Закон Мерфи. Том 2

Глава 30 Межпространственная ориентация

Андервуд не стал тянуть с рекомендацией от Аристарха Вениаминовича и, дав Вернеру и Аристарху время, чтобы немного разобраться с ситуацией, через пару дней под вечер вызвал стажера к себе.

Март не замедлил явиться, и Гриф поправил сам себя: не стажер больше. После спасения колонии Март органично влился в коллектив оперативного отдела так прочно, что больше не было секундных неловкостей, слабостей и неуверенности: оперативник не одергивал черно-белую форму, не тянулся руками к непривычным карманам, не сутулился и приобрел специфический проницательный взгляд, плавность движений и уникальную фиксацию осанки и бокового взгляда: привык ходить в боевой пятерке кругом, и теперь машинально бросал взгляд не влево или вправо, на напарников — зачем, они не подведут — а назад, на ведомого в центре круга, и вперед, на обстановку вокруг.

Гриф с показной ленивой проницательностью поставил локоть на стол и подпер щеку кулаком, приобретя потрясающее сходство с птицей, давшей ему немудреное прозвище. Мартин послушно застыл подле двери в уголке — не стремился нарываться на повышенное внимание и комментарии, но полковник, усталый и задумчивый, выкинул последнюю крапленую карту.

— Подойди, пожалуйста.

Стажер без особого энтузиазма подошел к столу и стал по стойке «смирно».

— Вы, наверное, все думаете, что я потрясающий зануда.

От неожиданности утверждения потенциальный преемник Андервуда чуть вздрогнул, но быстро взял себя в руки. И, практически сразу изобразив каменное изваяние, на высказывание ничего не ответил. Полковник позволил себе легкий довольный прищур: хорошо, эмоциями управляет, есть с чем поработать. И продолжил, опустив руку:

— А еще редкостная стервь, мелочная сволочь и бюрократ, да?

Проигнорировать вопрос Мартин уже не мог, но правильного ответа не существовало, и он, прекрасно это понимая и испытующе глядя на полковника, ответил:

— Я — нет.

— Почему? — заинтересовался Андервуд.

— Разрешите высказаться?

— Разрешаю.

— Вы как-то неправильно придираетесь.

— Вот так так! — весело удивился полковник. — А как надо?

— Я не знаю, как надо, но у вас получается слишком… правильно. Я думаю, у вас есть кака я-то цель так поступать. Специально.

— Умница, — похвалил оперативника Гриф, отметив про себя, что Аристарх-то не промах, и хватку по сию пору не потерял! — Знаешь, кто я по профессии?

— Наверное, вы из Службы внутреннего контроля?

— Божечки меня упаси! Нет, конечно, — полковника слегка передернуло от непрошенных воспоминаний. — Не надо меня в таких зверствах подозревать. Я простой конфликтолог.

— Простой? — поднял одну бровь Мартин.

— Хорошо, не очень простой. Лучший. Так говорят, — обезоруживающе улыбнулся Андервуд.

— Я понял.

Стажер тоже позволил себе легкую улыбку, и Гриф тут же уточнил, усомнившись:

— Что ты понял?

— Все. Какая у вас интересная работа…

— Не без этого. Никто вашего яхонтового начальника отстранять не собирался, мне только по стресс-тестам его нужно было прогнать. Он справился. Корпусу расскажешь?

— Конечно.

— А если я попрошу тебя промолчать?

Мартин секунду помедлил.

— Почему?

— Хочу на реакцию посмотреть. Я им скажу через пару минут, что ты давно знал, что проверка липовая, а им меня не заложил. Но суть не расскажу, пусть соображалку включат. Как думаешь, что первопроходцы будут делать?

Мартин пожал плечами, попытался прикинуть, увидел Гриф, как будет работать это заигрывание с двух сторон с ним посередине, и с неподдельной тоской в голосе предположил:

— Рыло мне начистят.

— Но без фанатизма?

— Конечно, Берц никому не даст палку перегнуть. А был бы Честер, и палки бы не было…

— А тут я тебе скажу одну вещь, которую ты вообще должен хранить как зеницу, о как. И никому. Похитили ваших ненаглядных.

Мартин изумленно выдохнул и собрался в готовый к прыжку комок:

— Кто?

— Так я тебе и сказал, спасать же всем отделом полетите…

— Полетим?

— Да черт тебя дери. Бегом, пешком, ползком, какая разница. Не цепляйся к словам, это моя работа. Все, больше ничего не скажу, иди.

Решение принято, дело сделано. Грифу было очень любопытно, сразу побежит Мартин делиться новостями или выждет. И сколько правды он первопроходцам расскажет сейчас, а сколько — после того, как они ему синяков понаставят. Все варианты развития событий его интересовали до чрезвычайности.

