Закон Мерфи. Том 2

Глава 26 Посчитаем до шести

Третье утро в отсутствии Тайвина и Честера выдалось странным. Гайяна уже приготовилась отбивать свое место и авторитет всеми доступными ей способами, но Ветрова сдуло, а вместо него в начале дня в научном отделе появился Санников. Ему обрадовались, как родному!

И, как только Ви с Гайяной и Красным, волнуясь, обозначили возможный путь решения проблемы, первопроходцы определились с планом действий, и дни отсутствия руководства Корпус считать перестал. Некогда стало. Зато имена Тайвина и Честера распахнули перед ними все двери, правда, некоторые захотелось тут же захлопнуть обратно.

Вернер, пользуясь и привилегиями градоначальника, и правами руководителя военного подразделения Межмирового правительства под немудреным суровым названием «Авангард», открыл перед оперативниками все склады, даже те, которые коменданты старались тщательно упрятать подальше. И по документам, и по факту отсутствия завскладом. Заодно перетряхнули списанное барахло и запасники, попутно выяснив, что слишком много списанного и запасного — и не рухлядь вовсе. И уходит на сторону.

Вернер рассвирепел и пообещал детально разобраться после спасательной операции, а пока предоставил Корпусу все, что мог, и немножко сверху. Конечно, чистого ацетофенона у него на складах не было, как и бензола, зато обнаружились запасы «Черемухи» времен двадцатого века.

На вопрос о том, откуда у градоправителя настолько древняя слезоточивая редкость, как пара мешков хлорацетофенона в кристаллическом виде, а, главное, зачем она ему так нужна, что с Земли на Шестой приехала, Вернер невнятно пробурчал что-то про то, что предпочитает старое, проверенное и дешевое новому, непроверенному и дорогому, но толком так и не признался.

Химики не стали допытываться и радостно утащили «Черемуху» — растворять в хлороформе и хлорпикрине, коих у ученых было в избытке. Спустя сутки они выдали оперативникам тщательно закупоренные баллоны для распылителей, предупредив, что без полной брони в место распыления «Черемухи» соваться не надо часа два, а лучше три.

Энтони, начальник колониальной полиции, запасами древнего лакриматора похвастаться не мог, зато, радушно улыбаясь оскалом приветливой гиены, потряс все сектора, выбив у колонистов подотчетные капсулы развертки локальных нанопротекторных куполов. Население колонии, несмотря на нешуточную опасность, с призрачной надеждой защиты собственного дома расставаться добровольно не спешило, так что пришлось применять вежливое убеждение.

Зато СМИ с радостью встретили оперативников, упредив их визит, прямо под окнами офиса Корпуса — и от них у первопроходцев заныло сразу все подряд. Отношения с журналистами у Корпуса были прекрасные, но никому, кроме Али и Вика не хотелось смотреть потом на себя по головидению и испытывать испанский стыд за косноязычие себя или коллег.

К Вику и Ви дроны постоянной трансляции и прикрепили: такой случай, как готовый на славу первопроходец и красавица-стажерка, упускать было нельзя. И вообще, колонисты имеют полное право знать правду в полном ее объеме!

Эту правду, правда, после первой же трансляции вылазки великолепной пятерки в область подготовки плацдарма для спасения колонии, колонисты предпочли бы спрятать в дальний угол памяти и больше не видеть никогда. Они и так в героизм первопроходцев верили всем умом, сердцем и душой, и инфернальных инсектоидных доказательств оного видеть не очень хотели.

Но СМИ от бесплатного реалити-шоу отказываться просто так не пожелали — и в итоге вытащили свой гран-при на миллиардные прибыли. Ви как раз и отличилась.

Через двое суток подготовки проекта спасения колонии на реактивных скоростях, оперативники, аналитики, ученые и руководство собрались в офисе Корпуса первопроходцев, внизу, на складе, куда все это время старательно складывали то полезное, что смогли найти и сделать. Подумать и прикинуть, что получилось.

Корпус первопроходцев в полном составе негромко шумел: они невероятно устали не спать две ночи подряд, но были собой довольны. Особенно аналитики Ан и Чингиз, и научники — Гайяна, Михаил и Кевин. Они, два программиста-аналитика и два нанокибернетика в связке с ксенозоологом сотворили практически чудо: программу, настраивающую впрыск в атмосферу аэрозоля в зависимости от направления ветра, влажности воздуха, количества инсектоидов и их активности в разное время суток.

