Заметки краеведа в третьем поколении

Нечто сатанинское

В художественном отделе Березниковского историко-художественного музея им. И. Ф. Коновалова висит мужской портрет знатного вельможи с гордо выставленными орденами. Красивый овал лица, обрамленный шапкой волнистых черных волос, бакенбарды, покрывая щеки, оставляют свободным крупный, энергичный подбородок. Полуулыбка цинично-порочна, глаза холодны. В выражении лица чувствуется странная смесь приятного и отвратительного, физической красоты и нравственного уродства.

Копия усольского художника И. С. Дощеникова с оригинала В. А. Голике сильно смягчена. В подлиннике было выражение крайней жесткости, злобы, которой дышало это лицо, придавая ему нечто сатанинское.

На портрете изображен граф Григорий Александрович Строганов (1770–1857), двоюродный дядя Натальи Гончаровой, посланник в Испании, Швеции, Турции, обер-камергер, член Государственного Совета, действительный тайный советник… и злой гений Пушкина.

Виновник гибели поэта

Г. А. Строганов был членом Верховного суда над декабристами и голосовал за смертную казнь. Она была взнесена 30 декабристам. Даже жесткий Николай I смягчил приговоры, оставив смертельных только пять. Но усердие барона Строганова было учтено: он получил графский титул.

Вскоре после казни декабристов в списках ходило стихотворение Пушкина «Андрей Шенье», в котором усматривалось сочувствие казненным. Было возбуждено дело. Пушкина допрашивали четыре раза. Он доказал, что стихотворение написано за четыре года до восстания декабристов. Дело передали Ц в Государственный Совет, где по инициативе Строганова над поэтом установили негласный надзор, который вели за ним всю жизнь. Пушкин не мог переезжать с места на место без разрешения, его заставили подписать обязательство, «что впредь никаких своих творений не осмеливается выпускать в публику».

Но самое страшное было впереди. Дантес получает вызов от Пушкина.

Его приемный отец Геккерн бросается к Г. А. Строганову с письмом поэта. Прочитав вызов, тот вместо того чтобы предотвратить дуэль, сказал Геккерну, что обиды, нанесенной письмом, перенести нельзя, что дуэль — единственный выход, «долг благородного человека». И, видимо, заверил трусливого Геккерна, что тяжёлых последствий для них не будет. Вызов был принят, дуэль состоялась.

Когда Дантес и Геккерн были высланы из России, Строганов послал им прощальное письмо, в конце его такие слова: «Скажите Дантесу, что дядя его Строганов хранит память о благородном и лояльном поведении, которым отмечены последние месяцы его пребывании в России. Невинно осужденный, без надежды на восстановление имени, имеет право на сочувствие всех честных людей».

А деньги дал император

Бытует версия, даже у известных пушкинистов, что Григорий Строганов взял все расходы на похороны Пушкина, но почему-то пропускают запись из дневника Жуковского. Цитирую: «Получил деньги из Государственного казначейства 10.000 рублей. Отдал графу Григорию Строганову». Так что деньги дал император, денег своих граф не тратил. Сумма по тем временам огромная, неподотчетная, а похороны были скромные, и Жуковский предположил, что часть денег Строганов присвоил.

Не гнушался граф и мелкими кражами как опекун детей Пушкина. Разбирая бумаги и книги поэта, он присвоил самую дорогую книгу из библиотеки Пушкина — первое издание Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву» (весь тираж книги был по приказу Екатерины II уничтожен, сохранилось около десятка экземпляров). Книга хранилась в строгановском собрании до 1917 года, только после революции возвратилась в Пушкинский дом.

«Дон Жуан» и «Евгений Онегин»

Читающую Россию в 1810-х годах захлестнула не спадавшая в течение 20 лет мощная волна увлечения поэзией Байрона. Пушкин называл его «властителем наших дум». Поэт изучал английский язык по сочинениям Байрона, читал все написанное им и чаще всего поэму «Дон Жуан». Это произведение дало толчок к созданию «Евгения Онегина». Ни о каком заимствовании речи не идет. В письме к Вяземскому он писал, что взял только форму «роман в стихах вроде «Дон Жуана». Жизнь героев проходит в деревне, в столице, в путешествиях (только в другом порядке), одинаков непринужденно-разговорный, зачастую шутливо-ироничный тон повествования, как говорил Белинский, «болтовня с читателями». Можно найти прямые и скрытые цитаты из «Дон Жуана». Кстати, оба произведения остались незаконченными. Но главное сходство — прелестные лирические отступления обоих произведений — большие и маленькие, личные, биографические и общественно-политические, у Байрона иногда более смелые и даже неприличные.