Март вышел из кабинета Честера в твердой уверенности: Гриф действительно не бюрократ и не идиот, и про свою профессию он не врал. Оставалось надеяться, что нехитрую игру стажера конфликтолог не разгадал, и надо было сообщить о подтверждении своих догадок оперативникам. Знать бы только, какой подвох затеял Андервуд — в то, что ревизор сообщил важную «новость» и сведения о себе без задней мысли, Март мгновенно не поверил.

В раздумьях, как увязать многочисленные лики Грифа с просьбой оперативного отдела, Март потер лоб, нащупал пальцами что-то неладное и забежал на секунду в туалет. Там он, покосившись в зеркало, задержался и с грустной задумчивостью с минуту рассматривал себя: его опасения подтвердились — на лбу наливался буйным цветом здоровенный и отвратительный в своей банальности прыщ. Стажер осторожно потрогал новообразование, то отозвалось неприятным покалыванием, предвещая долгую и унылую с ним борьбу. Март с недовольством поджал губы — прыщей с ним не случалось лет с двадцати, как прошло гормональное буйство, свойственное большинству взрослеющих юношей — и вздохнул. Грифов интерес, миссия от первопроходцев, прыщ этот, будь он неладен…

— Почему я? — задал он риторический вопрос в пространство.

Из кабинки рядом вышел кто-то, впрочем, халат и общий встрепанный вид недвусмысленно намекали Марту с его отвратительной памятью на лица и имена на принадлежность к научному отделу.

— Могу рассказать, — предложил ученый, сочувственно поглядев Марту поверх плеча в глаза через зеркало. — Не печальтесь по поводу прыщей, это скоро пройдет.

— Почему вы так думаете? — удивился Март и попросил: — Расскажите, конечно.

Обитатель чертогов штатного гения поравнялся с ним, на секунду опустил руки в раковину с порошком-дезинфектантом и стряхнул его с ладоней. Со ставшим Марту уже знакомым негромким жужжанием сработало вибросито, и отсеянные им отработанные гранулы ссыпались в приемник: воду в колонии старались экономить. А ученый, взъерошенный и немного лопоухий блондин, обезоруживающе улыбнулся, сразу став безоблачно-молодым:

— Я Кевин, моя специализация — ксенозоология, но здесь много чего осваивать пришлось, так что я в целом за биологический сектор в Корпусе отвечаю.

— Мартин, стажер оперативного отдела, — представился Март и протянул руку — закрепить знакомство.

— Включение кремния в органическую молекулу в неключевых позициях дает крайне любопытный в отношении строения живой клетки результат, — ответив на рукопожатие, попробовал объяснить Кевин. — Дело в том, что удельный вес белковой молекулы оказывается сильно увеличен, и наши рецепторные белки на поверхности клеточной мембраны на него просто не реагируют. Вот и получается, что здешние микроорганизмы совершенно безопасны для нас, равно как и наши бактерии — для них. Но и долго выживать не симбионтная человеческая микрофлора тут не может, а почему — очень интересный вопрос, его пока еще не удалось решить.

Видя, что Март смотрит на него с выражением лица гуманитария, которому на пальцах пробуют объяснить основы квантовой физики, Кевин помялся и попробовал зайти с другого бока.

— Скажите, вы тут хотя бы одного человека с прыщами видели?

— Нет, — честно признался Март, порывшись в памяти, и уточнил: — А почему я тогда с ними? С прыщами, в смысле.

— Потому что организму требуется время на то, чтобы устранить всякую патогенную пакость. Золотистый стафилококк, как и вирусы, и другие кокки, вибрионы, палочки и прочая невидимая глазу жизнь, сопротивляются, но активно уничтожаются нашей иммунной системой. А снова подселиться к колонистам им неоткуда, разве что с новых жителей и гостей. Но на такую импровизированную «чистку» нужно около года. Поэтому в первый год жизни на Шестом все болеют и паршивеют, зато потом становятся на порядок здоровее. Надо будет только проверить, что с организмом творится, если его после долгосрочной командировки на Землю вернуть…

— А, теперь понятно, — почесал в затылке Март, с трудом выстраивая у себя в голове, как работает круговорот микроскопической земной фауны в кремнийорганической природе.

Закончив осмысливать, он улыбнулся, схватил Кевина за руку обеими ладонями и от души потряс:

— Вы и предположить не можете, как мне сейчас помогли! Спасибо!

Он отпустил ксенозооолога и поспешил в оперативный отдел: схема работы с Грифом выстроилась сама собой. Вот что наука животворящая делает!

