Когда еще на кладбище без страха
ходили мы и рвали чистотел,
и не существовало праха,
а только соловей за церковью свистел,
когда от наших ног, босых и прытких,
тропа сбегала, празднично длинна,
лишь адресами на открытках
нам представлялись имена
с крестов и обелисков. «Бренный»
играло в «глиняный» в серебряной вселенной
венцов, заплотов, ив.
Глаза полуприкрыв,
гладь вод
переходили вброд
за водомеркой насекомой,
когда лишь от черемух рот
сводило вязкою оскомой...