Впрочем, химики светились не меньше, особенно Нил. Они не только помогли наштамповать в рекордные сроки пару тысяч литров аэрозоля-репеллента, но и почти довели до ума процесс превращения брони первопроходцев в знаменитые сковородки с тефлоновым покрытием.

Да, напечатать пластиковую броню вместо настоящей можно было, конечно, и от алкионов она бы защитила. Но от зубов той же химеры-то нет! Пришлось думать, как сделать тонкое пластиковое покрытие, и чтоб оперативники не превратились в манекены и сохранили свободу движений. Так и остановились на тефлоновом напылении. Потом как минимум сутки работы ушли на то, чтобы синтезировать и полимеризовать тетрафторэтилен до обычного тефлона.

Теперь им нужно было еще столько же времени, чтобы вместе с физиками испортить штук пять комплектов тяжелой брони пескоструйной чисткой. Или больше. И брони, и времени. Потому что требовалось подобрать такое давление алюминиевого песка, чтобы и броню не процарапать насквозь, и тефлон, сверхскользкий гад, «зацепился» за микротрещинки и остался на ней. По идее, тефлоновое покрытие должно было и от плавиковой кислоты защитить, и в условиях постоянной нагрузки держаться как минимум несколько часов, если вдруг оперативникам вздумается тереть броню пучком здешней травы пополам с песком. А если не вздумается — то намного дольше.

Но тефлон пока не был готов, а вот пора работы тяжелой полевой артиллерии пришла.

Пока у Корпуса были Тайвин и Честер, которые постоянно соревновались между собой в терминах и просторечной язвительности, оперативники привыкли полагаться на их диалог интеллекта и интуиции, схватывая на лету, что происходит, и что надо делать. Теперь надежда перевести с научного на нормальный оставалась только одна — аналитики.

И первопроходцы, собрав в центре склада в одну кучу баллоны с аэрозолем всего того, что пахло черемухой хотя бы отдаленно, судорожно пересчитывали количество локальных капсул с защитными куполами, комплекты брони и коллективно думали вслух, придираясь к аналитикам как к промежуточному звену между ними и учеными.

— Как-то зыбко все… А если ветер? — В тысячный раз пытался найти в плане подвох Берц.

— Программа учтет, мы будем постоянно контролировать обстановку, — ответил ему Ан.

— А когда вы успели программу написать? — удивился Красный.

— За двое суток можно много чего сделать, если сильно захотеть, — улыбнулся Ан, а Чингиз молча кивнул в ответ. — Особенно когда никто не перетягивает одеяло на себя, и все работают сообща.

Горбоносый Михаил в сторонке виновато опустил глаза — будучи от природы человеком с практичной жилкой прижимистости, он сначала свои выкладки аналитикам в силу старых привычек не афишировал, пока Ан на пальцах не объяснил, чем чревато промедление, а Чингиз не насупился и вместе с братом красноречиво не намолчал на ученого. Пришлось тому менять привычки не за три недели, а за три минуты.

— А если дождь? — продолжал допытываться Берц.

— Прогнозы учли, да и не сезон.

— А если мы не все подключим?

— Будут дырки в защите, — покаялся Ан. — Ничто не безупречно.

— Значит, придется идти и работать на совесть, — вздохнул Берц. — Что нужно делать?

— Смотрите. Местность нам геологи нарисовали, — Ан развернул голограмму карты прямо поверх баллонов, брони и кучки капсул развертки. — Локальный купол дает полусферу диаметром в двадцать метров. Чтобы он развернулся в прямоугольник наибольшего периметра, и наниты сохранили связи, его размеры не должны превышать пятнадцать метров в длину и четыре в ширину. То есть ваша задача — разместить капсулы по нужным точкам на протяжении километра полосой в сто метров, и по похожей схеме расставить баллоны с газом, только их можно реже ставить. — Аналитик устало потер висок и продолжил: — И вот программные узлы, их мы поместили в пластиковую тару, кислотой не возьмешь. Узлы надо будет разместить по ключевым точкам, на схеме синим обозначено, у вас будет по визору транслироваться прямо на местность. Как только вы разместите все капсулы и программные узлы, они будут работать в связке и давать единую зеркальную полосу. Мы будем включать сначала дальнюю треть полосы по всей длине, но на ширину в тридцать метров, потом еще треть, потом еще, потом последний десятиметровый рубеж ближе всего к колонии. При таком подходе нам хватит капсул на десять дней.

