогов, пока ты не слёг с высокой температурой. Давай встретимся вечером после восьми, когда уже начнёт темнеть. Хорошо? Приходи тогда в половине девятого в мою студию, я покажу тебе свои работы. А потом, если у тебя появится такое желание, сходим вместе к морю. Там к ночи вообще никого на диком пляже не остаётся, так что можно спокойно купаться голышом!

Я отпустил шутку про то, что Таисия пытается затянуть меня в свою секту натуризма, но в общем-то нисколько не возражал против предложенной программы. Тем более, что и сам чувствовал, как нещадно горит на солнце моя кожа, а искупаться и охладиться по понятным причинам не мог.

Проснулся я по поставленному на восемь вечера будильнику. Сходил во двор на летнюю кухню и быстро перекусил оставленным для меня в холодильнике ужином, постоянно поглядывая на часы и боясь опоздать к назначенному Таисией сроку. Что ни говори, а соседка со второго этажа меня заинтересовала. Симпатичная, раскрепощённая, весьма образованная и крайне необычная. И она, очень на то похоже, изучала меня, провоцируя не только отсутствием одежды, но также проскальзывающими иногда в разговоре двусмысленными фразами, и внимательно наблюдая за моей реакцией. Скорее всего, если бы я поддался на провокации — начал бы делать непристойные намёки или попытался бы распускать руки, о доверии бы речи больше не шло. А потому я нарочно во время беседы на крыше не делал никаких попыток к сближению и старательно обходил все расставляемые Таисией словесные ловушки, опасаясь своей прямотой и напористостью испугать доверившуюся мне девушку. Как говорится, тише едешь — дальше будешь.

Восемь тридцать. Я вежливо постучал в дверь номера Таисии. Так и не дождавшись никакого ответа, снова постучал, а затем провернул ручку оказавшейся незапертой двери и вошёл. Просторный номер, такое же расположение комнат, как и на первом этаже. Вот только здесь всё пространство большого зала было заставлено стойками с готовыми и находящимися на различных стадиях написания акварелью картинами, но больше карандашными набросками. Везде на стенах тоже были развешаны холсты и наброски на бумаге. На большинстве картин я видел море, кипарисы и уже знакомую мне набережную, причём неизменно там присутствовала молодая русоволосая женщина в длинном светлом платье и широкой шляпе. На некоторых карандашных набросках эта же женщина была изображена вообще без одежды, причём иногда в весьма эротических позах, но в готовые картины такой сюжет не пошёл.

Таисию я обнаружил в соседней комнате, стоящей с кистью в руках у мольберта возле раскрытого настежь окна — моя соседка рисовала ночной пейзаж. Снова девушка была обнажённой, но на этот раз без визора на лице, зато с огромными наушниками на голове — то ли слушала музыку, то ли просто надела, чтобы стрекотание ночных сверчков не отвлекало от работы. Также я обратил внимание на дорогущий широкоформатный моноблок на рабочем столе, беспроводную клавиатуру к нему, стилус для сенсорного экрана и валяющийся на кресле графический планшет. Видимо, заметив краем глаза движение, Таисия резко развернулась с выражением испуга на лице, но моментально узнала меня и непроизвольно взглянула на большие часы на стене.

— Уже? Что-то я совсем заработалась…

— Почему акварель? — удивился я такому странному выбору художницы. — Картины маслом же стоят в разы дороже!

— Разбираешься в живописи, Пётр? Или после разговора со мной посмотрел в сети информацию?

Я лишь загадочно улыбнулся в ответ. В живописи я разбирался достаточно слабо, да и не смотрел ничего днём, но то, что картины акварелью мало ценятся, а потому художники предпочитают использовать масляные краски, считал общеизвестным фактом.

— Это не готовые арт-объекты, — объяснила Таисия, вытирая руки от краски мокрой губкой. — По-настоящему они раскроются и оживут после компьютерной обработки. Ты разве не смотрел мой сайт? Я специализируюсь на «живых» картинах — таких, где ветер качает деревья, волны бьются о волнорез, над морем кружат чайки, а по набережной ходят счастливые люди. Поэтому и акварель — работать ею намного быстрее и дешевле. Маслом я тоже пишу, но это прошлый век, современное же искусство ушло от статичных картин далеко вперёд!

Я вернулся в зал и молча походил меж набросков и картин, уже более подробно рассматривая их. Наконец не выдержал и спросил, указав на девушку в старомодном платье меж кипарисов.

— Это ведь ты? Лица ни на одной картине не видно, да и волосы длинные светло-русые, но уж очень на тебя похожа.

