Забытый раёк

Несдержанность — вот, тоже мне порок;

и сдержанность едва ли добродетель.

Консервы чувств, навяленные впрок,

не разошлет по почте благодетель.

Поди узнай, какого цвета был

весенний дым в календах или идах,

какой по счету ангел вострубил,

что пряталось в речах полузабытых.

Не сухари натолканы в суму, —

неявные отчаянья и тщанья,

и по ночам присутствуют в дому,

как призраки, фигуры умолчанья.

Небытия полно и в бытии,

и пальцы стиснуты, и зубы сжаты,

и где вы, собеседники мои,

которым не ответила когда-то?

Но как теперь я вспоминаю вас,

как неуместно, страстно, запоздало

срываются покровы слез и фраз

с безмолвия, в котором пребывала!

Простите эту каменную даль

и глубину, в которой нету проку,

за всю мою надменную печаль

из робости без страха и упрека.

Прости, я говорю тебе, прости,

за облики в одежках обаянья,

за эту неготовность крест нести

в последнем предвкушенье подаянья.

Была бы и готова я прощать

и плакать вне порыва и вне пыла,

но сдержанность чиновничью печать

на все мои прошения влепила.