Залетев в оперативный отдел, Март выпалил:

— Ром, можно тебя на пару слов?

— В спортзал? — прозорливо уточнил Берц.

— Да.

— Красный, пошли, — мотнул головой оперативник.

Втроем они переместились в дальний угол спортзала, застеленный матами, и Берц, закрыв спиной камеру в углу, постучал по запястью: территория проверена, прослушки нет.

Красный немедленно заломил Марту руку и поставил в задумчивую позу человека, завязывающего шнурки. Март тихонько зашипел, но быстро сориентировался:

— Ревизор сказал, что Честера с Тайвином украли, а он занимался проверкой.

— Про то, что украли, мы подозревали и без него, — хмыкнул Берц. — Про проверку он нам только что сообщил. И тебя заложил. Ну, это ты и без меня знаешь наверняка.

Март кивнул откуда-то из-под руки Красного.

— То есть Андервуд тебе признался, что намеренно всех бесил, тебя сдал, что начальников украли, и… что? Ты, по его мнению, должен сделать что? Мы? А он сам делать что-то со всем этим собирается? Или ничего? — уточнил Берц.

— Ну… — помялся Март, — наверное, ничего. Как мы и предполагали, проверка так, для вида, это были стресс-тесты. Он ждет вашей реакции на то, что я вроде как крысятничал, думаю, что ждет, сколько я вам расскажу… И он точно не понял еще, что мы его пока обыгрываем. А вот про то, что он будет делать или не делать, он мне не докладывался.

Берц сморщился и покачал головой. Он оказался прав. Как ж это все невовремя… Но когда проверки бывают к месту и ко времени?

Красный отпустил стажера, подождал, пока тот выпрямится, и заломил ему другую руку. Берц поинтересовался:

— Так. И?

— И… Слушай, мы, оперативный отдел — как наша человеческая микрофлора, мы симбионты колонии, а Андервуд — патоген, а они тут не выживают, но перед гибелью иммунитету прилично гадят. Мне Кевин объяснил, — и похвастался новым знанием, и попытался объяснить свою мысль стажер, чувствуя себя неловко и неуютно в согбенной позе. — Поэтому как планировали. Надо сделать вид, что я не смог оправдаться, что вы мне не доверяете. Пусть думает, что прав, а мы этот прыщ выдавим, как Шестой давит патогены. Что поделаешь, работа у человека такая…

— Быть патогенной профессиональной сволочью? — фыркнул Берц и коротко проинструктировал стажера: — Понял тебя. Что ж. Если мы — лимфоциты, а ты у нас — главный макрофаг, то есть у меня одна вакцина, которая всем поможет. В общем, считай, что миссию ты выполнил. Скажи Андервуду, что мы всем отделом полетим на Седьмой. Завтра, начало шестого, тридцать седьмой док, с космотехниками я договорюсь. Ты услышал чисто случайно, мы тебе ничего не говорили, ты же крыса теперь, пусть так и думает. Вернеру я скажу. Сейчас Костя тебя отпустит и проведет спарринг. Можете не сдерживаться, важна достоверность. В три четверти спокойно работайте, прослушки нет, проглядку никто не убирал, так что…

Март слегка испугался и решил уточнить:

— А вы…

— Март, ну что мы, идиоты, в самом-то деле, — поморщился Берц. — Нам сейчас надо занять Андервуда чем-то поистине полезным, например, пусть рассказывает руководству, как он мудро предотвратил саботаж оперативного отдела Корпуса первопроходцев и спас тебя от незаслуженной обиды. А мы под шумок договоримся и передоговоримся с Вернером. Ты, я, Ви и великолепная пятерка, конечно, хорошо, но пара спецотрядов астродесанта вместе с нами на Седьмом будет выглядеть более уверенно.

Берц с неожиданным озорством подмигнул новичку и удалился, а Март просветлел, вверяя себя воле и рукам Красного.

Константин не замедлил взять стажера в оборот.

— Смотри, если взять человека противоположной рукой, чем та, которой он тебя касается, зеркально, то есть правой за левую схватить или наоборот, и положить большой палец между его безымянным и мизинцем, то легко можно повернуть рычаг запястья, и нападавший невольно станет потерпевшим.

Красный схватил руку Марта и заломил. Март инстинктивно подался вниз и кивнул.

— Что скажешь?

— Классная техника. А если кулак подставить?

— То будет вот так, — подставил кулак Красный, и Март по инерции на него нарвался.

— Что здесь происходит? — прогремел Андервуд, возникая на краю спортзала.