— Возможно… — уклончиво ответила Таисия, поскольку я перевёл внимание на соседний набросок, где та же самая девушка, вот только уже полностью обнажённая, очень соблазнительно выгибалась на фоне лунной дорожки на воде. И тут же предложила подарить заинтересовавшую меня предыдущую картину в обмен на то, что на следующей она нарисует уже меня.

— Это мне стоять весь день тут в студии и позировать… — проговорил я с унынием в голосе, поскольку подобная перспектива не очень-то меня вдохновляла, хотя и отказываться от подарка симпатичной художницы было бы крайне невежливым с моей стороны.

— Зачем? — удивилась художница. — Я тебя уже сфотографировала на визор в разных ракурсах. Осталось обработать снимки компьютерной программой и добавить твою фигуру на готовый пейзаж.

Мне стоило больших трудов сохранить вежливую улыбку на лице. Я вообще-то в розыске и с фальшивой личностью, за мою голову назначена солидная награда, и за мной гоняются опасные убийцы, а потому новость о снятых без моего ведома фотоснимках выглядела весьма и весьма тревожной. Потребовать от Таисии удалить все снимки? Но не станет ли от этого только хуже? Ведь тогда соседка будет меня в чём-то подозревать, начнёт копаться в моём прошлом и искать информацию о столь странном соседе. И хоть я постарался изменить внешность — отрастил небольшую бородку и усики, осветлил волосы и изменил причёску, найти оригинальную личность для столь умной и хорошо разбирающейся в компьютерных технологиях девушки не составит большого труда.

— Хорошо, Таисия, договорились, — такой вариант показался мне более спокойным. — И какие наши дальнейшие планы на сегодня? На пляж?

— Да, на дикий пляж. Только оба пойдём без визоров — их светящиеся в темноте экраны привлекут к нам ненужное внимание. Согласен?

Вариант оставить визоры в гостинице меня более чем устраивал, поскольку решал главную проблему — возможность раскрытия Таисией моей фальшивой личности. Конечно же, я согласился.

— Тогда дай мне десять минут переодеться. Подожди во дворе.

Я не удержался и съязвил, что «переодеться» в случае моей новой знакомой значило скорее «одеться», но всё же оставил девушку готовиться, покинул номер и направился по лестнице вниз.

Соседку пришлось подождать. Я был без визора, а потому времени перед глазами не видел, но не десять минут прошло по ощущениям, а как минимум тридцать. Но хоть за это время познакомился с хозяйским псом, которого к ночи спускали с цепи. Умнейшая оказалась зверюга! Один раз утром ему хозяева показали, что я свой, и этот лохматый волкодав относился ко мне дружелюбно и даже приносил из конуры свои игрушки хвастаться: основательно погрызенное резиновое кольцо и бережно хранимого обслюнявленного медвежонка. Таисия появилась в розовом очень коротком платьице, едва закрывающим ягодицы девушки, и сверкающих на каждом шаге босоножках, на плече моей соседки была большая пляжная сумка.

— Нам туда! — указала она на ведущую к задней калитке дорожку, и не успели мы пройти даже двадцати шагов, как спросила. — А с ногой что, почему хромаешь? Повредил, когда с турника спрыгивал?

Чёрт… Не думал, что моя хромота настолько заметна. Ещё одним поводом для раздражения было то, что днём за мной, оказывается, наблюдали, когда я неудачно сверзился с турника. Я обернулся и увидел, что окна студии художницы выходят как раз во двор. Словно угадав мои мысли, Таисия подтвердила.

— Да, увидела случайно, как ты на турнике занимался. Сама я тоже с пяти лет ходила на спортивную гимнастику, — девушка передала мне пляжную сумку, скинула босоножки и ловко подпрыгнула, повиснув на перекладине. Прокрутилась несколько раз, затем вертикально постояла на руках, развела ноги в шпагат… Я невольно замер, но всё оказалось цивильно — в поход к морю сторонница идей натуризма всё же надела нижнее бельё, ещё раз сделала оборот и ловко соскочила на землю. — Ну как?

Эффектно, у моей новой знакомой определённо имелись и талант, и природные данные, именно это я и признал. И даже сказал, что на месте судей поставил бы десять баллов, чем заслужил благодарную и многообещающую улыбку моей соседки.

— Я участвовала в детских соревнованиях и даже занимала какие-то призовые места. Но, к сожалению, международный женский спорт закончился — во всех крупных соревнованиях вот уже четверть века побеждают лишь «считающие себя женщинами». Так что родители перевели меня в художественную школу, и я об этом нисколько не жалею!

Болтая о разном, мы покинули двор, прошли через неосвещённый парк и вышли к ночному морю. На диком пляже действительно не было никого, так что моя знакомая расстелила на песок большое покрывало и, нисколько не стесняясь моего присутствия, разделась догола. Поколебавшись несколько секунд, я последовал её примеру. Уловил скользнувший по моему телу заинтересованный взгляд, на секунду задержавшийся чуть ниже пояса, но спросила Таисия о другом, указав на широкий медицинский пластырь у меня на правом предплечье.