На голограмме под внимательным взором Берца на ровные красные ряды полутора тысяч точек наложилось вдвое меньше желтых квадратов и двадцать крупных светящихся голубым треугольников.

— Программные узлы в пластике. Аэрозоли тоже. Не справимся — будут дырки. Я понял. А…

— А укрыть пластиком каждый нанит химики и физики не сумели бы и за сто лет, так что по мере нагрузки отдельные «зеркала» придется постоянно менять, — вмешавшись в разговор, с сожалением упредил вопрос подозрительного первопроходца Санников, перехватив инициативу у Ана.

Берц с задумчивостью глянул на всю эту красоту, на коробку с пластиковыми контейнерами, в которых ровно светились и пикали программные платы узлов развертки спасательной полосы, и резюмировал:

— То есть нам все это время лезть в самую гущу совокупляющихся клопов и менять капсулы и баллоны, чтобы зеркальная полоса оставалась целой и работала. Весело.

Санников опустил плечи и сочувственно поморщился. Он себе и представлять не хотел, каких трудов будет стоить первопроходцам рутинная, монотонная, невероятно опасная, но необходимая для выживания колонии работа.

— Да, но мы же доделаем тефлоновое покрытие на броню, оно почти готово. Вам просто надо очень поберечь себя в первые сутки. Пока алкионы еще не начали толком роиться, так что вы должны успеть, если начать прямо сейчас. Но первые признаки уже есть, и это не радует, — Санников развернул другое изображение, с дрона связи, и приблизил, насколько это было возможно.

В шевелящейся массе насекомых, снующих по траве и конусам дактилейников, отчетливо мелькали единичные спинки самцов с ярко-красными пятнами.

— Время на исходе. Собираемся. Указания? — обвел склад взглядом Берц, остановившись на начальстве и ревизоре, стоявшем поодаль от Вернера и шефа Корпуса.

Вернер сложил руки на груди и приподнял ладонь — никаких. Аристарх Вениаминович покосился на ревизора. Андервуд отрывисто качнул головой. Это была не его вотчина, и вмешиваться он не хотел и не мог, предоставив все решать Берцу. Аристарх молча кивнул — работайте.

— Значит, на каждого по два узла, по сто баллонов с аэрозолем и по двести капсул, чтоб с запасом. Это килограмм по пятьдесят на каждого. Если будет тяжелая броня с активацией экзоскелетных элементов… Потянем. В расширенный ранец должно по объему влезть. Идем двумя пятерками, пятерка в резерве, стажеры на внутренних вызовах. Хотя… Ви, с нами пойдешь. Заслужила. Стоп, — прищурился Берц. — А почему у самцов количество пятен у всех разное?

— А у вас в справочнике этого нет?

— Нет. Или ваши ксенозоологи добавить не успели, или не сочли важным. Ни Чез, ни Тайвин такую деталь бы не упустили.

Легкий вздох тревоги и сожаления пронесся по складу. Аристарх Вениаминович с досадой покачал головой, Вернер поджал губы, Андервуд опустил взгляд.

— Это степень половой зрелости, — пояснил Санников, пропустив упрек в адрес своих подопечных мимо ушей. — Шесть пятен — алкион готов к спариванию.

— Поняли? Посчитали до шести, насчитали — сразу свалили подальше. Рисковать я никем не буду, — постановил Берц. — Задача ясна?

Оперативники закивали.

Первая часть плана прошла успешно: они намазали броню меловым гелем, чтобы хоть как-то защититься от кислоты, и все капсулы поместили на места, почти все программные узлы тоже, осталось дело за малым — за последней точкой примерно посередине будущей зеркальной полосы. Туда шла Ви — а следом за ней увязался информационный дрон местного канала головидения.