Красный как раз довернул стажеру руку так, что Марту ничего не оставалось, кроме как кувырнуться через нее спиной об пол, нехотя отпустил коллегу, вытянулся в струнку и пояснил:

— Стандартная тренировка.

— И поэтому у стажера синяк будет на половину лица? — возмутился ревизор.

Красный пожал плечами.

— Издержки профессии.

Март, кряхтя, поднялся с мата, утер с разбитой губы кровь и отрапортовал:

— Отрабатываем навыки самообороны.

— Над блоком следовало бы еще поработать, — невозмутимо добавил Красный.

Андервуд сверкнул глазами, но видимого конфликта не было, а к синякам и ссадинам просто так не придерешься. Поэтому он отвернулся, пряча довольную ухмылку: как Март и говорил, его записали в ряды ненадежных карьеристов. Хоть что-то предсказуемое есть у этого коллектива!

Сзади раздался глухой звук удара и сдавленный стон. Гриф резко обернулся: стажер согнулся пополам, скрестив руки на груди.

Красный с прежним спокойствием на лице соизволил сообщить:

— Спарринг заканчивается только по условному знаку, Март. В следующий раз обрати внимание на этот нюанс.

Март, пытаясь вдохнуть хоть каплю воздуха, смог только кивнуть. Так он в полусогнутом состоянии из спортзала и выполз вслед за Грифом. Ревизор подождал, пока за ними закроется дверь, оглядел пустой коридор и с сочувствием похлопал стажера по плечу.

— Мы с тобой знали, что так и будет, не так ли? А про похищение…

— Выбили, — коротко просипел Март.

— Что ж ты так быстро сдался… — покачал головой Гриф.

— Красный бывает очень убедителен. Да и потом, они имеют право знать, — смог слегка разогнуться стажер.

— Главное, чтоб не решили, что имеют право сходить налево. Следи за ними. К своим секретам они тебя теперь не подпустят, конечно, но если будешь держать ушки на макушке, ты увидишь, что что-то затевается. Мне такого из кабинета вашего коллективного питомца никогда в жизни не увидеть, хоть я весь Корпус камерами утыкаю.

— Х-х-хорошо, — сдавленно сообщил Март, прикидывая, когда к ревизору с ценными сведениями о саботаже наведаться, через полчаса, если Гриф с работы клюв еще не унесет, или с утра разбудить. Мстительно решил перенести сообщение на раннее утро, за час до своей пересменки с ночного дежурства. Пусть понервничает.

Берц удалился из спортзала со спокойным сердцем, оставив молодого первопроходца на попечение опытного сослуживца. И, едва завидев фигуру градоправителя в конце коридора, окликнул его, прикинув: пару минут на разговор точно будет.

— Вернер! Мне нужно с вами поговорить.

— Роман Витальевич? — обернулся Вернер. — Конечно. У меня до планерки пять минут. Уложитесь?

— Да. Отлично, — краешком губ улыбнулся первопроходец. — Очень кстати.

Берц затащил градоправителя в кабинет Честера и, испытующе на него глядя, методично сообщил по пунктам:

— Андервуд, как мы видим, старательно желает развалить Корпус. Поэтому мы решились на небольшой обман, я хотел Аристарху Вениаминовичу сообщить, но вы первым мне на глаза попались.

— Вы — это оперативный отдел? — уточнил Вернер.

— Да. Так вот, завтра мы в полном составе пойдем в космопорт угонять шаттл. Лететь на Седьмой наших вызволять. Сведения об этом Андервуд получит в течение… — Берц слегка задумался, — часов двенадцати. Или сегодня поздно вечером или завтра утром.

— Так, а я вам зачем?

— А к кому еще Андервуду за помощью обращаться? Надо, чтобы вы знали и были готовы заранее. Не в одиночку же он решит всех первопроходцев сразу задержать. Позвольте ему доблестно нас остановить, потом я с ним потолкую, а там, поверьте, он к вам быстрее скорпикоры прибежит. Парламентером. Вы же дадите нам потом…

— Корабль, команду, щенка бульдога, одноименный револьвер и флаг с эмблемой Корпуса? — пошутил Вернер. — Дам. Но Андервуда придется взять с собой. Иначе акцию такого масштаба Земле объяснить будет крайне сложно.

— Понимаю. Значит, жду его и вас завтра в начале шестого в тридцать седьмом доке.

— Не знаю, имею ли я право говорить… — замялся градоправитель.

— Мы в курсе, — прищурился Берц. — Если вы сейчас про его игры со стресс-тестами и ролью упертого осла. Про стресс-тесты он нам сообщил, а вот про осла — нет. Играет до конца.