— Порезался стеклом, — привычно отмахнулся я, поскольку рана нисколько не мешала, и я даже периодически забывал об опасном инциденте со стрелявшим в меня снайпером.

— Ну тогда купаться! — Таисия подала пример, побежав в воду и волны. — Поплыли наперегонки до вот того дальнего светящегося буйка!

Плавал я лучше моей соседки, и даже со своей больной правой ногой легко обогнал девушку, хотя и Таисия тоже чувствовала себя в морской воде уверенно. Мы провели среди волн не менее получаса, а потом долго лежали рядом на покрывале, расстеленном поверх нагретого за долгий солнечный день песка. Болтали о разном, но в целом о всяких пустяках.

— Ты интересный, Пётр, — неожиданно сменила тему и посерьёзнела Таисия, — но меня не отпускает чувство, что ты меня почему-то боишься и всё время ждёшь с моей стороны какой-то подлости. Ты постоянно напряжённый, даже сейчас, когда кроме меня никого рядом нет. Напоминаешь мне взъерошенного щенка… нет, скорее волчонка или даже молодого волка, которого люди когда-то обидели в детстве, а потому от всех людей он ждёт лишь неприятностей и боли.

— Скажешь тоже… — попытался отшутиться я, мысленно про себя же думая, что художница очень тонко уловила суть. Пёс. Волк. Обиженный на весь мир. Неужели и в реальном мире я становлюсь похожим на своего аватара из виртуальной игры?

— Нет, правда! — продолжила настаивать моя соседка. — Я вроде не похожа на тех особей, что на курорте клеятся к мужикам и живут за их счёт. Не грабительница. Не клофелинщица. Тогда в чём дело? Тебя смущает мой внешний вид?

— Сначала было действительно э… странно находиться рядом с обнажённой девушкой и не думать о её наготе, но я достаточно быстро научился отгонять посторонние мысли.

— Ну совсем-то уж отгонять не надо, — весело рассмеялась Таисия, присела на расстеленном покрывале и достала из пляжной сумки две банки джин-тоника, одну сразу протянув мне. — Держи для храбрости. Я конечно ценю, что ты истинный джентльмен и не распускаешь при каждом случае лапы, вот только и полностью игнорировать меня не нужно. Натуризм не значит холодность и отсутствие чувств. Для кого я тут стараюсь?

Похоже, сработала выбранная мной тактика «тише едешь — дальше будешь». Я тоже присел, отхлебнул из банки шипучего горьковатого коктейля и, решившись, обнял и поцеловал Таисию прямо в губы. Моя соседка-художница нисколько не возражала. А потом и вовсе предложила.

— Мы оба вроде как уже обсохли и отогрелись. Давай тогда снова сплаваем наперегонки к буйку. Вот только на этот раз спорим на желание. На любое, даже эротическое желание, — особо выделила интонацией это слово Таисия и, не став дожидаться моего согласия или отказа на такой спор, вскочила и побежала к морю.

Великолепным получился вечер! Все преграды между нами рухнули, стеснительность была забыта, и мы с Таисией наслаждались жизнью. Плавали и занимались любовью, пили коктейли и пиво, и так снова, и снова по кругу. Я бы даже остался тут на берегу ещё подольше, но в какой-то момент моя знакомая отстранилась и указала на далёкую башню со светящимся циферблатом у основного пляжа.

— Без пятнадцати минут полночь. Пётр, ты вроде говорил, что у тебя важная работа в двенадцать ночи, которую нельзя откладывать.

Да, всё верно. Расстояние до башни было очень далёким, и сам я точного времени отсюда не видел, однако поверил более зоркой Таисии и принялся быстро одеваться.

Через пятнадцать минут зашёл в «Небесные Клинки» в прекрасном расположении духа, настроенный порвать сегодня всех врагов и конкурентов, и… нос-к-носу столкнулся с огромным завёрнутым в звериные шкуры полуогром, кажется решившим улечься в том самом шалаше, где Пёс вечером выходил из игры. Причём этого огра я моментально узнал: Брут Костолом — один из двух братьев-близнецов «четвёрки пальцев» банды Неупокоенного Ли! Сотый, мать его, уровень! Душитель с крайне сильными лапищами, которыми этот кровавый маньяк с лёгкостью ломал жертвам шейные позвонки. А самое плохое, если судить по резко оборвавшемуся испуганному вскрику Мираниссы Лучезарной и потемневшей иконке её персонажа, а также черепам на месте портретов Башкира и Алисы, столь серьёзный противник сюда в лесной лагерь пришёл не один…