Не прошла она и двухсот метров, как дорогу ей преградила жужжащая и очень недовольная масса алкионов. Ви прыснула в них из запасного баллончика, как делала уже не раз, подождала, пока насекомые отлетят в сторону, оглянулась кругом и двинулась дальше: последний узел надо было поместить на надлежащее место, и можно включать программу.

Внезапно перед ее глазами на информационной полосе шлема проплыло уведомление о перехвате изображения. Берц, подключившись к ее визору, наскоро сосчитал количество красных пятнышек на надкрыльях самца у нее под ногами.

— Шесть. Пора сваливать! Ви!

— Сорок метров. Это три минуты. Помещу на место и уйду.

— Думаешь, геля хватит, чтобы ты была в безопасности? Три минуты в обмен твою жизнь? Не смеши меня.

— Я до шести считать умею. Три минуты и шесть пятен за купол и жизнь колонии, — парировала Ви, продолжила идти вперед и впервые для себя позволила вольность: — Берц, надо подключить программную связку до конца. Это моя точка, мне и идти. Представь себе дырку ровно посередине полосы, самочки алкионов обзавидуются. Давай я закончу, иначе вдруг ничего не сработает, и мы все делали впустую! Если из-за моей точки программа не запустится как надо, тогда все запасы мелового геля всех семи миров колонии не помогут.

— Но…

— Что бы сделал Чез?

Берц тяжело вздохнул и промолчал. Как и остальные оперативники: ответ они знали.

Ви, глядя на полчища насекомых, устилающих ковром ближайшие конусы дактилейников, поежилась, но продолжила движение, с оглядкой и опаской. Клопы ее не волновали, но не хватало только попасться на глаза суккубе или скорпикоре: такой случай полакомиться бесплатной едой — алкионами или оперативницей — хищники вряд ли могли пропустить.

— Елки! — Ви споткнулась о невесть откуда взявшееся под ногами животное и полетела носом вперед. Выучка не дала ей пропахать шлемом борозду вдоль траектории падения, и оперативница перекатилась с плеча на бедро, тут же вскочив на ноги обратно.

И обернулась: между ней и куполом пронесся с воем взбесившейся трансформаторной будки целый поток алкионов. Аккурат там, где она только что шла. Началось. Оперативница снова ушла в перекат, на этот раз сама: выстрелить кислотой инсектоиды могли метра на два запросто, и лучше в этот момент быть подальше. Желательно метров на десять.

— Ты в порядке? — спросили сразу пять голосов в шлеме.

— В полном. Споткнулась.

Ви улыбнулась заботе коллег и собралась. Кто же ей так вовремя под ноги попался? Она решила сначала доделать начатое, потом разбираться: безопасность колонии сейчас была намного важнее, чем ее, Ви, целостность. Оперативница поспешила к расчетной точке.

Внезапно ее остановило яростное шипение прямо из-под ног. Отпрыгнув в сторону, Ви притаилась в траве и пригляделась. Ба, да это старая знакомая!

— Да что ж ты делаешь, щелочь хвостатая!

Молоденькая ложная скорпикора изо всех сил щерилась, пыхтела и закидывала на спину крылья, не пуская Ви в сторону алкионов, точки назначения и коллег. Знакомый шрам на правом крыле сомнений не оставлял: все та же красотка.

— Пусти. Мне туда надо, — попыталась увещевать животное Ви.

Скорпикора слушать не пожелала и хлестнула хвостом, предупреждая.

Ви отошла шагов на пять в сторону: зверь успокоился, спрятал клыки и нервно оглянулся. За скорпикорой зловещим облаком ворочался рой алкионов, и Ви воочию видела, как буквально на глазах наливаются яркостью красные точки на надкрыльях самцов. Сейчас эта вся кодла поднимется и полетит… Ви зажмурилась и решительно шагнула в сторону скорпикоры. За спиной надсадно жужжал информационный дрон, чтоб он провалился! Ви дернула плечом и попросила зверя:

— Пусти!

Скорпикора снова ощерилась и хлестнула хвостом. Ви легла на живот и подползла к ней. Открыла щиток шлема, подалась вперед, сама не зная, зачем, и зажмурилась. Миру надо доверять. И будь что будет. Оперативники молчали: один звук мог лишить Ви призрачного шанса на успех, а всю колонию — дополнительного шанса на выживание.