Вернер замолчал, осмысливая сказанное. Испытующе глядя на Берца, он начинал одну и ту же фразу несколько раз, пока, наконец, не собрался со словами.

— То есть мне вас не отговаривать, вы все равно полетите, а заодно будете играть с игроком? Только в дураках, если вы все правильно рассчитали, будет на этот раз Андервуд. Жестоко.

— Мы несем за своих начальников ответственность, раз приручили. Так что ва-банк, — пожал плечами оперативник. — Не все же Андервуду с чужими судьбами и чувствами баловаться. В пропаже Честера и Тайвина виноват в первую очередь именно он. Но, я полагаю, мы могли бы найти общий язык, если там под бюрократом спрятался человек. Впрочем, наше отношение к нему будет зависеть от того, в каком психологическом статусе к нам вернется Чез.

— Если вернется, — поджал губы Вернер.

— Когда. — постановил Берц безапелляционно.

— Колония на кого останется?

— Мы подгоним график. Нас же не будет около недели, верно? — Берц дождался кивка и перевел тему: — Вы уже выяснили, где база «Апостола» на Седьмом и сколько там народу?

— Кстати, спасибо вам за соображения, Роман Витальевич. Когда знаешь, где и кого искать, нехитрая задача. Знаем, где, знаем, сколько, не больше сорока человек, — слегка улыбнулся Вернер, которому Берц еще две недели назад удочки про Седьмой закидывал в личной переписке, и переспросил: — А вам точно надо туда лететь?

— У нас половина отдела, даже больше — с боевым опытом. И с опытом первопроходцев, вам ли не знать, — отразил призрак улыбки Роман. — Мы обязаны вас подстраховать от опасностей нового мира, но с двумя фронтами сразу мы сами не справились бы. Как и вы, полагаю. Примете под временное командование?

— Интриганы. Приму, — Вернер покачал головой, но протянул руку, заключая соглашение.

Верхушка руководства колонией собрала внеочередную планерку по сигналу от Вернера. Встретились в кабинете у Аристарха Вениаминовича, в офисе Корпуса первопроходцев. За т-образным столом во главе заседал шеф Корпуса. Он дымил сигаретой и выжидающе смотрел на пришедших, опершись на подлокотник громадного кожаного кресла и завешивая отделанный темным мореным дубом кабинет дымом и удушливым запахом табака.

Справа от него через стол в объятиях похожего кожаного монстра сидел градоправитель Вернер, потирая поочередно веки, лоб и ладони друг о друга. Выглядел он усталым, озабоченным и невыспавшимся. Напротив него готовой зазвенеть, но спокойной до поры струной вытянулся в кресле попроще Андервуд. Этот был на удивление бодр и свеж, хотя позитивным настроением тоже не блистал. И поодаль, подальше от всех троих, на краешке стула осторожно примостился Санников. Его, как координатора от Всемирной ассоциации наук, тоже пригласили, но он чувствовал себя не в своей тарелке, испытывая давно закрепленную в нем робость перед высокими чинами, а потому был на удивление тих и непривычно молчалив.

Вернер окинул взглядом всех троих, устало потер в очередной раз бровь и откинулся в кресле.

— Роман Витальевич — чудо. Мы предполагали, конечно, где искать, но его уверенность… Я сопоставил время и найду пропажу. И мы нашли крота.

Аристарх Вениаминович и Гриф подались вперед. Про то, где найти и как спасти пропаданцев они имели свои соображения и полагали, что правильные. Но это можно было обсудить и позже. Санников не двинулся с места, но ощутимо напрягся.

Вернер, понимая, чего от него ждут, выдержал небольшую театральную паузу между тем моментом, когда еще можно ничего вслух и не говорить, и тем, когда собеседники хищно встопорщат загривки и алчно свернут глазами, готовясь растерзать молчуна, и принялся рассказывать.

— Начал я с очевидного.

— С логистики? — предположил Гриф.

— Да. Всего в цепочке тех, кто знал график поставок лютеция на Землю насчиталось десять человек, пять у нас, пять на Земле. Там я дело отдал Валерьичу, пусть его ребята работают, а здесь свою службу безопасности подключил.

— И конечно вы ничего не нашли, — резюмировал Аристарх Вениаминович.

— Ни малейшего следа, — подтвердил Вернер. — Все чисты, как слеза младенца. Связи, счета, друзья, прошлое — ни-че-го.

— Семьи? — робко спросил Санников.