В «Дон Жуане» упоминаются Строгановы, Пушкин тоже отдал дань известной фамилии. Правда, это осталось в черновиках. И писал он о благородном Павле Строганове, о героической гибели его сына в Отечественную войну 1812 года. А Байрон писал о Григории Александровиче самым отрицательным образом, обвиняя в распутстве и разврате.

Известная покорительница мужских сердец в Испании некая донна Анна, перечисляя в «Дон Жуане» десятки своих любовников, говорит: «У ног моих бывали и русские, и англичане. Сам Строганов к любви моей взывал, и был мною ввергнут в ад».

О похождениях Григория Строганова в России было известно. Данзас, секундант Пушкина на дуэли, соученик Пушкина по лицею, писал: «В свое время, будучи посланником в Испании (1805–1813), граф Г. А. Строганов приобрел шумную известность своими победами над женскими сердцами». Один из первых пушкинистов П. И. Бартенев подтверждает: «В молодые годы красавец собою Г. А. Строганов, в бытность свою посланником в Испании, пользовался известностью своими успехами в полях Цитерейских». Может быть, в «Дон Жуане» отражены испанские впечатления.

Такого же мнения придерживаются пушкинисты В. Ф. Саводник и Б. Л. Модзалевский.

Да и в России Строганов открыто демонстрировал свою внебрачную дочь Идалию Полетику, продвинул ее в высший свет. Она, как и отец, сыграла роковую роль в преддуэльной истории Пушкина.

Лорд Байрон не слыл ханжой. За непристойное поведение поэта изгнали из высшего общества. Он вынужден был покинуть Англию. Биографы запутались в перечислении его любовниц и любовников. Байрон умер в 1824 году, за 13 лет до гибели Пушкина, в которой Строганов сыграл роковую роль. И уж если английского поэта шокировало распутство Строганова, то, видимо, он сумел разглядеть в натуре графа способность совершать подлейшие поступки.

В стихотворении Лермонтова «Смерть поэта» каждая строка подходит к портрету Г. А. Строганова. Лермонтов, как и Пушкин, был поклонником творчества Байрона, специально выучил английский язык. Он, или зная о любовных похождениях Строганова от современников, или под влиянием байроновских строк не зря назвал врагов Пушкина «наперсниками разврата». И когда в городском музее приходится слышать хвалебные слова в адрес Г. А. Строганова, мне вспоминаются слова: «и вы не смоете всей вашей черной кровью поэта праведную кровь».

Невольный навет

Строгановых Байрон упоминает в «Дон Жуане» еще два раза. Русским языком он не владел, читал о России в английских переводах, его заинтересовали русские фамилии. В «Дон Жуане» он пишет:

Байрон не раз обращался к перечислению фамилий, и не только русских, но испанских и английских, последовал этому и Пушкин в пятой главе «Евгения Онегина», перечисляя гостей, приехавших на бал к Лариным. «Толстый Пустяков», «Скотинины — чета седая», «уездный франтик Петушков» и т. д.

А в третий раз Байрон пишет о Строганове в связи с упоминанием о Екатерине II. Любвеобильная императрица меняла фаворитов, но об этом знали лишь в высшем обществе. Из-за отсутствия средств массовой информации Россия была в полном неведении, но от иностранных дипломатов все было известно за границей. И свободная тогда английская пресса перемалывала кости и русского, и французского и прочих дворов. Было в прессе и много домыслов, вымыслов. Когда умер любовник императрицы Ланской, и сама Екатерина, и журналисты западной прессы искали ему замену довольно долго.

Любовником стал Мамонов, а Строганова трепали зря. Речь идет о графе Александре Сергеевиче Строганове. Он входил в круг близких людей Екатерины II, но фаворитом ее никогда не был. Занимал высокие посты. Екатерина II советовалась с ним. А. С. Строганов был президентом Академии наук, куратором строительства Казанского собора по проекту Воронихина, так что у Байрона тут получился невольный навет.