Спустя долгую минуту Ви почувствовала теплое дыхание и щекотку: скорпикора ощупывала ее лицо вибриссами и легонько дышала оперативнице в щеку. Закончив обследование, зверь лизнул человека: Ви показалось, что по щеке словно теркой прошлись.

Оперативница открыла глаза и плавным медленным движением сняла перчатку. Скорпикора недоверчиво припала к земле, снова рвано обернулась: жужжание со стороны дактилейников нарастало в геометрической прогрессии. Ви протянула руку — скорпикора отпрянула, зашипела, развернула крылья.

— Не волнуйся, моя хорошая, так надо, — прошептала Ви, глядя в глаза животному. Скорпикора стелилась к земле, но потянулась вперед, готовясь сбежать в любой момент. Коснулась кончиков пальцев вибриссами, предупреждающе оскалилась: только тронь!

Ви не двинулась с места. Зверь обнюхал пальцы, сел, изящно подогнув хвост под лапы и, смешно сморщившись, чихнул, окончательно приобретая сходство с большой кошкой. Обернулся в сторону нерабочей пока связки, повел носом, невразумительно курлыкнул и внимательно посмотрел на оперативницу: ты понимаешь, куда и зачем идешь, несмышленая? Даже если тебе туда позарез надо?

Ви улыбнулась: понимаю. Пусти.

Скорпикора фыркнула, и Ви готова была поклясться, что зверь принял решение. Скорпикора канула в кусты, а Ви, закрыв шлем, все так же по-пластунски достигнув точки и установив распылитель и локальные капсулы развертки, включила последний узел координационной связи. Щелкнули заглушки пластикового контейнера. Она прикопала его в землю. Теперь связке ничего не страшно — и, если они все правильно сделали, работать будет, как атомные часы.

Оперативница отползла назад, встала, осторожно, медленно, с преувеличенной аккуратностью ступая, стараясь не шуметь и не привлекать внимания алкионов, и двинулась в сторону купола. Но рой инсектоидов не пожелал просто так отпускать неизвестно откуда взявшийся объект, и в ее сторону полетел целый шквал струйных выбрызгов из-под надкрылок самцов. С шестью красными точками практически у всех! Твою-то медь! Пора запускать связку.

Ви припустила что есть силы к своим. Коллеги поймали ее всей толпой и принялись поливать гелем: плавиковая кислота шипела покруче скорпикоры, реагируя с карбонатом кальция, а оперативница нетерпеливо отбивалась:

— Берц, они сейчас все полетят! Врубай!

— С ума сошла, на тебе шлем проеден, сейчас не парами кислоты, так «Черемухой» надышишься — два часа плакать будешь, если будет, чем!

— Переживу, — Ви вывернулась из рук оперативников и сняла шлем, кинув прямо на землю. Задняя его часть дымилась и медленно покрывалась неопрятными проплешинами. — Времени нет. Запускай!

Берц мотнул головой и нажал на кнопку.

Перепрограммированные локальные купола слились в единый слой, зеркально отражающий небо, поверх них заработали аэрозольные распылители. Несколько минут казалось, что тревога была ложной, и люди просто так зря тратили время и нервы, но Ви успела вовремя. Сплошная темно-синяя туча инсектоидов, заполнившая горизонт, медленно оседала вдоль всей ширины дальней трети зеркальной полосы. Те, на ком не сработал эффект пространственной дезориентации, шарахались от запаха черемухи, и только единицы, как в прошлые года, приближались к горстке первопроходцев.

— Назад, — скомандовал Берц.

Ввалившись под купол всей гурьбой, оперативники споро раздели Ви, бросив ставшую ненужной тяжелую экзоброню под край купола: сейчас надо коллегу подальше от вредного оттащить, а изъеденный кислотой реквизит для бальных танцев с алкионами и потом забрать можно. Над ними, всеми забытый, жужжал дрон местного телеканала, старательно записывая данные.

В госпитале вокруг дежурного реаниматолога, Ви и всей теплой компании первопроходцев сконденсировалось и начальство. На голограмме защитной полосы было видно, как тают индикаторы целостности отдельных «зеркал». Слишком быстро тают.