— Я старался семейных не брать, что сначала, что потом. Чтоб с Земли сорваться было проще. Исключение — я и Роман, ну да вы знаете, — Вернер махнул рукой, обозначая свою позицию касательно одного из оперативников, Берц — он и есть Берц, что тут обсуждать — и с укоризной глянул на Андервуда. — Мы больше полугода на цепочку убили, и только начали детально копать с другого конца, когда банду накрыли, как тут случай с паникой и излучением, а потом вы прилетели…

Гриф обеспокоился, сдвинул брови, забарабанил пальцами по столу. Ему не был приятен и отдаленный намек на то, что он тут не к месту и не ко времени со своими придирками. Но возражать он не стал.

— Неважно, — резюмировал Вернер, удовлетворенный эффектом. — Оказалось, знаете, что рушит все схемы безопасности?

— Человеческий фактор? — поинтересовались все трое его собеседников.

У градоправителя пронеслось в выражении лица скептическое «если вы такие умные, что ж вы строем-то не ходите», но, будучи человеком вежливым, Вернер только хмыкнул, сплел пальцы в замок и кивнул. Экстремальная психология, конфликтология, командообразование… А разгребать все равно ему.

— Друг мой, я вам одну историю расскажу, — с пониманием перехватил его взгляд Аристарх Вениаминович. — Однажды мои ребята поехали на сборы. Дело студенческое, хочется отдыхать и в увольнительную, а тут военная часть, строгость, правила. Они было взбунтовались, мол, мы ж психологи, но я с ними поспорил, что если за неделю они найдут способ уйти в самоволку, и никто их в этом не заподозрит, каждые вторые выходные будут полностью в их распоряжении. И с местным комчасти договорился. Вот не зря иногда полковников полканами называют, всех собак на меня спустил!

Шеф Корпуса улыбнулся воспоминаниям.

— Так вот, орлы мои гарные решили задачу за три дня. Сначала сделали вид, что страсть как полюбили занятия по строевой подготовке, потом, как основы усвоили, всем составом студенческого взвода в субботу с утра продефилировали мимо конвоя на выходе из части. А караульные — ребята дрессированные, видят — взвод в ногу шагает — ворота открыли, выпустили. Мои парни наглеть не стали, вернулись через три часа, как до города дошли и в магазин забежали, и тут же обратно. Причем шли и туда, и оттуда строевым шагом, а как за ворота части зашли, полкану честь отдали всем взводом, как раз мимо проходил. А он — им. Как он потом орал… Любо-дорого было смотреть. А все почему? Потому что тот, кто в халате в больнице — тот и врач. А если взвод строем в ногу шагает, значит, знают, куда идут и зачем.

Вернер улыбнулся в ответ, оттаивая. История смешная, а ситуация — страшная. Потому что похожая. Аристарх Вениаминович затушил почти догоревшую сигарету, вытащил новую, принялся аккуратно ее разминать, перекатывая между пальцами, и спросил:

— Где прокололся наш подземный житель?

— Кофе, — коротко отрапортовал Вернер. — Каждый день в одно и то же время старший лаборант научного отдела «Авангарда» Барский проходит мимо кофейного автомата, набирает пять кружек на подставку и несет две в отдел наблюдения, одну — к безопасникам, и две к себе. Занимает у него процесс десять с половиной минут, и начинается каждое утро это кофейное хождение секунда в секунду по часам, я почему и заинтересовался. Откуда такая точность? В отделе наблюдения он ставит подставку с кружками на стол, вынимает две, отдает дежурным, здоровается и уходит. По протоколу безопасности в момент присутствия посторонних следует сворачивать наблюдение…

— … но никто и не подумал гасить на две минуты картинку, если это знакомый человек, утреннее приветствие и горячий кофе, — кивнул Гриф. — Что он видит?

— Съемку с шахты. Выводы о том, на какой стадии сегодня выработка, и будет ли поставка, сделать не так уж сложно. — Вернер вздохнул. — Жаль всю смену увольнять…

— А вы не увольняйте, — с кровожадной ухмылкой посоветовал Андервуд. — Я через пару дней заодно и к вам загляну. Здесь мне делать больше практически нечего, а сроки позволяют.

Вернер жалобно глянул на Аристарха, но тот, постучав так и не зажженной сигаретой по столу, приминая размятый табак, невозмутимо ответил:

— Хочешь реабилитироваться? Позитивное намерение. Вернер, друг мой, наш дражайший ревизор на классическом коллективе ошибок не допускает, не подумайте. Это с первопроходцами ему не повезло.

— Еще бы… Добро, — поморщился, но согласился Вернер и продолжил: — Потом, значит, кружка кофе безопаснику. Тут комар носа не подточил бы, все ребята опытные, да вот тоже, если данные протокола безопасности на сутки не обновлены, они текст не сворачивают. Логично, потому что у половины «Авангарда» он автоматом через час после разнарядки появится в том или ином виде, а спустя сутки данные и вовсе устаревают. Загвоздка в том, что…

— … что если данные на сегодня обновлены и секретны, голограмму сотрудник службы безопасности сворачивал? — уточнил понятливый Санников.