— Прогноз пошел по наихудшему сценарию. Куполов такими темпами будет хватать часа на два, потом пробои станут критичными, придется менять, — с отчаянием сообщил Берц. — Хорошо, что аэрозоли в пластике, и связка защищена, будет работать все время. Но баллоны-то тоже придется менять раз в пять-шесть часов. Когда будет готова наша сковородка? Сколько нам без защиты дежурить, Лекс? Мы так все в поле поляжем, если вы не успеете.

— Я не знаю, — вновь виновато опустил плечи Санников. — Я думаю, тефлон будет готов часов через десять, а роение будет длиться неделю или две. На это время придется объявить карантин, из-под купола никого, кроме вас, не выпускать, шаттлы не впускать.

— Вернер! — Берц сплел пальцы, нервно ими захрустел. — Колонии хватит запасов продержаться без снабжения две недели?

— Впритык, — прикинул градоправитель навскидку. — Вы справитесь?

— Должны, — кивнул оперативник, и все первопроходцы единым фронтом встали перед начальством за его спиной.

— Чез бы справился, — произнес Вик.

Великолепная пятерка молча кивнула.

— И мы справимся, — отпустила Ви реплику с койки, где ее спину, задрав форменную рубашку, наспех осматривал хирург. — Что говорит Чез?

— Миру нужно доверять, — раздался стройный хор ответов.

— А еще? — прищурилась Ви.

— Друг другу надо доверять, — отозвался Берц.

— Так пошли, чего стоим? — Ви заразительно ухмыльнулась, спрыгнула с койки, одернула форму и понеслась к выходу.

Оперативники мгновенно испарились, как и не было их в госпитале. Шеф Корпуса удовлетворенно вздохнул и констатировал:

— Честер и в свое отсутствие умудряется работать.

Андервуд, ни слова оперативникам так и не сказавший за все это время, коротко кивнул. Аристарх Вениаминович прав: таких коллективов и таких лидеров ему встречать не доводилось никогда. Пожалуй, они и правда смогут спасти колонию, хотя ситуация казалась ревизору безнадежно черной и унылой, как вчерашний холодный кофе.

За десять часов, до первой «сковородочной» версии брони, в госпиталь попали только трое. Ви, которой на третью вылазку все-таки проело шлем насквозь, и она порядком надышалась «Черемухой», Красный, который, конечно, полез ее вызволять, взял клоповый кислотный огонь на себя, снова пощеголял ожогами, но быстро оправился и вернулся в строй. И Уилл.

Ему просто не повезло: кислота попала на левую предплечную пластину, прожгла дыру и практически вплавила в кожу монетку, что он носил на удачу под броней. Когда монетку извлекли, ожог зарубцевался идеально по ее абрису. Не смертельно, но больно. Зато теперь талисман Уилла в буквальном смысле стал нательным, а у эстета Вика появился объект для жгучей зависти: это ж надо, специально так не сотворишь, как случайно вышло!

С тефлоновым покрытием на броне стало полегче, да и рой вылетал строго в определенное время суток — утром, на рассвете, как уходила роса, и до полудня, и вечером, от заката до глубоких сумерек. Но и без того оперативники сбивались с ног, обновляя импровизированные зеркала и запасы ацетофенона и хлорофенона в распылителях.

Все первопроходцы, да и колония целиком пропахли черемухой насквозь. Горьковатый терпкий аромат стоял в ноздрях у каждого колониста, приторный до щекотки на языке. Каждый день жители секторов просыпались, выходили на улицы, принюхивались — и заходили в жилые модуль-блоки обратно.

Колониальной полиции, как и «Авангарду» тоже приходилось нелегко. Не все колонисты справлялись с психологическим давлением вынужденной изоляции, пусть и на небольшой срок. Возникали ссоры, драки на пустом месте, кто-то из туристов попытался подбить астронавтов на вылет за пределы шаттла. С заговорщиком разговаривал лично Берц. Недолго, минут пять-семь, но вредителю хватило.

Оперативники дежурили посменно, включая новенького, Дженка, спали урывками, и как-то совершенно перестали замечать и наблюдательные дроны СМИ, и все более теплое отношение колонистов.