— Именно так, Александр Николаевич, — подтвердил Вернер. — И ни у кого и подозрения не возникло, что сложить косвенные два и два проще простого. И у меня в том числе. А причина проста и понятна как мир.

— Люди любят деньги. Ну так это всегда было, — процитировал Аристарх и прикурил многострадальную сигарету. — Подозреваю, что прикормили его давно, втирался Барский в доверие со своим кофе не один месяц, а чтобы не сорвался с крючка, на что-то надавили.

— Да на деньги и надавили, — с досадой сказал Вернер. — Откуда у лаборанта три зарплаты каждый месяц? Он их никак не легализовал бы сам, а жадность — страшная штука. Оказывается, проводили через гранты и доплаты, причем уже не мы, а бухгалтерия в градоправлении, мы же на их балансе с нашим фондом оплаты труда. А там, сами понимаете, кто угодно и откуда угодно может быть. Экономист клянется и божится, что работал сугубо по зарплатным ведомостям, а их кто-то очень тонко и умело подчищал через удаленный доступ. Кому придет в голову смотреть на размер чужой зарплаты? Никто и не смотрел. А Ветрова Барский позвал сам, по старому знакомству, опять же, по указке от анонимных доброжелателей, которых мы с вами прекрасно знаем. Мне Ветров сразу показался подозрительным, на память-то я не жалуюсь, и никаких Ветровых по документам с моей подписью и близко не было, я за него и зацепился, а потом за кофе. Зачем только это Ветрову было нужно…

— Я знаю, зачем, — подал голос Санников. — Случай покомандовать вместо Тайвина или вместо меня он бы не упустил. Обманули, он и побежал, сломя голову. Я ж ему давненько хвост прищемил, как не отомстить.

— То есть вы допускаете, досточтимый Александр Николаевич, что Ветров в этой антологии лжи не участвует? — напрямую поинтересовался Аристарх.

— Конечно, — фыркнул Санников. — У него эго растет как у других ногти, и его обрезать надо вовремя, иначе в баранку будет закручиваться и другим мешать. Но его предел — мелкое пакостничество, а в целом он отличный ученый, и вряд ли понимает, что его, как лягушку через трубочку, надули чувством собственной важности. Если ему все объяснить, уверен, он землю носом будет рыть, но очередную страшную месть тому, кто его провел, организует. Тем более на мне и научном отделе Корпуса он уже с лихвой оторвался.

— Ясно. Теперь самый животрепещущий вопрос…

— Самый животрепещущий вопрос, Аристарх Вениаминович, не где сейчас Честер и Тайвин. Я думаю, это в ближайшее время выяснится, раз мы коллективно нащупали хвосты змеиного клубка, и Вернер уверен, что знает, где искать, — перебил шефа Корпуса Андервуд. — Главное — что ваши гаврики задумали. Я зуб даю, что у них прыти хватит затеять самостоятельное расследование. И нароют они побольше нашего. А вот что им потом в голову придет?

— Ясно, что, — улыбнулся Аристарх Вениманинович. — Один за всех, и все за одного. Как тебе мальчик, кстати?

— Толковый, — после короткого раздумья постановил Гриф. — На нем и играю. Но и вы все будьте готовы, я бы установил слежку за космопортом как минимум.

— Они дисциплинированные, сначала ко мне придут, к Вернеру, к координатору нашему, — Аристарх кивнул на Санникова, затушил сигарету и достал из шкафа хрустальный графин с янтарным виски и четыре бокала. Вернер непроизвольно прикусил губу: на тут же занемевшем языке возник иллюзорный вкус торфа, моря и йода. — Или к тебе, Гриф. А, может, и не придут. Но это вряд ли. Давайте обсудим варианты.

Вернер и бровью не повел. Рассказать о том, что Берц к нему уже наведался, и много чего еще он собирался только Аристарху, и только в приватной беседе.

Спустя час, отпустив Грифа и Санникова, Аристарх Вениаминович отнял пустой бокал у Вернера, налил еще на два пальца виски и шутливо уточнил:

— Вы хотите говорить, как я вижу?

Вернер кивнул.

— Нашли? На Седьмом?

Получив еще два кивка, шеф Корпуса поджал губы:

— Я полагал, друг мой, что «Апостол» и Совет синдикатов получат сведения о координатах Седьмого от Максимиллианы. То есть, — прикинул Аристарх Вениаминович, — примерно недели две с половиной-три назад. Но за две-три недели они не успели бы оборудовать полноценную базу на незнакомой планете. Потому я и не беспокоил вас предположениями.

— А за два месяца? — с легкой каверзой переспросил Вернер. — Судя по всему, координаты от Барского или с его помощью ушли на сторону практически сразу. Максимиллиана зря старалась.

— Нет, не зря. Наша девочка будет у Совета синдикатов на хорошем счету, раз продемонстрировала такую к ним лояльность. По крайней мере, я бы хотел так считать, — пожал плечами шеф Корпуса. — То есть вы предположили, что…

— Да, — прервал его Вернер. — Во-первых, как я уже говорил, Роман Витальевич был весьма убедителен, и я как-то сразу поверил в то, что Честер и Тайвин не в других колониях, во-вторых, я и раньше сопоставил по срокам, когда Совет мог начать строить колонию, предположения Макс, восемь кораблей от Совета синдикатов месяц назад… Я видел данные ее отчета о спецификации шаттлов и прикидки, что там можно было бы везти. Это оборудование. Его на пустое место не завозят. Если бы Андервуд не допустил ошибку и не снял наблюдение с Честера, скорее всего, их с ученым все равно попытались бы похитить, до начала возни с алкионами или после, неважно. Мы бы все равно не успели додуматься. Кто знает, как дело обернется, может, оно и к лучшему.

Градоправитель потер лоб. Вздохнул и подвинул быстро опустевший бокал ближе к шефу Корпуса. Тот не замедлил подлить еще виски герою дня.

— Я как понял, сразу туда челнок-беспилотник послал. Мы же с Валерьичем согласовали установку спутника-наблюдателя на орбиту на всякий случай. Живой мир, неживой, полезный или нет — а перестраховаться не мешало. — Вернер помолчал, забрал бокал и задумчиво посмотрел внутрь. Ничего нового в креозотном янтаре не нашел, сделал глоток и пожаловался: — До чего мне не нравится все с Землей согласовывать! Пока договоришься… В общем, я сегодня получил и сведения со спутника, и разрешение. Хоть здесь повезло.

Аристарх Вениаминович покивал в ответ с сочувствием. Ему постоянные переписки с Землей с разницей в пять дней между вопросом, решением и действием тоже сидели поперек глотки. Они с Вернером и Грифом сами намного быстрее бы многие вопросы решали, будь у них больше мобильности. И полномочий.

Вернер повертел в ладонях бокал, слегка сгорбился и ослабил магнитную застежку воротничка. Аристарх хмыкнул, тоже ослабил узел галстука и присел вместо кресла на край стола рядом с другом. Он наизусть знал его привычку: терпение соблюдать политесы у Вернера всегда заканчивалось к третьему бокалу какого-нибудь особо дымного торфяника. Сегодня их вкус услаждал «Laphroaig», и своим привычкам градоправитель не изменил.

— Ребята твои, как ты и говорил, меня на пороге поймали.

— Берц?

— Кто ж еще. Ты знал, что они с Грифом в поддавки играют на стажера?

— Предполагал, — улыбнулся шеф Корпуса. — А Март, похоже, в курсе всех планов и Грифа, и оперативного. Он птичку нашу залетную за нос водит в пользу спасения Честера?

— Именно так, — с удовлетворением констатировал Вернер, откинулся в кресле, отъехал назад и вытянул ноги. — Завтра буду оперативный показательно ловить в космопорте. Гриф от них ровно на один шаг отстал. Ты приедешь их постыдить?

— Конечно, нет, — прищелкнул языком Аристарх. — Я хочу глянуть, как в итоге они хищнику клюв подточат, а это вряд ли завтра произойдет. Вот на Седьмом… а скорее даже после. Щелчок по носу, друг мой, никогда и никому не мешал, а то уж больно жестким стал Гриф с возрастом, гибкость теряет, а это никому не полезно. Ты им помощь-то дашь?

— Дам, куда я денусь. Я уже и примерный план накидал и подготовку начал, людям только не говорил ничего пока, чтобы утечек не было. На Грифа свалил. Мол, видали, что творит, скоро и до нас докопается. И не жаль тебе ученичка? — с интересом посмотрел на друга расслабившийся градоправитель.

Аристарх вздохнул.

— Всех мне жаль, друг мой, и Макс, и Честера, и Грифа. Но что теперь, хороводы вокруг них водить? Справятся.

— Справятся, — согласился Вернер и выразительно скользнул взглядом поверх снова пустого бокала. Он считал, что заслужил гран времени на наслаждение любимым вкусом в отменной компании. Аристарх Вениаминович возражений никаких не имел.