Выходку Ви первым же вечером показали по всем каналам, и колонисты восприняли ее как настоящий подвиг, так что за работой оперативников принялись следить, как за главным шоу года. Люди, и без того первопроходцам благодарные, стали за своих спасителей откровенно переживать. А первопроходцы, в свою очередь, переживали за колонию: запасы аэрозоля и капсул таяли с катастрофической скоростью. И это не могло не нагнетать драматизма в ежевечерние трансляции.

Но все имеет свойство заканчиваться, и на одиннадцатый день вылета рои алкионов начали существенно редеть.

На одиннадцатый вечер на зеркальной полосе, порядком подъеденной кислотой, оставались вяло шевелящиеся неудачники, так и не нашедшие себе пару. И Берц, выждав еще сутки, посмотрев на утреннее и вечернее роение, впервые за почти две недели выдохнул с облегчением.

Двенадцатым вечером по системе оповещения колонии раздалось долгожданное: «Внимание! Карантин снят».

Вернувшуюся под защиту купола боевую пятерку с ним во главе встречали аплодисментами: принялись бы и качать, но потеки кислоты на броне с тефлоновым покрытием недвусмысленно намекали защитников колонии руками не трогать и восхищаться ими на расстоянии.

В тот вечер в колонии царил всеобщий праздник, а первую, покореженную от кислоты броню Ви, нашли физики, по-тихому забрали себе, почистили, залили эпоксидной смолой и поставили на наспех сооруженный из деревянных ящиков пьедестал прямо на выходе из космопорта. Как символ работы Корпуса и всеобщую благодарность первопроходцам от колонистов.

Оперативники неловко благодарили всех вокруг и при первой возможности смылись к себе в офис. Там, переглянувшись с аналитиками и научным отделом, первопроходцы подняли первый тост за Честера. Потому что. Второй — за Тайвина. Потому как. Третий — за Шестой. За то, что если.

Потом — за себя, научный отдел, аналитиков и колонистов, а следующие просто никто не считал. Вик от всей души и оперативного отдела подарил Гайяне букет засохших кремнийорганических цветов, собранных Ви пару недель назад — словно в прошлой жизни — и ученая под смех и очередной тост торжественно поставила символ признания заслуг научного отдела в мерную мензурку, к крупному оранжевому цветку, что уже там одиноко качался, и с должным пиететом отнесла к себе на рабочий стол.

Кутили долго и от души, снимая стресс. Берц впервые за несколько лет позволил себе от души напиться, да так, что, перешагнув порог собственного дома, до кровати сам доползти уже не смог — благо, любимая супруга понимала его с полужеста.

Оля притащила матрас, одеяла, подушки и, бережно раздев мужа, перекатила его на импровизированное ложе. Улегшись к нему под бочок, она только тихонько посмеивалась: воды рядом с Ромой на ночь она поставила литра три. Так, на всякий случай.

Поздним утром, спасенный горячим завтраком и холодным пивом, раскаиваясь во вчерашнем и обещая себе больше столько не пить, Роман Витальевич постановил:

— Второго такого спасения колонии я не переживу. Честера надо возвращать, с ним как-то легче и проще заниматься геройствами.

— Надо, — согласилась Оля. От жены у Берца секретов не было, и про свои подозрения он ей рассказывал много раз. — Он вам правильный вектор активности задает.

— Вот куда бы ты отвезла прирожденного первопроходца и гениального ученого? — спросил Берц, не особенно надеясь на озарение.

— Как «куда». Туда, где они нужны. Кроме Седьмой новых экзопланет не открыли еще?

— Нет. Но Седьмая закрыта как заповедник… А действительно, — озадачился Берц. — И как я раньше не подумал… Оля, ты гений. Надо Вернеру побыстрее сообщить.

Ольга улыбнулась и потянулась за поцелуем.

— Нет, радость моя, гений у вас уже есть, а я просто наблюдательная, и смотрю со стороны. А со стороны иногда намного виднее. Верните уже Честера на его законное место, глядишь, и мироздание будет поспокойнее, а то такое ощущение, что природа Шестого вам его реактивность стремится компенсировать.

Берц засмеялся, сграбастал Ольгу в объятия и закружил. Споткнулся о матрас посередине гостиной, упал, уронив жену на себя — а она, бесконечно ему доверяя, с хохотом упала следом.